С приближением трехсотлетнего юбилея Санкт-Петербург последовательно раскрывает миру приметы своего предназначения, скрытого за устойчивыми стереотипами, наиболее характерные из которых – «самый нерусский из русских городов» и «город-призрак». Предназначение Санкт-Петербурга по прошествии трех веков остается неизменным: город Святого Петра – наследник и хранитель духа, который выпестовала в себе Древняя Русь.
Судьба Петербурга особенная в ряду судеб русских городов.
Отличие определено пространством – важнейшей ценностной характеристикой – и способами его освоения. Постройка города на «топких, зыбких берегах» – духовный подвиг, вызов природе и привычному хозяйственному укладу, не всегда встречающий понимание и сочувствие даже у нас, его граждан. Но и раньше более чуткие горожане, такие, как Ф.М.Достоевский, порой сомневались в целесообразности существования Петербурга. Достаточно вспомнить петербургские улицы в «Преступлении и наказании» – «всюду известка, леса, кирпич, пыль», – духоту и толкотню, в которой движется Раскольников, чтобы воскликнуть: и через сто с лишним лет ничего не изменилось в городе нескончаемой стройки! Но именно благодаря не прекращающемуся возделыванию мы любуемся художественным абсолютом – архитектурой, изначально не приспособленной к нашим широтам. Облик культурной столицы обходится недешево. Ей необходимо, как и в петровские времена, приносить «камни», материально и духовно укрепляя ее.
Имя Святого Петра – самый значительный камень, заложенный в основание города российским самодержцем. Эта святыня до сих пор держит город. Как ни странно… – хотелось бы добавить, вспоминая образы «фантастического города» в русской литературе XIX–ХХ вв. Галлюциногенное восприятие Санкт-Петербурга, став общим местом в русской литературе, наиболее полно выразилось в желании исчезновения города:
…Ты утонешь в тине черной,
Проклятый город, Божий враг!
И червь болотный, червь упорный
Изъест твой каменный костяк!
Заклятия, подобные произнесенному Зинаидой Гиппиус, устойчивы в сознании читающей публики. Но идут годы, а город стоит, и крепко его основание.
Так в чем же сила, не дающая свершиться пророчеству: «Петербургу быть пусту»? Тщетно искать ответ у литературных героев, у «маленького человека» и его отпрысков, пассивно встречающих стихию и злой рок. Твердость и одухотворенность реальных людей, три века живущих на Неве, и молитвенная опека Небесных покровителей – вот сила, на которой держится Санкт-Петербург.
Вера двигала и Императором Петром I во всех его дерзких начинаниях. Царя повсюду сопровождала икона Христа Спасителя, перешедшая к нему от его отца - Алексея Михайловича. В деревянном домике на берегу Невы, построенном для Петра в майские дни 1703 г. и хранимого по его же повелению как памятник основанию города, его дочь, Императрица Елизавета Петровна, открыла часовню. В центре иконостаса поместили икону Христа Спасителя, с которой Царь не расставался и в военных походах. Сейчас она находится в Спасо-Преображенском соборе. Люди приходят поклониться образу того, кто есть начало всех начал, и, хочется верить, благодарны и тому, кто заложил твердыню на невских берегах.
Давнее соперничество Москвы и Санкт-Петербурга породило определение, по которому одна – «сорок сороков», воплощение всего исконно русского; второй – «прекрасно-страшный» город-чужеземец, каким-то чудом оказавшийся в России. Но так ли это на самом деле? Не противоречит ли эта «прописная истина» существу дела и Промыслительному назначению северной столицы?
Если мы взглянем на карту Санкт-Петербурга и определим на ней места действующих и утраченных храмов, то увидим, что их в городе, учитывая его возраст и число жителей, ничуть не меньше, чем в Москве. Нехитрые операции с циркулем и линейкой позволят представить такую картину: все петербургские храмы нашли свое местоположение на лучах, исходящих из общей точки. Такой точкой является Троицкая площадь Санкт-Петербурга. Она получила свое название в честь основания в праздник Святой Троицы города Святого Петра и по заложенному на ней Петром I в день покрова Богородицы Троицкому собору. История утраченного ныне собора и его символичное название могут во многом поколебать укоренившееся представление о якобы начатой с «чистого листа» российской истории петербургского периода. Также она внесет изменения в представление о предназначении Санкт-Петербурга, и – самое удивительное с нашей обывательской точки зрения – мы вынуждены будем усомниться в «безбожности» замыслов царя-строителя.
В Православии особенно почитается Пресвятая Троица. По преданию видение Троицы снизошло на Авраама, а в России в период правления Василия III (1505–1533 гг.) тайнозрителем Троицы был св. Александр Свирский, основатель Свято-Троицкого Александро-Свирского монастыря. Дни царствования первого царя из рода Романовых прославлены явлением святых мощей Александра Свирского в 1641 году. И в дальнейшем этот святой был покровителем и молитвенником за русских царей и обитателей Санкт-Петербурга.
Государь Петр I отличался усердной опекой обители Александра Свирского. Трижды (в 1703, 1706 и 1709 гг.) царь жил в монастыре в настоятельских покоях. Уже в 1703 году, через полгода после закладки первого камня нового города, он повелел выстроить напротив Петропавловской крепости церковь Святой Живоначальной Троицы. Троицкой стали называть площадь и остров, который мы сейчас называем «Петроградская сторона». С самого своего основания церковь теснейшим образом была связана со всеми значительными событиями в новой столице.
В 1713 году на церковной колокольне повелением Петра I были установлены часы, привезенные из Москвы, где они украшали Сухареву башню. В 1714 году во время строительства в Петропавловской крепости каменного собора Троицкая церковь получила статус главного кафедрального собора столицы. Таковой она была до 1733 года. Петр I очень любил эту церковь и часто посещал со своей семьей богослужения в ней. 19 марта 1718 года в Свято-Троицкой церкви совершилась церемония принесения присяги на верность младшему сыну царя Петру Петровичу. А три месяца спустя в этой же церкви произошло отпевание старшего сына Петра I Алексея Петровича, скончавшегося в каземате Петропавловской крепости.
14 февраля 1721 года Феофан Прокопович произнес в Троицком соборе речь об учреждении Святейшего Синода, после которой государь лично открыл его первое заседание. Окончание Северной войны праздновалось также в этом храме. Французский дипломат барон де Кампредон в донесении кардиналу Дюбуа так описывает торжественное богослужение в Троицком соборе по случаю заключения Ништадтского мира: «…царь стоял вместе с совершавшими богослужение священниками и, по обыкновению своему, сам распевал службу, как глава Церкви».
После того как был оглашен текст мирного договора, канцлер Головкин обратился к Государю с речью и «именем всех членов государства» просил царя принять титул императора.
Ревностное внимание Императора Петра I к церкви во имя Пресвятой Троицы напоминает нам о великом замысле первого русского императора, который был не только в том, чтобы «в Европу прорубить окно», но и в том, чтобы основать город-врата в Святую Русь. Эти врата, подобно райским, открывает Святой Петр.
Петербургом Император Петр I связал не только Россию с Европой, но и древнюю Русь с ее столицей в Старой Ладоге с Русью киевской и московской и открыл для новой России необозримую перспективу. Императорский титул и город св. Петра призваны были показать миру расцвет величайшей созидательной идеи русской государственности – наследование Риму.
Сейчас возле Музея политической истории России на месте первой петербургской церкви сквер. Церковь не единожды горела, ее возводили снова. В последний раз отстроили в 1928 г. на средства прихожан, но в 1933 г. Троицкую церковь снесли.
В ближайшие планы петербургских градостроителей не входит восстановление этого исторического памятника. Но за десятилетие с момента возвращения городу имени Святого Петра мы не раз почувствовали надежность оснований нашего города. Вновь открылись подворья русских монастырей, и среди них – Свято-Троицкого Александро-Свирского монастыря, первое подворье которого было заложено в Санкт-Петербурге в 1715 г. Почитание Троицы не прекращалось и в мрачные годы гонений на Православие: мимо закрытых церквей народ шел праздновать Троицу на кладбище. Св.Александр Свирский освящал не только созидание династии Романовых, но и ее закат: 17(30) апреля 1918 г. в день обретения мощей святого в Ипатьевский дом привезли Царственных мучеников, где закончился их земной путь.
В 1998 г. мы вторично обрели мощи великого инока, считавшиеся уничтоженными большевиками. Решением начальника Военно-медицинской академии генерал-полковника Юрия Шевченко мощи, находящиеся в академии с 1919 г., переданы в церковь св. Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. В этом храме произошло мироточение мощей. 12 сентября 1998 г., в день памяти святого, их торжественно доставили в основанную им обитель на реке Свирь.
Так, несмотря на все наши слабости, святой Александр Свирский остается молитвенником перед Троицей за всех обитателей Санкт-Петербурга и России. И мы, любящие свой город, также как Государь Петр I когда-то, с надеждой присоединяемся к словам древнего канона, посвященного святому Александру Свирскому: «Тем вся Российская земля, тобою обогатишися, хвалит тя и верою величает…».
Петербург действительно основан на болоте, и никто не собирается опровергать этот факт. Хотелось бы только напомнить о том, что еще вплоть до 1713 года при прокладке новых улиц города строители, как свидетельствует Пыляев, обнаруживали следы пахотных борозд на топкой невской почве. Когда-то возделываемая, но оставленная русскими людьми земля стала добычей наступающих болот – естественный процесс, подтверждающий аксиому о природе, не терпящей пустоты. Император Петр I вернул России эту землю и укрепил ее камнем православия, основав город Святого Петра.
Александр Медведев, Санкт-Петербург