Чудо старца Паисия Святогорца

В тот год автор этих строк в очередной раз паломничал на Cвятой Горе и одновременно занимался поиском тем и материалов для русской программы Берлинского радио, а также для сайта церковно-научного центра «Православная энциклопедия» (Москва), для которого писал и переводил тексты христианских новостей.

Разговор о старце Паисии Святогорце состоялся на деревянной веранде первого этажа главного корпуса скита Ксилургу. Поводом послужил обнаруженный мною любительский снимок с изображением старца Паисия в старых коробках и папках с фотографиями, принадлежащими отцу Николаю.

А вот это фото со старцем Паисием я сам сделал, — признался насельник скита. — Ко мне как-то приезжали мои родные отец и брат, и я их несколько дней водил по Горе. Cлучайно мы встретили в районе Кареи старца Паисия. Правда, я хорошо знал, что он не любил фотографироваться, но мне все-таки удалось под давлением моих гостей упросить старца, и он после нескольких отказов cогласился выполнить просьбу гостей из России.

— А до этой случайной встречи вы уже были знакомы со старцем?

— Конечно, был знаком. Когда я был антипросопом (представителем) русской обители, то часто встречался с отцом Паисием в Карее, особенно в день празднования там чудотворной иконы «Достойно есть»…

(Авторская справка. В 1978 году в числе пяти братьев 23-летний отец Николай (Генералов), родом из Шацкого района Рязанской области, приехал на Афон, где в Свято-Пантелеимоновом монастыре имел разные послушания и позже был отправлен в Карею в качестве помощника отца Давида, выполнявшего в то время функции антипросопа. В 1983 году иеромонаха Николая назначили антипросопом от русского монастыря, и в течение десяти лет он был членом Священного Кинота. После Кареи иеромонах Николай выполнял в монастыре послушания уставщика и прачечного. Одно время он занимался паломническими группами из республик бывшего СССР, сопровождал паломников по святым местам Греции и на самой Святой Земле. Несколько месяцев подвизался в Горненском женском монастыре под Иерусалимом. На Афоне трудился огородником и выполнял разные послушания в скитах Ксилургу и Крумица.)

…В ходе продолжительной беседы иеромонах Николай рассказал о чуде старца Паисия Святогорца в Горненском монастыре:

— Одно время я жил четыре месяца в Горненском женском монастыре в селении Эйн-Карем, и иногда меня матушка Георгия (Щукина) просилa исповедовать монахинь в храме в честь Казанской иконы Божией матери. Тогда, помню, в обители насчитывалось около полусотни сестер. И вот одну из них я какое-то время потерял из виду. Позже узнал, что она, оказывается, приболела и находилась в своем домике-келье. A в Горнем на всей его территории разбросано на склонах много таких «домиков — ласточкиных гнезд». Одна из обительниц таких гнездышек, 25-летняя монахиня пожаловалась мне на свои постоянные недуги: только проснется она — и начинаются у нее такие головокружения, что не было сил выполнять послушание на кухне. По ее рассказам, даже в обмороки иногда падала. Я первым делом предложил ей обратиться к врачу. «Нет-нет, — заохала монахиня. — У нас тех, кто постоянно на свои болячки жалуется, Русская духовная миссия сразу высылает в Россию. А я хочу подвизаться и умереть, как и все сестры, на Святой Земле. Терплю свои немощи, как и наша матушка Георгия. Ей ежедневно делают инъекции, чтобы снизить в крови уровень сахара».

Тогда я предложил ей написать письмо на Афон монахолюбивому старцу Паисию с просьбой помолиться. Он ведь очень заступается за всех монашествующих и не только на Святой Горе. Монахиня согласилась, и я сел с нею за стол излагать по-гречески то, что диктовала монахиня о своих недугах. А на конверте написал примерный адрес. Думаю, дойдет письмо до Греции, а на Афоне все знают келью старца Паисия.

Прошло после написания этого письма, кажется, дня три-четыре. Вот я встречаю на кипарисовой аллее эту больную монахиню, а она уже — бодренькая такая и, с ее слов, уже работает на кухне. Даже кастрюли тяжелые таскает! Спрашиваю: «Мать, ты письмо-то отправила в Грецию?» А она мне шепотом: «Ой, отец, с этим письмом такой интересный случай произошел!» — «А чего ж не рассказываешь?» — «Не успела я письмо опустить в ящик, пришла с ним в свою келью, помолилась и легла спать. А ночью вижу: около меня стоит какой-то благообразный старец. И проговорил: «Я — врач Паисий»».

«Потом, — продолжила монахиня, — он перстом притронулся к маслу в лампаде и помазал мне лоб. И — только… Я было не поверила этому сну-видению, но, когда встала утром и пошла на службу, поняла, что у меня вся болезнь прошла. Все эти дни чувствую себя хорошо — помоги и далее мне, Господи! Я, кажется, стала совершенно здорова…»

…Весной 2010 года автор этого материала посетил Горненский монастырь, где беседовал в игуменской со старшей сестрой Михаилой о чуде старца Паисия… Стоило мне назвать только имя того, кто изложил на греческом языке письмо-просьбу горненской монахини в адрес старца Паисия, как широкое лицо матушки Михаилы оживилось, и она c мягким белорусским акцентом подтвердила, что о случае чудесного выздоровления сестры хорошо известно в обители.

— Только я, как и наш афонский брат Николай, не назову вам имя этой нашей сестры. Пусть это останется тайной для прессы…

На том мы и порешили. Но я все же побывал в Горнем почти у всех монашеских домиков и вглядывался в лица многих монахинь, пытаясь угадать, кого именно из них чудесным образом излечил старец Паисий и где могло произойти это чудо? Однако мои поиски оказались тщетными. А из последовавшей за этой моей акцией беседы с игуменией Георгией я убедился, что афонского иеромонаха Николая cестры помнят и очень почитают в Горнем, даже называют его своим «заоблачным братом»… Руководство монастыря с ним на мобильной телефонной связи.

…Однако возвратимся из Иерусалима в русский скит Ксилургу на Святой Горе Афон, где тот же иеромонах Николай поведал еще два коротких рассказа о том, как ему в видениях являлся старец Паисий.

— Раздосадованный, мой спутник стал мне диктовать краткое письмецо, а я переводил его содержание на греческий: «Я — протоиерей такой-то. Мне уже 70, матушка скончалась. Скорби такие-то на приходе… И далее в таком же духе». — …Однажды со мной произошел и такой случай, — вспомнил отец Николай. — Как-то знойным летним днем пришел от Ильинского скита один священнослужитель Русской Церкви за границей. Он прилетел из далекого Нью-Йорка — и попросил меня в Карее сопроводить его к старцу Паисию. Я было хотел сразу отказать, мол, вон какое пекло на дворе стоит. Но пришедший, человек в возрасте, очень уж меня просил, и я согласился ему помочь. Старца, однако, мы не нашли на месте, а известную записку около его кельи обнаружили: мол, «оставьте письменную просьбу, и я помогу вам больше молитвой, чем своей болтовней».

Я cложил вчетверо письмо-записку и уже со своим спутником хотел поворачивать домой, как вдруг и мне пришло в голову тоже написать кратенькое письмецо старцу Паисию. Подумал при этом, хорошо было бы, чтобы старец и обо мне помолился. А у меня, грешного, тогда такое временное искушение было: стал ленив к молитве. Это было, кажется, в начале 90-х годов. У меня тогда в келье появился миниатюрный радиоаппарат с магнитофончиком. Вот он меня и стал отвлекать от главного — молитвы. Содержание моей просьбы к старцу звучало в переводе на русский примерно так: «Прошу очень молитв. Нуждаюсь!!! Иеромонах Николай». Я даже три восклицательных знака поставил.

Прошло после этого несколько дней. И вот лежу ночью в конаке, почиваю. Вдруг — открывается дверь. Вижу, входит… сам старец Паисий. Гость подходит ко мне и хрипловатым голосом шутливо, как это было свойственно старцу Паисию, говорит: «Отец Николай, ты просил моих молитв, а сам-то дрыхнешь, не молишься. Давай вставай! Помогай мне…»

Ну, думаю, этот гость, наверное, от дьявола: бес с ликом Паисия вошел ко мне. Перекрестился. Cмотрю, не уходит. Я еще раз перекрестился и стал про себя читать 50-й псалом. Думаю, сейчас сражу им нежданного гостя с ликом Паисия. И в третий раз перекрестился. Закрыл глаза, а сам прищурился. Не уходит! Думаю: ну, бесяра, хочешь меня на молитву поднять?! И в то же время я почувствовал стыд, но… не поднялся. Решил, буду дальше спать. А одним глазом все-таки смотрю, что еще будет? Гость с укоризной посмотрел на меня, кажется, даже покачал головой: мол, какие у него лень и наглость! Потом гость резко повернулся, направился к выходу, хлопнул дверью и — удалился. Тогда и я вскочил со своего ложа и побежал — к двери. Смотрю, а за нею никого нет…

— А еще другие случаи были у вас, отец Николай?

— Был еще один... В 1989 году я с несколькими братьями паломничал по Святой Земле. В Пасхальную седмицу мы поехали на Синай, где заночевали в монастыре святой Екатерины. Нам, четырем святогорцам, выделили там не кельи, а прямо-таки царские хоромы. И вот ночью явственно вижу, что перед мной появился старец Паисий с какой-то женщиной, одетой в древние одежды темного цвета. При этом ее лица отчетливо не было видно. Может, это была сама святая этих мест — Екатерина. Оба на меня смотрят. Думаю: «Ого, чего это опять меня старец беспокоит?» И в то же время думаю, что это опять бесы, приготовился к обороне. Начали гости со мной о моих грехах говорить. А потом — как будто исчезли и стали посылать мне всякие помыслы. И вот перед мной как будто вся моя жизнь с самого детства до последних дней на Святой Земле прокрутилась. Причем, в этих помыслах чувствовался упрек за мои неисповеданные или забытые грехи. Я так прочувствовался, что даже стал плакать во сне. Это было за полчаса до начала утрени. Слышу: било! Пора вставать и делать поклоны. Кричу брату в соседнюю келью: «Ты жив-здоров? Во сне что-нибудь видел?» Отвечает мне: «Нет, а ты?»

Стал я рассказывать брату, что старец Паисий приходил ночью. А он прервал меня: «Николай, оставь… Чего ему делать здесь? Не придавай значения. Это — от лукавого».

А после службы мы отправились со скудной провизией в горы, где в пещере святых Галактиона и Епистимии жил тогда известный на Синае иеромонах Адриан. Он нас хорошо встретил, рассказал, что он когда-то подвизался в ватопедских кельях на Афоне. Потом мы исповедались у него, хотя я уже всю ночь исповедовался. И тут же мы от этого старца узнали, что неделю назад до нашего появления на Синае, действительно, был… сам старец Паисий! Тогда мы еще не знали все житие старца Паисия, у которого часть жизни тоже, оказывается, была связана с Синаем. Вот так!

— А вам, отец Николай, приходилось уже после приезда из Святой Земли встречать на Афоне старца Паисия? Вы ничего ему не говорили о случившемся или он — вам?

— Старца Паисия после всех этих видений много раз встречал на Горе, но всегда делал вид, что ничего не знаю и ничего не понимаю. Как будто ничего не происходило. У нас в общении афонских монахов все просто: встретимся, поприветствуем, иногда улыбнемся друг другу,— вот пожалуй и все!

Иеромонах Николай тоже прост и откровенен со своим старым знакомым. За трапезой он смиряет себя и ругает при этом всякими уничижительными словами. Потом признается с улыбкой, что никакой он «не скитоначальник» и вовсе «не старец», а «обыкновенный сторож в скиту « и к тому же «малограмотный человек с бородой», который «к 53-м годам состарился в грехах». Еще он весьма проницательный и очень добрый человек. Cтоило мне только многозначительно прихвастнуть, что в 2004 году выполнявший послушание в канцелярии Пантелеимонова монастыря монах Аристоклий подарил мне оригинальное черно-белое паспортное фото старца Паисия Святогорца, как иеромонах Николай, угадав мое желание, с хитрецой в одном из глаз улыбнулся и неожиданно протянул мне свое цветное любительское фото старца Паисия и произнес:

— Радуйся! Это тебе мое благословение! Кто отдает, тот богатеет…