Это ты, моя Русь Державная...

Игорь Романов:
Андрей Николаевич, Ваша газета «Русь Державная» отмечает 25-летие. Дата серьезная, ведь в современной России всего два-три православных периодических издания, которые прошли столь долгий путь, не прерывая регулярных выпусков. Речь, конечно, о многотиражных общероссийских изданиях. Газета за эти годы довольно быстро стала узнаваемой и получила признание во всем православном мире, где говорят на русском языке. Поздравляя Вас с двадцатипятилетием газеты, мы ощущаем весомость и значимость этой замечательной даты.

Сейчас «Русь Державную» читают от Афона до Тихого океана. Наверное, таковы истинные масштабы нашего Отечества. Россия ведь и на Афоне присутствует духовно и вполне зримо. На Святой Горе Афон есть знаменитый русский монастырь в честь Великомученика Пантелеимона. Вы, Андрей Николаевич, там нередко бываете. Мы читаем Ваши замечательные материалы с Афона, напитываемся духовно, ощущаем связь со Святой Горой.

А когда Вы впервые попали на Афон?

Андрей Печерский:
Это было лет семь назад. И тогда я был просто поражен увиденным. Мы тогда ходили по Афону пешком с сыном, жили в нашем русском Свято-Пантелеимоновом монастыре, как обычные паломники. Удалось побывать во многих монастырях. Побывали и на Каруле. Есть на Афоне такое место заветное. Теперь постоянно тянет на Афон. Как говорит игумен Тихон, скитоначальник в Оптиной, это «афонская болезнь». Теперь малейшая возможность появляется, сразу едешь.

Недавно вновь там побывал. Пребывание в любом афонском монастыре – это, в первую очередь, богослужения. И, конечно, трапеза и небольшой отдых. На что-либо другое сил просто не хватает.
На Святой Горе Афон теперь тоже читают нашу газету, что, конечно, очень радует нас всех. Недавно пришло сообщение от афонского иеромонаха Николая (Генералова): «Получил номер. Спасибо за труды. Молюсь». В январе нынешнего года познакомились с этим замечательным батюшкой, скитоначальником скита Крумица.

Игорь Романов:
Тексты отца Николая, его проповеди, которые публикуются в «Руси Державной», мы читаем. Учимся, вдохновляемся. Все это делает Афон ближе. У нас на Дальнем Востоке, в Приморье теперь читают «Русь Державную», больше обращают свои духовные взоры к Афону.

А доводилось ли Вам на Святой Горе слышать какие-то высказывания духовных людей о Сибири, о Дальнем Востоке и нашем Приморье? О значении этих мест?

Андрей Печерский:
Я как-то на этом не заострял пока внимание. Но в следующей поездке я постараюсь узнать это.

Есть там удивительный старец Гавриил Карейский. Он часто говорит, что если Россия не будет принимать законов европейских новомодных, то Господь помилует нашу страну.

В последней паломнической поездке мы побывали у отца Гавриила. Это была уже третья моя встреча с ним. Старец, несмотря на недомогание, согласился принять нас. Мы беседовали с ним, получили благословение. Запомнились его слова: «В последние времена человечество спасет доброта, смирение и любовь. Доброта открывает ворота рая, смирение руководит, а любовь являет самого Бога. Делайте добро, чтобы спасла вас ваша доброта». У меня в сердце до сих пор звучат эти слова.

Если Господь сподобит, постараюсь спросить старца Гавриила и о Дальнем Востоке.

Игорь Романов:
А Вам приходилось посещать наши края?

Андрей Печерский:
Да, я был в Приморье летом 1981 года. Дней десять. Побывали и во Владивостоке, и на озере Ханка. Даже дня три-четыре были у пограничников в гостях.

У нас с супругой тогда было свадебное путешествие. А после этого мы полетели в Иркутск, где я долгое время жил в детстве. Папа у меня в то время был корреспондентом «Правды» по Иркутской области, Якутской ССР, Новосибирску и Красноярску.

Во время войны мой отец был фронтовым корреспондентом. Дошел до Берлина и закончил войну на Дальнем Востоке. Их прямиком из Берлина в теплушках отправили туда. У меня сохранились фотографии того времени. Отец там с корейскими или с японскими детьми. Есть хороший кадр: они стоят, трое военных, на фоне Японского моря около скалы.

Я вырос на книгах отца. Его повести для подростков издавались миллионными тиражами. «Генка – первый житель Братска», «Красный вагон», «Масштабные ребята». Сделано было несколько фильмов и радиопостановок по его книгам.

Хорошо помню друга отца, Александра Трифоновича Твардовского, который приезжал к нему в Иркутск. В «Правде» была такая традиция, когда происходило какое-то эпохальное событие, приглашали известных писателей. Штурм Ангары, Иркутская ГЭС, Братская ГЭС… Приехал Александр Трифонович.

Игорь Романов:
К нашей беседе я почитал опубликованные дневники Вашего отца Николая Павловича Печерского, известного писателя и журналиста газеты «Правда». И здесь хочу привести как раз отрывок из воспоминаний, связанных с поэтом Александром Трифоновичем Твардовским. Позвольте зачитать этот отрывок!

Из дневника писателя Николая Павловича Печерского, конец 1950-х:

«…Жаль было расставаться с Байкалом. Но все же хорошо, что вовремя тронулись с места. Едва машина взобралась на перевал, хлынул проливной дождь. Стеной стала перед глазами черная дымная мгла. Лишь изредка на дороге возникали призрачные силуэты встречных машин и тут же исчезали в беспощадной дождевой наволочи.

Прошло часа два или полтора, и где-то в стороне от дороги мы увидели вдруг неподвижный тусклый огонек. Я объяснил Александру Трифоновичу, что это домишко таежного объездчика.

– Поехали к нему, – предложил Твардовский. – Чайку попьем и обогреемся. Скучно ведь там человеку одному.
Я попытался возразить, сказал, что в лесной глуши люди укладываются спать рано. Да и вообще неудобно, мол, ни с того ни с сего ломиться в чужие двери.

– Почему же в чужие? – возразил Александр Трифонович. – Свой там, наш человек. Поехали…

‹…› Подъехали, постучали. На пороге возник плечистый, заросший густой черной щетиной человек. Хорошо, если просто прогонит, а то ведь и по шее накостыляет, с опаской подумал я.

Но все обошлось. В дом нас пустили охотно и дружески. Прошло немного времени, и на столе уже шумел самовар, лежала всяческая снедь. И в том числе огромный кусок жареной медвежатины. Мы приобщили к хозяйской еде свои припасы и сели к столу. И бородач, и не очнувшаяся как следует от сна хозяйка были довольны. Слушали неторопливый рассказ Твардовского о житейских разностях, расспрашивали его о тех краях, где самим не удалось побывать.

О себе Твардовский не сказал ни словечка. Но я видел, как неохотно, с искренним огорчением отпустили Александра Трифоновича из лесной избушки. Нет, это была для ее обитателей не простая и случайная встреча, каких много в жизни. Я помню, как, несмотря на все наши отговорки, хозяйка раскидывала для нас постели, надевала на подушки белые, стиранные дождевой водой наволочки, как уже у порога лесник держал всей своей могучей пятерней ладонь Твардовского, глухим, убежденным басом говорил:

– Ну, заночуй, Трифонович. Ну, я тебя прошу – уважь!»

Андрей Печерский:
Да, это передает атмосферу тех прекрасных мест. И характер Твардовского, замечательных людей, там живших…

Вот Александр Трифонович с моим отцом на Байкал ездили. У меня есть даже фотография, где они сидят на берегу Байкала. Помню, как они лепили пельмени у нас дома, пели песни.

А Валентин Григорьевич Распутин тогда был молодым человеком, работал в комсомольской газете и к моему отцу приходил за советом, как к корреспонденту «Правды». Папа даже сосватал ему дочку своего друга, Ольгу. Был такой сибирский писатель Молчанов-Сибирский…

Игорь Романов:
Это писатель Иван Иванович Молчанов-Сибирский? Молчанов-Сибирский, родившийся еще до революции в нашем Владивостоке, в семье моряка с канонерской лодки «Кореец»? Экипаж «Корейца» прославил себя вместе с героями легендарного «Варяга».

Андрей Печерский:
Да, Иван Молчанов-Сибирский, иркутский писатель, который родился во Владивостоке. Сын матроса-героя с легендарной канонерки «Кореец». Он был другом моего папы.

А с Валентином Григорьевичем нас связывала нежная дружба и после смерти отца. Папа в 1973 году ушел. С Распутиным мы много раз встречались. Делали с ним материалы для «Руси Державной». В том числе он написал замечательное слово на смерть Владыки Иоанна (Снычева), и оно было впервые опубликовано в нашей газете.

Игорь Романов:
А Вы ведь были хорошо знакомы с Владыкой Иоанном (Снычевым), митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским?

Андрей Печерский:
Действительно с Владыкой я был знаком. Приезжал к нему в Санкт-Петербург. И здесь, в Москве, мы с ним встречались неоднократно. И обращался к нему за советом. А сначала знакомство произошло заочно.

Прочитал его статью «Державное строительство» в «Советской России». Статья потрясла своей глубиной. Это, по сути, была программа для православного человека, любящего свое Отечество. Мысли, рассуждения Владыки помогли мне в создании газеты «Русь Державная». Я нередко говорю об этом в интервью, в беседах. Тогда в начале 1990-х меня спросил Святейший Патриарх Алексий, когда я встречался с ним: «Почему вы хотите назвать газету «Русь Державная»?» Я ответил, что об этом уже сказал митрополит Иоанн (Снычев). Святейший Патриарх улыбнулся и благословил создание нашей газеты.

Запомнилась встреча с Владыкой Иоанном на одной из конференций патриотической общественности в Духовной академии Санкт-Петербурга. Владыка был тогда во главе президиума. А когда закончились официальные выступления, он вышел в народ, произнося слова, которые мы слушали с восхищением и восторгом. У нас в редакции и сейчас есть фотография, на которой Владыка в окружении людей, а вдали можно разглядеть и мою фигуру.

Были встречи с Владыкой в Москве, в очень скромной квартире его друга. Встречались в келии Владыки в Санкт-Петербурге. Мы приехали к нему в резиденцию с одним из создателей нашей газеты, художником Борисом Журавским. Поразила очень скромная обстановка его келии.

Последний наш разговор с Владыкой Иоанном был по телефону. Тогда он произнес слова, которые я воспринимаю как завещание: «Пока русский народ не преодолеет в себе беса разъединения – ничего мы не сможем хорошего создать в нашей матушке России». Через два дня Владыка скончался.

Мне кажется, что Владыка своими трудами и статьями по сей день оказывает огромное влияние на наше православное самосознание. Хотя в последнее время, мне кажется, что его труды и статьи мало используются в нашей патриотической деятельности. А надо бы к ним постоянно возвращаться, применять их в жизни.

Игорь Романов:
Да, Господь сподобил Вас близко общаться с людьми, чья жизнь и чьи труды стали частью духовного фундамента возрождения России. Вы ведь духовно окормлялись у великого русского старца наших времен – архимандрита Кирилла (Павлова). Отец Кирилл еще до монашества в конце 1930-х годов, накануне войны, проходил срочную службу в нашем Приморском крае. В поселке Барабаш. И наш Владыка, митрополит Владивостокский и Приморский Вениамин, еще учась в Московской духовной академии и семинарии, был духовным чадом батюшки Кирилла. Вот как все связано.

Андрей Печерский:
Да, вот удивительно как все связано. С отцом Кириллом я начал общаться с 1990 года, еще работая в «Правде». Это чудо, что я к нему попал.

Во время визита в Москву Святослава Рериха с супругой, которых принимал Горбачев, я умудрился к нему попасть и взять интервью. И даже не одно, а два. И после произошел со мной случай мистический. Когда я со встречи с Рерихом возвращался, ждал троллейбус на остановке. И вдруг какой-то старичок идет. И вот он мимо проходил и заговорил со мной: «Молодой человек, ты почему без шапки? Тебе голова еще пригодится».
Я говорю: «Дедушка, да я вообще-то купаюсь зимой в проруби. Мне не холодно». И я, не знаю для чего, чужому человеку рассказал, где только что побывал.

А он мне строго так говорит: «А вот не надо было тебе туда ходить».

Не помню, как он охарактеризовал Рериха, какими словами. Помню только, что подошел троллейбус, я уже вспрыгнул на подножку и почему-то спросил: «Дедушка, а как Вас зовут?» Но как я ни старался потом вспомнить, имя было стерто из моей памяти. Я так думаю, это был преподобный Серафим Саровский, или святитель Николай. Меня просто предупредили: «Ты, парень, не туда полез. Тебе надо задуматься».

Потом мне мой друг Володя Большаков сказал как-то: «Ты заблудился сильно, тебе надо к старцу».

– А где его взять? – спрашиваю.

– А я договорюсь.

Потом звонит: «Приедешь в Лавру, я уже договорился. Пойдешь на проходную. Скажешь, что ты к отцу Кириллу».

Отец Кирилл уже ждал меня в проходной. Повел к себе в келью. И так сказал по поводу моих заблуждений: «Ты это все отложи! Сейчас нужно Русскую Церковь защищать и Русь Святую! Приезжай ко мне, когда будет необходимость. Вот мой телефон. Звони и приезжай».

Помню, как однажды, когда я приехал, батюшка из-под подушки достал какие-то драгоценности и протянул мне: «Передай в фонд строительства Храма». А тогда уже мы собирались, молились о возрождении Храма Христа Спасителя. Я их на собрание отвез, передал, сказал, от кого. И потом он живо интересовался, как там идет строительство.

Игорь Романов:
Рождение газеты «Русь Державная» связано с началом строительства Храма Христа Спасителя? Вы тогда работали в главном печатном органе страны, в газете «Правда». Как случилось, что Вы стали издавать православную газету?

Андрей Печерский:
Я перепробовал много профессий. Трудовая книжка у меня началась в Воронежском драматическом театре. Мечтал стать режиссером или актером. А после окончания факультета иностранных языков переехал в Москву из Воронежа, где уже жили мои родители. Папа ведь был корреспондентом «Правды» и в Воронеже. Тут тоже интересные моменты. Отец не ходил в храм, но он всегда старался помогать обиженным и оскорбленным. Помню, как-то на мой вопрос о вере мама ответила: «Сынок, почему ты к вере пришел? Это прадед тебя отмолил. Отец Михаил на Украине был священником».

И я думал: «Как же так? В семье никогда не было разговора о вере, о Церкви. А тут вдруг раз и…» Надо Бога и Божию Матерь благодарить.

В начале 90-х годов в России происходило много важных событий. Вячеслав Клыков, мой друг, впервые после десятилетий запустения привез неугасимую лампаду со Святой Земли. Ее потом Патриарх Алексий установил в открывающийся памятник Кириллу и Мефодию. Вот с этого все начиналось. В «Правде» завел рубрику православную. Назвал ее «Родительская суббота». Первым материалом в ней была беседа с Владыкой Василием Родзянко. Тогда Геннадий Селезнев был главным редактором. Приходили письма, он давал мне их читать. В одном письме какой-то человек написал обо мне в редакцию: «У Вас в «Правде» окопался религиозный фанатик».

После 1991 года газета «Правда» выходила уже более чем скромно. И поскольку к этому времени я уже был заместителем ответственного секретаря, многие вопросы я решал сам. И как-то Геннадий Селезнев сказал на редколлегии: «Надо, чтобы нас не забыли. Нужны новые темы. Давайте какие-нибудь спецвыпуски делать».

А меня в то время очень заинтересовала тема разрушения Храма Христа Спасителя. В театре «Глас», куда ходила моя дочка и играла центральную роль в Рождественской сказке, я увидел людей верующих. Эти люди создали небольшое братство во имя Храма Христа Спасителя, ходили молиться к бассейну, который был тогда на месте Храма. И я потихоньку к ним присоединился. В один прекрасный день пришла мысль, что неплохо бы сделать такой выпуск, посвященный разрушению и воссозданию Храма Христа Спасителя. К этому времени я уже плотно общался с архимандритом Кириллом (Павловым).

Когда появился специальный выпуск газеты «Правда» «Храм Христа Спасителя», главный редактор Геннадий Селезнев чуть в обморок не упал. Там ведь стояли все выходные данные «Правды».

По сути, этот спецвыпуск и стал прообразом «Руси Державной», все статьи в нем были православные. В нем была передовая статья Патриарха Алексия: «Когда-нибудь будущие поколения возродят Храм Христа Спасителя». Когда в Храме Христа Спасителя существовал музей, эта газета находилась в одной из витрин.
Поскольку был большой тираж и он весь разошелся, я подумал, что надо такую газету выпускать. Чтобы она была светской по форме, но духовной по содержанию. Названий перебирал много, но ничего не получалось.
Мы тогда жили на Соколе, родился у меня сын, и вечером его как-то укачивал в колыбельке. Жена с дочерью уроки на кухне делала, а я – так, молился потихонечку. И вдруг слышу с кухни слова дочери. Она декламирует стихотворение, которое задали в школе: «Это ты, моя Русь Державная. Моя Родина Православная». Стихи русского поэта Ивана Никитина из школьной программы. Меня как молнией в сердце ударило: «Вот, вот оно название газеты!» Я поехал к отцу Кириллу и получил его благословение.

Это мистический такой момент, конечно.

Хочешь – не хочешь, «Правда» – всероссийская газета. И я хотел, чтобы «Русь Державная» тоже была всероссийской газетой, но православной. Чтобы она объединяла людей, чтобы люди обменивались своими мыслями, своими письмами, своими предложениями…

Игорь Романов:
У нас на Дальнем Востоке «Русь Державная» стала открытием. Когда газета год назад появилась во Владивостоке и городах дальневосточных, люди немного настороженно смотрели. А теперь ждут каждый выпуск. И теперь даже отсюда из Приморья читатели некоторые в другие регионы газету отправляют. А нам недавно «Русь Державная» пришла из Иваново в подарок. Прислала монахиня из ивановского Свято-Введенского женского монастыря. В монастыре всегда ждут газету. Для них это радость. И вот они этой радостью с нами поделились. Прислали на берега Тихого океана.

Мы, конечно, Вам, Андрей Николаевич, очень благодарны. И передаем благодарность от дальневосточных читателей газеты «Русь Державная»!

Сейчас, наверное, ни одно издание периодическое так не обращает внимание на Сибирь и Дальний Восток, как «Русь Державная». Теперь в газете появилась рубрика «Русь у Океана Великого».

Андрей Печерский:
Рубрику читают, и она многим нравится.

Игорь Романов:
Нужно здесь, на Дальнем Востоке, показывать Русь, ее истинный образ. Ведь наш край молодой, в 1860-м году Приморье и Приамурье окончательно стали частью России. И газета даже своим появлением здесь, Державным образом Матери Божией на главной странице воспитывает людей.

Андрей Печерский:
Да, теперь «Русь Державная» для сибиряков и дальневосточников становится еще ближе. И в этой связи вспоминаются слова известного священника протоиерея Димитрия Дудко: «Русь Державная» шествует по земле».

Игорь Романов:
Мы слышим эту крепкую поступь на берегу Океана. Газета духовно, вдохновенным словом связывает огромные пространства. Соединяет нашу просторную и великую Россию. И помогает нам, всем людям, которые читают «Русь Державную», осознать, почувствовать величие нашей Родины православной.


…Мы заканчивали телефонный разговор с главным редактором газеты «Русь Державная» Андреем Николаевичем Печерским. В Москве наступил вечер. У нас над Океаном уже светлело предутреннее небо. Травы осенние и листва пробуждались свежей росой. Тихие серые волны Амурского залива. Далекое эхо московского поезда по Транссибу. В сумерках раннего приморского утра. В бодрости солоноватой прохлады распахнутого окна. В радости о русском приволье среди таежных сопок и океанских заливов. О людях русских, на великих просторах живущих. О всем народе нашем православном. О всей Руси-матушке, о Руси Державной…