– Вы были на Афоне в ноябре 2011 года, то есть сразу после возвращения старца из России, и это, конечно же, было неслучайно. Это была первая поездка монахов монастыря Святого Павла в Россию. Для того, чтобы монастырь решился привезти Дары, вначале они сами прилетели в нашу страну. Архимандрит Парфений только что вернулся на Афон перед Вашим разговором. Они были здесь в октябре-ноябре 2011 года, посетили наши святыни, были у преподобного Сергия в Лавре, у преподобных Серафима Саровского и Александра Свирского, в Александро-Невской лавре, на Валааме, на Соловках, в Киево-Печерской лавре, у мощей святителя Луки Войно-Ясенецкого. Это была большая в течение месяца паломническая поездка.
Мы долго просили старца, чтобы все-таки монастырь решился привести Дары волхвов в Россию, и нам стало понятно, что необходимо, чтобы старец и другие монахи монастыря увидели то торжество православия, которое мы сейчас с вами видим в России, увидели возрождение духовной жизни и поняли, что они везут святыню не в коммунистическую Россию, а в Россию православную, где народ жаждет приобщиться к Божией благодати.
Поэтому поездка была очень нужна. Я думаю, что в материальном смысле она явилась ключевой для принятия монастырем и старцем Парфением решения о принесении Даров Волхвов в Россию, а в духовном смысле ключевым явилась, конечно, молитва и Божия воля, которая была явлена старцу. Он ничего не делает без Божией воли. Говорил нам, своим духовным чадам, чтобы мы не торопили его с ответом, потому что ему нужно помолиться. Как говорит старец, «я человек, могу ошибаться, поэтому мне всегда нужно просить воли Божией, когда я ее узнаю, точно сказать не могу». Видимо, он ее узнал, и вопрос о принесении Даров в Россию был решен.
– Я позволю себе напомнить одну фразу из ответа архимандрита Парфения на мой вопрос из нашей беседы. Она касается современного состояния нашего общества: «Сейчас процессы, которые происходят в мире, намного сложнее, нежели они были в коммунистические времена. Те события, которые имеют место в мире, говорят о том, что в скором времени человек должен стать полностью управляемым и потерять свою свободу, которую Господь дал человеку: свободу быть личностью». Очень глубокие слова, и если вдуматься, это говорилось про нас, про наш во многом еще не пришедший к вере народ. Как вы считаете, святыни помогают нашему народу проснуться, пробудиться от этой многодесятилетней спячки, в которой до сих пор пребывают многие люди?
– Я думаю, что святыни, безусловно, помогают. То, о чем говорил старец – это тот тотальный контроль, который устанавливается над разумом человека в последнее время победившей на Западе, а значит, в мировом масштабе, антихристианской богоборческой цивилизацией. Давайте называть вещи своими именами. Нет либеральной цивилизации, нет цивилизации западной, нет цивилизации постмодернистской, – есть антихристианская богоборческая цивилизация, которая была создана в связи с идеями, известными в мире со времен XVII–XVIII веков. На этих же идеях взошли ядовитые всходы английской и французской революции, революции в России. Эти идеи привели к гибели больше людей, чем их погибало на полях сражений, в связи с революционными казнями, беспощадным террором, который был развязан в европейских странах, в нашей стране. Коммунизм – тоже часть этой идеологии, которая распространилась по всему миру.Вот сейчас то, о чем говорит старец, начинает сбываться. Проблема становится даже большей в связи с гегемонизмом в мире одной-единственной силы, навязыванием всему миру одной-единственной антихристианской идеологии, тоталитарной идеологии примата человеческих пороков, общества потребления, которые сейчас несет нам официальная позиция Запада. Несут не народы Запада, потому что они в большинстве своем по-прежнему христиане, а антихристианская элита, которая завладела и управляет правительствами в Западных странах и Соединенных Штатах Америки. Тоталитарная идеология, обладая на новом витке развития технологий гораздо большими возможностями, чем коммунистическая или фашистская пропаганда прошлого, сделала возможным контроль над человеческим временем, а значит, человеческим образованием, а значит, человеческим мировоззрением, практически абсолютным.
Современный ребенок, по исследованиям американских ученых, проводит за компьютером в 50 раз больше времени, чем он общается с родителями, в 10 раз больше времени, чем он проводит в школе, если брать еще выходные и каникулы. Он не выходит из виртуального мира. В этом виртуальном мире он попадает в среду, которая, собственно говоря, его учит и образовывает, и эта среда делает из него вовсе не христианина. Она его учит не тому, что он образ Божий, что он должен путем борьбы со своим греховным началом вернуться к нашему естественному состоянию, в котором Господь создавал Адама и в котором мы могли жить вместе с Богом. Ребенок стремится к бесконечному потреблению. Когда он становится взрослым человеком, то он стремится к тому, чтобы все больше и больше удовлетворять свои потребности, зачастую порочные. Все это создается искусственно через системы искусственного интеллекта, называемого интернетом.
Соответственно, слова старца о том, что стало хуже, как раз свидетельствуют: контроль над человечеством стал более сильным, чем он был даже в коммунистические времена.
Что касается нашей страны, то несмотря на то, что мы с вами, конечно, видим свои недостатки, из Греции видятся наши достоинства: мы с вами являемся выдающимся исключением на фоне того, что происходит на Западе. При абсолютной деградации человечества в целом, при его апостасийном развитии последних времен в России за 25 лет мы видим происходящее чудо. Чудо происходит на наших глазах, поэтому зачастую за деревьями мы леса не замечаем. Еще 25 лет назад мы с вами и не мечтали о том, что мы сейчас имеем в России. Мы имеем десятки миллионов новых верующих, сотни новых монастырей, десятки тысяч храмов, и мы видим, что эти храмы полны, в них ходят люди. Они, может быть, причащаются не так часто, как того хотелось бы, или они исповедуются не так грамотно, как если бы их учили с детства, но они идут в правильном направлении, и это самое главное.
Об этом старец Парфений сказал в последний день, покидая Россию. Я спросил его, что передать нашему народу, потому что у меня была на следующий день пресс-конференция, я знал, что старца на ней уже не будет. Он полетел из Волгограда сразу в Салоники.
Он просил меня обязательно передать, что Покров Божий есть над Россией, и Господь слышит наши молитвы. Бога славят в России. Это самое главное. Это дает нам надежду, что те наши братья и сородичи, те русские люди, которые еще не сбросили с себя окончательно покров безбожной пропаганды, который был над страной 80 лет, рано или поздно вернутся к своему естественному состоянию, а естественное состояние русского народа – это состояние народа-богоносца. Другим русский народ, как говорили наши мыслители (Федор Достоевский и Василий Розанов), человечеству и не нужен.
– Это так. Я сейчас вспомнил слова Святейшего Патриарха после принесения Пояса Пресвятой Богородицы. Он очень верно подметил: те три миллиона, которые пришли к Поясу, большинство людей шло даже не к святыне, они шли к Самой Божий Матери. Это потрясающее по своей глубине наблюдение. Я сам одну ночь дежурил вместе с сыном в Храме Христа Спасителя. Передо мной прошли тысячи людей. И можно было сделать какие-то наблюдения. Например, подошел ко мне один человек и попросил положить ему руку на голову. Я не понял сначала, что он от меня хочет. Только через некоторое время я понял, что он увидел человека в стихаре и, наверное, принял меня за священника. Но слов таких: батюшка, благословите меня, он не знал. Видимо, он вообще в первый раз попал в православный храм. Но его душа стремилась к этому. Так Господь открыл мне образ пробуждающегося к вере человека, то, что происходит сегодня в России. Недаром афонские монахи (я несколько раз беседовал с архимандритом Ефремом и уже упомянутым вашим духовным отцом, архимандритом Парфением) они все говорят о том, надежда только на Россию, потому что остальной мир катится в пропасть и что оптимизма по поводу духовного возрождения мира у афонцев почти не осталось.
– Я могу только согласится с этим, потому что это мнение моего духовного отца, а также глубоко чтимого мною отца Ефрема. Я бы, единственное, добавил, что под надеждой на Россию имеется ввиду надежда на нас, на нас всех. Здесь очень важно личное местоимение. Если откуда-то издалека видится надежда на Россию, и Россия видится как некая совокупность, то мы, живущие здесь православные христиане, должны понимать, что мир надеется на нас. Мы ответственны за то, чтобы эти надежды и упования не остались втуне, не остались неотвеченными.
У нас, у нашего поколения есть замечательная возможность исполнить мечту любого русского человека, а мечта любого русского человека – служить великой цели. Русский человек неспособен жить без великой цели. Он спивается, ему нечем себя занять, он не может торговать, накапливать, жить бытовыми радостями. Никогда такого не было в истории, это невозможно. Это другой народ, он, вероятно, был создан для другого. Именно сейчас в связи с таким агрессивным тотальным наступлением безбожных сил по всему миру, каждый год завоевывающих все новые и новые плацдармы на пути легализации официального безбожия, а в некоторых случаях и антибожия и прямого сатанизма, у нас есть такая возможность научиться противостоять этим процессам.
По-другому я не могу назвать легализацию, например, педофилии. Что это? Это никогда не практиковалось ни в каких здоровых сообществах даже среди людей, которые не имели никакой религиозной окраски. Видны оккультные, весьма демонические корни. Поэтому когда мы говорим про различные беды и пороки современного общества, мы, конечно, говорим уже о прямом сатанизме, а не просто об антихристианстве.
И когда наш Президент говорит в своей основной речи, в послании Федеральному собранию о традиционных ценностях, о том, что Россия никому не даст их попрать, никому не даст возможности отобрать духовный суверенитет, это дорогого стоит. Мы должны соответствовать своему лидеру, который, безусловно, понимает всю ответственность, которая возложена на него. Мы должны понимать, что наша задача – помогать ему, сколько можем.
– Полностью Вас поддерживаю. Я заметил, что за последние 20 лет шел процесс прихода человека к вере, с одной стороны, и антиправославных сил к своим целям, с другой. Они по-разному себя вели. Если в 90-е гг. был взрыв обращений человека к Церкви, очень многие люди крестились, но в то же время, по моему мнению, не все люди далеко продвинулись на этом духовном пути, получается, что они останавливаются в своем развитии. Антиправославные силы, которые в 90-е годы помалкивали и не нападали на Церковь, в последние годы выходят из себя именно потому, что не по их программе Россия пошла.
– Я с Вами согласен. Думаю, что мы должны следовать известной русской народной поговорке, что никакое доброе дело безнаказанным не остается. Имеется в виду безнаказанным со стороны противоборствующих нам сил. И если тебя ждут на пути большие скорби и у нас на пути много искушений, или нас преследуют и гонят, значит, мы на правильном пути, и мы угадали, где у них слабое место. А слабое место их заключается в том, что по-настоящему верующий человек, который обращен взглядом своим ко Христу, к Богу, никакими средствами тоталитарной пропаганды, ментального контроля, никакими другими средствами не может быть порабощен. Это невозможно, потому что Бог – Творец мира и Дух Святый всемогущ. Против Него невозможны никакие приемы, насколько бы изощренны они ни были и в каких бы тайных лабораториях десятками лет они ни вырабатывались. Только по-настоящему верующее сердце может этому противостоять.
Именно поэтому они готовы нас видеть кем угодно: коммунистами, евразийцами, патриотами, русскими националистами, сумасшедшими. Мы можем кричать о своей крови, можем кричать о патриотизме и державничестве, но только не говорить о вере. Как только мы начинаем верить, это означает, что мы на правильном пути и вырываемся из-под их контроля. Вместе с нами вырывается все государство. Поэтому, конечно, Ваше наблюдение совершенно правильно, и ничего, кроме простого и теплого слова молитвы, не может удержать нас от пути зла.
– В православной патриотическом сообществе сейчас активно обсуждается вопрос о возникающих трудностях в установлении памятника в Самаре владыке Иоанну Санкт-Петербургскому и Ладожскому, было письмо многих известных общественных деятелей в поддержку установки памятника. И я вспомнил свой последний разговор с митрополитом Иоанном, как оказалось, за два дня до его смерти. Он сказал тогда мне простые слова: «Андрей, запомни: пока русский человек не преодолеет в себе беса разъединения, мы ничего путного не сможем совершить на этой земле». Это разъединение даже в среде православных организаций очень довлеет над теми делами, которые мы могли бы вместе совершать. Я постарался изучить деятельность возглавляемого Вами фонда и ясно увидел, что он служит прежде всего объединению, воцерковлению людей. Над этой же проблемой работает наша газета уже более 20 лет. Это объединительное начало должно быть, чтобы человек понимал, кто хочет добра для нашей страны, а не ставить, как у нас зачастую получается, себя во главе угла. Мне кажется, беда в том, что мы не умеем, а часто и не хотим объединяться.
– Глубоко почитаю митрополита Иоанна. К сожалению, не знал его лично, но я вырос на его книгах. Они были одними из первых в моей подростковой вере, подростковом приходе в Церковь. Я думаю, что на это можно ответить только одно – нужно любить искусство в себе, а не себя в искусстве. В том случае, если мы будем помнить о том, что мы становимся ближе друг к другу только приближаясь ко Христу в нашем христоцентричном мире, а не в человекоцентричном, которому нас учат современные цивилизации, если мы вспомним, что мы христиане, то, приближаясь ко Христу, мы станем друг к другу ближе.
Став друг другу ближе, мы, безусловно, узнаем Божий промысел о том, как нам дальше поступать, и узнаем об этом непосредственно, как и всегда, когда мы чувствуем Божью волю о нас. Здесь просто нужно делать минимум каких-то умозрительных конструкций о том, как должно выглядеть православное движение, потому что православное движение выглядит одним-единственным образом, установленным Спасителем в Евангелии. Оно называется Церковью. Это и есть православное движение. Всякое иное православное движение – это все-таки некоторая примесь некоего человеческого хотения. В Церкви мы все являемся христианами. Политика в том понимании этого слова, когда есть разделение на политиков и неполитиков, глубоко нам чужда, потому что мы, как христиане, не можем радоваться разделению нашей страны России и русского народа на разные политические партии.
Любые православные христиане, состоящие в разных политических партиях, являются для нас братьями, а люди, гонящие Христа или каким-то образом богохульствующие, в какой бы партии они ни состояли, для нас враги Божии. Поэтому мы не можем называть то, чем мы занимаемся, политической деятельностью. Мы должны по мере сил быть хорошими прихожанами, должны по мере сил помогать своей Церкви, в которую мы приходим, как в Дом Божий, и глава которой – Христос. А что касается общественной деятельности за стенами Церкви, мы безусловно должны ее соотносить с тем, что для Церкви полезно, что важно, что благословлено, и не пытаться создавать какие-то свои собственные конструкции. Такой мой взгляд на вещи. Мне представляется, что единственной, если выражаться политическим языком, платформой для объединения является то, что мы должны отказаться от какой бы то ни было политики.
– Я с Вами полностью согласен, потому что, к сожалению, зачастую видишь обратное. Стремление к политиканству, это несомненно мешает в объединительных процессах. Владыка Иоанн не случайно подчеркнул, что бес разъединения основывается именно на неверии.
Дары волхвов со Святой Горы Афон побывали не только в Москве, но и в Санкт-Петербурге, Минске, Киеве, Крыму и Волгограде. Как реагировали люди на принесение этих великих святынь?
– Это прежде всего бесконечные слова благодарности, слезы радости, добрые дружеские улыбки тысяч людей. Так было везде. Мне так же известны случаи чудесных исцелений, о которых мы постараемся рассказать в нашем фильме.
Особенно запомнился мне Волгоград. Святейший Патриарх Кирилл прибыл туда на сороковой день поминовения невинно погибших в террористических актах. Наш Святейший Патриарх – великий проповедник. Его слово дошло до каждого сердца. Он утешал людей, пребывающих в горе, и одновременно призвал к мобилизации и объединению всех людей доброй воли против наступающего зла.
Недавно к нам приезжали волгоградцы, которые помогали организовывать принесение афонской святыни. Они рассказывали как изменилась сама атмосфера в городе. Ушел страх ожидания очередного теракта. У многих людей появилось твердое осознание, что все в руках Божиих. Как будто весь город чистой водой помыли – такое образное выражение мне довелось услышать.
– Мне хотелось бы поблагодарить вас за все, что вы делаете и пожелать вам успехов и милости Божией.
– Разрешите мне поблагодарить вас за вашу газету, и взаимно пожелать вам успехов в вашем труде.
Беседовал Андрей ПЕЧЕРСКИЙ
Фото: Лариса Беляева,
Патриархия.ru