ГЕОПОЛИТИКА СВЯТОЙ СОФИИ

— Сергей Анатольевич, вы были одним из тех людей, кто выступал в поддержку сохранения музейного статуса Святой Софии. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл направил письмо Эрдогану с просьбой не нарушать многолетний статус-кво. Тем не менее это было сделано. На ваш взгляд, так ли опасен статус Святой Софии как мечети и почему для нас было важно сохранение музейного статуса?

— Хотел бы напомнить, что именно Россия, несмотря на все сложности отношений и с Грецией, и с Фанаром, и с Турцией, наиболее последовательно выступила в защиту сохранения Софии как христианского, как православного памятника. Начиная от Президента, Государственной Думы и всех лидеров фракций, включая компартию.

Сейчас уже можно сказать, что история Святой Софии, конечно, промыслительная. Она гораздо глубже, чем вопрос памятника, музея и конфликта на перекрестии Евразии. Для нас София — это сакральное место, это наша колыбель и наша горечь утраты. Многие из нас бывали в Софии, понимая, что это музей, но практически все русские, которые приходили туда, смотря на фрески, молились.

Но вопрос не только в нашей исторической памяти. На самом деле только сейчас мы увидели актуальность вопроса Святой Софии для нашей сегодняшней жизни, человеческой цивилизации и судьбы России. Без понимания этого вопроса, как узла, средоточия противоречий, через которое многое видно в будущем, нам не обойтись. И в этом смысле София — это и горящие католические храмы в Европе, это массовый уход католиков из костёлов, которые сегодня становятся если не мечетями, то барами, магазинами для продажи автомобилей, концертными залами, отелями…

София — это в том числе и наше отношение к сегодняшним проблемам внутри НАТО между Турцией и Грецией. Это и попытка использования Эрдоганом вопроса Святой Софии в пантюркистских целях, чтобы надавить на, как им кажется, слабых греков в вопросах нефтегазодобычи на шельфе, оспаривания греческих островов, дележа Средиземного моря. Это и попытка влезть в дела Ливана, где совсем недавно произошла большая трагедия. Это и попытки отнять, уже кроме исторической Антиохии, кусок Сирии.

Наконец, это то, что касается каждого из нас — это воспоминание о великом пантюркистском проекте, претензиях турок на огромные территории вплоть до Волжской Булгарии. Это и вопрос о судьбе ислама в России, о подчинённости тюркоязычного населения нашей страны. А ведь это грозит России отбрасыванием в XVI век. Это и сепаратизм, и гражданские войны, которые очень нужны нашим геополитическим противникам. И, наконец, это очень важный вопрос о том, что в момент захвата Константинополя София уже была не православной, а греко-католической, униатской, она была в расколе с Православием.



— Депутаты Госдумы, глава Государства Российского, Предстоятель Русской Православной Церкви, многие представители общественности не только России, но и других стран выступили в защиту Святой Софии. А Фанар, Константинопольский патриарх Варфоломей, который называет себя Вселенским патриархом, промолчал. Эрдогана понять можно, он мусульманин, его партия — это партия людей верующих, которая апеллирует в том числе и к османскому историческому наследию. А как можно понять человека, который был смелым только на Украине, когда страшно усугубил наш раскол на Украине?

— Константинопольский патриархат — это не субъект глобальной политики. Можно, конечно, говорить, что ещё в XV веке они ушли из Православия в Унию и, по сути, осквернили Святую Софию, и итоге поплатились — гнев Божий, захват Константинополя, София — мечеть. Но обратите внимание, многие верующие греки, для которых это особенно болезненно и которых в течение последнего столетия волнами выгоняли из своего дома, до недавнего времени привозили своих детей в Стамбул, называя его Константинополем. И говорили: вот, наши бабушки здесь жили, вот в этом доме. Это наш храм, а по этой улице мы ходили.

Конечно, для них это больно, и мы с сочувствием относимся к чувствам этих людей. Но и они тоже должны прекрасно понимать наши чувства в отношении Украины. Напомню, что еще до Порошенко, при Ющенко были эти автокефалистские планы. Тогда это не получилось. А почему? Да потому что тогда многие понимали, что, ступив один раз на скользкую дорогу предательства Православия, на Украине, в Белоруссии, в Малой Азии, вы кончите не греко-католичеством, но горящими храмами Франции, Испании, бросающими храмы католиками Баварии и так далее.

Но Варфоломей рассчитал всё безупречно и выстроил под это идеологию, мысля как абсолютно светский человек. Понятно, что он был не главным, но только инструментом сведения глобальных счетов с Россией, с православной цивилизацией и христианством в целом (а, как известно, больше всего на нашей планете каждый день погибает именно христиан). Отсюда же — попытки западных спецслужб устроить расколы не только на Украине, но и в Белоруссии, в Молдавии, да и в той же Греции.

Накануне томоса у нас, руководства Межпарламентской ассамблеи Православия, была встреча с православными первоиерархами, и в том числе с патриархом Варфоломеем. И стало понятно, что он сводит счёты с нами.



— Сергей Анатольевич, а должно ли быть усилено русское присутствие в виде «мягкой силы», в том числе религиозное, духовное присутствие на территории Турецкой Республики?

— Конечно, можно было бы договориться. Но заметьте, мы, Русская Церковь, присутствуем практически во всех странах мира, в том числе в Поместных Церквах в качестве наших Патриарших подворий, по сути, посольств, кроме Греции и Турции. Этнофилетизм греков в том и проявлялся, что, чувствуя духовную силу России, они делали всё, чтобы максимально выстроить стеклянную стену.

Сейчас на наших глазах исчезает самостоятельный Константинопольский Патриархат, когда его Патриарх, по ряду причин — зависимости, слабости, маловерия, болезни, Господь рассудит, — всё больше становится слабым светским человеком, чьи действия диктуются не верой, а светскими обстоятельствами. И в этих условиях присутствие Русской Церкви, окормляющей миллионы русскоязычных жителей, в том числе граждан Турции, неизбежно. Потому что мы не вправе оставить их без духовного окормления.

Напомню, только на территории Турции живут постоянно многие тысячи россиян. Они приобрели там относительно недорогую недвижимость, это не Швейцария, не Лазурный берег. Многие женились или вышли замуж. Немало и работающих: люди строят атомные станции, газовые потоки, развивают бизнес... У нас только на территории Стамбула десятки русских объектов в нашей государственной собственности.

В центре Стамбула планируется создать шикарную туристическую зону, где будут причаливать океанские пароходы. И именно там находится одно из подворий нашего Афонского Пантелеимонова монастыря. Здание наше, но турки очень неохотно говорят о судьбе нашей дореволюционной собственности. Они и не отрицают её, но говорят, что документы надо поискать, что сложная история. Как не любят вспоминать, что, например, на территории старого аэропорта Стамбула было уничтожено массовое захоронение 20 тысяч погибших русских солдат и храм-памятник Сан-Стефано. Хотя решение о его восстановлении есть.

Миллионы наших сограждан, как туристов, так и проживающих там, ставят вопросы, в том числе в письмах нам, депутатам Государственной Думы: постройте нам храм, чтобы мы могли помолиться. И, насколько я знаю, руководители турецких провинций с огромным интересом и поддержкой относятся к таким проектам. Им интересно, чтобы было больше туристов, чтобы они себя вели культурно. Они понимают, что эта религиозная традиция не угрожает Турции.

Надеемся, что это «пробьёт» Эрдогана, как мудрого человека, и он поймёт, что в интересах Турции, её сохранения, развития в будущем — добрые отношения с Россией и уважение Православия. И для этого не надо много делать, мы не требуем отдать Антиохию Антиохийскому Патриархату, но говорим просто: отдайте наше. Посмотрите, как мы относимся к исламу в России. На мой взгляд, это идеал.

— Сергей Анатольевич, завершая: мы, русские православные христиане, облеченные ли властью, общественные ли деятели, журналисты, клирики, какую позицию должны занять как по уже свершившемуся факту со Святой Софией, так и вообще в отношении ситуации на Ближнем Востоке?

— Мы должны молиться. Это первое и главное. Кроме того, мы должны понимать, что ситуация вокруг Софии готовит огромную ловушку, как для нас, так и, прежде всего, для Турции. Потому что совершенно очевидно, что, возгоняя пантюркистский и исламистский проект, Турцию загоняют в угол. Обратите внимание, пропагандистский эффект от возвращения в Софию мечети уже выдыхается. У простых турок другие интересы: уровень жизни, качество питания, рост цен. При этом турок не пускают в Евросоюз.

Посмотрите последние назначения руководителями спецслужб, разведок Соединённых Штатов Америки, Великобритании, а теперь уже Украины. Ими становятся люди, напрямую связанные с Турцией и пантюркистским проектом. Думаю, что через это вталкивание Эрдогана в убогое ложе пантюркистского проекта и неоисламизма, не традиционного ислама, а политизированного и радикального, Турцию готовят на заклание. К столкновению с Россией, с Ираном, с Арабским миром, причём не только с сирийскими алавитами. Возможно, и как инструмент для раскачивания ситуации в Закавказье (неслучайно турки вмешались в армяно-азербайджанский конфликт). А возможно, и для ухудшения экспортных возможностей Китая. То есть жупел неоосманизма, Великой Турции может сыграть страшную шутку.

Поэтому ещё и ещё раз повторю: мы должны не просто анализировать ситуацию, но и должны работать с Турцией, в том числе и при помощи нашего гражданского общества.









— Михаил Ильич, о Святой Софии Константинопольской в последние месяцы говорилось очень много, но её история большинству из нас практически неизвестна. В чём её историческая и цивилизационная значимость для всей православной цивилизации и непосредственно для нашего Русского мира?

— Собор Святой Софии в Константинополе был построен и освящён в 537 году на историческом месте церквей, которые заложили в IV–V веках императоры Константин Великий и Феодосий Второй. Эти две церкви сгорели, и император Юстиниан решил возвести величественное здание Святой Софии Премудрости Божией как некое соревнование с царём Соломоном, возведшим Первый Иерусалимский храм. И когда церковь была освящена, Юстиниан, зайдя в Святую Софию, воскликнул: «О, Соломон, я тебя превзошёл!» Отсюда мы понимаем, насколько величественным, невиданным доселе во всем Христианском мире был этот храм, он был почитаем всеми христианами, включая и представителей Западной, Римской Церкви. В Константинополь приезжали подивиться на эту красоту, которая превзошла даже Соломонов храм, также называвшийся Домом Премудрости.

Впечатления русских послов, присутствовавших на богослужении в цареградском соборе Святой Софии, во многом повлияли на окончательный выбор князем Владимиром Православия в качестве государственной религии Древнерусского государства.

В этом храме произошло и событие, разделившее весь Христианский мир на Западный и Восточный — католический и православный. Так, в 1054 году именно в Святой Софии папские легаты вручили от имени Папы Римского Константинопольскому Патриарху грамоту, в которой он был предан анафеме. В ответ на это Патриарх предал анафеме Папу Римского.

Позднее попытки сближения привели к Ферраро-Флорентийской унии 1439 года. Боясь дальнейшего победоносного продвижения турок-османов на Константинополь, Константинопольский Патриарх и Византийский Император решили пойти на поклон к Папе Римскому и заключить с ним унию в обмен на получение от него денег и армии. За это предательство Православия они поплатились тем, что после подписания унии и свершения первой униатской молитвы с католиками, Собор Святой Софии был осквернён и утратил свою святость.

— Это очень важный момент. Нужно понять: 1453 год, год падения Константинополя. В этот момент Святая София не была православной? Это был униатский греко-католический храм, где поминался Папа Римский?

— Да. И в этом смысле многие православные философы и богословы были уверены в том, что главная причина падения Константинополя — именно предательство Православия путём заключения унии с Римским Папой. И как результат этого святотатства следует приход султана Мехмета II Завоевателя со своей 100-тысячной армией в Константинополь. Кстати, султан Мехмет был очень образованным человеком: он знал семь иностранных языков и прекрасно понимал значение Святой Софии для христиан.

Зайдя в город, султан сказал своим воинам: «Берите любые сокровища, которые найдёте, а мне оставьте строения». Он прекрасно понимал значение недвижимости, и Святая София была объявлена его личной собственностью. Здесь налицо преемственность от Юстиниана, именно он, падишах, то есть император, а не Константинопольский Патриарх, был владельцем Святой Софии.

Надо сказать, как только он зашёл в Святую Софию, то сразу спросил у греческих священников, где находится камень из Храма Соломонова, который был привезён из Иерусалима и заложен в Святой Софии. Именно на месте храма Соломона в Иерусалиме в VII веке была построена мечеть Аль-Акса, третья по важности для мусульман святыня. Увидев камень, он встал на колени, помолился. Затем он объявил превращении собора Святой Софии в мечеть, переведя её в вакф, общественный фонд неотчуждаемой собственности, записав её на свое имя. А если ты что-то переводишь в исламский вакф, то ничто и никто — ни император, ни президент — не может изменить этот вакуфный статус.



— То есть получается, в 1934 году Мустафа Кемаль Ататюрк нарушил это незыблемое мусульманское правило?

— Получается, так. Попытки вернуть Софию предпринимались и Папой Римским, и Россией. «Греческий проект» Екатерины II (а слово «греческий» в XVIII веке было равнозначно слову «православный») планировался таким образом, что на престол в новом Греческом царстве должен был воссесть её второй внук, которого она предусмотрительно назвала Константином. И в честь его рождения ею была выпущена золотая медаль с изображением Святой Софии с крестом на главном куполе и без четырех минаретов, окружавших Святую Софию.

После смерти Екатерины попытки России претендовать на Константинополь в XIX веке, казалось, были преданы забвению в Петербурге. Однако во время Первой мировой войны Император Николай II поручил императорскому Министерству иностранных дел подготовить проект овладения проливами и Константинополем в ходе боевых действий. Но революция сорвала эти планы.



— Михаил Ильич, мы с Вами неоднократно беседовали по поводу русской православной собственности на Святой Земле. О том, что Государство Российское многое делает, особенно в последние годы, для возвращения наших святынь, которые находятся в Иерусалиме. Если не ошибаюсь, в Константинополе и вообще Османской империи до революции тоже было немало русской собственности, в том числе — храмы. Может, в свете уже случившегося договориться с тем же Эрдоганом, чтобы наши святыни вернулись Русской Православной Церкви?

— Смысл есть, но в этом решении куда больше политического, чем духовного. И надо сказать, когда после раскольнических действий Константинопольского патриарха Варфоломея на Украине эта проблема вошла в политическое русло, всё встало на свои места.

Посмотрите, Эрдоган, который в своё время очень унижал Варфоломея, решил построить мечеть в Афинах и тут же временно поменял свою позицию и начал дружить с Константинопольским патриархом. Тот, в свою очередь, надавил на архиепископа Афинского и Элладского, и мечеть была построена. При этом Фанар пытался всячески заигрывать с турецкими властями с тем, чтобы не допустить перевода музея Святой Софии в мечеть, но нарвался на жёсткий отказ.

Нам очень важно понимать, что для мусульман Святая София — это уже не трофей, а их законное наследство. Потому что те же самые учёные греки XV века говорили приблизившему их султану Мехмету II Завоевателю: раз ты взял Константинополь, значит, ты наш новый Император, и мы будем тебе служить верой и правдой.

Здесь отражается суть греков, эллинов, которые всячески выступали против развития «греческого проекта» Екатерины II. Повторюсь, слово «греческий» означало в то время «православный», но это не означало, что освобождённые земли планировали передать Греции. Да, греческий народ там будет, но царь у них будет русский. А потому они активно, вместе с Великобританией и Францией, выступали против того, чтобы на их престоле сел внук Екатерины или любой русский Император или Царь. Только потому, что он был не грек. Этот этнофилетизм в греках сквозит постоянно, и ничего с этим сделать нельзя.

— Этнофилетизм — это национальная гордыня, перенесённая на религиозный фон, узкоэтнический религиозный национализм, соборно осуждённый тем же Константинопольским Патриархатом в 1872 году как ересь...

— Да, причём они в болгарском этнофилетизме, болгарской схизме обвиняли болгар, а сами ничем не отличались. Сегодняшние политические замашки Патриарха Варфоломея наглядно демонстрируют: для него то, что от русских, — всё плохо, у него буквально кровь закипает в жилах. А американцы для него — это почти как те самые османы для ромеев, которые приняли власть султана Мехмета II Завоевателя и служили ему и другим султанам.

Русские дипломаты неоднократно замечали, что греки, до восстания 1821 года занимавшие в Османской Порте высокие посты, вредили не столько инославному западному миру, сколько России, которая пыталась войти в этот восточно-христианский «восточный вопрос». Да, греки — православные, но, не покаявшись за Ферраро-Флорентийскую унию 1439 года, они до сих пор несут в себе этот «первородный грех» предательства Православия. А покаяться-то всё-таки надо.

Последние два года показали, что греки ни в чём не изменились.

Исключая только Иерусалимский Патриархат, который исторически не раз выступал против беззаконий Константинополя: именно он первым предал анафеме Ферраро-Флорентийскую унию 1439 года. И в этом смысле Иерусалим и сейчас для нас является той надеждой, что он выстоит.



— И всё-таки в последние годы Эрдоган сделал немало жестов, показывающих, что он освобождается от западного влияния. Пытается показать себя суверенным правителем, несмотря на то, что Турция — член НАТО, как, кстати, и Греция. Можно ли с этим человеком стратегически взаимодействовать, особенно после того, как он перевёл в статус мечети Святую Софию? Или война, о которой пророчествовал афонский старец Паисий Святогорец, неизбежна? Напомню, он говорил, что Россия будет воевать с Турцией, освободит Константинополь, освободит Святую Софию, установит на ней крест и... отдаст грекам.

— Я считаю, что это предсказание, которое не должно сбыться. Потому что проливать кровь за греческие мечты, чтобы наши люди погибали, убивали турок, а турки убивали русских за это — это не наш выбор. Мы знаем, как исторически повели себя греки после Ферраро-Флорентийской унии, официально признав турецких султанов императорами Третьего Рима.

И Эрдоган сейчас не сделал чего-то необычного. Начиная с 1960-х годов, турки постоянно требовали вернуть статус мечети этому храму... Начался сбор подписей, турецкое руководство, начиная с Демиреля, постоянно толкали: давай вновь превратим Айя-Софию в мечеть. И это шло на протяжении десятилетий.

А сейчас, когда у Эрдогана рейтинг падает, везде его партия проигрывает, остался единственный козырь: желание турецкого народа вернуть Святой Софии статус, который у неё уже был полтысячи лет. И он это сделал. При этом он позвонил только одному лидеру: Владимиру Владимировичу Путину. Ни с кем другим — ни с Трампом, ни с Макроном — тему Софии Эрдоган не обсуждал. А значит, прекрасно знает, что это была православная святыня. И наверняка именно в ходе этого разговора и было сделано обещание, которое они сейчас выполнили, что фрески закрываться не будут, но только на период молитв будут прикрываться занавесками. Кроме того, они уже объявили о решении, что туристы в Святую Софию будут допускаться даже во время намазов, причём бесплатно.

Следует обратить внимание на то, что своим решением об изменении статуса Святой Софии, турецкий президент не только публично унизил Варфоломея, но и политически обнулил его шаги по подрыву единства Православия, когда он по наущению Вашингтона вмешался в дела канонической Украинской Православной Церкви, а соответственно, всего Московского Патриархата. Это также можно рассматривать как удар по попыткам Фанара привлечь на свою сторону и другие «негреческие» Поместные Церкви. После подобного удара по Варфоломею и Фанару это вряд ли будет возможным.

— То есть новый статус Святой Софии — это не трагично, не фатально?

— То, что Вы называете «новым статусом» — это хорошо забытое старое. Русские богомольцы в Османской империи могли свободно посещать Святую Софию, когда она была мечетью.

— И в заключение, исходя и из случившегося в Турции, и из происходящего в Ливане, и вообще на всём Ближнем Востоке, какой должна стать русская восточная политика, как её скорректировать?

— В первую очередь, нам нужно молиться. И понимать, что сейчас нам, православным, чадам Русской Православной Церкви, нужно укрепляться и физически, и духовно, и решать те все неустройства внутри и государственных, и церковных структур, чтобы стать примером для всего остального Православного и вообще Христианского мира. Чтобы мы стали притягательной силой справедливости, добра и мощи.