А. Печерский:
Дорогие друзья! Я рад приветствовать всех вас в редакции нашей газеты. Закончилось первое пленарное заседание XXI Рождественских чтений. Хотелось, чтобы мы сейчас поделились первыми своими впечатлениями от его работы, потому что основная тема этих чтений всем нам близка, и мы постоянно над этим работаем. Виктор Николаев пишет в своих замечательных книгах, Анатолий Степанов в – «Русской народной линии», Виктор Саулкин – на радио «Радонеж», и мы в газете «Русь Державная» стараемся уделять этой теме постоянное внимание. Меня сегодня искренне порадовали некоторые выступления, прежде всего Святейшего Патриарха Кирилла, о том, что главный долг христианина – продвигать вперед духовное просвещение. Мы много говорим об этом, но делаем, конечно, недостаточно, чаще всего наши действия как бы являются только критикой на то, что не делается, а мне хотелось бы порассуждать с вами о том, что мы можем сделать и что мы должны делать. А. Степанов:
На мой взгляд, сама постановка темы на Рождественских чтениях весьма показательна. Она свидетельствует о том, что и Святейший Патриарх, и священноначалие прекрасно понимают ту ситуацию, в которой находятся наша страна и весь мир. Мы находимся на каком-то разломе, в какой-то точке смены эпох, и в этих условиях очень важно, чтобы сохранилась преемственность, а для этого нужно, чтобы традиционные ценности сохранились в обществе, потому что именно это может обеспечить преемственность жизни. И вот тот факт, что Русская Православная Церковь поднимает эту проблему, на мой взгляд, очень показателен. И сегодня мы видели в Кремлевском дворце достаточно высокий уровень представительства государственной власти. Глава президентской администрации С. Иванов принял участие в открытии Рождественских чтений, причем не только зачитал приветствие Президента, а подготовил собственное слово и притом слово не формальное, а свидетельствующее, что государство присматривается и прислушивается к тому, что говорит Церковь. А Церковь говорит о самом главном, о том, как нам на этом изломе эпох, на этом переломе не скатиться в анархию, не скатиться в полный слом тех традиций, тех традиционных институтов, которые существуют в обществе, как, опираясь на эти традиции, сохранить идентичность и национальное единство страны в условиях, когда многое уже говорит о том, что время если еще не предвоенное, то уже предгрозовое. Это чтобы не пугать народ, политики говорят о кризисе, а, собственно, вой-на идет на наших границах, полыхает. И в Сирии видим, что происходит, и это понятно, что эта война подбирается к границам России. Сегодня идет разговор о том, как в этих условиях сохранить национальное единство, самобытность. И очень показательно, что именно сегодня в выступлении Сергея Иванова прозвучало слово «самобытность», такое забытое славянофильское слово, сразу повеяло такой действительно связью времен, потому что редко наши политики употребляют это слово – «самобытность». Это было одним из фундаментальных понятий славянофильского учения. Поэтому мне кажется очень своевременной эта дискуссия, и очень хорошо было бы, если бы она получила продолжение и обсуждение среди экспертов и аналитиков, светских, государственных, чтобы это стало действительно политической повесткой дня в нынешних условиях.А. Печерский:
Вы совершенно правы, Анатолий. Единственно, что меня всегда огорчает на таких высоких форумах, это что, несмотря на присутствие в Кремлевском дворце тысяч человек, охват у нас не получается всероссийский. Нет реакции на те замечательные размышления, предложения всего нашего народа, и в этом я, конечно, вижу большую задачу для нас, представителей средств массовой информации. Чем мы популярнее и доходчивее сможем донести то, что здесь произносится, тем мы и поможем нашим простым людям, которые, может быть, даже и не задумываются о том, что происходит вокруг нас. Они озабочены, прежде всего, проблемами выживания, зарабатывания на хлеб насущный, и те высокие понятия, о которых мы рассуждаем, их, грубо говоря, не волнуют. Им не до этого лишь потому, что они не понимают всю глубину всего этого феномена. Дело в том, что неверующий человек не может полностью осознать и правильно оценить всё, что происходит вокруг него. Ему будут всячески мешать телевизор, те средства массовой информации, которые мы, к сожалению, можем только критиковать, и не более того. А мы не обладаем всей полнотой воздействия на аудиторию. И вот об этом хотелось тоже поговорить.
В. Саулкин:
Меня сегодня, конечно, очень впечатлили слова Святейшего Патриарха Кирилла о высоких традиционных ценностях, которые ведут нас к высочайшему смыслу жизни, ведут нас к Богу. Они являются тем стержнем, той нитью, которая на себе собирает драгоценное колье, состоящее из драгоценнейших камней, необыкновенно красивых, и если эту нить разорвать, то это колье рассыплется. Все эти, как сказал Патриарх, драгоценные камни, бусинки будут самоценны сами по себе, но гармонии не будет. И, конечно, сегодня сразу приходит мысль, что у нас очень много красивых обычаев, замечательных моментов жизни необыкновенных. Берем даже бытовую сторону: русский рукопашный кулачный бой, празднование масленицы, всё, что дорого нам. Но сегодня все эти драгоценные камни как бы втоптаны в грязь вот этими средствами массовой информации, о которых сказал Андрей Николаевич. Их затаптывают, их стараются вообще сделать недоступными нашему народу. Почему? Потому что попытались эту нить разорвать, нить церковной традиции, нить связи народа с высшими духовными ценностями.Конечно, меня сегодня, как и всех, я думаю, удивил доклад министра образования Ливанова. А дело в том, что в одном из последних эфиров кто-то из слушателей задал мне вопрос: «Виктор Александрович, как вы думаете, почему министр Ливанов так не любит Иванов?» Я ему ответил, что министр Ливанов не любит не только Иванов, но и Марий, Наталий, и всех детей, потому что то, что сегодня творится в системе образования, просто не поддается объяснению. Почему? Об этом стоит отдельно поговорить, и я думаю, Андрей Николаевич соберет на эту тему круглый стол в «Руси Державной». Это, конечно, важнейший момент. Мне показалось, что у министра Ливанова внутренне дрожит голос, когда он говорит. Он пытается говорить правильные вещи и при этом сознательно, методично убивает систему российского образования. Когда я общаюсь с разными людьми, говорю: «Вы вообще можете себе представить, что в новом Указе «Об образовании», в программе, которая рекомендуется нашим школам, нет Николая Васильевича Гоголя?» Ну на меня смотрят, как на человека, который какие-то фантастические романы пишет. «Не может быть, чтобы Гоголя не было. Я это представить себе не могу». «А вы можете себе представить, чтобы не было не только Гоголя, но и Лескова, не было Жуковского, Ивана Андреевича Крылова?» Мы с вами всегда говорим словами Крылова, слова из его басен просто пропитали весь наш язык. Люди говорят, просто и не задумываясь, и произносят слова Крылова.
Кто же появился вместо Жуковского, Крылова в XX веке. Представляете, в программе XX века по литературе нет Рубцова, а ведь было время, когда песни на слова Рубцова пели в каждом доме. Дело в том, что без стихов Рубцова представить XX век невозможно. Николай Рубцов – это гениальный поэт. Нет Константина Симонова. А как можно без Константина Симонова, как можно без Исаковского говорить о поэзии XX века? Как можно говорить о Великой Отечественной войне, не вспоминая «Жди меня» Симонова? Если надо повышать всякие рейтинги телепрограмм, то они заставляют всякую попсу петь песни на стихи Рубцова.
Ну кто вместо них появился в этой программе? Когда называешь эти имена, народ смотрит на тебя, такое впечатление, что сейчас покрутят пальцем у виска. Ты вообще адекватен или нет? Вопрос возникает, вместо них появился Пелевин, появилась Улицкая, появился Домбровский, ладно, Аксенов, появился Фазиль Искандер, ладно. Появился какой-то писатель, я задам вам вопрос, он какое-то отношение к литературе имеет? Кто такой Эппель, кто знает? Писатель Эппель, которого внесли в список наших литературных классиков, обязанных к изучению? И «Архипелагу ГУЛАГ» Солженицына больше времени уделят в этой программе, чем «Тихому Дону» Шолохова. Хотя ни одни человек не может мне ответить, какое отношение «Архипелаг ГУЛАГ» имеет к русской словесности. Вопрос остается, повисает в воздухе. Но мы видим, что сегодня происходит, поэтому, когда выступает министр Ливанов, я думаю, мы все хорошо помним, как на прошлых Рождественских чтениях зал дружно освистал министра образования Фурсенко. Но на смену Фурсенко пришел Ливанов.
Вот о чем хотелось бы сказать. Есть пласт невероятный. Читаешь программу Рождественских образовательных чтений, поражаешься, какое богатство, какое сокровище, причем это сокровище востребовано сегодня всем народом. В деле образования, просвещения какие умы, какие даже названия тем удивительные! Это же лучшие умы России! Профессора, академики, лучшие священники, которые выступают на Рождественских чтениях, никому не нужны, я не говорю о телевидении, о средствах массовой информации, министру образования эти люди тоже не нужны. Поэтому я с Андреем Николаевичем согласен полностью, такое впечатление, что мы существуем в параллельных мирах. В одном мире – Церковь с традиционными нравственными ценностями, с величайшим сокровищем не только веры, но и русской культуры, и отдельно существует государственная машина. И наша задача, мне кажется, заставить эту машину в условиях предгрозового времени, о котором Анатолий говорил, работать.
Время действительно предгрозовое, мы все понимаем, что пылают границы, идет война. Сталину удалось сплотить народ, всего 20 лет прошло после Гражданской войны, народ был сплочен и выдержал нашествие двунадесяти языков в 41-м году, и сообща Германию разбил.
В нашей школе преподавали классическую литературу. Юбилейные издания тридцатых годов Пушкина, Лермонтова не идут ни в какое сравнение даже с современными, потому что то были роскошные издания. Никакая современная полиграфия не приблизилась к тому уровню мастерства, главное, любви, с которой тогда издавались книги русских классиков. И еще хотелось привести один факт, говоря о традиционных ценностях. Сорок третий год, представляете, во всех музыкальных училищах по всему Советскому Союзу учреждают факультеты народной музыки. Как глубоко понимали тогда, что необходима связь с традиционными ценностями! Сегодня, мне кажется, только Церковь, как Ковчег, сохраняет эти традиционные ценности, вокруг которых сегодня может собраться, сплотиться весь наш народ.
А. Печерский:
В рождественские дни Святейший Патриарх в интервью Интерфакс-религии высказал очень много ценных мыслей. Самая главная из них, и она была вынесена в заголовок, звучит так: главная угроза для России – утрата веры. Мы действительно находимся в таком состоянии и единственно, что может меня порадовать, это то отношение людей, не только тех, кто присутствовал сегодня в президиуме, но и других, которых мы знаем. Это и депутаты Государственной Думы, и чиновники различного ранга, они говорят нашим языком. У них, значит, тоже есть боль. В президиуме присутствовал первый заместитель Председателя Совета Федерации Александр Порфирьевич Торшин, который зачитывал послание Федерального собрания, я давно знаю его, и прежде всего как человека. У него действительно душа болит за то, что сегодня происходит. И в выступлении министра культуры Владимира Мединского прозвучала фраза о том, что важнейшая государственная задача – это развитие традиционных ценностей, она многого стоит.
Потом выступал президент Академии образования Николай Дмитриевич Никандров. Он говорил о том, о чем сейчас говорят все, первым об этом вспомнил наш Президент в Краснодаре, что надо опираться нам на патриотизм. Никандров говорил и о единстве. А вопрос единства для нас, может быть, самый важный. Мы вот с Виктором Николаевым осенью прошлого года были на форуме в Екатеринбурге, который так и назывался: «Единство – главное наше оружие». Но я, к сожалению, не вижу, чтобы, кроме размышлений и воззваний на эту тему, мы что-то делали, тем более что у всех нас есть дети, а у кого-то и внуки, а они растут совсем в другом социуме. Думаю, что если они не примут от нас эту эстафету, то вряд ли нас ждет что-то хорошее. Виктор Николаев общается с молодежной аудиторией, пишет на эти темы…
В. Николаев:
Я хочу сказать, что тема молодежи, ее духовного состояния на сегодняшний день не только больная, она кричащая. Говорят, за чужих детей больно, а за своих страшно. Я много езжу по стране, и у меня встречи с самыми разными категориями людей, начиная от тех, которые учатся в МГУ, и заканчивая теми, которые уже осуждены или находятся в колонии. У нас сегодня в детских подростковых колониях находится двенадцать с половиной тысяч подростков. Из них почти у половины нет родителей. Причем туда поступают молодые люди, которые в возрасте 16 лет уже рецидивисты. И они только в возрасте 15-16 лет садятся в первый класс. Вообще из них процентов тридцать таких, они не имеют никакого образования, из них этот же примерно процент впервые ложится в чистую постель, они впервые в жизни видят зубную щетку. Это ведь не какие-то исследования о слабоумных людях. Это надо просто проехать и увидеть молодежь, которая туда попадает по этим направлениям. Не случайно же сегодня Патриарх говорил про эти бусинки, а у нас вся страна, похоже, из этих бусинок. Я не видел, могу честно сказать, чтобы была вот эта твердая нитка, леска, на которую всё это нанизано. У нас всё из бусинок, и «Русь Державная» – это тоже бусинка. Все это бусинки кругом. Почему бы все это не объединить на одну какую-то леску, прочную, на которую бы можно было все это красиво повесить, и чтобы это было настолько прочно, и всё это можно сделать в масштабе страны. Вот у нас есть такая фраза «идентично натуральному», ведь этой фразе не десять лет и не двенадцать. Эта фраза появилась после того, когда в семнадцатом году уничтожена была настоящая наша власть и были убиты патриарх, царь, царская семья. И вот до 17-го года у нас было всё натуральное: была натуральная вера, натуральная мораль, натуральное образование. И после того, когда в 17-м году залпом «Авроры» всё это уничтожили и был убит наш царь вместе с семьей, вот тогда все и стало «идентичным натуральному». У нас идентичными натуральному стали и мораль, и образование, и все остальное. Давайте обратимся к истории. Представьте себе, в состоянии ли мы, сегодняшние, вынести тот бой, который был на Чудском озере и на Куликовом поле, вот чтобы мы стояли, сегодняшние офицеры, и шли в рукопашные схватки и в таких жестоких потрясениях, когда на твоих глазах слетают головы, отрубаются руки, уничтожаются твои однополчане, чтобы при этом сохранить силу духа и победить.
Вы знаете, как раз на эту тему я разговаривал с нашими рядовыми солдатами. Когда приезжаешь в воинскую часть и приводишь им вот этот пример, знаете, они задумываются, уходят в себя, и процентов семьдесят говорят, что мы не готовы к такому кровопролитию во славу Отечества. По-видимому, сила духа сегодня уже не та, чтобы вынести те испытания, которые выпали на долю наших солдат в те времена. И последнее, что хотелось сказать: мы говорим о культуре, и мы говорим об истории. У нас в большинстве случаев молодежь не знает, кто такие Алексей Маресьев, Зоя Космодемьянская и все те, кто выиграл эту великую битву с фашизмом. Именно благодаря им мы можем сейчас сидеть в спокойной обстановке и разговаривать. Они или теряются, или называют и приводят какие-то примеры, от которых просто становится стыдно. И вот то, что сегодня говорил министр образования, это тоже идентично натуральному. Поэтому, видимо, надо думать об этом не только нам за круглым столом, а надо думать и тем, от которых реально зависит законодательство, чтобы такие законы принимались в области образования, благодаря которым наша молодежь, наконец, будет знать о людях, трудами и подвигами которых существует и живет наша держава.
Куда ни приезжаешь, в любую область, там настолько много русских людей, настолько много людей, у которых душа просто кричит и болит за то, что происходит в стране. Это реально видно прямо по их поведению. Они не пьющие, там нет алкоголиков, понимаете, как это пытаются показать. Я вспоминаю недавнюю встречу с представителями мурманской общественности. И вот эти люди, которые сидели за столом, они мне что сказали? Что если грамотно организовать управление страной в экономическом плане, то одна Мурманская область может реально кормить пол-России по своим полезным ископаемым, по запасам рыбы, золота, никеля, по правильной организации аренды портов и т.д. Понимаете, говорили они, здесь всё золото, вся наша область – она вся золотая, а таких областей у нас не одна, и каждая может кормить пол-России. И можно нашу страну за несколько лет сделать такой, что представители других стран могли бы почитать за честь и стояли бы в очереди, чтобы пересечь границу России. Наша держава везде могла бы быть примером для всего мира. Вот это-то я и хотел сказать. Может быть, еще что-то получится.
А. Печерский:
Я хотел бы эту тему продолжить. Особенно меня удивили слова о том, что в вашем разговоре с солдатами процентов семьдесят из солдат говорили, что они не готовы к суровым испытаниям. Я на эти темы много раз беседовал на Святой Горе Афон. Это был и архимандрит Ефрем, другие старцы, архимандрит Парфений. Они говорили о том, что вообще всё человечество, а не только Россию в ближайшее время ожидают сильнейшие испытания, и к ним надо готовиться. И, мне кажется, что когда мы живем в такой относительно благополучный период, конечно, люди, может быть, так и рассуждают, а когда наступает период серьезных испытаний, когда человек, как говорится, становится на грани, будет ли он жив, будет ли жива его семья, мне кажется, что у очень многих людей проснется это чувство боли за Отчизну, и гордости за свою страну, патриотизма и самопожертвования. Я думаю, что все это не может не остаться незамеченным, что, если такие испытания будут, у нас вновь будет немало героев.
В. Саулкин:
Конечно, ребята говорят искренне, сравнивая себя с героями Чудского озера, Куликова поля, но ты, Виктор, лучше всех нас знаешь, что именно взрывные травмы либо то, что остается в сожженном танке либо после падения вертолета, это не менее страшно действует на психику любого человека. Это не меньшее потрясение, чем, допустим, отрубленная голова в рукопашной схватке. Да к тому же вот эти ребята, которых воспитывали на лозунге «Я стану вот таким миллионером», на «сникерсах», на «марсах», «ты этого достоин» и так далее и тому подобное, когда они оказались в Чечне, то ты тоже знаешь, что срочники, эти ребята 18-20-летние, они очень быстро за 2-3 года обучались, просыпалась генетическая память, и совершили все подвиги в Чечне те же, что совершали наши отцы и деды, те, что твои однополчане в Афганистане совершали. То есть все это живо, конечно. Но нельзя и не сказать о том, что современные средства массовой информации делают всё – причем это массированная атака, чтобы последние связи разорвать, на которых эти бусинки держатся, втоптать в грязь, и делают все, чтобы уничтожить историческую память, потому что, когда уничтожается историческая память, заканчивается вообще жизнь народа. Мне понравилось выступление Владимира Мединского, министра культуры, потому что чувствовалось, что говорит он не по бумажке, он говорит слова прочувственные, передуманные много раз, и он в своих книгах писал о важности сохранения исторической памяти, о той атаке, которая идет на наше сознание. И снова возникает вопрос, что такое министр культуры в Советском Союзе? Какие у него были полномочия? Ну могли ли при министре культуры, который исповедует взгляды, что традицию необходимо сохранить и построить преграду тем, кто эту традицию разрушает, действовать те, кто сегодня устраивает выставки, скажем, Марата Гельмана, причем по всей России. Вот мы возвращаемся снова к вопросу о том, что, как Виктор сказал, по всей России нормальных мужиков, нормальных людей много, которые озабочены судьбой страны, а народ по-прежнему через средства информации кормится пошлым, откровенно скажем, сатанинским пойлом. И что мы должны сделать? Андрей Николаевич верно говорил о том, как нам объединить все наши усилия, чтобы противостоять этой темной силе, что делать нам сегодня, всем православным средствам массовой информации? Нас ведь очень мало, но Виктор Николаев говорил, что когда-то винтовками-трехлинейками, бутылками с зажигательной смесью под Москвой останавливали врага. Вот мы сегодня, мне кажется, в таком же положении. «Русская народная линия», «Русь Державная», радио «Радонеж», книги наших православных писателей – это те же трехлинейки, это те же бутылки с коктейлем Молотова, как немцы их называли, которыми мы пытаемся остановить эту мощнейшую машину, давящую и пытающуюся перемолоть полностью русскую традицию, русскую культуру. Вот об этом и хотелось бы поговорить.
А. Степанов:
Почти забытый ныне замечательный поэт Василий Львович Величко, прожил очень короткую жизнь – в 43-м году он умер. У него есть историческая драма в стихах «Меншиков». Александр Данилович Меншиков предстает у Величко в роли такого русского национального лидера. И там есть еще интересный спор Меншикова с одним шведским бароном, который в недоумении, как могли русские выиграть войну, ведь шведы были сильнее. Барон был уверен, он знает Россию, он был в России, откуда это все вдруг взялось? И вот Меншиков ему объясняет, пытается втолковать, что «вы, барон, Россию не знаете, и никогда чужеземцы ее не поймут». Вот не было ничего, и вдруг чудесным образом – победа. Но мы-то понимаем: силою Божию, заступничеством наших святых да по молитвам тех подвижников¸ которые молятся за весь народ, это всё возникает. И Наполеон точно с такими же мыслями шел, он видел, что там пустота, он сейчас быстро все возьмет и взял уже Москву. И Гитлер с такими же мыслями шел. В России, как
думали нападающие, и межнациональные противоречия, и крестьянство недовольно, и национальности недовольны, поэтому особого сопротивления они не встретят. Но ничего не получилось, то есть это чудо, тайна русской истории. Но для нас никакая это не тайна, мне кажется. Мы разгадку этой тайны знаем, потому что Москва – Третий Рим, и четвертому не бывать. Вот если мы будем достойны, если на русской земле будет хотя бы какая-то критическая масса тех достойных того, чтобы мы были Третьим Римом, то и Господь нам будет помогать и силу врагов обратит в немощь, а наши немощи обратит в силу. И вот, я думаю, что наша история как раз нас учит оптимизму, потому что мы – Третий Рим, а четвертому не бывать. Если конец России, это значит и конец мира, то есть в России все судьбы мира решаются. Разные ученые, геополитики говорят о том, что Россия – это сердце мира, «хартленд», как английский геополитик Макиндер назвал, а другие ученые пытаются осмыслять это в каких-то других категориях, но мы знаем, что Москва – Третий Рим, Россия – это Третий Рим. Россия – это последний оплот перед силами зла, и в этом наша сила, и в этом, наверное, немощи наши, потому что сильно ополчаются против нас, против нашего народа силы зла в разных видах. Но что касается впечатления о чтениях, с чего Андрей Николаевич начал, они как бы у меня противоречивые. С одной стороны, есть приятное впечатление, что тема поставлена самая что ни на есть злободневная, а с другой стороны, есть некое неудовлетворение и непонимание того, что Рождественские чтения проходят после того, как был принят закон об образовании. Недавно принятый закон об образовании подвергался жесточайшей критике со стороны самых разных представителей общественности, начиная от родителей и заканчивая профессурой и академиками. Сейчас многие делают вид, что этой критики не было. В послании Президента к Федеральному собранию четко обозначены и поставлены две задачи: вернуть школе функцию воспитания и перестать рассматривать сферу образования как сферу услуг. И получается, что задачи, поставленные в послании Президента, призыве Президента, не выполнены министерством образования. Ну, понятно, министр образования об этом молчит, но почему мы, почему общественность об этом молчит? А ведь задача-то простая, надо выполнять указания главы государства.
Создание механизмов связи народа с верховной властью как раз может и воодушевить народ, и саму власть сделать верховной властью в полном смысле слова. Тогда она станет законной властью и начнет восстанавливать эту вертикаль связи с народом. Мне кажется, что мы свои силы должны направить в этом отношении, потому что это тот архимедов рычаг, который вытащит Россию, потому что Россия всегда была великой, когда появлялась эта верховная власть.
В. Николаев:
Эта фраза мистическая, что «умом Россию не понять». Нельзя понять умом Евангелие, нельзя понять Евгения Родионова, нельзя понять умом подвиг 90 десантников 6-й роты, которые остановили врага. Здесь уже нечто свыше, что является настоящей Россией, потому что вот таких величайших подвигов не знает ни одна армия. Я не случайно сказал про эти 70 процентов, когда ребята были не готовы. Дело в том, что они подвиг могут совершить, но их надо готовить к подвигу, надо учить на этих великих примерах и рассказывать, как мама Евгения Родионова Любовь Васильевна поступила. Чья еще мать способна ездить, искать труп своего сына, найти этого подонка, который его убил, выкупить сначала тело, потом найти деньги на голову и перезахоронить?.. Какой мистической силой духа надо обладать, чтобы сохранить при этом разум и не сойти с ума. Это же мать всей России. Она увезла на Кавказ почти 600 тонн гуманитарной помощи. Ее там встречают, как родную мать. Она сама говорит: «До сих пор у меня был один сын, а теперь у меня их тысячи…» Это слова величайшей женщины, солдатской матери. Вот на этих примерах надо воспитывать нашу молодежь.
Когда выступаешь перед ними, начиная от МГУ – у меня недавно встреча была в МГУ на филфаке – и заканчивая зоной, они примерно минут 10 еще шебуршат, а потом, когда им начинаешь рассказывать спокойным языком эти великие примеры, случаи, во что это обращается. Они смиреют, уходят в себя. С ними час разговариваешь, и стоит просто звенящая тишина. Они слушают, они хотят знать подлинные вещи, настоящие, не идентичные натуральному, которые показывают ежедневно по телевизору, в отвратительных юмористических программах, откуда льются и кровь, и всякая дрянь. Весь телевизор уже истек кровью.
В прошлом году в мае приехал ко мне мой дедушка. У них есть телевизор, который показывает только один канал – первый, да и то плохо. Он всю первую неделю сидел и смотрел программу «Время». Я спрашиваю: «Дед, почему ты смотришь программу «Время»? Ты никогда не смотрел телевизор». Он меня просит отойти и нервничает. А потом, примерно дней через десять, встал и говорит: «Витя, у нас в стране хлеб сеять будут или нет?» Там только кровь, убийство и разбой. А вспомните, сколько бы мы ни говорили про наше советское время, там только и рассказов было, сколько собрано урожая, как поработали наши хлеборобы, шахтеры, это тоже очень красивые примеры, на которых нужно учить нашу молодежь.
В. Саулкин:
Идет настоящая война, и, кстати, Владимир Мединский сегодня говорил о том, как пытаются навязать нам всем миром единый культурный тип. И я вспоминаю, недавно был юбилей Николая Яковлевича Данилевского, где он сказал о том, что если в мире попытается возобладать один культурно-исторический западный тип, тут и конец мира будет. И сегодня в словах Святейшего Патриарха и у многих выступающих эта мысль явно читалась. Если Россия не выстоит, то конец наступит не только нам как стране, а конец мира наступит. Потому что та война откровенного сатанизма, волна нечеловеческой жизни, которая отрицает любые нравственные законы, распространяется в мире. Ее навязывают насильно всему народу, и последний бастион, последняя крепость, которая стоит на пути этого сатанизма, это Русь, Третий Рим.
Но мы с вами понимаем, что под покровом Пресвятой Богородицы Россия устоит, как устояла перед Карлом XII, наполеоновскими полчищами. Мне хотелось бы к словам Анатолия добавить следующее. Ведь действительно, Александр Данилович Меншиков был великим героем, великим государственным деятелем, а как ему сумели навязать «полудержавный властелин, баловень безродный». А сегодня наша судьба зависит от того, окажутся ли наверху люди с такой любовью к Отечеству и с таким пониманием государственных задач, как у Меншикова. С таким благородством и самоотверженностью.
Как он принял ссылку. Все мы знаем знаменитую картину «Меншиков в Березове». Еще Сурикова критиковали за то, что если Меншиков встанет, он головой потолок пробьет. Но на самом деле он действительно великан, он таким и был. «Полудержавный властелин» уезжает в ссылку, теряет все, читает на клиросе Псалтырь, дьячком служит в сельской церкви… Он говорит: «Мне ничего не нужно, все эти богатства. Я вышел из народа и в народ возвращаюсь». Вот это величие православного духа Александра Даниловича Меншикова. Это тот пример, который должна знать наша молодежь.
Я надеюсь, что хоть нас и мало, но правда пробивает дорогу к сердцам наших ребят, молодежи, о которой говорил Виктор. Я уверен, что закончится вся наша борьба не только с теми, кто стоит за министром образования Ливановым, но и со всеми, кто разрушает государство Российское. Мы видим, как проходила оранжевая революция в прошлом году, мы видим, как весь этот либеральный креативный класс показывает сейчас свое духовное убожество, не говоря уже обо всем остальном. Мы понимаем, что вновь прозвучат слова, которые прозвучали в 1941 году: «Наше дело правое. Враг будет разбит, победа будет за нами!»
А. Печерский:
В завершение просто хотелось еще раз вспомнить слова архимандрита Ефрема, когда я был на Афоне. Первый раз я там был до его поездки в Россию, а второй раз, после того, когда он уже вышел из тюрьмы, благодаря опять же усилиям православных русских людей. Когда я спросил его, насколько сила зла в мире могущественна и возможен ли благополучный исход нашего существования. Он сказал, что это маловероятно. Настолько закручен сейчас маховик отхода всех людей от какой-либо религии, наскольку люди живут в этом мире удовольствий и потребления, что у афонских монахов надежда только на Россию. Россия и ее духовные приоритеты и русский народ своей молитвой смогут удержать мир от окончательного падения в пропасть. И как совладать с этим, Пояс Пресвятой Богородицы ярко это засвидетельствовал. Никто не ожидал, что три с лишним миллиона людей пойдут к Поясу Пресвятой Богородицы. Как говорил Святейший Патриарх, они шли не к Поясу – они шли к самой Божией Матери.
Я думаю, что действительно у нас есть повод для оптимизма. На первой странице «Руси Державной» в каждом номере стоят эпиграфом слова преподобного Серафима Саровского: «Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе». Так наверняка и будет!
Фото Ларисы Беляевой