Преподобный отче Се-ргие... Моли Бога о на-ас!..
Под сенью из серебра, на четырех подпорах, похожих на часовню, теплятся разноцветные лампады-звезды над ракой преподобного Сергия. Пригробный иеромонах стоит недвижимо-строго, как и вчера. Непрестанно поют молебны. Горкин просит монаха положить на мощи образочки и крестики. Желтые огоньки от свечек играют на серебре и золоте. Отец берет меня на руки. Я рассматриваю лампады на золотых цепях, большие и поменьше, уходящие в глубину, под сень. На поднятой створе раки, из серебра, я вижу образ угодника: Преподобный благословляет нас. Прикладывается народ: входит в серебряные засторонки, поднимается по ступенькам, склоняется над ракой. И непрестанно поют-поют:
Преподобный отче Се-ргие...
Моли Бога о на-ас!..
Поет и отец, и я напеваю внутренним голоском, в себе. Слышится позади:
– Пустите... болящего пустите!..
Пригробный иеромонах показывает пальцем: сюда несите. Несут мужики расслабного, которого обливали у креста. Испуганные его глаза смотрят под купол, в свет.
Иеромонах указывает – внести за засторонку. Спрашивает – как имя? Старуха кричит, в слезах:
– Михайлой, батюшка... Михайлой!.. Помолись за сыночка... батюшка Преподобный!..
Иеромонах говорит знакомую молитву, – Горкин меня учил: «...скорое свыше покажи посещение... страждущему рабу Михаилу, с верою притекающему...»
Горкин горячо молится. Молюсь и я. Старушка плачет:
– Родимый наш... прибега, и скорая помога... помоли Господа!..
Иеромонах смотрит в гроб Преподобного и скорбным, зовущим голосом молится:
«...и воздвигни его во еже пети Тя...»
– Подымите болящего...
Болящего подымают над ракой, поворачивают лицом, прикладывают. Иеромонах берет розовый «воздух», возлагает на голову болящего и трижды крестит. Старуха колотится головой об раку. Мне делается страшно. Громко поют-кричат:
Преподобный отче Се-ргие...
Моли Бога о на-ас!..
Все поют. Текут огоньки лампад, дрожит золотыми огоньками рака, движется розовый покров во гробе...— живое все! Я вижу благословляющую руку из серебра на поднятой накрышке раки.
Прикладываемся к мощам. Иеромонах и меня накрывает чем-то и трижды крестит:
«...во еже пети Тя... и славити непрестанно...»
Эти слова я помню. Много раз повторял их Горкин, напоминал. Чудесными они мне казались и непонятными. Теперь – и чудесны, и понятны.
Тянется долгая обедня. Выходим, дышим у цветника, слушаем колокольный звон, смотрим на ласточек, на голубое небо. Входим опять в собор. Тянет меня под тихие огоньки лампад, к Святому.
Иван Шмелёв «Лето Господне»