Блистательный XIX век — век русской культуры и развития отечественного востоковедения. В 1890 году великий и могущественный Александр III, Белый Царь, направил для знакомства с народами Азии и Востока своего сына и будущего Императора Николая II.
В России Восточное путешествие Наследника Цесаревича (1890–1891 гг.) воспринималось как великое событие.
Книга Э. Э. Ухтомского «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника Цесаревича» печаталась в 1893–1897 гг. в Лейпциге в трех томах. Книга прекрасно иллюстрирована. Для этого на камне создавались образцы для литографирования.
По благословению Августейшего отца Наследник Цесаревич отправился морским путем в Азию с целью посетить мало знакомые в России страны Востока и, пройдя азиатские области Российской империи, вернуться в Санкт-Петербург.
Трехтомная книга подробно описывает это грандиозное путешествие, длившееся девять с половиной месяцев. Наследник Цесаревич на фрегате «Памяти Азова» вышел из порта Триест в Адриатическое, а затем в Средиземное моря, через Суэцкий канал — в Индийский и Тихий океаны. Посетив христианские страны, государства Африки и Индостана, побывав в английских, французских, голландских колониях, прошел Китай, Японию и достиг Владивостока. Затем пешком, на лошадях, по рекам на пароходе прошел всю Сибирь, Урал. И из Уральска поездом добрался до Санкт-Петербурга и Гатчины.
Формально путешествие считалось связанным с завершением образования Цесаревича, но в реальности оно имело глубокое политическое, международное значение и для России, и для всего мира. Далекий Белый Царь, великий и могущественный Александр III направил для знакомства с народами Азии и Востока своего сына и будущего Императора.
В России Восточное путешествие наследника Цесаревича воспринималось как великое событие. Даже через десятилетия после коронации, в ходе своего царствования, Император Николай II получал поздравительные адреса в память очередной годовщины своего посещения Владивостока и других городов России в 1891 году.
Блистательный XIX век — век русской культуры и развития отечественного востоковедения. Книга Ухтомского напоминает красивые записки русских путешественников на Ближний Восток, на Святую Гору Афон, Балканы. Здесь столь же глубокие, разнообразные и яркие по форме и содержанию материалы о путешествии к Востоку, который был неизвестен и виделся темным, духовно помутненным.
Книга была не только приятным напоминанием самому Императору о проделанном маршруте, она была окном для русского общества в мир Востока, в мир Азии. Книга Ухтомского явилась своего рода пособием, качественным путеводителем в деле знакомства с Востоком. Она содержит разнообразную информацию исторического, религиозного, политического и экономического характера. Не со всем в книге можно соглашаться, но этот фолиант открывает нам Российскую империю и мир Востока.
Путешествие имело для России огромное международное значение. Будущий государь знакомился с цветущими азиатскими колониями европейских стран. Встречаясь впервые с новыми народами стран Ближнего Востока, Индийского и Тихого океанов будущий Император узнавал их историю, этнографический облик, религию, культуру, политические традиции, интересовался их религиозными и политическими связями с народами Российской империи.
В окружении ведущих специалистов, Николай Александрович в путешествии знакомился со спецификой колониальной политики, об ошибках, допускаемых, например, со стороны англичан по отношению к местному населению, о том, что политика Великобритании способствовала политической гибели и самостоятельности Индии, ее экономическому упадку. В ходе путешествия происходит анализ административной работы.
Интересно и сравнение деятельности католиков-иезуитов и нашей Русской миссии в Пекине. Насколько безболезненно, спокойно православие утвердилось в центре Китая через пленных казаков, по сравнению с католической насильственной политикой. Э. Э. Ухтомский так анализирует историю утверждения Православной миссии в Китае:
«…Богдыхан… отвел место для русской церкви, позволил пленным снестись с отечеством по вопросу о снаряжении к ним духовных лиц и тем самым установил совершенно исключительную дружественную связь между Китаем и Россией. Пока другие нации посылали к его побережьям игравших в политику миссионеров-фанатиков, иногда приобретавших огромное влияние при дворе или же изгонявшихся за оскорбление туземной святыни, — русский «монашеский» караван из Забайкалья приходил в столицу государства к албазинцам как домой. Скромные иноки занимались китайским языком, обогащали ценными вкладами синологию, делились знанием с посылаемыми к ним через Сибирь светскими студентами, не выступали дипломатами-проповедниками, не отождествляли с чисто-иезуитским лукавством языческих форм культа с христианскими, не расширяли обманом или насилием, т. е. вообще фиктивными способами своей маленькой паствы… Из состава миссии выходили ученые с громкою мировою известностью как например: Иакинф Бичурин, профессор Васильев и Палладий…
Правительство богдыхана с полною симпатией глядело на чуждую политике и фанатизму православную общину. Ни в каких военных демонстрациях во имя защиты мнимо-христианских, по-настоящему же прямо коммерческих интересов она никогда не участвовала. Ни один наш иеромонах не пытался поколебать конфуцианского жизненного строя…».
В ходе путешествия осуществлялось знакомство Цесаревича с местными политическими элитами, с правителями, князьями. Многие из них приглашались в Россию. Европейские правители не встречались с представителями «азиатской расы», как тогда говорилось. А будущий Российский Император отправляется сам лично знакомиться с этими азиатскими народами. Кроме того, еще до Восточного путешествия Цесаревича японские наследники престола, принцы приглашались в Петербург после завершения образования. Япония знала, что ее адекватно принимают в Петербурге и в Российской империи.
Не стоит забывать, что это путешествие было демонстрацией Российской Тихоокеанской эскадры. Россия становилась на Тихом океане, укрепляла флот, строила крепости. После демонстрации Российской эскадры авторитет России для многих стран, действительно, возрос. Например, сингапурская пресса очень серьезно восприняла появление эскадры, японская пресса удивилась мощности российских кораблей, потому что японские суда были намного меньше.
Тихий океан был для России «родным», здесь дружелюбно встречали ее флот.
Ухтомский так пишет о направлении русской эскадры в Тихий океан:
«…Обновляемая отдыхом душа ощущает наплыв сил и осязает свои невидимые крылья: мы собственно торопимся и стремимся уже не на чужбину, а домой — потому что (хотя оно и звучит парадоксально!) для сердца каждого русского, в особенности же для наших моряков исполненный грозной мощи Тихий океан в символическом смысле — второе отечество: свободное море… Не придется более бросать якоря у таких безразличных и ничего русскому моряку не говорящих пунктов, как космополитический Суэзъ или строго коммерческие Бомбей и Коломбо! Характерныя, симпатичныя, искренне гостеприимныя побережья ждут нас за Сингапуром…».
В путешествии государь посещал учебные заведения, организованные для туземцев. В Индии — устроенные по английской системе. Ученики были высокого происхождения и взрослые — до 23 лет. Но Ухтомский отметил, что инициативы учиться у этих людей не было. Почему знатные туземцы не хотят получать образование по европейской системе? Потому что Англия не давала никаких прав гражданства этим туземцам в отличие от инородцев в России. В России были георгиевские кавалеры-буддисты, мусульмане. Были высокие чиновники лютеранского происхождения, военные, командующие флотом. В колониальной Индии невозможно было занимать такие высокие посты. «В англо-индийской империи немыслимы мусульмане-генералы, буддисты в офицерских чинах, иноверный и по крови нерусский элемент на ответственных государственных постах, — одним словом широко-гостеприимное и братское отношение ко всем, чьи деды или кто сам принят под Высокую Государеву руку!»
Будущий государь встречался с жителями русских колоний, в частности с чаепромышленниками в Китае. Они выразили ему благодарность за всестороннюю дипломатическую поддержку.
До сих пор это путешествие влияет на политику, потому что о визите Цесаревича по сию пору есть память в азиатских странах, в монарших домах. У крупной мощной державы, такой как Российская империя, были соперники, они есть у России и сейчас, потому что наша христианская держава представляет собой альтернативу ценностей, устройства жизни — иную цивилизацию. Путешествие Наследника Белого Царя было своего рода демонстрацией открытой позиции России по отношению к азиатским странам, указанием на то, что Россия приглашает эти народы обратить на нее внимание, на ее ценности, на более справедливое политическое устройство и начать сотрудничество, соработничество. Можно сказать, что это путешествие было открытием новой эры обращения России к Азии.
Э. Ухтомский отмечает, что даже отечественная интеллигенция и либералы восхищаются колонизаторами Англии, тогда как их насильственную политику ни в коей мере нельзя сравнить с миролюбивой российской. Очевидны различия в аскетичных условиях несения службы отечественных подвижников на окраинах империи и комфортным бытом британских колонизаторов королевы Виктории, обеспеченным страданиями местного населения. Подвиг российских служителей является самоотверженным и духовным. В этом и нематериальная причина территориальных успехов России и, как говорит Ухтомский, «настоящей пользы человечеству»:
«…Если провести наглядную и безпристрастную параллель между относительно комфортабельной жизненной обстановкой британских колонизаторов и до крайности тягостной, убогой и самоотверженной обстановкой, в которой незаметно вершат свое святое высоко национальное дело безчисленныя духовныя единицы земли русской на ея отдаленнейших гранях, — первенство в смысле истиннаго подвига и настоящей пользы человечеству (так как мы — славяне — безсознательно служим идеалам веротерпимо-демократического свойства, западные же европейцы всегда и во всем стремятся к насильственному господству над отвергаемыми по принципу «низшими» расами) безспорно должны оставаться за нами. Разве можно, например, даже поверхностно сопоставлять чопорных британских чиновников Индии, дорого оплачиваемых кровью и потом несчастного местного населения, с нашими безвестными и до героизма безропотными, нетребовательными тружениками на окраинах?»
Россия имеет свои внутренние азиатские пределы, и она знакомится с остальной частью Азии, понимая, что имеет богатство, которое может быть предложено остальным народам. Это Христианство. И Россия вместе со своим будущим Императором в ходе путешествия знакомится с духом, верованиями других стран, где, как говорит Ухтомский, «скоро станет слишком тесно». Не ослабей Россия, и ислам и буддизм могли бы развиваться по-иному, но они в ХХ веке были втянуты в политику западными и богоборческими силами.
«Мы — русские, будучи по престижу первыми в Азии, добровольно пока уступаем, кому придется, свою историческую роль и завещанную предками миссию главарей Востока. От подобного ненормального положения вещей в смысле материального процветания выигрывают, что ни год, ставители западных начал, — чуждые по духу и в сущности ненавистные тем народам древнего предтипа, которым они пушками навязали общение с собой: Бирмы, Камбоджи, Аннамы больше нет; Сиам — накануне опасных катастроф извне, Япония — на пороге страшных усобиц; один Китай на страже своих и безсознательно на страже русских интересов со змеиной мудростью… тоскливо озирается на безмолвный Север, — единственное государство откуда воспитанная в принципах самодержавия страна богдыханов может и привыкла ждать нравственной опоры, безкорыстной помощи, фактического союза на почве взаимных интересов».
Говоря о значении Восточного путешествия для внутренней политики России, нужно помнить характеристики земной власти Царской династии Романовых — они являлись вотчинными владетелями всех земель Российской империи. Эти земли приобретены государем путем их добровольного, мирного вхождения в состав империи, заключения договоров с соседями, путем войн с врагами и т. д. Поэтому Российская часть путешествия — это посещение будущим Императором своих собственных земель, посещение их хозяином, облеченным сакральным, священным статусом. И население встречало его соответствующим образом.
После 1891 года во Владивостоке было установлено празднование даты 11 мая (по старому стилю) в честь посещения государя. Ежегодно были торжественные молебны во всех храмах, памятные заседания Городской думы, праздники в учебных заведениях, украшалась Триумфальная арка и дома города. В семьях памятовали о тех благодеяниях, которые государь оказал Владивостоку: закладка сухого дока, Транссиба, станции Владивосток, памятника Г. И. Невельскому и многое другое. Все понимали, что государь для Владивостока сделал очень много.
Документы того времени — Дневник Цесаревича, письма, телеграммы, рескрипты к нему и должностным лицам от имени Августейших родителей Александра III и Императрицы Марии Федоровны свидетельствуют о глубокой любви последних Романовых к Сибирским и Дальневосточным окраинам своей державы, о любви к местным жителям.
Ухтомский, рассуждая о важности посещения Цесаревичем азиатской части империи, говорит, что на окраинах России движущей силой является любовь к Императору, в отличие от колоний Запада, где всем движет страх местного населения.
«…Узкий Запад fin de siècle торжествует победу проповедуемых им эгоистических начал… Ничего подобного нет, когда воочию проявляется беззаветная любовь и преданность Востока к своему Державному Дому. Инородец и переселенец, сохраняющий чистоту великорусского облика, раскольник-сибиряк и амальгамировавшийся тюрко-монгольскими элементами пахарь-воин с безконечной китайской границы, — всех их одушевляет совершенно одинаковое по силе и рвению чувство внутренней связи с Вождем родной земли».
Для населения России Цесаревич вез манифесты августейшего отца. Например, «О милости осужденным» — ссыльным и каторжанам в честь такого великого события как приезд Цесаревича объявлялись амнистии. Будущий государь от имени отца должен был говорить слова благодарности людям, находящимся на военной и государственной службе, встречаться с купечеством, участвовать в совместных богослужениях, праздниках, смотрах казачьей удали, открывать и посещать местные музеи, учебные заведения. Путешествие укрепляло территориальное единство страны. Пристальный взгляд Государя на Восток России заставил административный центр — Петербург — переориентировать свое внимание на эти территории, «потому, что до наших дней главный административный центр оставался довольно равнодушен к южно-уссурийской и манчжуро-монгольской периферии». В ходе путешествия Цесаревич знакомился с азиатскими народами, живущими в Сибири. Для них начался новый этап в истории.
Ухтомский высказал в книге надежды, что народы Азии, пребывающие в составе Российской империи, к которым раньше испытывали определенное недоверие — могут стать носителями и проводниками российской идеи в иностранной Азии.
«Факт Августейшаго проезда из Приморской области на Оренбург должен оставить и без сомнения оставит неизгладимый след на поверхности местного строя и быта, доказав, во-первых, (вопреки нелепым толкам о проникающем их «опасном сепаратизме») неразрывную духовную связь между туземным населением и Правящим нами Императорским Домом, а кроме того, вынуждая столичныя сферы иными глазами посмотреть на сравнительно обездоленный крайний Восток, откуда мы вправе ожидать и наверно дождемся в непродолжительном времени мощнаго движения вперед по пути конечного утверждения русскаго главенства в Азии».
Ухтомский, говоря на первых страницах своей книги о том, что последствия этого Восточного путешествия непредвидимы, был прав. Последствия путешествия могут сказываться в веках. Даже материалы, связанные с покушением на Цесаревича в Японии, не просто лежат в японских музеях, они уже сказали свое слово при генетических экспертизах, когда шло исследование так называемых «останков царской семьи» под Екатеринбургом, потому что в Японии хранится платок, залитый кровью Цесаревича. И мы с вами пользуемся многими плодами эпохи Николая II. Транссиб — один из результатов этого великого Восточного путешествия.
Мощная христианская держава с северным Белым Царем тогда представляла серьезную альтернативу протестантскому миру, который насадил свои порядки в значительной части Азии. На сегодня Россия по-прежнему является цивилизационной альтернативой, хотя политическая и материальная база у нее не так мощна, но у нее есть неотъемлемое — великая духовная традиция и культура.
Романова Владислава Николаевна,
Центр «Берег Рус»
Центр «Берег Рус»