Говорят участники торжеств
«Испытываю бесконечную благодарность Богу за то, что эти исторические события наконец произошли и я, один из самых молодых по хиротонии архиереев Русской Православной Церкви, был избран на этот период временным членом Священного Синода и таким образом стал их участником. В то время, когда подписывался Акт о каноническом общении, совершалась первая Божественная литургия, думаю, все — и те, кто находился в алтаре, и те, кто молился в храме Христа Спасителя — чувствовали совершенно Пасхальную радость, она была очень искренней и полной... Была именно духовная радость, ощущение того, что совершилось нечто невыразимое по значимости. Таким образом Господь творит историю»...
«Сознание христианина принципиально исторично: для нас история — это не что-то очень далекое, забытое, — мы живем в истории. И для нас, конечно, воссоединение Церквей чрезвычайно важно. При этом надо понимать, что такое происходит крайне редко. Создать раскол очень легко, и история знает тому множество примеров. А вот пример преодоления раскола — это действительно уникальное явление».
«Трепет, как перед праздником большим, великим. Трепет, который мы чувствуем перед радостным событием, перед торжеством, к которому мы долго готовились, о котором много думали. У нас позади очень много пережитого. Четыре года назад нам казалось все это немыслимым. Так часто бывает, когда мы к чему то горячо стремимся. А стремились мы к разрешению вопроса церковного. Но мы не знали, как его решить, думали, что никогда ничего не решится, ведь никто из нас не обладает пророческими способностями. Но Господь все устраивает по мере нашего стремления. Оно внутреннее, оно глубоко в сознании церковном всегда пребывает. Мы молились об этом. Но и в молитве мы понимали, что это только надежда. Никто из нас не может никогда заранее быть уверен в том, что Господь тебе даст то, о чем ты молишься. Это не значит, что веры нет. Просто было такое чувство внутреннее. А теперь, когда все разрешается и появилась возможность приступить к примирению церковному, испытываешь невероятную радость».
«У всех было праздничное и радостное настроение… При взлете весь самолет, направлявшийся в Москву, запел: «Христос воскресе…». Это было чувство какого-то особого духовного подъема.
Этот день для нас долгожданный. Многие в Зарубежной Церкви, к сожалению, забыли заветы ее основателей, которые говорили о том времени, когда вынужденное административное разделение между Церковью за рубежом и на Родине должно прекратиться. И после падения коммунизма и безбожной власти и восстановления нормальной церковной жизни на Родине мы не можем жить отдельно, а должны опять воссоединиться с Церковью на Родине. Это были заветы митрополита Антония, митрополита Анастасия и всей Зарубежной Церкви в первые десятилетия ее существования. Это закреплено также и в Положении о Русской Зарубежной Церкви, где говорится, что мы являемся неотъемлемой частью единой Русской Церкви, временно самоуправляющейся до падения безбожной власти в России... Мы ожидали этот день десятилетиями».
«Девяносто лет ждали. Еще мой отец ждал. Конечно, он не дождался – в 1975 году умер. Он был полковником белой русской армии. Отец сказал мне и моему брату: «Я не доживу, а вы доживете: придет время, когда вы будете ходить не по Ленинграду, а по Петербургу и будете видеть трехцветный флаг и даже увидите двуглавого орла. И Церковь снова будет на родине. Мы уходили из России с верой, что возвратимся не как иностранцы, а как к себе домой».
И как только в России цепи разорвались, я первый сюда приехал. Поцеловал землю...
Мой отец монархист, и я монархист, и мы ждали и дождались».