Пишет Вам со Святой Горы Афон инок Всеволод. Пусть благословение этих святых мест пребудет и на Вас, и на Ваше издание «Русь Державная».Молитвенно и благодарно вспоминаю наше соработничество еще до объединения Московской Патриархии и Русской Зарубежной Церкви. В том числе, что Вы предоставляли страницы Вашего издания для рассказа о святых и святынях русского церковного зарубежья. Благодарю за то большое интервью со мной, которое публиковалось в «Руси Державной». Господь ведет Церковь Свою, и вот уже состоялось объединение двух частей Русского Православия, два первоиерарха-объединителя упокоились о Господе.
После кончины моего аввы митрополита Лавра Господь после драматических испытаний привел меня, грешного, в тихую пристань покаяния и молитвы – на Святой Афон. По благословению и под руководством духовника пробую подвизаться в тех местах Афона, где подвизались некогда великие подвижники древности.
В течение 10-летнего преподавания в джорданвилльской семинарии патрологии много теоретически исследовал писания святых отцов, в том числе отцов-аскетов. Сейчас, по милости Божией, для меня пришло время на практике изучать их опыт.
Если Бог даст, Афон, конечно же, оставит свой особенный и, возможно, самый главный след в моем творчестве. Но это дело будущего; сейчас важнее всего покаянно-молитвенная работа души. Однако, словно молитвенные вздохи, рождаются афонские стихи. В качестве братского иноческого поклона посылаю несколько таких стихов Вам и читателям «Руси Державной» с искренней просьбой молитв обо мне, грешном.
Инок Всеволод (Филипьев)
Сердцеписание
Хорошо, что врагов больше нет,
что все голуби в небо ушли.
Как же жил я без вас столько лет,
рукописные письма мои?!
Алюминиевый чайник вскипел.
Завари, брат-монах, первоцвет.
Как же я столько вёсен не пел
и ни разу не видел рассвет?!
Положу белый ладан в конверт
и комочек афонской земли.
Напишу за все зимы ответ –
сердцеписные песни мои.
И покаяния весна всё ближе
Темнеет рано. Всё-таки зима.
Хотя и летом здесь темнеет рано.
Но с каждым вздохом отступает тьма,
и заживает колотая рана.
И мой Хранитель-Ангел у окна,
наверное, стоит, хоть я не вижу…
И с каждым вздохом отступает мгла,
и покаяния весна всё ближе.
Нетварный свет
Я окунаюсь в тишину,
как хлеб в солило.
Теперь я знаю: одному
даются силы,
даётся боль – больнее нет,
а после боли
белей Луны сияет свет
по Божьей воле.
Через подрясник светит он –
живое чудо,
сквозь «Часослов» и «Типикон»
сочится всюду.
Он чувством сердца ощутим:
святая сладость…
Благоухает неземным…,
покой и радость…
Проходят дни в афонских кущах
«Держи ум свой во аде и не отчаивайся»
(слова Господа к преп. Силуану Афонскому)
Проходят дни в афонских кущах,
как будто тикают часы.
И с каждым часом сердцу лучше:
часы ложатся на весы.
Восходит солнце и садится,
а для тебя вся суть – в ином:
в том, чтобы духом возродиться,
а не заснуть унылым сном.
В том, чтоб умом не возгордиться,
самодовольством не пылать,
с откоса грусти не скатиться,
но с тёплой верой Бога ждать.
Приходит Бог в своей отраде,
в лучах нетварной красоты.
Всегда держи свой ум во аде
и не отчаивайся ты.
Монастырям Афона
Великие горы вокруг,
великие старцы живут,
надеждой сияют глаза,
молитва, как Божья слеза.
Всё сбудется, если терпеть
и только о Боге скорбеть,
всё прочее прочно забыть,
обитель, как рай, возлюбить.
Святыни и древность кругом,
Афон – как небесный паром.
Монашеская страна
святые хранит имена.
Афон, как один монастырь,
как древний монах – богатырь,
от ветров мирских защитит
и веру отцов сохранит.
Афонским камням не остыть,
дорогу сюда не забыть.
Ты вспомнишь, коль видел хоть раз
надежду сияющих глаз.
Наши молитвы
Русско-афонское
Русские молитвы – свет из слов,
строго говорят с душой и нежно.
И кладу афонский я подснежник
в джорданвилльский мой «Молитвослов».
Валаамский старец говорил:
«Где любовь – там Бог и вся благая».
Греки нам открыли краски Рая,
византийский разум нас учил.
Некогда писал Тертуллиан:
«Всякая душа есть христианка».
Русская душа чуть-чуть гречанка,
не забыть ей византийских ран.
На афонской келье – русский снег,
соберу его, смешаю с мёдом –
так и русский с греческим народом
Византией связаны навек.
«Господи, смиряться научи,
научи любить, прощать и верить,
и Твоею мерой совесть мерить,
чтоб возжечь в душе огонь свечи», –
русские молитвы, как бальзам,
как святой афонский фимиам.
Пустыня сохраняет голоса
Не в силах о пустыне молвить слов,
я вслушиваюсь в древние сказанья.
В пустыне – Свет, безмолвия сиянье.
Кто слёзно молится – тот Божий богослов.
Пустыня посылает в мир послов –
смиренно мудрых вестников спасенья.
Их мощи ждут в пустыне Воскресенья,
их души проповедуют без слов.
Их чётки, как дорога в Небеса,
Терпенье бесконечно, словно море.
Они одно на свете знают горе –
когда молитвы рвутся паруса.
Пустыня сохраняет голоса,
исполненные силы и смиренья,
Кто умирал, тот знает Воскресенье,
Кто всё отдал, тот видел Небеса.