Принято считать, что будующее силовых структур России только за профессионалами-контрактниками. Почему? Не тот, мол, пошёл солдатик-призывник. Слаб душой и телом, плохо подготовлен к тяготам и лишениям армейской службы. Командиры ефрейтора Алексея Скворцова с такими аргументами вряд ли согласятся.
…По оперативным данным в лесном массиве западнее населенного пункта Эндирей Хасавюртовского района Дагестана были замечены вооруженные люди хорошо известного здесь террориста Асхаба Бидаева. В операции по ликвидации бандитов приняла участие группа разведбата 102-й Махачкалинской опретивной бригады Внутренних войск. В группу было отобрано несколько военнослужащих по призыву, среди них — ефрейтор Скворцов.
«Этого брать живым!»
На место группа прибыла вечером. «Урал», в кузове которого ехали разведчики, лишь немного сбавил скорость на повороте, сразу за мелководной речушкой, которую пересекает трасса Махачкала — Хасавюрт. В этот момент бойцы на ходу выпрыгнули через задний борт. Залегли в кювете, огляделись. Затем по команде заместителя начальника штаба батальона — старшего лейтенанта Александра Чернова — разведчики бесшумно растворились в подсолнухах. Срезав угол поля, вышли к лесополосе. Продвигаясь вдоль неё, минут через двадцать были на месте. Быстро сориентировавшись, командир указал на смотровую вышку, торчавшую на окраине поля. Сегодня, как и обещали опера, сторожей на ней не оказалось. По замыслу операции этим вечером «сторожить» будут разведчики. На часах — 22.30.
— Арибзухов, Чегодаев, поднимайтесь наверх. Магаримов, Довгажиров, остаетесь внизу на подстраховке. Магаримов — старший.
С основной группой Чернов продвигается метров на пятьсот вдоль поля, разворачивает карту, включает фонарик:
— Тэк-с. В этом квадрате заметили подозрительных людей, не исключено — бандитов. Вот место высадки. Вот она, вышка. Мы рядом. Пожалуй, лучшего места для засады, чем здесь, — офицер карандашом ставит жирную точку на карте, — не найти.
Убрав карту, Чернов достал из сумки фотографии преступников. Их разведчикам накануне операции раздал на инструктаже начальник Хасавюртовского райотдела милиции.
— Напоминаю: этого, — офицер постучал ногтем по фото ничем не приметного на первый взгляд молодого мужчины, — необходимо взять живым. Но главное — осторожность. Бандиты вооружены и сопротивляться будут до последнего.
Человеком с фотографии был Абдулла Гасанханов, 28 лет. Причастный к шести убийствам, последнее — расстрел начальника УБОП Хасавюртовского района. По оперативным данным, он много знал о планах боевиков.
Засада
Разведчики рассредоточились на перекрёстке двух едва заметных в сумерках тропок. Одна из них петляла по полю, а другая тянулась по его краю вдоль лесополосы. Чернов быстро расставил оставшихся людей. Алексей Скворцов в ложбинке, удачно скрытой от посторонних глаз кроной невысокого дерева, залёг со своим пулемётом. «Ну что, поработаем», — солдат нежно погладил холодную сталь ствола, вставил ленту в лентоприёмник и аккуратно, как можно тише отвёл назад затворную раму. На душе у Алексея появилось смутное предчувствие: сегодня должно произойти что-то необычное. Схожее состояние он уже пережил несколько месяцев назад, накануне операции на улице Харьковской в Махачкале. Её солдат запомнит на всю оставшуюся жизнь. Тогда ему, пацану, едва прослужившему год, пришлось на равных с матёрыми мужиками из дагестанского ОМОНа вести бой. Для него, пулемётчика, означало подавлять огневую точку ваххабитов, расположенную в окне полуподвального помещения стоящего напротив частного дома.
Он помнил, как мелкой дрожью предательски тряслись руки, когда он всадил первую очередь из своего пулемёта в злополучное окошко; помнил противный свист летящих навстречу пуль, которые искали именно его, Лёшку Скворцова. Помнил, как в азарте боя он, высовываясь по пояс из окна, бросал за выщербленный калиброванным свинцом забор одну гранату за другой. Туда, где засел раненный, но не желающий сдаваться боевик. А Умар — омоновец, «работавший» по дому из соседнего окна, орал ему, стараясь перекричать пальбу: «Ещё, давай ещё!».
«Действовать самостоятельно»
Воспоминания солдата прервали выстрелы, неожиданно раздавшиеся со стороны вышки. Били короткими, но частыми очередями. Алексей слышал, как Чернов, терзая радиостанцию и чертыхаясь, пытался прояснить обстановку. Через несколько секунд стрельба стихла, и на связь вышел прапорщик Анвар Магаримов. От волнения периодически сбиваясь на родной аварский, он доложил, что минут десять назад на них вышел мужчина, которого в темноте было невозможно разглядеть. Подойдя к вышке, он с ходу буркнул: «Салям алейкум!», ожидая, видимо, что там знакомые сторожа. Не растерявшись, Чегодаев отозвался: «Ва-алейкум ас-салям!» Однако незнакомый голос насторожил чужака, и он стал пятиться в сторону поля. Окрик разведчиков «Стой, руки вверх!» на него не подействовал. Видя, что неизвестный скрывается в подсолнухах, военнослужащие открыли огонь. Только вот незнакомца к тому моменту уже и след простыл.
Ругнувшись в адрес нерасторопных «сторожей», Чернов собрал свою группу и полушёпотом довёл до них обстановку, добавив:
— Есть большая вероятность, что бандиты пройдут как раз мимо нас. Сидеть тихо, как мыши. Прислушиваться к каждому шороху. В случае обнаружения посторонних лиц, действуйте самостоятельно.
Эти белые кроссовки
Ночь — тьма кромешная, свою ладонь вблизи еле видно. Алексей взглянул на часы. «Командирские» с ночной подсветкой — подарок командования — показали 2 часа 20 минут. Лёгкий ветерок спросонья прошелестел в ветвях Лёшкиного дерева, словно пытаясь вырваться из цепких объятий молодого орешника, и, утомлённый борьбой, затих. Тишина. Осторожно выбирая губами семечки из недозрелого подсолнуха, Алексей напрягает слух и пялит глаза в темноту.
Скворцов заметил идущего по тропке человека, лишь когда до того оставалось несколько метров.
— Темно было, — словно оправдываясь, объясняет Алексей ситуацию, — а незнакомец шёл грамотно, вдоль леса, так что его разглядеть было невозможно. К тому же одет был во всё чёрное. В руке палка, на палке узелок какой-то. Это я уже потом рассмотрел. Когда его заметил, хотел пропустить вперёд и задержать. Но получилось так, что и он увидел… мои белые кроссовки. Прокол! Надел их перед выходом на операцию. Незнакомец сделал ещё шаг в мою сторону и остановился. Я весь собрался в комок, одна рука на пулемёте, второй — упёрся в землю. Гляжу, не отрывая взгляда, на ночного гостя.
— Кто здесь? — шёпотом спрашивает ходок и нагибается ко мне.
Я ему делаю жест: указательный палец к губам, а второй рукой приглашаю нагнуться ближе ко мне, мол, давай сюда. Но, видимо, разглядев мой пулемёт, тот на мгновение замер и испуганно забормотал что-то типа: «Я — агроном, обход поля делаю…» При этом чужак стал пятиться назад. Кто находится передо мной, я уже не сомневался: нормальные агрономы в полтретьего ночи по полям не шастают. Он ещё что-то на эту тему лопочет, а сам руку за пояс суёт. Тут я уже вскочил и со всей дури врезал ему прямой в челюсть. Незнакомец мешком свалился мне под ноги, не успев выхватить пистолет (его нашли позже), видно, не ожидал от меня такой прыти. Я на него сверху навалился и заломил руки. Тут уже и ребята на шум подскочили. В момент скрутили гостя, обыскали и уволокли куда-то. Это меня уже не касается. Моё дело маленькое: задержать и обезвредить, а кто да откуда — это уже опера разберутся. Про себя ещё подумал: «Хорошо бы он про кроссовки умолчал, а то ещё огребу кренделей за демаскировку». Лежу дальше в засаде, перевариваю, что произошло, потираю кулак. Здорово я ему врезал.
Начало светать. Вдруг подходит Чернов, а с ним опер из райотдела с нашими ребятами. Обнимают, поздравляют, жмут руку: «Ну ты, Скворцов, молодец, матёрого бандюгана задержал. Того, на кого и охотились, Гасанханова. В общем, настоящий разведчик!»
Про кроссовки бандит, на Лёшкино счастье, ничего не сказал. Зато указал на шесть баз и схронов. Прошерстили их опера и разведчики, нашли большой «улов»: специально упакованные для длительного хранения продукты питания, боеприпасы, оружие, военную амуницию. Таким образом на территории района была ликвидирована целая сеть подпольных баз. Самого Гасанханова осудили на 25 лет. Его напарника, того самого, который напоролся на засаду около вышки и смог уйти, вскоре уничтожили.
Любовь и… лошади
Отслужившего в разведбате почти два года ефрейтора Скворцова вполне можно назвать настоящим разведчиком. Но сам Алексей таковым себя не считает. «Если я — настоящий разведчик, то кто же тогда капитаны Надир Эсперов и Абакар Валиев, прапорщик Кочагин? А Чернов?..», — недоумевает солдат.
И тем не менее, за время службы его неоднократно представляли к различным наградам. Последний раз, за задержание Гасанханова — к ордену. Но где-то, как это часто у нас бывает, что-то «напутали». В итоге ефрейтора наградили медалью «За отличие в охране общественного порядка». Обидно, конечно: всё-таки орден есть орден. Но, поразмыслив немного на вечную тему справедливости, Скворцов пришёл к утешительному выводу: главное, что сам остался жив-здоров, а вернуться из армии в родной совхоз с медалью — тоже неплохо. Почти как у бессмертного Твардовского:
«Нет, ребята, я не гордый.
Не заглядывая вдаль,
Так скажу: «Зачем мне орден,
Я согласен на медаль!».
— Что будешь дома делать, Алексей? Совхоз-то твой «Тридцать лет без урожая» небось приказал долго жить? Оставался бы на контракт, — спрашиваю разведчика в надежде получить утвердительный ответ.
— Почему «без урожая», — неожиданно для меня заявляет патриот родного края Алексей. — Совхоз наш выстоял. Сейчас в гору идёт. Люди дома ставят. До службы ветеринарным фельдшером работал. Я вообще животных люблю, особенно лошадей… — Алексей вдруг осёкся, бросил на меня недоверчивый взгляд: — Не верите?
Спешу его успокоить, верю, мол, а сам думаю: «Не так ли рассуждали возвращавшиеся с фронтов Великой Отечественной наши деды-прадеды, оттаивая душой при воспоминаниях о родной ниве, лугах и пашнях, отощавших коровушках и лошадях, которые им, должно быть, снились «долгими военными ночами»
— Вернусь, попрошусь обратно на ферму, — продолжает разведчик. — А оставаться на контракт? — Солдат на секунду задумался. — Устал я от войны, будь она неладна. Домой хочу. Девушка меня ждёт, люблю я её, жениться собираюсь. Буду жить-поживать да добра наживать. — Лицо Алексея расплывается в добродушной улыбке. — Ну и детишек побольше. Главное, чтобы они войны никогда не видели.
Удачи тебе, разведчик, русский солдат, хозяин родной земли! Пусть сбудутся твои бесхитростные, но такие важные и нужные для сегодняшней России мечты.