Героическая оборона Брестской крепости – та капля народного страдания, в которой отразилась вся Великая Отечественная война: и беспощадные сталинградские бомбежки, и жажда Одессы, и голод Ленинграда, и мужество Севастополя. В ней сконцентрировалось все, и поэтому героизм ее защитников невозможно рассматривать без анализа причин, создавших для них в частности и для страны в целом трагические условия первого периода войны.
А героизм, с моей точки зрения, есть, прежде всего, понятие глубоко нравственное, не адекватное ни дерзости, ни храбрости, ни отваге. Для его проявления необходимо личное решение, мобилизация всех духовных сил не по приказу извне, а по требованию изнутри, по велению собственной совести, почему к нему не применимы никакие прилагательные: героизм – всегда только деяние личности. Он основан на человеческом достоинстве и торжестве духовности, побеждающей естественный страх.
В Брестской крепости человеческий дух превзошел человеческий страх и потому – победил, смертию смерть поправ.
…Брест находился на направлении главного удара противника…
Дело в том, что задача захвата крепости возлагалась на 45-ю пехотную дивизию. Это была далеко не обычная дивизия: она комплектовалась из жителей Верхней Австрии, то есть земляков самого Адольфа Гитлера. Она первой вошла в Варшаву, первой – в Брюссель и первой – в Париж; немцы уже привыкли к тому, что ее марш открывал парады в побежденных столицах Европы. Но захват именно 45-й дивизией первой советской «крепости» для геббельсовской пропаганды мог оказаться сенсацией: ведь обыватель само название «крепость» воспринимал с ликованием, что позволило бы притушить сомнения тех немцев, которые по личному опыту знали, что с Россией лучше не связываться.
Самоорганизация обороны шла по всей крепости. В районе Трехарочных ворот ее возглавил капитан Иван Зубачев; в северной и северо-восточной частях цитадели – лейтенант Виноградов; у Тереспольских ворот – старший лейтенант Потапов, на Кобринском укреплении – майор Петр Гаврилов. Необходимо было объединить все группы под единым командованием, и к вечеру 24 июня в одном из казематов инженерной казармы собрались командиры. На этой встрече и был написан приказ № 1. Командование сводными силами поручалось капитану Зубачеву, его заместителем назначался комиссар Фомин, обязанности начальника штаба выполнял лейтенант Виноградов (кстати, он и написал приказ № 1 под диктовку Зубачева и Фомина). Позднее он повел на прорыв группу в 120 человек. С большими потерями она вырвалась из кольца, но была уничтожена возле Варшавского шоссе: сам Виноградов с несколькими бойцами попал в плен.
По показаниям многочисленных свидетелей, в том числе и противника, сопротивление продолжалось еще долго…
Самое поразительное свидетельство принадлежит Александру Дурасову, старшине 84-го полка. 30 июля, раненным, он попал в плен у Холмских ворот цитадели. Содержался в лагере для военнопленных близ Бяла-Подляска. В апреле 1942 года он пилил дрова вместе со скрипачом из ресторана «Брест». Однажды скрипач опоздал на работу (он жил в Брестском гетто и ходил в лагерь пешком), а вернувшись, рассказал невероятную историю.
Утром того дня по дороге на работу его догнала легковая машина, и один из немецких офицеров приказал ему сесть в нее. Скрипача привезли в крепость, к полуразрушенному подземелью, оцепленному солдатами. Офицер сказал, что в подземелье прячется русский и что скрипач должен спуститься туда и убедить его сдаться. Скрипач спустился в темноту, говоря, кто он и зачем идет. И вдруг услышал голос: «Я расстрелял все патроны. Помоги мне выйти». Скрипач помог вконец обессиленному человеку выйти наружу. Это был невероятно худой, заросший человек, возраст которого определить было уже невозможно. Офицер сказал солдатам: «Смотрите, перед вами – герой. Ни раны, ни голод, ни лишения не смогли сломить его волю». Затем скрипача вывезли из крепости, и он пошел на работу в лагерь.
Кто был этот человек, 10 месяцев сражавшийся с врагом без командиров, без друзей, без связи, без тылов и надежд, установить не удалось. А фамилию скрипача установили: Залман Ставский, вскоре после этого погибший в гетто.
Некоторые жители Бреста утверждают, что по крайней мере до конца 1941 года из крепости в военные госпитали города доставляли раненых немецких солдат. Те, кого мобилизовали убирать трупы и оружие, рассказывают, что зимой 41/42 гг. они видели перебегавших из развалин в развалины людей в изодранном обмундировании.
Наконец, свидетельство врага. В сентябре 41-го крепость посетил сам Гитлер. Его сопровождали Муссолини, Геринг, Рибентроп, Кейтель; сохранился один из номеров гитлеровского киножурнала «Вохеншау». «Высокие гости» Тереспольскими воротами входят в цитадель. Здесь, на расчищенном месте, собраны крупнокалиберные пушки, тяжелые мортиры и гаубицы, явно привезенные из других мест, так как в крепости таких орудий не было. Но не это интересно: интересно, что далекая, считанные разы мелькающая в кадрах охрана стоит… спиной к своему фюреру. Почему? Ответ один: они и тогда боялись стреляющих развалин. Крепость жила, крепость сопротивлялась.
Да, крепость не сдавалась: немцы не захватили в ней ни одного боевого знамени. Она и не пала – она просто истекла кровью. И в этом великий нравственный и исторический подвиг ее героических защитников.
Поклонимся им не только за их великий подвиг, но и за великий урок любви и братства.
Борис ВАСИЛЬЕВ