– Спасибо за добрые слова и поздравления. Мне очень по душе наша газета «Русь Державная» по нескольким аспектам. Как говорил в свое время Данилевский любой другой всегда остается самой собой. Немец, например, если его держава распадается или уходит, он остается немцем, англичанин остается англичанином, хотя они до сих пор еще не распадались окончательно, француз французом, но русский человек, когда он теряет свою национальную сущность, государство, державу свою – теряет себя. Он уже не русский, он электорат какой-то. И в данном случае «Русь Державная» – это то качество, которое нам хотелось все эти годы обрести и быть таковыми, служить «Руси Державной». Сегодняшний Союз писателей тоже в каком-то смысле является державным союзом. Да, мы говорим: мы государственники, мы державники, но мы не являемся никаким государственным департаментом, мы не подчиняемся никакому министру. Мы сотрудничаем, мы ведем общую духовную линию. Но мы-то прекрасно знаем, что когда на Руси тяжело, трудно, то она обращается к святым: к святым именам, к святым ценностям. Откровенно говоря, этим и спасается, благодаря этому и выходит из разных коллизий, ситуаций. И вот для Союза писателей ясно, что одной из таких ценностей является великая русская классическая литература. Подчеркиваю, великая русская классическая литература, которая, честно говоря, вся вышла из тех высших ценностей, христианских ценностей, которые окружали наш народ.
Вы не назовете ни одного нашего русского замечательного писателя, гения или даже не гения, а большого писателя ни в XVIII, ни в XIX, ни в XX веке, который обходил бы эту тему или не считал себя к ней причастным.
Ну и в этом смысле, конечно, мы являемся продолжателями этой ценностной традиции отечественной русской литературы.
Конечно, наша литература – великий педагог и сегодня. Кто бы что там ни говорил, а литература – это дело учительное. Говорят, что литература должна забавлять человека. Даже стонут иногда: что же это такая неинтересная книга. Хорошая книга требует подготовки в том числе и читателя. И здесь беда наших родителей, учителей, воспитателей не в том, что упал интерес к книге. Да, это есть, и мы можем об этом поговорить. Это связано с социальной стороной вопроса, с духовной, с электронными средствами информации. Это одна сторона, а сторона другая, что не готовят человека к книге, не подводят к ней, не дают книги, отмахиваются от детей. На тебе телевизор, игрушку со звуком, айпеды, айфоны, которые очень любят многие и высокопоставленные особы. Это тридцатое дело, если не еще больше. Надо создавать интерес к книге, как к таковой, по существу и к человеку. В этом смысле я считаю, что мне повезло, что жизнь каким-то образом устроилась, что я, после того, как работал в молодежных организациях, попал в литературную среду, и не к кому-то, а к такому замечательному, выдающемуся человеку, как Анатолий Васильевич Никонов, главный редактор журнала «Молодая гвардия». Вроде журнал стандартный, в нем преобладала комсомольская литература, которая до поры до времени печаталась, что тоже неплохо. Я по этому поводу вспоминаю такой случай.Анатолий Васильевич Никонов приобщил меня в немалой степени, после школы, вуза (Киевского университета), к русской литературе в ее глубинном понимании. В журнале «Молодая гвардия» – это 60-е гг., на мой взгляд, это был настоящий очаг духовно-политического служения. Я увидел человека, который предан России, духу ее. Я же тоже предан народу, Советскому Союзу, а у него было особое трепетное отношение ко всем этим высоким ценностям. Он представлял как бы три слоя русской интеллигенции. Первое – это его родители были учителями в провинциальной школе, и они воспитывались на этом. Он также представлял военное поколение. Он воевал, и для него очень дороги были все наши ценности – он защищал. И он представлял высокий срез нашей культуры в 60–70-х гг. «Молодая гвардия» того периода – это очаг… Я там познакомился с Солоухиным после «Владимирских проселков», с Ильей Глазуновым, с Захарченко, с Василием Курочкиным – он принес блистательную вещь «На войне, как на войне». Это о долге, который должен быть у человека. А русская литература никогда не была литературой мошны, воспевания алчности. Да, надо показывать все, но под каким углом и с каким сердцем ты к этому относишься? Русский летописец не был праздным регистратором того, что происходило в жизни. Он с болью в сердце писал о расколе Руси, о драме перед распадом Руси в «Слове о полку Игореве». Замечательный пример – Валентин Григорьевич Распутин. К нему пришло подлинное признание после того, как он упорно и настойчиво ставил преграду перед злом. Это вообще характерная черта для русской литературы – ставить преграду между злом и добром, не дать их сравнять: «Знаете, есть добро и зло и это надо показывать». Важно показать, построить действительно такую преграду. А потом, когда я работал в издательстве «Молодая гвардия», это была колоссальная школа. Через нее проходила вся литература Советского Союза: России, национальных республик. Я знал всех-всех выдающихся писателей своего времени и, естественно, Шолохова. Мы читали его своим другом, и он относился к «Молодой гвардии» замечательно. Он писал, что с радостью бывает в «Молодой гвардии», и сам вроде как молодеет. Печатали не одно его произведение. Уже не открытием, а продолжением нашей общей победы было присуждение ему Нобелевской премии, хотя придавать большое значение ей не надо. Самое главное – признание народа. Не забываю, каждый раз повторяю слова, которые сказали моей внучке две почти девяностолетние старушки на встрече у Шолохова. Она спросила у них: «А вы-то, бабушки, сами читали «Тихий Дон»? Они всплеснули руками: «А как же, внученька, у нас для казаков две книги: Библия и «Тихий Дон». При всей догматической неточности, но это именно то, что писатель считал бы самой высокой оценкой для себя. Евгений Леонов – это тоже загадочный целый мир. Вот как-то его отстранили, пытаются его забыть, а он же написал реквием, Атлантиду литературы XX века – свой выдающийся роман «Пирамида».
А еще мне на всю жизнь запомнились две беседы с маршалом Жуковым на его даче – разговор о судьбах Отечества, о литературе. Читающий был человек.
Я его спросил: «Все-таки почему мы победили?» Может быть, это дерзостный, наивный вопрос, и в то же время для меня и сегодня не до конца ясно, почему мы победили. Можно, наверное, много дать объяснений. Есть социалистическая теория нашей истории, что строительство социализма, руководящая и направляющая роль партии, экономика социалистическая и так далее. Есть чисто мистическая. Вот к нам пришла, так сказать, сверху победа. Но она пришла, конечно, но ее нужно было создать, чтобы показать, что это защита нашего православного народа и братства или еще какие-то объяснения.
А он сказал: «Мы победили, потому что у нас был хороший, идейный, духовно подготовленный молодой солдат». Это несколько оглоушило нас: что, за фактор. А я вспоминаю потом: до войны у моего дяди вся грудь была в орденах. Это я думал, что в орденах, а на самом деле в значках: «Ворошиловский стрелок», «ГСО», «БГСО», «БГТО». Они были готовы к этому сражению. И когда пошла мясорубка войны, они выдержали ее на своих молодых плечах. Хотя и женщины и старики в тылу тоже ковали в тылу победу – это ясно.
А какая меня связывала великая дружба с Юрием Алексеевичем Гагариным! Как-то мы не до конца ценили такие отношения. Нам казалось, что он вечно будет с нами, веселый, улыбчивый. Шутку его вспоминаю, когда мы летели к Шолохову в Вешенское. И вдруг я вижу Юрий Алексеевич (а перед ним коньячок поставили) аж давится от смеха. И тут смотрю, стюардесса появилась возле меня, тоже мне коньячок поставила. Я не смущался особенно, тоже выпил, а он, оказывается, девушкам сказал: «Ну что вы за мной ухаживаете? Вот человек, который полетит на Луну! Вот за ним и ухаживайте!» В нем все было: и озорство, и мысль. Он – первый человек из высшего общества, который сказал, что надо восстановить Храм Христа Спасителя. Таким был Юрий Алексеевич Гагарин. Он сказал это с трибуны. Я был на том комсомольском пленуме, посвященному воспитанию молодежи на боевых, трудовых и прочих традициях. Хорошая тема, с этого родилось великое движение: походы по местам боевой славы, в которых сначала сто тысяч, потом двести, потом миллион, потом двадцать миллионов участвовало.
В то время обсуждалось письмо, которое мы напечатали в «Молодой гвардии», «Берегите святыню нашу» – это письмо, подписанное тремя гигантами нашей культуры: Коненков, великий скульптор, Леонов Леонид Максимович и Корин, художник. Все, конечно, гиганты, и тогда они обратились к молодежи: берегите святыни, вас окружает столько всего важного. А это еще время разгула хрущевского вандализма. «Никита расковал ваше общество…» Но главное что он расковал, это церквей при Хрущеве было уничтожено великое множество. Вот они обратились к молодежи со словами «Берегите святыню нашу».
Я рассказал об этом Юрию Алексеевичу. И он в своем выступлении говорит: надо восстановить Храм Христа Спасителя, ведь это же великий памятник подвигу русского народа 1812 года. Зал поаплодировал ему, начальство замерло. Потом один из них подходит ко мне и говорит: «А он согласовал этот вопрос?» Я говорю: «Да, согласовал. На самом верху». Это было чудо, событие. И перед последним его полетом мы подписали в печать книгу «Психология и космос».
Или такое воспоминание: наш великий клоун Никулин, где-то мы встретились, он говорит: «Ты куда едешь?» Я говорю, еду в заграничную командировку в Америку. Он: «О, хорошо! Привези мне оттуда анекдоты». Я говорю:
– Хорошо! Но ты давай начинай писать книжку о своей жизни.
Он смоленский парень, воевал, сражался, дошел до вершины циркового искусства. Он написал очень интересную и поучительную книгу.
...Великое счастье было работать в «Молодой гвардии», а потом в «Роман-газете», через которые весь цвет нашей литературы прошел, так что я с 60-х годов издатель, знающий, как книга делается, как она продается. Действительно, сейчас мы не можем не признать, что книга ушла с первого плана. Мы были читающей страной. А сейчас в силу социальных причин (книга дорогая стала), экономического положения общества, семьи перестаем ею быть. Когда я, например, был в «Роман-газете», годовая подписная цена была 35, потом 40 рублей – это же не деньги. Это было самое дешевое художественное издание в мире! И куда бы я ни приезжал, «Роман-газета» всегда у всех была. Приезжаю в Анадарь – лежат, приезжаю к бурятке одной, передовице, она умная очень, выписывала одиннадцать газет, журналов, «Роман-газету» – обязательно. Вот на чем строились культура и подход к этому. Я не понимаю, что происходит с нашей властью, которая все эти вопросы переводит на чисто коммерческую основу.
Ну давайте определимся. Другое дело, я понимаю, что они захватят какие-то места, где можно пропагандировать разные несусветные вещи. Вся сегодняшняя литература – это не наша классическая, а коммерческая литература, это убийства, порнография, сплетни, это спекуляция, это звезды и т.д. Я в одной статье писал про отечественную литературу «предотечественной войны» и Отечественной. Что если бы где-то в середине 30-х годов руководящим верхам Советского Союза не пришла в голову мысль о том, что надо издавать классическую, героическую литературу. И я знаю, что когда в 1936 году миллионными тиражами стали издавать Пушкина, Лермонтова, Крылова, Салтыкова-Щедрина, то Федотов – это один из лидеров парижского зарубежья – сказал: «Россия спасена!». Да, Россия была спасена этим, и если бы у нас сегодня были все эти комиксы американские, то, конечно, никаких Олегов Кошевых, Зой Космодемьянских, Матросовых не было. Я далек от мысли, что только книги их воспитали, но книги этому способствовали. Всю жизнь мне пришлось иметь дело с книгой, с мыслителями.
И вот выходит книга Н.Н. Яковлева, «1 августа 1914», в которой он открывает нам большую историческую правду, что в каждой партии, которая совершала февральскую, и даже октябрьскую революции, во главе были масоны. У октябристов, у кадетов, эсэров, меньшевиков, большевиков – Зиновьев и Радек. Книга вышла. Я понял, что это открытие, и сразу издал второй стотысячный тираж. Академик Минц пришел в ужас. Это наш основной законник по октябрьской революции. Он написал письмо в «Правду». Там попросили его не раздувать проблему. Он – в «Известия», в «Коммунист». Это уже само по себе была победа. Там тоже сказали: «Нет, мы не будем печатать». Он признал, что масоны есть. Были у нас и другие интересные издания, например, книга Федора Нестерова «Связь времен». Это в то время было достижением: сказать, что Русь дохристианская, христианская, Русь царская, Русь имперская, Русь советская – это один ствол со всеми победами, достижениями, грехами, недостатками и так далее. Этого никогда не хотела признать либеральная, так сказать, мишура. Недавно один из наших лидеров Дмитрий Анатольевич Медведев сказал: «Наша Русь новая, мы двадцать лет существуем…» Как же так? А как же христианская Русь, как же победа в Полтавской битве, 1812 год? Всегда была и есть. Необходимо понимание исторической связи времен и духа народа – это очень важно.
– Очень интересно, как вы приступили к личности адмирала Ушакова. Вы уже об этом рассказывали, но еще не все это знают.
– Хороший, приятный для меня вопрос задаете, потому что я вчера прилетел из города Николаева на Украине, где вышла моя книга «Росс непобедимый». Они издали ее с интересными рисунками на хорошей бумаге. Благодарю это издательство. Все началось для меня собственно с Николаева. Я получил назначение в Николаев после Киевского университета, для меня все было удивительно в этом городе. Он был тогда закрытый, иностранцев не пускали. Красивый, интересный город, там есть небольшой морской музей. Возле него стоит памятник Ушакову. Мы знали его, как флотоводца. Когда я стал им заниматься больше, он предстал и большим стратегом, а потом уже дипломатом, когда создал республику семи островов в ионическом море. Вот тогда я все больше и больше стал изучать эту тему, и меня заинтересовала вообще история этого края, юга России. Я приступил тогда в 91-м году, когда меня сняли с «Комсомольской правды», а, судя по всему, меня сняли за публикации о русском человеке, за русские темы. Начальство наше всегда не любило, когда разговор заводился на русские темы, сразу говорили о шовинизме.
Потом был промежуток во время войны, потому что русский человек спасал мир. А в 60-70-е годы особенно, эта тема опять стала полузапретной, потому что в России не было в то время ни Академии наук собственной, не было даже своего ЦК партии – того, кто должен вести экономическую политику. Во всех союзных республиках были, а в России не было. Конечно, для нас создание Союза писателей России было большим благом для русских писателей.
В Николаеве я приблизился к пониманию Ушакова, начал писать. Это было в 1957-1958-м году. Но поскольку я начал изучать и край, я понял, что это великий край, это Новороссия, завоевание Крыма и создание Черноморского флота. Была создана и наша русская провинция Новороссия, были созданы и восстановлены такие красавцы города, как Херсон, Симферополь, Мелитополь, Мариуполь, кстати говоря, в то время были греческие корни в ходу, Тирасполь, Одесса, Николаев. Святой Николай – в честь спуска первого фрегата. Я буду писать об этом событии: XVIII век, создание великолепного южного направления. Если Петр I прорубил окно в Европу через Балтику, то Екатерина решила прорубить это окно через юг на Черное море, на Средиземное море. Тогда и был создан наш великий Черноморский флот, и он стал во главе.
Когда меня из «Комсомолки» сместили, я закусил губы, но решил работать дальше и написал «Росс непобедимый», который потом вышел несколькими изданиями. Как сказал Радищев, это столетие безумно и мудро заканчивалось большими достижениями.
«Полуденное окно в Европу» – называется у меня первая глава, даже Ломоносов сказал: русские светлицы имеют не только окна на север и на запад, а у них было всегда есть и южное окно. И это было именно южное окно российской земли. Ушаков уже в этой книге размышляет: «Может, найдутся те толстосумы, которые захотят продать эти земли и флот наш…» К сожалению, это исторически произошло, хотя, слава Богу, в этих местах: и в Одессе, и в Николаеве, и в Крыму, там сильна дружба наших народов.
Как я считал вначале, это было художественное произведение, кстати говоря, был курьезный случай – отдыхал я в Анапе. Работал во дворе… Ко мне подходят два мужика, у них там рядом стол, арбузы, самогонка. Говорят:
– Ты кто такой?
– Я писатель.
– А что ты написал?
– «Росс непобедимый»
– А там о чем?
– О том, как Россия осваивала эти земли, как переселились черноморские казаки на Кубань, стало кубанское войско, во главе их был руководитель, писарь войска запорожского Головаты.
– Постой, постой, я правнук Головатого!
– Принеси паспорт! Принес, так и есть. У меня там не только Екатерина, Потемкин, Ушаков, Суворов, но и художественные герои: казак Щербань, который через все книгу идет как действующее лицо.
Второй говорит:
– Подожди, подожди, какой художественное. Это мой предок – казак Щербань. На, смотри паспорт.
Было радостно, что художественные и истинные герои книги здесь повстречались. Продолжая эту работу, я все писал на исторических документах и фактах. Я, как историк, не мог себе позволить фантазии, приписать то, чего не было. Я мог художественные разговоры допустить. Честно говоря, я перевернул гору литературы про XVII, XVIII век, про храмы, в действующих лицах есть священники, употребляются слова того времени.
И я начинаю писать книгу об Ушакове для серии «Жизнь замечательных людей». И я написал такую книгу. Сорок три победы, ни одного поражения. Извините, это даже у Нельсона были поражения. Создатель первого греческого свободного государства после трехсот лет османского ига. Греция еще вся находится под игом, а эти острова Ушаков освободил. Это долг России за светоносное христианство, которое пришло из Греции.
Закончил жизнь он рядом с монастырем, в котором его дядя раньше был настоятелем. Потом я стал заниматься в архивах Тамбова, Саранска. Кстати, Мордовская епархия наградила меня медалью Ушакова. И вот я нашел документ, где было написано: «Вы его знаете как великого флотоводца, а мы его знаем как великого милосердца». Он был милосердным и в этом смысле праведным. Он все раздавал прихожанам, солдатам 1812 года, отставным морякам с флота и т.д.
Даже его слуга говорит:
– Господин, мы же так без всего останемся!
– Бог нам воздаст.
На конференции, которую мы проводили в 94-м году, люди говорили: У Ушакова святая праведная жизнь. Анализируем его жизнь с владыкой Варсонофием. Он говорит, что да, это человек праведный по всем статьям. Я предлагал ему написать Патриарху письмо. Он, человек осторожный, церковный, одобрил. Патриарх меня знал уже по Всемирному собору. Уже три или четыре года я был заместителем главы Собора. В то время вторым заместителем был митрополит Кирилл, а главой Собора был Патриарх. Ему вручили мое письмо, в котором я говорил о праведной жизни флотоводца.
Ушаков, можно сказать, прославился трижды. При своей жизни, затем второй раз во время войны в 44-м году, когда ввели орден Ушакова. Тут и вспомнились слова: «Пусть вдохновляет вас образ великих предков Александра Невского, Дмитрия Донского…».
Святейший сказал, что очень интересные материалы, это будет здорово, если наш флот получит такого небесного покровителя. Но вы знаете, что комиссия по канонизации решает на основании мнения епархии, на основании представления различных материалов. Очень много факторов. Комиссия пять лет рассматривала этот вопрос. Я, честно говоря, на это и не рассчитывал, хотел просто привлечь внимание. И вот в третий раз Ушаков прославился уже в наши дни, когда в 2001 году по поручению Синода и Патриарха состоялось его прославление. Это событие и для флота, Церкви, ведь практически везде, по крайней мере в большинстве храмов присутствуют иконы Ушакова со словами: «Не отчаивайтесь: сии грозные бури обратятся к славе России». С этими словами он в 1812 году обращался к ополченцам.
Я думаю, что это всегда очень актуально, в том числе и сейчас. Дальше он пошел шествовать по флотам, в каждом флоте есть храм святого Ушакова, есть частица мощей в иконе, есть целая серия храмов и в Москве, и в Подмосковье. Особенно на Кубани. Там он одерживал большие победы. Строится храм в Николаеве, в Черногории. В Севастополе я был, там уже построен храм святого праведного Ушакова. Мне митрополит Амфилохий говорит: «Вот видишь, мы читали, мы знаем!» Памятник Ушакову поставили на Корфу. Это уже великое признание. В этой работе принимали участие фонд «Русский предприниматель», который возглавляет Олег Костин, и организация «Граждане за себя».
Это было великое событие. Собралось в Санаксарском монастыре сорок адмиралов и контр-адмиралов. Николай Меркушкин, бывший глава Республики Мордовия, говорит: «Валерий, мы с тобой сделали Мордовию морской республикой». Действительно, оттуда уходят служить на крейсер «Ушаков», ребят принимают в морские училища. Это большое влияние. Только что у меня вышла книга для детей в издательстве Патриархии «Святой адмирал русского флота».
– Валерий Николаевич, часто на самых разных форумах, круглых столах, в статьях мы все говорим об объединении, что русский народ плохо умеет объединяться. Я сейчас вспоминаю слова покойного митрополита Иоанна, так случилось, что этот разговор у меня был за два дня до его смерти. И он такую фразу произнес: «Пока русский народ не преодолеет в себе беса разъединения, ничего у нас не получится». Но пока получается у нас очень плохо. Почему, Валерий Николаевич. В чем загвоздка?
– Я думаю, что никакой тут формулы нет. Я думаю, что каждый с каждым и не может объединяться. Тут ты ставишь вопрос о народе. Смотря какие цели ставить. Если ставить цели сугубо политические, я согласен, это тоже беда. У нас оказалось двадцать миллионов соотечественников за рубежом. Если ставить цели экономические, самое главное – надо работать, русские люди умеют работать, но надо их вдохновить, организовать, направить. Это тоже работа. Самое главное – это должно быть объединение в вере, я не вижу другого пути, кроме как объединения в ценностях, которые мы должны исповедовать. Тот же митрополит Ладожский Иоанн говорил, что не надо искать никакую русскую идею – у нас одна идея – Православие. И я с ним согласен. Я не вижу никаких платформ, политических партий, но художественная и ценностная ориентация у нас одна.
Образцы надо создать, показать. Не извратить классику, а дать ее в достойном виде, продолжать традиции русской народной песни или классической музыки, того же Свиридова. Мы неоднократно бывали у Свиридова: я, Распутин, Астафьев. Он нам рассказывал, что надо очень большую работу провести, чтобы вернуть русскую мелодию, мелодию народной песни, классическую.
Поэтому создание единого духовно-культурного пространства – это, может быть, и есть одна из частей единения. Первая и главная – это Православие, но именно в глубинной вере, а не в вариантах разговора. Скоро выйдет в «Русской цивилизации» моя книга «О русском». Когда дают советы Патриарху, как он должен поступить и что он должен делать, я вспоминаю слова Крупина, как он говорит: «А ты давно причащался, а ты давно исповедовался?» С себя начинать надо. Это основа того, что какие-то шаги будут в духовном человеческом росте.
– Я полностью с вами согласен. Я помню, как мы разговаривали с Александром Порфирьевичем Торшиным, первым заместителем Председателя Совета Федерации, и вспомнили нашего общего друга Вячеслава Николаевича Клыкова. Он говорит, я однажды с ним пришел к какому-то его другу, а тот начал ныть: «Вот это у нас плохо и это плохо». А Слава ему сказал: «А ты сам давно в квартире убирал? Ты окна давно мыл? Ты убери в своей квартире и в своей душе, и это уже будет для тебя стимулом для улучшения обстановки окружающей». Слава абсолютно прав.
Когда был митрополитом наш нынешний Патриарх Кирилл, мы с ним тоже как-то беседовали. Он говорит: «Да, Андрей Николаевич, правильно. Нужно не только стены храмов штукатурить, нужно души людей возрождать». Этому делу мы посвятили всю свою работу в течение уже 20 лет. Но ведь за это время люди и в храмы пришли, и что-то они читают. А в метро все читают «Московский комсомолец».
Когда я работал в «Правде», у меня была делегация кипрских коммунистов, и как-то во время поездки по стране я купил газетку, что-то вроде «МК». Один из киприотов подошел ко мне: и спросил:
– Зачем вы купили эту газету?
– Просто так отвлечься.
– Но ведь, заплатив сейчас 5 копеек за газету, вы ее уже материально поддержали.
Вот если бы народ у нас понимал, что, купив «Московский комсомолец», он поддерживает все то зло, которое там находится. Или та же «Комсомольская правда». Я не могу полностью отрицать, потому что у них бывают удачные очень выступления, но они печатают объявления разных экстрасенсов и ведуний и магов и волшебников. Уже за это, говорят, у них 6-й этаж сгорел.
Хотелось бы, чтобы духовные издания читались более активно. Православный человек не делает этого шага. Хотя подписка наша копеечная. Поддержите! Вам же от этого будет лучше.
– Одно дело – заявлять, что я верующий, я православный. Это самая маленькая часть. Реальные дела нужны и внутренняя работа над собой. У Крупина, помнишь, спрашивает маленький сын у отца: «Папа, а кто такие бесы?» Он его подводит к телевизору: «Вот они, сынок». Сын: «А как с ними бороться?» Отец: «Вот так». И выключил.
– И вот на этом фоне, когда получаешь письмо из глухой деревушки сибирской, а внутри тысяча рублей лежит и фраза из письма: «Получила «Русь Державную», и хочется жить». После этого хочется уже и работать.
– Да, мы должны ценить такие чувства людей. Это как та вдовица, что лепту внесла. Христос сказал, что это дороже, чем что-либо.
– Двадцать лет уже газете. Из них пятнадцать мы с вами вместе. Хотелось бы и дальше идти бок о бок.
– Это было три года назад. В глухой деревушке стоит очень симпатичная церквушка, в деревне 20 домов. Батюшка говорит:
– А вы кто?
– Валерий Ганичев.
– О-о-о, я знаю вас, я читаю «Русь Державную». И тогда я подумал, какая сила у газеты. Слава Богу, есть один священник, а может, не один, а пять, десять… А сколько прихожан, которые узнают истину, правду, которые задумаются над чем-то. Это великая, большая заслуга «Руси Державной». Почему наш Союза связан с вашей газетой? Потому что вы – державники, а мы тоже державники. Мы не какой-то департамент государства,
хотя мы с властью. Уже времена прошли, когда власть могла руководить союзами и т.д. Тем более что она ничего и не дает, чтобы финансово или материально поддержать, хотя ясно умным людям, что не может обойтись власть без поддержки писательской. Может быть, разожжено, вплоть до военных действий (как в Чечне). Там со стороны чеченцев участвовало несколько членов Союза писателей. И сейчас, когда у них построено здание двухэтажное, меблированное, выделены деньги на существование Союза писателей. Я благодарил власть и посетовал, что в не сгоревшей Москве не очень-то Союзу писателей выделяются деньги, но это очень важно, когда в стране относятся к нашему писательскому слову с уважением. «Русь Державная» в этом отношении, честно скажем, литературная газета. «Литературная газета», которая носит это название, на протяжении шести-семи лет никаких материалов о деятельности Союза писателей не дает, в которой в последнее время публикуются какие-то письма, чтобы мы больше занимались провинцией.
Собственного говоря, на протяжении двадцати лет у нас главный курс на работу с писательскими организациями провинции. Это просто и клевета и придумка, что мы не занимаемся провинцией. Самое важное, что они не дают никакой информации. Например, о проведении всеславянской встречи «Слово полку Игореве» в Путивле и Новгород-Северском ни слова не было в газете. А приветствует Патриарх, приветствует президент Украины. Провели мы только что пленум по демографии, появляется какое-то тщедушное, грязное письмишко о нашем пленуме. Нужно было отметить хотя бы то, что демография – это дело нравственное, и экономика тоже, но не чистая же экономика и политика, а это вопрос семьи, отношения родителей и детей и т.д. И это писательское дело – воспеть семью. То, что сейчас обрушилось на нас из Западной Европы, этот сонм античеловеческих вещей, все это двоеполие, гомосексуализм – это Содом и Гоморра, это разложение человеческой сущности. В том числе и демография. И нечего заигрывать с этим. Я помню, хорошо выступал на страсбургском совете парламентариев Патриарх Алексий. Он сказал: «Мы не можем прокладывать дорогу греху. Гомосексуализм – это болезнь, а болезнь надо лечить». Мы проводили Всемирный русский собор о высочайших ценностях духовных, о том, как перекрыть дорогу греху. Тут права не человека, а некого извращения человека.
В этом отношении, так сказать, удивляла, может, и презрительно удивляла та позиция, с которой три-пять лет эта газета не замечала, что делает Союз писателей. Можно создать такое впечатление: вот смотрите, мы же не даем… Но не надо думать, что «Литературная газета» одна создает представление о литературе.
Почему не дали ничего о Прохоровском поле? Там и патриотические чтения, и ежегодные премии, которые отмечают самый высокий уровень литературы патриотической духовной. Почему они не дали информацию о Полярной премии. Есть там литература, замечательная, интересная. В течение десяти лет мы вручаем в Санкт-Петербурге премию за исторические произведения о героической личности, о духе высоком. Она завоевала такую популярность, что приходят уже десятки, сотни книг на исторические темы. Живая историческая литература.
«Литературная газета» может создавать какие-нибудь букеры и делать вид, что это литература. Пусть будет она, мы же не возражаем. Много еще всего. Я не хочу сейчас вступать в полемику ни с письмами, ни с авторами. Есть такая попытка сейчас разрушить Союз писателей, разрушить единство писателей России. Этого хотят те силы, которые уже потерпели поражение. Они хотят сейчас зайти с другой стороны: устроить свалку, скандалы, сплетни, и это сделать полем литературы. К сожалению, за последние годы в «Литературной газете» это и получается. Она говорит только о скандалах, а ничто конструктивное ее не интересует, по крайней мере в последнее время.
Можно исправить положение, если этого захочет руководство газеты. Мы им дадим сколько угодно материала о произведениях, которые появились в последние годы. Разве это не событие вселенского масштаба – присуждение премии за духовную деятельность Валентину Григорьевичу Распутину. Это великое событие, с другой стороны, менее заметное, вышла книга Героя Советского Союза генерала Коновалова о подвиге в Афгане. Это реальный герой, это он, как он был вообще «грузом-200», и только точный взгляд хирурга сказал, что этот человек еще жив, а дальше описание, как он по сантиметру вводит в жизнь свое тело, потом свою память.
Во время войны и до войны мы воспитывались на двух книгах. Это «Как закалялась сталь» и «Повесть о настоящем человеке». Первую книгу еще кто-то читал, а вторую – нет. А это подвиг наших дней. Этот человек рядом с нами живет, и о нем нужно помнить. Третий подвиг в художественном смысле – это то, что сделал Юрий Лошиц. Он подготовил великолепную, выдающуюся книгу «Кирилл и Мефодий» – о двух великих равноапостольных подвижниках, о том, что они сделали со славянским миром, когда фактически кириллицу и азбуку соединили, а самое главное, они перевели на славянские языки богословские, священные писания. Это великий подвиг.
– Мы не затронули еще одну тему. Литература занимает в вашей жизни большое место. Вам одному, образно говоря, удалось объединить и красных, и белых, а это не так просто – объединить людей разных политических воззрений, а это очень важно в наше время.
– Я согласен с вами, хотя в последнее время мне кажется, что она отступает на второй план, потому что проросло это объединение через корень России, русских людей, русской культуры, русского духа, русских ценностей и т.д. На этом и можно объединяться, а не на том, чья платформа лучше или хуже, кто был более правый, кто более левый. Это действительно произошло. Леонид Бородин работал прекрасно с нами вместе, писал и думал. Что-то знал, что-то не знал. Фактически его объявляли диссидентом, а он не был диссидентом, он был наказан за русское дело, за веру. С другой стороны, может, человек красный, как Проханов, тоже вдруг пришел к выводу об объединении, побывав в горячих точках, увидев ужас смерти. Таких писателей много, кто сращивает прошлое и настоящее, даже в будущее пробивается смыслом.
– Я благодарю вас. Валерий Николаевич. за интересную и содержательную беседу. Разрешите еще раз пожелать Вам от всех наших читателей многая и благая лета!
Беседу вел Андрей Печерский