Последние разговоры о реформе среднего и высшего образования вызывают бурю дискуссий. Если решения будут приниматься властью вновь без учета вековых традиций отечественной культуры, без всяких оглядок на общественное мнение, то мы придем, увы, к американской системе образования, давно считающейся среди профессионалов самой неудачной практикой. Зачем на нашу голову такие проблемы? Ведь русская школа народного образования имеет мощную педагогическую базу!..
Одной из памятных дат 2004 года стало 180-летие со дня рождения Константина Дмитриевича Ушинского (19.02.1824-03.01.1870 гг. по православному календарю). Деятельность этого педагога высоко оценивалась уже его современниками. К примеру, петербургский журнал «Русская Речь» проникновенно сказал: «…Ушинский - самый серьезный и талантливый из наших русских педагогов…»
Уже в советские времена имя К. Д. Ушинского было присвоено Государственной научной педагогической библиотеке в Большом Толмачевском переулке Москвы и множеству других образовательных учреждений по всей России, а его педагогические труды многократно переиздавались массовыми тиражами. Наследие Ушинского обеспечило сохранение, унаследование и преемственность лучших традиций дореволюционной российской школы. Причем, по нынешней терминологии, «богоборческую советскую власть» отнюдь не смущали религиозные и монархические пристрастия Ушинского.
Нетерпимость к «религиозным настроениям Ушинского» обнаружила российская педагогическая наука уже с первых лет нынешней «перестройки». Вымарывалось все, что касалось «религиозных настроений» великого русского педагога. Так, при издании его последнего собрания сочинений из статьи «О нравственном элементе в русском воспитании» (том 2, М., 1998, тираж 50000) была вычеркнута почти треть текста, в результате сам смысл статьи искажен и обезображен до неузнаваемости. Неслыханная дерзость! Приведем хотя бы малую часть этих купюр.
«В построении российской народной школы должна принять участие и литература. Но главными участниками в практическом разрешении этого вопроса явятся, без сомнения, с одной стороны, церковь, с другой - все наше учебное и ученое сословие — представители духовного и представители светского образования. По коренному смыслу христианской религии духовный пастырь должен быть не только служителем алтаря, не только проповедником Слова Божия, но наставником и учителем… Мы считаем совершенно приличным и даже в высшей степени полезным, чтобы духовные лица могли стоять во главе не только народных школ, но быть, наравне со светскими лицами, начальниками и главными распорядителями и в других высших школах…
Дело не в том, кто – духовное или светское лицо — должен заведовать народной школой; но в том, чтобы заведующий народной школой был истинный христианский воспитатель, истинный педагог по призванию, по цели, по занятиям и искусству… необходимо также, чтобы светские лица, принимающиеся за воспитание, особенно простого народа, были не только хорошие педагоги, но и истинные христиане по своим стремлениям и убеждениям, насколько убеждения человека доступны взору других людей. Как только мы захотим отделить непереходимой гранью преподавание Закона Божия от преподавания других предметов, то, хотя преподавание различных предметов и останется, но воспитание исчезнет. Современная педагогика исключительно выросла на христианской почве, и для нас нехристианская педагогика есть вещь немыслимая – безголовый урод и деятельность без цели, предприятие без побуждения позади и без результатов впереди…
Мы требуем, чтобы учитель русского языка, учитель истории и т. д. не только вбивали в голову своим ученикам факты своих наук, но развивали их умственно и нравственно. Но на что же может опираться нравственное развитие, если не на христианство? Если такое отделение провести последовательно, то можно даже отцу и матери запретить внушать религиозные истины своим детям…
В народной школе воспитателем может быть одинаково как светское, так и духовное лицо, только бы они были подготовлены к делу воспитания; что дело народного воспитания должно быть освящено церковью, а школа должна быть преддверием церкви.
При этом мы считаем удобным выразить вообще желание, чтобы наше светское образование сблизилось с религиозным…
Оставляя в стороне чисто религиозное значение Православия и глядя на него только со стороны жизни земной, общественной, мы видим в нем единственную религию, которая, сохраняя нерушимо не только общие, основные истины христианства, но и свои древние формы, может стать религией великого и образованного народа, быстро и неуклонно идущего по пути общей европейской цивилизации…
Православная религия величественно идет по средней, истинной дороге. Свято сохраняя древние формы христианства и не объявляя римских притязаний на земную власть, она благословляет и освящает всякий истинный прогресс. Сохраненные Православием древние, безконечно глубокие и полные мысли формы христианства открывают возможность безконечного, прогрессивного углубления в себя как для младенчествующего народа, так и для народа, обогатившегося всеми плодами образования. Церковь православная никогда не сделается государством и никогда не превратится в школу; она останется всегда вечным, неземным учреждением…
Ни одному психологу не удастся замкнуть в тесные рамки системы человеческие чувства. Именно из этих-то, непостижимо глубоких, тайников души человеческой рождаются и лучшие ее побуждения, и величайшие помыслы, и благороднейшие деяния, и те произведения искусства и поэзии, которым дивится свет. Как часто мы встречали безумные усилия завалить эти живительные родники, встречали рядом с удивлением к тем произведениям, которые из них произошли. Посмотрите, откуда почерпнуты самые теплые, самые лучшие страницы наших замечательнейших писателей; откуда вылились самые задушевные и трогательные страницы в произведениях Пушкина, Тургенева, Аксакова, Гоголя? Неужели из их общеевропейской, безличной образованности?..
Обряды нашей Православной Церкви имеют великое воспитательное влияние уже и потому, что они сами собою, без посредствующих объяснений, обнимают детскую душу святым религиозным чувством, настраивают ее на возвышенный торжественный лад…
Мы говорим здесь только о безсознательной, добросовестной раздвоенности наших убеждений, а не о том преднамеренном религиозном лицемерии, в котором нет никаких убеждений. Это уже не ошибка, не заблуждение, а самое низкое, преднамеренное торгашество святыней. Религиозный лицемер в сущности хуже всякого атеиста: один только отвергает святыню, а другой торгует ею для достижения своекорыстных целей, и неверия глубже неверия лицемера быть не может. Атеист непременно верит во что-нибудь, религиозный лицемер ни во что не верит и действует на общество гибельнее всякого атеиста…»
Остается надеяться, что несправедливость к наследию К. Д. Ушинского будет исправлена изданием столь же массовым тиражом (50000 экз.) отдельного дополнения к публикации 1998 года, дополнения, содержащего полный текст всех купюр статьи «О нравственном элементе в русском воспитании». А творческое наследие великого русского педагога станет, наконец, одной из важнейших основ современной русской педагогической мысли и практики.
Подготовил Владимир ДЬЯЧКОВ