Эту драгоценную возможность публикации статей журнала любезно предоставил нам и благословил игумен монастыря священноархимандрит Евлогий.
Кремль гудит
Когда в Москве на Спасских воротах, где проходят не иначе как с обнаженной головой, прозвонить полночь и растает в воздухе последний бой, - тогда в молчании ожидающей Москвы подает первые удары Иван Великий.
Полномощный, серебряно-звучный колокол безстрастно и уверенно запевает старой Москве весть об ея воскресшем Христе.
И на эту песнь высокаго Ивана откликаются все безчисленные московские колокола. И целая буря звуков идет со всех сторон на Кремль. Но над всей этой бурей властвует и царит стихийный голос Ивана.
Кремль гудит.
О чем гудит он? Что грезит ему в этот святой час?
Он гудит о былом.
Как тут, на этом холме, что шумел тогда своим старым бором, зачинался деревянный городок, и как святитель Петр предсказывал ему славу, и как копал Калита рвы для собора Успения Пречистой, ставшего собором всей православной Руси.
Как держали злые татары родину под пятой, и как из этого Кремля, при звоне тогдашних слабых колоколов, при блеске осеннего солнца, сияя доспехами, колыхаясь знаменами, выходила на Мамая рать Донского Дмитрия.
Как встречали здесь покорителя Казани, молодого Иоанна, и как буйные казацкие головы ударяли московскому царю челом царством Сибирским.
Как приходили лютые враги, сплелись с русской изменой и владели Кремлем, и как голодом умирал за родину и веру несокрушимый Гермоген, и как выручали Кремль Минин с Пожарским.
Как восходил алой зарей Дом Романовых, и как окрест Москвы черноглазый царевич-орленок расправлял в потешных делах крылья.
Как снова через два века Кремлем владели враги, но он стряхнул их с себя, несокрушимый и вольный, и все продолжал сгребать в необхватное ядро земли Российской державы.
Он гудит о великих печалях, о безчисленных жизнях, отданных в жертву, о тлевших под небом костях и ручьях, раздувшихся русскою кровью, о тяжком государственном труде народа, работавшего на внуков и правнуков своих.
Но он гудит и о более памятных, чем горе, радостях и счастье, – о громах побед, о льдах холодных морей и волнах широкой Волги, о недоступных хмурых горах Кавказа и жарких степях Азии, о дальнем Амуре, об окутанном дымкой Царьграде.
Он гудит и хвалит Бога, пославшего на землю такой великий народ. И славит народ, поклоняющийся Благодетелю – Богу.
Откуда-то из безконечности идет и в вечность утекает его медный глагол.
И, кажется, конца не будет той земле, раз ее славит такой голос.
Тяжкие времена
Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие (2 Тим. 3, 1)
Христианство распространяется в мире: всюду слышится отрадная проповедь Евангелия: Библия и Евангелие делаются самыми распространенными и общественными и общедоступными книгами; богословская литература процветает в большом количестве издаются религиозно-нравственные книги и журналы; во многих местах возникают духовно-нравственные христианские общества и проч. Многое делается в христианстве для утверждения веры в Того, Кто пришел и взыскать и спасти погибшего. Все это восхищает ум, радует сердце и окрыляет великими надеждами в будущем. Но где много свету, говорит один из современных богословов, там много и тени, и чем ярче свет, тем много и тени, и чем ярче свет, тем чернее тень. Когда Христос во время земной жизни проявлял Свое Божественное величие, и могущество сатаны проявлялось более, чем когда-либо. Это мы видим по тому множеству одержимых бесами, какого в другие времена никогда не было. И потому если в наше время евангельское учение распространяется с такой силой и быстротой, то сила и могущество князя тьмы должны также особенно проявляться. «К вам сошел диавол в сильной ярости, говорится в Священном Писании, зная, что не много ему остается времени» (Откр. 12, 12). Что сила и могущество князя тьмы проявляют себя и в наше время, в этом нет никакого сомнения (Цит.: «Истина и величие христианства»). Разве не диавольская ненависть проявляется ныне у многих к христианству, которые желали бы стереть его с лица земли? Разве не под вдохновением «князя тьмы» составляются антихристианские сочинения? Разве не «бесовские» думы и мысли проводятся во многих современных книжках и журналах? Какая «нечисть» содержится в художественных произведениях «последних» дней! Какое глумление над Христом и Евангелием слышится в современной печати! Сатанинская злоба вооружается против веры и Церкви Христовой и «враг» Божий и человеческий всюду сеет «плевелы» неверия в Бога, во Христа и отрицания христианства.
В наших светских обществах большая часть мужчин и женщин молчат, когда речь заходит о христианстве, или отделываются от этого вопроса шутками; иные же открыто злословят его: «религия глупость, а христианство – болезнь человеческого рода». Христианство представляют под видом какой-то карикатуры, которая невольно отталкивает от себя.
Гордые своим мнимым образованием, современные люди любят говорить о себе: «Мы! Мы!» У них «все ясное и решеное дело!»… «Ни один разумный человек не посмеет в том сомневаться»… и т.д. Они много говорят об образовании, прогрессе, свободе… А Христианство? Оно устарело, отжило свой век, не может удовлетворять высшим и сложным потребностям времени… И что же? Вредные последствия этого – налицо. Вероломство, безразличие, неверие, безбожие. Сколько тысяч людей, кои по целым годам не посещают церквей. Святость воскресного дня не признается. Домашняя молитва не исполняется. В школах унижается и даже изгоняется из преподавания закон Божий. Процветают нечестие, семейный и общественный разврат. Пьянство и нищета распространяются и растут в ужасающих размерах… Да – тяжелы и велики бедствия, нас окружающие со всех сторон! Но следует ли нам поэтому приходить в отчаяние? Нет! Соблазны, неверие и разврат должны быть, потому что они нам предсказаны. «И тогда соблазнятся многие»… Возстанут лжепророки и прельстят многих: умножатся беззакония и проч. (Матф. 24, 9-12). «Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, горды, надменны, нечестивы, жестоки, наглы и проч. (2 Тим. 3, 1-15). Будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей (2 Тим. 4, 3-4). В последние дни явятся наглы ругатели, поступающие по собственным прихотям (2 Петр 3, 3). И много других мест в Свящ. Писании, где ясно и точно предсказывается неверие, отпадение от Бога – и небрежение словом Божиим – в «последние времена».
«Тяжкие времена!...» Мы переживаем их, и быть может, это действительно «последние времена» пред вторым пришествием Христовым. Времена – антихристовы. Темная сила диавольская вооружается против христианского мира, ожесточается и ищет для себя «сосуда» в лице «человека беззакония», которому имя «Антихрист» в собственном смысле этого слова. «К вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что ему немного остается времени» (Откр. 1, 12). Но кто верует, тот не боится! Кто верует, тот хорошо знает ухищрения сатаны и власть его над людьми, преданными греху. Кто верует, тот знает, что весь мир во зле лежит, - в мире царит – похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1 Ин. 2, 16). Кто верует, тот знает, что в «последние времена» это «зло в мире» обнаружится во всей силе, сатанинская гордость людей все выше и выше поднимает свою голову, и человеческие страсти, как дикие звери, бешено несутся на свободе. Когда-то бесы, вошедшие по повелению Христа в стадо свиней, потопили его в морской пучине… Не то ли ожидает и развращенных, дошедших до скотоподобия, людей, кои увлечения диких страстей устремляются по наклонной плоскости к страшной бездне, именуемой адом или жилищем сатаны с его аггелами…
Как же нам жить в эти страшные «тяжкие времена»? Ап. Иоанн говорит: «Не любите мира, ни того, что в мире… Ибо все, что в мире, похоть плоти, похоть очей и гордость житейская… И мир проходит и похоть его; а исполняющий волю Божию пребывает во век» (1 Иоан. 2, 15-17) Нужно удаляться от мира, хранить себя от похотей, подавлять в себе греховные движения и страсти… Нужно удаляться от зла и направлять волю свою, мысли и желания к добру…
«Уклонися от зла, и сотвори благо» (Псал. 33, 15), …борися со врагами или злыми духами, да умалишь страсти; потом трезвися, да не возрастают; и паки борися, да стяжеши добродетели; посем же трезвися, да …сохраниши. И сие есть – еже «делать и хранити» (Быт. 2, 15), говорит св. Максим («О любви») – Вот – задача христианской жизни, вот обязанность христианина – борьба со страстями, воюющими на мир с особенной силой в «тяжкие времена». Это борьба со врагом нашего спасения диаволом, который уловляет людей в свою волю именно посредством возбуждения в человеке разных душепагубных страстей…
Но – как бороться со страстями? «Не задумывай поднимать войну, говорит святит. Феофан, против всего полчища страстей, а вооружайся всякий раз против той страсти, которая воюет на тебя. Воюет гордость, борись с гордостью, воюет гнев, борись с гневом; одолевает зависть, борись с завистью… Думаем, что страстное движение, нас тревожащее, это – мы, наша природа, естественное требование, коему удовлетворить должно. Это заблуждение есть источник всех наших грехопадений и неправых дел… Нужно бороться со страстью! Поститесь, молитесь, читайте слово Божие, размышляйте, с духовным отцом, говорите, в церковь ходите. Все употребите, чтобы одолеть врага. Нужно бороться со страстью, пока не убежит и не скроется от нас, или пока не успокоится душа… Христианин никогда не должен слагать с себя всеоружия своего, быть в нем день и ночь. Он есть воин несменный, который, всегда должен быть готов на брань. В сем – «терпение» (Апок. 13, 10). «В терпении вашем стяжите души ваша» (Лук. 21, 19). Ибо только «претерпевый до конца, той спасен будет».
Н.М.
Не оскорбляйте Матерь Божию
Есть порок, и весьма распространенный в русском народе, глубоко оскорбительный для Матери Божией, – это сквернословие, матерное или, по апостолу, гнилое слово.
Матерное, бранное слово сам апостол назвал гнилым и совершенно справедливо. Как гнилой предмет издает смрад, зловоние, заражает ядом своего тления окружающие предметы, так и слово скверное, оскверняя уста, заражает зловонием разврата внимающих ему. Оно топчет, грязнит, оскорбляет священное для каждого имя мать. А так как наша первая, лучшая мать есть Царица Небесная, Св. Дева Мария, Которой мы усыновлены Самим Спасителем, милосердно назвавшим нас меньшими братьями Своими, то, следовательно, всякий сквернословец своею смрадною бранью прежде всего оскорбляет и хулит Матерь Божию.
Вторая наша мать есть мать земная, родная, нас родившая и воспитавшая. Сколько болезней и трудов терпит мать для детей своих, сколько безпокойств, ночей безсонных, скорбей сердечных испытывает она, пока ее сын вырастет, в люди выйдет. Но вот этот-то взлелеянный ею сын не стыдится сквернословить, лить грязь на дорогое имя матери, жестоко оскорбляет тем свою же родную мать… Судите сами, каково бедным матерям слушать безумную брань любимых детей… Подумайте и о том, кому уподобить тех, которые ни во что ставят мать и позорят ее имя.
Но есть у нас и еще мать третья, наша общая мать – сырая земля. При жизни нашей она кормит, поит нас, а по смерти нашей примет в свои темные недра. Но каково же будет лежать в ней тому, кто не стыдился смрадом своего сквернословия оглашать лицо ее?
Всякий совестливый человек с краскою на лице спешит удалиться от сквернословца, избегает встречи с ним. Ангел-хранитель удаляется от сквернословца, и может ли он, чистый, внимать смрадным речам потерявшего стыд человека? Зато диавол радуется тому, что сквернословцы безсовестно изрыгают из уст своих, он тогда безпрепятственно опутывает несчастного сетями злобы и лукавства, глубже увлекает его в порок. Пречистая Матерь Божия отнимает милость и помощь от своих оскорбителей. Сам Господь правосудный посылает сквернословцам бедствия и несчастия. Не напрасно ведь сказано в слове Божием: усты нечестивых раскопается град, то есть за срамные слова нечестивцев, развращенных людей, безсовестных терпят бедствия целые города. И это справедливо: если сквернословец свободно изрыгает мерзость и никто его не останавливает, никто не запрещает, а многие, вместо того, еще внимают ему, поддерживают его своим безстыдством, то, стало быть, все то общество в той или другой степени заражено ядом разврата; иначе оно бы не потерпело среди себя скверных хулителей, или бы общими усилиями заградило их нечистые уста.
Вот нередко безпощадный зной палит природу, небо затворяется, не дает дождя, вся растительность вянет, желтеет, печалит наши взоры; эта засуха жестоко отражается на благосостоянии тысяч людей. Но кто знает, быть может, за нечестие уст многих Господь затворяет иногда небо и не дает дождя и воздуха, благоприятного произрастанию плодов земных? В самом деле, что, если бы счесть или, так сказать, слить воедино все те скверные слова, что раздаются над обширными полями и лугами русскими в ранний час прекрасного утра, и в полдневный зной страдной поры, и в тихие благоухающие вечера, когда сама природа своею красотою влечет человека не срамословить, а хвалить, благодарить Творца, то, право, из них образовалась бы огромная смрадная туча, могущая заградить от людей и милость Божию, и свет небесный.
Встал сквернословец от сна, не успел еще умыться, молитвою освятить душу свою, а уж язык его привычно изрыгает брань. – Звонят на литургию или к «Достойно», в приходском храме совершается величайшее таинство, Дух Святый сходит на дары, пресуществляя хлеб в тело, вино в кровь Господа Иисуса Христа, но сквернословцу нет до того дела, он ругается, мысль о Боге забыл, а брань стала его привычкою... Находятся ли близ сквернословца невинные девицы, хотя бы его же родные дочери, толпятся и около малые дети, души которых, что мягкий воск, отпечатывают в себе все худое и доброе, что в них западает, но он и думать забыл про соблазн, про странную ответственность за «малых сих»... Ему нет никакого дела, что его брань оскорбляет невинность, заражает малюток...
малютки-дети с колыбели наслушавшись брани от родителей, придя в возраст, не постыдятся отблагодарить и их такою же бранью. Для большей убедительности в пагубности сквернословия послушайте рассказ св. Григория Двоеслова. Житель города Рима имел маленького сына, которого баловал и даже учил, шутя, бранным словам. Мальчик стал часто и отвратительно ругаться и много, по своей глупости, оскорблял сквернословием имя Божие и св. иконы. Случился в то время мор на людей, тяжко заболел и несчастный мальчик. Когда он сидел на руках у безрассудного отца, приступили бесы, чтобы взять его душу, так рано зараженную ядом греха. Увидев их, мальчик затрепетал от ужаса, закричал: «Батюшка, отыми меня от них!» – «Что с тобою, дитя мое?» – спросил отец. «Вот бесы черные, страшные, – отвечал ребенок, – хотят взять меня». Затем, обругавшись мерзкими словами, умер.
Могу еще разсказать. В приходе, где я служил прежде, сквернословие было, как и везде, обычно. Желая сколько-нибудь вразумить своих прихожан, я надумал в престольный свой праздник, когда в храме бывали налицо почти все мужчины, сказать о мерзости сквернословия. Один из прихожан, по имени Прохор, как особенно закоренелый в сквернословии, оскорбился моим наставлением и будто бы заочно не забыл наградить меня своей большой бранью. Спустя месяца три, Прохор поехал в стадо верхом; лошадь, чего-то испугавшись, сбросила его с себя и ударила по голове настолько сильно, что он слег в постель. – Я его исповедовал и приобщил св. Таин. Нужно заметить, что каялся он чистосердечно и чувствовал, что он уже не жилец на белом свете. Но, к несчастью, привычку браниться не оставил он и в виду смерти, после последнего напутствия. Однажды рано утром приходит ко мне весьма разстроенная жена Прохора и умоляет поскорее пособоровать его. Я поспешил. Прихожу, Прохор без языка, глаза блуждают, лицо выражает испуг. Я приступил к нему помазать его елеем, он с силой отталкивал мою руку от себя. Наконец, когда я, по совершении таинства, стал осенять его трижды святым крестом, все лицо его задрожало, мучительная судорога пробежала по всем его членам, в глазах ясно отражался испуг, руки тянулись оттолкнуть крест. К вечеру Прохор умер в жестоких мучениях, так и не сказавши никому ни слова. Когда пришла его жена переговорить со мною относительно погребения, я высказал ей свое удивление относительно необыкновенного случая с Прохором; и вот что она поведала мне в объяснение этого случая: «Сегодня утром я стала готовиться топить печку. Приподнялся на своей постели и Прохор; я что-то ему не угодила, и он скверно обругался. Всегда он был ругатель, но такого скверного ругательства, как на этот раз, я от него никогда не слыхала… Выругавшись, он тотчас же упал, лишился языка, я скорее побежала за вами, а остальное вы сами знаете»…
Назидательные мысли и добрые советы
Некто говорил о себе: я боюсь Бога, а еще боюсь того из людей, кто не боится Бога. Ибо такой человек способен и готов на всякое преступление, и для него нет ничего святого.
Человек без веры подобен кораблю без руля, носимому по волнам морским.
Если хотим, чтобы нам верили, будем жить хорошо, и если хотим, чтобы нас любили, будем любить.
Если и настоящий час едва ли наш, то что же значит для нас день завтрашний.
Человек, обладающий сокровищем и обладаемый скупостью, которая его связывает и как бы отнимает и уничтожает его сокровище, едва ли не беднее того нищего, который имеет силу и свободу располагать и пользоваться своим скудным имуществом.
Возлюбим обличения; если мы их не заслужили, тем спокойнее можем слушать их, а они помогут нам, чтобы не заслужить их впредь; если же по несчастию заслужили, они помогут нам исправиться.
Закоренелый в неверии ум, как ночная птица, видит только во тьме неверия, любит только свои грезы и бегает от света истины, который жжет ему глаза.
Любовь к Богу есть душа истинной любви к ближнему. Вражду надлежит писать на воде, чтобы скорее исчезла, а дружбу на меди, чтобы навсегда соблюдалась твердою и непременною.
Единственное средство заставить людей говорить о себе хорошо – делать им добро.
Нет улыбки милее улыбки матери и дитяти; нет улыбки прекраснее улыбки великодушия, скрывающего свои благодеяния.
Горе нам, если имя наше далеко славнее дел.
Будь уверен, что тебе ничто не прилично, кроме добра. Всмотрись поглубже в сердце свое, ты сам увидишь, что всякая злая мысль, всякое злое желание, всякое злое дело приносит тебе стыд и срам, несмотря на то, что никто не знает твои мысли, твои делания и дела. А будет время, когда узнают все и все.
Богатство для порочных препятствие, а для добрых пособие к добродетелям.
Завистливый, желая погубить другого, погубляет самого себя.
Неприятно смотреть на деревья с их обнаженными сучьями и ветвями; неприятно видеть замерзшее поле, на коем не зеленеет ни одна травка; но еще печальнее вид охладевшего сердца без соков и силы к добру, без цвета духовной жизни, без плода правды.
Любовь к себе должно приносить в жертву любви к ближним; а любовь к себе и к ближним должно приносить в жертву любви к Богу.
Если хочешь победить какую-нибудь слабость, то не снисходи ей никогда.
Сколько есть вещей и предметов, которых мы не знаем, а все говорим, что живем в просвещенном веке.
Мудрый снисходителен к другим, но строг к самому себе.
Мы с радостью приветствуем новорожденных, хотя родившая страдает и новорожденное плачет. Так без сомнения приветствуются умершие небожителями, хотя мы окружаем гробы их слезами.
Истина никогда не тонет. Сколько бы ни погружали ее в глубину, она всегда всплывает на поверхность воды.
Мы думаем о себе, что мы смирны, пока нас не трогают, – это не смирение; вот смирение истинное: когда уничтожают, оскорбляют, тут себе и говори: это за грехи мои.
На пути жизни должно то же делать, что историки делают на поприще истории; надобно оглядываться назад и поверять себя: не пропустили ли чего-нибудь.
В молитве мы беседуем с Богом, в Св. Писании Бог беседует с нами.
Люби Божии домы, но и себя устрой в дом Божий.