ФРОнтовые были

 Понятное дело, что имеем мы в виду нашу знаменитую русскую «трехлинейку», которая не раз выручала страну.
 Давайте вспомним. Изобрел ее талантливый наш соотечественник, офицер и замечательный конструктор-оружейник Сергей Иванович Мосин. Созданная им на Тульском заводе, она была принята на вооружение Русской армии под официальным названием «трехлинейная винтовка образца 1891 года». Нарекли ее «трехлинейной» потому, что измерялся ее калибр в тогдашних традиционных отечественных мерах длины, т.е. в «линиях», каждая из которых равна 2,54 мм. Умножьте это на 3 и получите 7,62 – стандартный широко известный калибр отечественного оружия. Винтовка эта сразу же заявила о себе как шедевр среди себе подобных. В каких только состязаниях, внутренних и международных, она не участвовала! Условия конкурсов были жесткие: на безотказность, на боевые качества – баллистические и прочие – на выносливость в «экстремальных ситуациях» – винтовки окунали в болотную жижу, подвергали воздействию ржавчины, бросали порознь и ящиками с крыш домов, вываливали в песке и тут же отправляли на боевой рубеж… Наша «мосинская» во всех этих «штучках» была всегда впереди. Проще ее не было, выносливей ее не было, надежней ее в бою не было… Между прочим, автор этих строк, в свое время стрелявший на воюющей Смоленщине чуть ли не из всех видов тогдашнего оружия нашего и трофейного немецкого – может это все подтвердить. Например, нашу винтовку, из которой я мальчишкой глушил тогда в Днепре рыбу (не возмущайтесь, пожалуйста, бойцы за экологию: в реках нашей голодной военной Смоленщины было тогда больше рыбы, чем при теперешнем вроде бы «сытом» режиме), чтоб не таскать ее с собой, прятал тут же «по совместительству» в воду под берегом. Потом придешь, выльешь из нее воду, отряхнешь от водорослей и пали. С немецкой такое не проходило – отказывала сразу же. Осталось добавить, что наша русская «трехлинейка», слегка модернизированная в 1930 году (прицельную рамку в шагах заменили планкой в метрах да намушник придумали – чтоб не отсвечивало при прицеливании), «пропахала аж пять войн: Русско-японскую, Первую мировую, Гражданскую (когда, увы, стреляли из нее свои в своих), Финскую и Великую Отечественную.
У неуемных переоценщиков и ниспровергателей нашей истории, в том числе и истории Великой Отечественной войны, 60-летие Победы в которой уже приближается, стало прямо-таки дурной модой в своих аналитических изысканиях с умным видом поругивать эту солдатскую «подружку» – мол, немцы шли на нас с автоматами, а что мы с нашими винтовочками могли с ними сделать? Да и самих винтовок-то в 1941-1942 годах в войсках не хватало: бойцов в атаку посылали чуть ли не с палками, в расчете, что возьмут оружие у погибшего. Все это – ложь! И чаще всего даже не злопыхательская, а идущая от невежества. Для опровержения этой нелепости надо дать такому «аналитику» в руки немецкий автомат, а самому взять нашу «мосинскую» и предложить сойтись с ним на поле боя. Так вот с нашей трехлинейкой, имеющей прицельную дальность 2000 м, противника с немецким «шмайссером», стрелявшим лишь на 400 м, ты просто не подпустишь – срезать его при скорострельности из винтовки в 12 прицельных выстрелов в минуту дело, как говорится, «плевое». Но вся беда в том (и тут критики допускают путаницу), что немцы чаще всего ходили в атаки не на нормальные наши позиции, где окопались стрелки, пулеметчики, а на разбомбленные авиацией, сметенные артиллерией, раскатанные танками… Когда оставалось лишь, стреляя от живота из автоматов, добивать раненых. Только при чем же здесь наша якобы никудышная винтовка? Из нее просто в такой ситуации и стрелять уже было некому – иначе разве наши солдаты допустили бы до своих окопов немцев? Почему им удавалось идти на такие, уже разгромленные позиции, это уже вопрос другой, связанный с самим ходом войны, а уж никак не с качествами нашей винтовки. Не выдерживают критики и байки о якобы вопиющей нехватке этих винтовок в начале войны. А все дело в том, что в начальный период войны, когда Красная Армия терпела поражение за поражением, хватало всего: и снабженческой неразберихи, и вопиющего самодурства начальников. И получалось, что винтовок как раз и не хватало в нужное время и в нужном месте.
 Вот типичный пример, рассказанный автору этих строк ныне здравствующим Героем Советского Союза Павлом Михайловым. В августе 1941 года на один из участков стабилизировавшегося к тому времени Западного фронта нагрянул в качестве представителя Ставки грозный Лев Мехлис, которого окрестили «главным расстрельщиком военных кадров». На свою беду здесь оказался батальон московских ополченцев под командованием майора В.Суетина. «Почему не бросаете бойцов в атаку?» – сурово вопросил Мехлис. – «Они только что прибыли, окапываются, – доложил комбат. – Оружие будет доставлено через два часа». «Трус! Расстреляю! – взревел тот (его особисты-сопровождающие уже щелкнули затворами новеньких автоматов: у них-то оружие было!) – Немедленно взять высоту. Оружие добыть в бою!»
 Брошенный в нелепую атаку батальон из 800 человек был полностью уничтожен чуть ли не одним-единственным немецким пулеметчиком, удобно укрепившимся на высотке. Бойцы разведотделения, пытаясь спасти положение, сумели в обход подобраться к пулеметчику… Но к этому времени батальон уже был погублен. А пулемет вражеский стал, как утверждают, экспонатом одного из музеев на Смоленщине. Только не демонстрируют его посетителям – стыдно!
 Вот и спросим себя: при чем тут недостаток винтовок?
 …Историческая значимость замечательного изобретения С.И. Мосина сказалась еще и в том, что оно как бы положило основу славной традиции русских оружейников: создавать самое простое, самое надежное, самое безотказное в мире оружие. Трехлинейка стала именно таким мерилом и образцом. В 1941 году (!) Г.С. Шпагин создал пистолет-пулемет ППШ, у которого, кроме целого ряда боевых преимуществ перед противником (возросла вдвое прицельная дальность, в магазин закладывалось семь десятков патронов), оказалась удивительно простая конструкция. Достаточно сказать, что затвор у этого автомата состоял всего из четырех частей (в то время как у немецкого «шмайссера» он был из 18-ти!). А производить его можно было в самых примитивных, почти кустарных условиях, что было крайне важно для скорейшего вооружения Армии…
 Но подлинным конструкторским шедевром, перешагнувшим из века XX в век XXI, стал АК – чудо-автомат М.Т. Калашникова. Изобретенный в 1947 году, он и по сей день остается непревзойденным в мире оружием.
 Однажды по ТВ на встрече с Михаилом Тимофеевичем кто-то из собравшихся высказал похвалу в адрес его детища. В ответ на это изобретатель скромно сказал: «Сделал, как смог. Но я первый пожму в мире руку тому, кто сделает лучше. Вот так, с протянутой рукой, уже и стою более полувека», – пошутил конструктор…
 Что ж, не худо бы всему миру задуматься о том, что в нашей России, при всей расстроенности экономики и «оборонки», наши изобретатели, продолжая трудиться в самых сложных, порой отчаянных условиях, создают (пусть даже в единственных экземплярах) образцы техники, намного опережающие мировую конструкторскую мысль. Будь то танк или боевая машина пехоты, истребитель или вертолет, названный «черной акулой», несбиваемая ракета или надежная антиракета… Будь то невиданная подлодка или неуловимая фантом-торпеда…
 Словом, миру – пока перед ним стоит с протянутой рукой М.Т. Калашников – надо крепко задуматься: а не пора ли вообще выбить из головы мысль о возможности когда-либо воевать с Россией.