КАК ДОСТУЧАТЬСЯ ДО ЕВРОПЫ И ДОЖДАТЬСЯ КОНЦА ВОЙНЫ В ИРАКЕ

 Апрель начался не просто со Святой недели, а с такой, когда Пасха православная совпала с католической. С чего бы это? – гадали мечтатели. Может быть, это знак, что две половинки Европы теперь сольются?
 Как бы не так. Апрель был ознаменован вступлением в НАТО стран Восточной Европы, а 1 мая они войдут и в ЕС. Европа теперь едина, за одним большим исключением (Россия), и несколькими исключениями поменьше.
 Новый генеральный секретарь НАТО голландец Яап де Хооп Схеффер в нашу столицу в Вербное воскресенье.
 «Я прекрасно знаю озабоченности России насчет расширения НАТО, но я приехал специально, чтобы устранить такие опасения».
 И тут произошел редкий в дипломатии на высшем уровне случай: по итогам переговоров Схеффер и Владимир Путин даже не стали выходить к прессе, так как сообщить ей оказалось нечего.
 Российский президент понимает, что нет ничего хорошего в том, что теперь от восточной границы НАТО до нашего Петербурга – 5 минут лета на истребителе с ядерными боеголовками. Понимает также и то, что сейчас не те времена, чтобы НАТО вот так просто начало нас бомбить. Поэтому Путин объявил, что Россия вовсе не боится расширения НАТО, а считает его нецелесообразным по объективным причинам. То есть в переводе это означает: мы не видим, зачем надо было расширяться до наших границ. Но не волнуемся – пока.
 Было еще много слов. Генсек НАТО уговаривал: «Нам нужно обязательно упрочить наше партнерство в рамках Совета Россия–НАТО и найти для этого подходящие методы. Это наш долг». Он напомнил, что «терроризм, распространение оружия массового поражения, Афганистан, Балканы, Ирак – эти проблемы огромны, и было бы ошибкой сделать вывод, что для их решения мы не нуждаемся друг в друге».
 Мы, конечно, нуждаемся. Но не лучше ли сначала подождать, чтобы ставшие натовскими страны Балтии ратифицировали Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ)? Ведь пока они этого не сделали, офицеры НАТО могут уведомить наших, что приезжают с инспекцией, чтобы пересчитать все наши танки или ракеты на военных базах в европейской части страны. И мы тоже можем это сделать – по всей Европе, кроме тех территорий, где не ратифицирован тот самый договор. То есть в Латвии, например, НАТО может складировать и размещать что угодно, и все будет законно. Вот это – проблема. Все прочее – слова.
 По словам министра обороны России Сергея Иванова, «мы не питаем иллюзии относительно того, зачем страны Прибалтики приняты в НАТО и почему здесь уже размещаются натовские самолеты. К борьбе с терроризмом это не имеет отношения».
 Он также добавил, что если в Прибалтике будет создана военная инфраструктура НАТО, Россия сможет легко объяснить любые свои действия самообороной. То есть будем дружить, но одновременно и предпринимать «любые действия».

 Это – НАТО, то есть военная организация европейцев и американцев. Военные и должны быть подозрительными и держать порох сухим. Но есть еще чисто экономический – и без американцев - Евросоюз. И с ним в апреле Москва завершала переговоры уже не по военным, а по торговым вопросам. Может быть, здесь картина лучше?
 В один из дней апреля на 6-м этаже агентства, где я работаю, выступал заместитель министра иностранных дел Владимир Чижов. Темой были проблемы, связанные с расширением уже не НАТО, а ЕС, который тоже вышел на границы России. С 1 мая, когда в ЕС вступает десять новых членов, уже не 36%, а более 50% внешней торговли России будет приходиться на страны Евросоюза. А среди этих новых членов – братская Болгария, братская Венгрия и так далее по списку, страны, с которыми только года два назад нам стало ясно, что мы можем и хотим восстановить прежние масштабы сотрудничества, потому что люди привыкли к товарам друг друга.
 О вопросах, которыми мы в этой связи озабочены, мы впервые заговорили с комиссией Европейских Сообществ в августе 1999 года, рассказывает Чижов. И поначалу в Брюсселе это вызвало шок: вы хотите воспрепятствовать единению Европы? Под этим предлогом с нами не хотели даже обсуждать озабоченности России в связи с расширением ЕС. Затем аргументация изменилась, стала мягче: «У нас идут трудные переговоры со странами-кандидатами, вот с ними уладим, и потом все ваши вопросы будем рассматривать».
 В общем, «мальчик, уйди, не до тебя, потом поговорим». Но, продолжает дипломат, в апреле прошлого года, когда в Афинах объявили состав стран, пополняющих ЕС, выяснилось, что поезд, кажется, ушел: не успеем ни о чем договориться! И только 23 февраля этого года главы внешнеполитических ведомств стран ЕС сделали заявление, в котором впервые признали обоснованность российских озабоченностей в связи с расширением и подтвердили готовность их обсуждать и решать.
 А что может успеть европейская бюрократия за год? Год для нее – не срок…
 Это, конечно, не то, что истребители НАТО у наших границ. Но когда пять лет не желают слушать – это интересный факт, его надо бы запомнить.
 А пока что – идут переговоры. Вот их тематика: вероятные потери от изменения тарифов в торговле со странами-новичками ЕС, в частности, по стали, зерну, ядерному топливу. Квоты, предельные объемы товаров, которые Россия в год может поставить единой Европе. Квоты, например, на поставки российской стали, которые действовали применительно к 15 странам, теперь должны автоматически действовать по отношению к 25 странам. Это означает, что нас лишают целых рынков.
 Есть такие вопросы, как ограничения на полеты наших слишком шумных самолетов. А есть - о положении русскоязычных меньшинств в Латвии и Эстонии.
 На протяжении последних лет мы предупреждали страны ЕС, рассказывает Чижов, что если с их стороны и со стороны правительств Балтии не будут приняты меры по изменению существующего положения, то проблема русскоязычного населения стран Балтии волей-неволей станет проблемой в отношениях Европейского союза и России. Это сейчас и происходит.
 Между прочим, вся наша дипломатия с ЕС строится вокруг идеи о четырех общих пространствах: экономическом, внешней безопасности, правосудия и внутренней безопасности, науки, образования и культуры. Причем Европа вроде бы согласна – пространства эти должны быть общими. В целом.
 А в частности, есть вопрос виз. Согласно регламенту ЕC, все страны, не входящие в его состав, поделены на два списка - А и Б. В списке А - 43 страны, чьи граждане могут въехать на территорию стран ЕС на срок до 90 дней единовременно без права работы по найму и без пользования социальными благами. Россия сегодня входит в список Б, визовой. Наша задача - попасть в список А. То есть россияне без виз ездят в Европу, а европейцы - в Россию. Это, считает Чижов, реально. И намекает на то, что в сложившейся ситуации европейцы, понявшие, что обидели Москву довольно всерьез своим отмахиванием от ее вопросов, пойдут на какие-то компромиссы.
 Какие? Ждем московского саммита ЕС-Россия в мае, на котором будут подписаны две красивые бумаги - протокол о распространении Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) РФ-БС на новых членов Евросоюза и принятие Совместного заявления по нашим озабоченностям. Вот там все будет сказано.
 Самый страшный вопрос, который задаешь нашим дипломатам: хочет ли ныне единая Европа от России, чтобы мы подключились ко всем стандартам и правилам Евросоюза? Чтобы мы исчезли с лица Земли и не создавали проблем? Так вот, на этот вопрос «дипломатический источник, желающий остаться неизвестным», отвечает так: «а это вы у них спросите. Ну, не до нас им – со своими бы делами разобраться. Может, лет через 10 они наконец поймут, как они с нами хотят иметь дело, и тогда появится какая-то еще бумага».
 Вообще-то европейцы нам не враги и нередко бывают симпатичными. В течение апреля в Москве перебывали три из четырех ведущих европейских лидеров, а именно: Ширак, Шредер и Берлускони, не хватало лишь Блэра. И со всеми была большая любовь, много отличных речей, прекрасные и вполне реальные экономические планы, вплоть до обмена стратегическими данными спутниковой разведки. То есть когда имеешь с ними дело поодиночке, то все не так и плохо.
 А когда со всеми сразу, то возникают документы, типа провалившейся резолюции ЕС по Чечне в Комиссии ООН по правам человека в Женеве.
 Не надо обижаться на европейцев – люди как люди. Они другие, они решают массу своих проблем, не надо ждать от них слишком многого. Говорить с ними надо спокойно, на равных, без скандала. И только.

Ирак и Косово - война против народа

 Два небольших «европейских» сюжета нашей дипломатии обнадеживают, показывая, что Москва по каким-то, пусть небольшим, вопросам умеет настаивать на своем или хотя бы заявлять об этом. В общем – чуть-чуть показывать зубы.
 Оба вопроса касаются стран и территорий, нам не безразличных: Косово и Кипр.
 Собственно, в том, что касается сербов и Косово, событие еще не произошло, и сообщения на эту тему – из серии пока никем особо не замеченных.
 Суть дела в том, что Россия подготовила свои предложения, касающиеся нормализации ситуации в Косово, и намерена передать их в Совет Европы и ПАСЕ. Кое-что об этом рассказал спикер Совета Федерации Сергей Миронов.
 "Наши наблюдатели подготовили уникальное по своему содержанию заключение о ситуации в Косово и о последствиях, которые эта ситуация может иметь", - рассказал журналистам Миронов после встречи с группой наблюдателей от Межпарламентской ассамблеи стран СНГ, побывавшей в Косово.
 Суть этой позиции, пояснил он, заключается в том, что со стороны тех или иных международных влиятельных структур в вопросе Косово не должно быть «двойных стандартов». Структуры, о которых речь, это именно НАТО, которое годами попустительствовало албанцам в Косово – с известными результами. События 17-19 марта Миронов назвал «самыми настоящими этническими чистками», которые не смогли предупредить находящиеся там международные силы по поддержанию мира. Он мог бы сказать: не захотели. А когда началось побоище, было уже поздно.
 Как воспримут эту инициативу европейцы? Не будем обольщаться. Наверное, примут резолюцию. Но приятно, что хотя бы голос России и соседних с ней стран тут прозвучал, уверенно и отчетливо.
 И еще – прозвучал вовремя. Потому что косовская трагедия вовсе на забылась, история тут только начинается. Например, эксперты ЮНЕСКО приступают сейчас к оценке ущерба, нанесенного памятникам культуры в Косово в результате массовых акций насилия албанских экстремистов 17–19 марта. Об этом объявила руководитель миссии ЮНЕСКО в Белграде Мари Пол Рудил перед отъездом экспертов в Косово.
 Эксперты намерены обойти все 35 памятников культуры в этом крае, которые были сожжены или разрушены в марте албанскими экстремистами. Ведь это православные монастыри и церкви, находившиеся под защитой ЮНЕСКО.
 Так что тут европейцам еще предстоит задуматься: что же они все эти годы делали и что сделали? И что продолжают делать? Например, на Кипре.
 История с Кипром очень поучительна. Самое хорошее в ней то, что тут прозвучало давно забытое российское «вето» в Совете Безопасности ООН. То самое вето, которое принадлежит там лишь великим державам. Наше вето на этот раз помогло кипрским грекам, и будем надеяться, что этот шаг не будет ими забыт.
 Наложено оно было на довольно неинтересный документ – резолюцию Совета безопасности, призывавшую две общины острова, турецкую и греческую, проголосовать за мирный план ООН на референдуме. Москва при этом вежливо сказала, что, может быть, не надо подталкивать киприотов к решениям, а дать им разобраться самим.
 Но на самом деле это была очевидная поддержка греков, которые к тому моменту уже в целом решили голосовать против плана.
 План был любимым детищем Генерального секретаря ООН Кофи Аннана, которому очень хотелось какого-то успеха после множества провалов ООН. Но разработан он был опять же европейцами в целом, потому что им очень хотелось принять Кипр 1 мая в ЕС, оставив позади историю с разделом острова.
 И все было бы хорошо, но Кофи Аннан и европейцы почему-то не учли, что для греков этот план – издевательство. Дело в том, что согласно ему после объединения острова греки не только не могли бы вернуть себе свои дома, из которых были выгнаны турками 30 лет назад, но даже не могли бы покупать на турецком севере острова недвижимость. То есть те же самые свои дома по второму разу.
 Это означает, что европейский план по Кипру признает: грабежи, погромы, захваты греческих домов 1974 года теперь можно навеки считать законными, результаты их закреплены окончательно.
 А чем вся эта история нам так знакома? Да ведь это же Косово! Людей долго, год за годом вытесняли со своих земель, из своих домов, потом призвали на помощь иностранные войска, потом решили, что пора признать все происходившее законным, поставить точку.
 Понятно, почему Православная Церковь южного, греческого Кипра, ведущие партии, правительство – в общем, 3/4 населения, как показал референдум, против этого плана (а турки, конечно, «за»). Понятно, почему, когда огласили результаты референдума, множество кипрских греков катались всю ночь по улицам на мотоциклах с флагами и, извините, пили до утра. Непонятно другое: почему этого не предугадали с самого начала те же европейцы? Почему российское вето было одиноко, а все остальные члены Совета Безопасности спокойно голосовали за резолюцию?
 И еще непонятно, что происходит со все той же Европой и Америкой, откуда после провалившегося плана по Кипру у них возникла такая любовь к кипрским туркам. И к туркам вообще. Министры иностранных дел ЕС в Люксембурге обсуждают вопрос об облегчении процедуры вступления в ЕС Северного Кипра и уже приняли пакет помощи ему. США тоже заявили, что «не оставят» кипрских турок. Это просто какая-то волна солидарности с турками – все европейские политики стараются сказать им что-то приятное. И власти Турции немедленно пошли в прорыв - заявили о том, что Греция и международное сообщество в целом после того, как греческие киприоты проголосовали против объединения острова, должны признать правомерность позиции Турции по Кипру.
 Опять все, как с Косово и вообще с Балканами – инстинктивная, биологическая какая-то солидарность католиков и протестантов с мусульманами, которые прихватывают православные земли. Отчего это? Скажу честно: не знаю.

 Все предыдущие сюжеты относились к «дипломатическим». Но на Ближнем Востоке, в Ираке – тут уже никакой дипломатии. Это война, ужас и хаос.
 В один из дней апреля президент США Джордж Буш целый час выступал и отвечал на вопросы по Си-эн-эн, повторяя, что Ирак – это не Вьетнам.
 Конечно, не Вьетнам. В Ираке сухо, во Вьетнаме влажно. Во Вьетнаме война шла более всего в джунглях, в Ираке – в городах. В Индокитае американцы убили несколько сотен тысяч человек (и до сих пор не заплатили за это никоим образом), а сами потеряли более 30 тысяч. В Ираке счет местных жителей идет то ли на сотни, то ли на тысячи (кто считал? – точно как во Вьетнаме), а потери американцев составили чуть больше семисот человек.
 А все прочее – то же самое.
 Восстание, бунт, стихийная вспышка сопротивления началась как раз накануне апреля – 31 марта уличная толпа в Эль-Фаллудже буквально разорвала на части американских контрактников, то есть, в общем, случайных людей. И далее весь месяц происходила удивтельная вещь – война, в которой отлично вооруженных американцев просто не пускали в Эль-Фаллуджу и шиитский город Эль-Наджаф. Взорвали, то, ради чего американцы и начали войну – главные нефтяные терминалы в Басре, откуда перекачивалось 1,6 из 1,9 миллиона баррелей нефти, ежедневно экспортирующихся Ираком (да что там, уже американцами). Были перемирия, после них – снова драка, и так без конца.
 В самом Багдаде иракцы устроили такое, что запомнится надолго. Повстанцы взорвали химический склад в тот момент, когда в него входили американские военные и эксперты по поиску оружия массового поражения. Дело было на улице Баб Аль-Муаззам, где еще до войны располагались химические заводы. Взрыв произошел в тот момент, когда 12 американских военных входили в здание. Местные жители потом собирали личные жетоны членов американского подразделения по поиску оружия массового поражения. Жетоны валялись на земле после взрыва…
 Война доброй и даже умной не бывает. То, что творят иракцы, лучше с близкого расстояния не видеть. В родном городе арестанта Саддама – Тикрите – взорвали автомобиль возле американской военной базы, погибли 12 иракских полицейских. В городе Хасва зачем-то взорвали автобус с мирными жителями. В Багдаде взрывали бомбы на рынке, погибло 14 иракцев. (Это не общий счет жертв апреля, а просто перечисление отдельных сообщений.) Все это означает, что в стране хаос, убивают не только американцев, а кого угодно. Все избивают всех, все оказываются жертвами – сунниты, шииты, курды, просто прохожие. Ну, а американцы само собой.
 Границы открыты, сквозь них спокойно даже не проникают, а проезжают террористы откуда угодно – на иракское сафари. Власти нет. Смысла во многом из происходящего тоже нет. Террорист и бандит воюет рядом с повстанцем и партизаном, и, строго говоря, разобрать, кто есть кто, уже невозможно.

 В результате произошло ожидаемое: начала разваливаться фиктивная коалиция. Американцы потратили немало сил (и, в общем, денег), уговаривая своих друзей и клиентов послать хоть один батальон в Ирак. Послали многие. В основном это происходило уже после взятия Багдада, так что иракцам это было вроде как все равно – и многие правительства решили: почему бы не получить в такой ситуации что-то от Америки и дать своим солдатам понюхать пыли, уже осевшей на иракских улицах? Так поступило южнокорейское правительство в надежде обменять Ирак на Северную Корею. То есть поддержать американцев в Ираке, чтобы они в ответ воздержались от войны против Северной Кореи. Так поступили японцы, болгары, поляки, украинцы.
 В апреле почти у всех «союзников» Америки этих солдат начали брать в заложники, требуя в обмен вывода остальных.
 Тут возникает вопрос: брать заложников – это терроризм? В случае, если это гражданские лица? А если – военные? В Ираке в этом всем разобраться невозможно. Но система в этом безумии есть. Взяли заложниками китайцев и тех же южных корейцев – и отпустили, даже извинились: ловили вообще-то японцев, слегка перепутали. Взяли русских – извинились, и не просто отпустили, а довезли обратно на такси. Итальянцам и другим повезло меньше…
 Иракские партизаны (они же – террористы, они же – борцы за свободу и так далее) сделали еще кое-что: совершили покушение на главу одного из государств, входящих в оккупационную коалицию. Это государство – наша братская Болгария.
 В Кербеле напали на кортеж болгарского президента Георгия Пырванова, который неожиданно решил съездить в Ирак и подбодрить своих военных - 450 солдат. Ни президент, ни сопровождавшие его лица во время обстрела кортежа не пострадали. Героического Пырванова показали по телевидению, задыхающимся в броне и каске, после чего он вернулся обратно в Софию, везя 8 раненых солдат и одного покойника, убитого в Кербеле.
 Когда Болгария была союзником СССР, таких глупостей с ней не происходило. Болгар мы брали в космос, но не на войну.
 Развал коалиции начался с испанцев и иных служивших в их батальоне латиноамериканцев – последние из них будут выведены в мае. По имеющейся информации, активнее всего сейчас обсуждают выход из Ирака те, кто громче всех кричал о своем героическом входе туда: поляки и украинцы. Другим – австралицам или итальянцам – не позволяет гордость. Но в целом понятно, что постепенно захотят уйти все, поскольку нет смысла стоять маленьким гарнизоном среди хаоса и чужой, в общем-то, войны.
 Из Вьетнама американцы уходили долго и мучительно, годами. Сейчас все ждут 30 июня, когда власть якобы перейдет к иракскому правительству (никто не знает, как и на каких условиях, и что тогда в стране будет). И больше всего ждут ноябрьских президентских выборов в США. Потому что американскому избирателю не понравится откровенное поражение Америки накануне выборов, другое дело что не нравится ему и растущий счет жертв. Американских жертв, естественно. А вот после ноября можно будет что-то решать.
 Так что все происходящее продлится еще долго. Потом Америка будет годами печалиться, размышляя над тем, как же с ней такое случилось (так было после Вьетнама). Потом придет очередной Рональд Рейган, который скажет американцам: хватит, мы снова сильнее всех, мы во всем и всегда правы. И нация полюбит его так, как любит сейчас несчастного инвалида Рейгана, который сегодня считается более популярным и великим президентом, чем Рузвельт.