С Крестным ходом Владивосток–Москва около тысячи километров прошла журналист Анна Геут из газеты «АиФ Дальний Восток». Она вернулась в Благовещенск в круг своих обычных обязанностей и забот, но Крестный ход продолжает звучать в ее сердце...
Испытано на себе
Он начал говорить. Скупо, сдержанно. О том, что пришел однажды к матери пьяный. Отчаявшийся — были проблемы с женой. На уговоры мамы ответил жестом: демонстративно порвал бумажную икону Христа Спасителя. На две равные половины: «И что Он, этот Твой Бог?!»
Через три дня в темном переулке на него напали хулиганы. Избили. От смерти Виталю спасли в больнице. Спасли от смерти, но не от паралича. Паралич разделил тело Витали на две равные половины: левая двигалась, правая — нет. Соответственно, половина внутренних органов отказала, так что этот молодой, сильный мужчина больше не мог жить без врачей, процедур, лекарств. Жена его бросила.
— Как Господь милостив! — С лица Витали в течение всего рассказа не сходит выражение детского удивления. — Я же свинья, а Он так меня любит!
В Амурской области Виталий уже не просто шел в крестном ходе, он нес хоругвь. Хоругвь — это знамя со священным изображением. Крест впереди и две хоругви с изображениями Христа и Богородицы.
+++
Когда мы шли уже по самому поселку, крестный ход, как обычно, начал «раздуваться». К нему присоединялись местные жители. Мамы с младенцами на руках и в колясках, мальчишки на велосипедах и пешком, разновозрастные детские компании — например, младший брат на плечах старшего, который держит за руки двух сестренок.
Для меня лично в такие моменты самым тяжелым было то, что общую молитву становилось не слышно. В Талдане, когда я вдруг остро почувствовала себя одинокой среди чужих людей, рядом со мной запел звонкий мальчишеский голос. Запел сильно, уверенно, в точности повторяя напев молитвы, — будто пел не первый раз. Я оглянулась: загорелый подросток лет двенадцати открыто смотрел на меня. Чувство одиночества у меня мгновенно исчезло: рядом был не просто друг, рядом был единомышленник. Я пару раз косилась на своего спутника, удивляясь его взрослой сосредоточенности на молитве.
Когда мы остановились около одного из одноэтажных деревянных домов, этот молодой человек спросил меня, как старую знакомую:
— А крестить будут? — оказалось, что он даже не крещен.
Я пообещала узнать у отца Виктора.
Во время молебна я все время находила взглядом загорелого подростка. Выражение его лица было похоже на выражение лиц «наших» детей, идущих в крестном ходу: жажда. Только у «наших» на лицах была детская жажда — они хотели пить. А у талданского мальчика на лице была написана взрослая жажда — он искал смысл жизни.
Моя Надежда
Сейчас крестный ход уже вовсю идет по Сибири. А на Дальнем Востоке, по которому он шел первые четыре месяца, остались тысячи тех, кто участвовал в молитвенно-покаянном шествии всего лишь день, два, неделю, месяц. Тех, чьи сердца и молитвы ежедневно летят вслед небольшому отряду Христовых воинов.
Могу поделиться: чувство, что ты отстал от крестного хода, мучает долго. Уныние, грусть, желание избежать обязанностей твоей сегодняшней жизни, полететь мечтой вслед крестному ходу — это искушения. С ними приходится бороться. Трезвиться.
И Господь посылает — как драгоценнейший подарок! — понимание, что на самом деле ты из крестного хода не ушел. Просто есть разные способы идти в этом самом крестном ходе. И главный способ — молиться.
Но, снисходя к человеческим слабостям, Бог посылает и зримые утешения. Это — в первую очередь — люди. Те, кто тоже шел в крестном ходе. Те, кто нуждается в тебе. В ком нуждаешься ты.
И к тебе вдруг приезжает в гости — на время школьных каникул — «самая настоящая» участница крестного хода! 14-летняя Надежда из Приморья, которую мама впервые отпустила в самостоятельное путешествие: ехать целые сутки в поезде одной! (С мамой и младшим братом она шла с крестным ходом большую часть этого лета, прошла больше тысячи километров).
Неделя Надиного пребывания в Благовещенске пролетела быстро. Она приехала в субботу, в воскресенье приняла в кафедральном Благовещенском соборе Святое Причастие.
Мы все делали вместе: вместе молились, вместе убирались, вместе готовили вкусненькое для гостей. Вместе ходили ко мне на работу (в университет), вместе гуляли и даже ходили по магазинам. Но самое главное — мы успели встретиться со многими из тех, кто участвовал в крестном ходе!
Анна Еременко — моя подруга, корреспондент, шедшая с крестным ходом два дня на отрезке Благовещенск–Свободный, ходила вместе с нами на службы, занималась с Надей английским языком.
Наталья Гулевич — учительница, шедшая с крестным ходом на следующий день после того, как из него уехала Аня, на отрезке Свободный–Шимановск, специально приехала в Благовещенск на выходные, чтобы встретиться с нами. В воскресенье после Литургии мы вместе пили чай и ели торт!
Александр Брылин — спортсмен, шедший с крестным ходом несколько недель (почти через всю Амурскую область), нашел минутку и пришел повидать Надежду, несмотря на то, что у его брата на следующий день была свадьба, а он помогал ее организовывать.
Игорь Сасим — издатель, шедший в крестным ходом на отрезке Магдагачи–Талдан, за чашкой чая рассказывал об искушениях, настигнувших его после крестного хода.
Олег Тимофеевич — пенсионер, шедший с крестным ходом от Облучья до Благовещенска (тогда я с ним не встретилась, так как вышла только с Благовещенска), пришел вместе с Александром и Игорем — познакомиться.
Александр Шапарев — студент, шедший два дня с крестным ходом уже на самом севере Амурской области — между Сковородино и поселком Ерофей Павлович, — не только пришел повидаться с Надеждой, но и в день ее отъезда приехал помочь собраться и донести до поезда сумку.
Мы встретились и увидели вдруг, что нас много. Поняли, что живем в одном городе. Когда приходили сестры, мы молились перед едой по-семейному — произносил молитвы один человек. А когда пришли в гости братья, молитвы мы запели по-монастырски, как в крестном ходе, — хором! Когда после молитвы все уже начали пить чай, я увидела, что глаза Надежды полны слез. Это было первым, что она рассказала маме после того, как братья ушли: «Мы молились вместе, как в крестном ходе!»
А ведь, по большому счету, мы действительно молимся вместе — только не КАК в крестном ходе, а ВМЕСТЕ с крестным ходом. Внутри него. И не устаем благодарить Господа за то, что укрепляет нас, дает нам почувствовать, что крестный ход идет не только по стране, но и по нашим сердцам.