Вспоминаю сейчас одну встречу со скитоначальником Оптиной Пустыни, которого я встретил во дворе монастыря, иеромонахом Тихоном, я спросил его, почему, сколько раз ни бываешь на Святой Горе, хочется вновь и вновь приезжать сюда? Он говорит: «Андрей, не беспокойся, это называется афонская болезнь». Вот об этой афонской болезни я хотел бы сегодня порассуждать вместе с вами, чтобы мысли каждого объединил великий праздник — Покров Божией Матери.
Владимир Расторгуев (Москва). Для меня Афон — это возможность заглянуть в себя, прежде всего. Я понимаю тех людей, которые говорят, что Афон — это молчание. Приезжая на Святую Гору, хочется побольше всмотреться в себя, говорить с Богом и по завершении поездки, как сказал один человек, не расплескать бы ту благодать, которая наполнила сердце. Для меня наш монастырь, отец игумен, братия вся — это образец любви Христовой. И, конечно же, и те люди, которые есть в России, но мы сейчас говорим об Афоне. Почему мне сюда хочется приезжать? Я сюда приезжаю, взрослый человек, и вспоминаю себя маленьким ребенком в детстве, когда был у бабушки или дедушки, там, где тебя особенно любили, все это было настолько безкорыстно, тепло и радостно. Здесь получается то же самое, и я стремлюсь именно к этому — чувству, которое, к сожалению, у нас в России сейчас находится в дефиците.
Смотрю на братию, как они молятся, как они живут между собой, это, действительно, настоящие дети Богородицы. Они живут этим, живут верой, глубокой, неподдельной, истинной. Как-то приезжали с нашим духовником, отцом Сергием Правдолюбовым сюда. Он, конечно, человек высокой духовной жизни, и у него род священства очень долгий. Он подмечал такие тонкие вещи, которые нам были неведомы. На вечерней службе в конце первого часа монахи поют «Взбранной Воеводе победительная». Он наклонился ко мне и сказал: «Посмотри, это маленькие детки поют своей Мамочке Богородице». Для меня это было таким откровением, я этот момент, наверное, на всю жизнь запомню. Действительно, афонские монахи для меня одновременно и детки Богородицы, которые с такой любовью поют своей Мамочке. Вспоминаю себя в детстве, когда что-то хотел подарить маме, делал какие-то подарки на день рождения, Новый год. Хотели сделать очень красиво, порадовать своего самого близкого человека. Не за что-то, а просто так порадовать.
В основе настоящей любви лежит жертвенность. Если человек готов принести себя в жертву по максимуму, то это означает отдать жизнь свою. Жертва же может быть любая: и время свое пожертвовать, и интересами какими-то пожертвовать. Это и есть любовь настоящая, остальное — что-то искусственное. И вот у монахов этот образец любви, поэтому всегда сюда и тянет, поэтому и хочется сюда приезжать. Я даже не знаю, что можно еще сказать. Тепло здесь, хорошо. Наверное, в Царствии Небесном должно быть так же, потому что там — любовь. Помните историю, когда маленькая девочка, возмущаясь, видя какую-то несправедливость, обратилась к бабушке:
— Бабушка, где же справедливость?
— Внученька, в аду.
— Как в аду? А в раю?
— А в раю любовь.
Андрей Печерский. Когда мы были в самой древней нашей обители Ксилургу, Игорь Валентинович Фролов вспоминал, как много лет назад, когда там еще служил отец Николай Генералов, во время литургии прилетели соловьи, и они пели на протяжении всей службы. И только после того, как отец Николай совершил отпуст, и литургия была завершена, они вспорхнули и улетели. Это же и есть райское пение.
Я помню, как-то шел на мельницу преподобного Силуана, и тоже на ветке сидел соловей, и он совершенно меня не испугался. Он продолжал петь. Я встал около него, а он все пел и пел. Действительно, ведь мы здесь как бы в рай попадаем.
Олег, когда мы ехали на автобусе, ты запел одну песню, ее почему-то мало кто вспоминает, а она же о самом главном, и в ней такие слова: «Вера вечна, вера славна, наша вера православна!». Меня эта песня до слез растрогала…
Что бы ты хотел вспомнить сейчас?
Олег Кузьмин (Москва). Достаточно часто приезжаю на Афон на протяжении уже многих лет, не первое десятилетие. Всегда замечаю, что люди здесь раскрываются со своей самой лучшей стороны. Интересно, что сколько бы здесь ни было паломников, трудников — я не говорю о монахах, потому что у них это практически всегда заметно, — все готовы друг другу уступить, поддержать, обнять, протянуть руку, улыбнуться, порадоваться незнакомым людям. То есть здесь проявляются самые лучшие человеческие качества. Наверное, нет места на земле такого, где бы люди были так открыты друг другу. Мне кажется, это явное действие благодати Божией, которое здесь, на Святой Горе, подается по молитвам Пресвятой Богородицы и под Покровом Матери Божией, которая является Игуменьей Святой Горы. Здесь все мы, действительно, наполняемся благодатью, и наши лучшие качества проявляются здесь особенно. А худшие и негативные как-то замирают здесь, как микробы, которые не размножаются в каких-то определенных условиях, а размножаются только хорошие культуры.
Много лет я все время замечаю, что с кем бы мы ни встретились, мы становимся близкими друзьями. Здесь за столом люди, с которыми мы познакомились на Афоне. И к каждому огромное сердечное расположение, можно сказать, братская любовь, потому что с этими людьми связаны самые лучшие и теплые моменты совместного пребывания, совместной молитвы, совместного участия в богослужении и, конечно же, общего участия в таинстве, когда мы соединяемся с Богом и соединяемся друг с другом. И здесь это очень явно чувствуется. Это, наверное, самое яркое, что я хотел бы отметить, потому что сюда приезжаешь, и здесь ты ни о чем не беспокоишься. Здесь мир. Каким-то образом все это растворяется таким умиротворением, таким радостным состоянием души, причем радость такая не бурная, а тихая, прикровенная, но она такая теплая, которая наполняет твое сердце. Это место, куда хочется приезжать. Наверное, это самое важное, что я хотел бы выразить.
Андрей Печерский. Конечно, не всем людям в наше время предоставлена такая возможность приехать на Святую Гору, особенно сейчас в связи со сложной международной обстановкой. И конечно, друзья, хотелось бы поговорить еще об одной стороне нашего бытия. Дело в том, что, как мне кажется, многие люди, которые сейчас ходят в православные храмы, не до конца понимают, что такое покаяние, что такое исповедь, не вдумываются в эти понятия, и именно поэтому, может быть, Господь не дает нам мира в наших сердцах.
Страсти, которые бушуют во всем мире, естественно, имеют свою причину. И наши знаменитые священнослужители, прежде всего, наш Патриарх Кирилл, говорят в проповедях об этом. Мне запомнилась фраза из одного из последних выступлений Святейшего Патриарха, где он говорит: «Нам нужна духовная мобилизация». И об этом я хотел поговорить, чтобы как-то помочь другим людям нашими рассуждениями, нашими словами, чтобы они не относились к тому, что происходит вокруг них как к какой-то неизменной данности. Мы же можем улучшить обстановку вокруг нас, если будем по-настоящему обращаться к Богу, как это делается на Святой Горе Афон, в других обителях по всему миру. Кто бы хотел продолжить этот разговор?
Павел Леонов (Липецк). Прежде я хотел бы поделиться своими впечатлениями о поездках на Афон. В принципе мы уже многое знаем, у каждого есть свой опыт посещения Афона. Я уже более десяти лет приезжаю сюда и хотел бы сказать, что в миру у тебя возникают какие-то вопросы, и ответы на них ты получаешь здесь. И не обязательно идти к какому-то старцу, чтобы спросить об этом. Но ты обязательно встретишься с людьми, в основном, с монахами, которые как бы случайно по дороге тебя сопровождают в другой монастырь или еще где-то с ними встретишься, или даже с обычными людьми, и потом понимаешь, по прошествии времени, что в общении с ними ты получил ответы на те вопросы, которые изначально были у тебя. Когда приезжали со мной друзья, я увидел, что Афон их сильно изменил. То есть они свой вектор жизни поменяли в противоположную сторону. И потом, конечно, впечатляют афонские ночные службы. В России у нас ночные службы только на Пасху, Крещение и Рождество. А здесь они каждый день. Еще такая особенность: здесь не зажигают свечи, а в основном ночью горят лампадки. И молитва такая, что ты находишься между небом и землей. Вот это запечатлевается в памяти. И если кто-то берет маленьких деток, скажем, семи-восьми лет, то для них это впечатление на всю жизнь. Пение афонское, каждение священником храма, вся обстановка запоминаются навсегда. На Афоне человек много о чем передумает, осознает, что да, ему нужно подтянуться, исправиться, потому что вся обстановка этому способствует.
О духовной мобилизации что можно сказать? Когда человек находится в покое, то есть у него нет никаких особых проблем, ему не нужно никуда мобилизовываться. Как только обстановка изменилась, человеку уже надо что-то предпринимать, и тут, я считаю, и начинается духовная мобилизация. И люди обращаются к Богу за помощью, за тем, чтобы этот момент как-то решился или обстоятельства изменились в лучшую сторону. Сегодня у нас происходят военные действия, и люди должны обращаться к Богу и Богородице. В сегодняшний праздник Матерь Божия покрывает всех нас своим честным омофором, мы особенно должны просить Ее о помощи в такой день.
Андрей Печерский. Павел, расскажи, пожалуйста о том случае, когда ты встретил человека, которому Божия Матерь по молитвам старца Ионы Одесского спасла ногу. Тоже ваша встреча здесь произошла.
Павел Леонов. Мне очень дорог был схиархимандрит Иона Одесский. Старец почил 18 декабря 2012 года на Савву Освященного. Он афонит, говорил: «Павел, а я вот двадцатый раз сюда приехал». А я про себя думаю, что я не двадцать, а более пятидесяти раз уже приезжал. Он человек высокой духовной жизни, служил в Одесском Успенском монастыре. Познакомились мы здесь в 2007 году, потом я к нему туда ездил. Однажды в Ельце была сильная гроза, и Крест просиял среди грозы, многие сфотографировали его. И я приехал сюда с такой фотографией, мы здесь встретились, и я говорю: «Батюшка, смотрите». Он отвечает: «Да, это Господь свидетельствует, что Он есть, и людям показывает, что нужно быть человеком верующим и доверять Богу».
В этом году я приезжал на Святую Гору на Новый год, и в лодке нас было всего двое. А сейчас я встретил этого человека. Спрашиваю у него, откуда он. Отвечает: «Я с Одессы». Говорю: «Одесса? Батюшка Иона?» Он: «Да, батюшка Иона». Я говорю ему: «Тогда, может быть, что-то можете от себя рассказать». И он мне рассказывает свою историю вкратце. А вначале показывает свою ногу, она вся в швах, можно сказать, изуродованная нога, но человек на нее наступает.
Он был неверующим, попал в аварию. Врачи сказали, что нужно будет ампутировать ногу. Он не хотел лишиться ноги и поехал в Киев, но и там ничего утешительного не услышал. Ездил даже в Германию и снова врачи сказали, что ногу ему они не спасут. Время еще было для раздумий, и он вернулся в Одессу. Услышал, что есть такой батюшка Иона, пошел в Успенский монастырь. «Подхожу на костылях, — рассказывает он, — народу стоит много, а я даже и не знаю, где он сам-то находится. Смотрю, народ весь расступается, и батюшка подходит ко мне, называет по имени: «Александр, я тебя давно ждал». Отводит меня в сторону и говорит: «Веруешь, что твоя нога выздоровеет?» «Верую». Он еще раз спрашивает. И так три раза спрашивал: «Веруешь». Я отвечал: «Да, верую». Говорит: «Ну, иди, будешь помазывать медом с такими-то травами». Я про себя подумал, что деваться-то некуда, и решил какое-то время помазывать ногу. Вот видишь, до сих пор моя нога жива. Я ему так благодарен!»
Такая история, связанная со старцем Ионой, который тоже любил Афон. Я думаю, что там, на небе находясь, батюшка присутствует и здесь на службе. В какой монастырь ни заедешь, его фотографии везде можно увидеть. Даже на Корфу у Спиридона Тримифунтского есть его фотография в архондариках. Здесь на Афоне тоже частенько встречается.
История исцеления Александра еще раз говорит неверующим людям о том, что Бог есть, и Бог выше всего. Да, все мы прибегаем к врачебной помощи, и Бог благословляет врачей заниматься тем, чем они занимаются. Но бывают моменты, когда вступает в действие Божественная сила, и происходит исцеление от неизлечимой болезни, где врачи были безсильны. С врачебной точки зрения или с мирской мы не можем понять, как это происходит, но это есть. Такие случаи в жизни встречаются. И я думаю, что это великое счастье, когда человек верующий.
Андрей Печерский. Люди приходят к Богу самыми разными путями. Кого-то к этому подталкивают жизненные обстоятельства, иногда самые трагические. А иногда, наоборот, какие-то благоприятные. Но у каждого в этом плане свой путь, и вот хотелось бы, чтобы наш друг Алексей поделился своим путем прихода на Святую Гору Афон. Теперь он всегда с нами, помогает нам во всем.
Алексей Ковалев (Москва). Первая моя поездка состоялась в 2010 году. Меня пригласил товарищ. Диамонитирионы выдавались только на четыре дня и три ночи, и мы приехали сюда именно на такое время. Мой друг захотел показать мне Афон с разных сторон. На первую ночь мы остановились в Свято-Пантелеимоновом монастыре и сразу попали на послушание: чистили рыбу до службы. Во второй день поехали в келью Святого Модеста. Эта Келья — маленькое уютное место, где на тот момент было уже все довольно хорошо благоустроено.
На следующий день мы пошли в Иверский монастырь, но там нас не приняли, сказали, что нужно заранее бронировать места. Тогда мы отправились в монастырь Каракал. Так в первый раз я побывал на Афоне.
Эта поездка, конечно, очень долго оставалась в памяти, хотелось вернуться на Святую Гору. В 2014 году меня благословил духовник, и я приехал на Афон уже на целый месяц. За это время обошел все обители, ночевал в них, все прошел пешком. Познакомился с разными сторонами жизни Афона более детально, чем в предыдущую поездку.
А в следующем, 2015 году, я уже понимал, что поеду только в Русский монастырь и поеду туда на послушание. И так сложилась традиция каждый год ездить на Афон и трудиться в Русском монастыре по месяцу.
В 2019 году после такого моего паломничества и трудничества я вернулся в Москву, и спустя месяц ко мне обратился помощник эконома с просьбой, кого бы я мог порекомендовать на должность помощника руководителя паломнической службы. Я задумался, а потом, посоветовавшись с семьей, предложил свои услуги. За кого можно поручаться, как ни за самого себя; чтобы кого-то порекомендовать, надо быть очень уверенным в этом человеке. Встретился с Игорем Валентиновичем Фроловым. Мы сразу поняли друг друга, и я тут же приступил к исполнению своих обязанностей. Помогаю совершать паломнические поездки другим людям. Если прежде у меня загорались глаза и сердце, когда я стал ездить на Афон, то теперь являюсь таким проводником на Афон для других паломников. Вижу у них такие же горящие глаза, и это, конечно, очень радостно! Считаю это делом своей жизни.
Андрей Печерский. Да, дело жизни для каждого из нас очень много значит. И у каждого оно свое и, конечно, я считаю, что Афон нам всем помогает, и, прежде всего, помогает православная вера.
Я помню, несколько лет назад мы познакомились с тобой, Игорь, когда я ехал к отцу Николаю Генералову. И после этого такая мужская дружба родилась у нас. И я приезжал в твой город, где ты помогаешь храму, монастырям. Тогда поднимали купол на храм.
Ты только что вернулся с самой вершины Святой Горы. Поднялся на вершину не один, а с племянником. Я несколько раз был на Афоне со своим сыном и, конечно, мечтал о таком восхождении. Но сын мне сказал: «Папа, я видел, как ты поднимался семьсот метров до одного из монастырей. Я тебя не потащу на гору». И вот я до сих пор не сподобился подняться на вершину Святой Горы. Может быть, ты поделишься своими секретами, и я на семьдесят шестом году жизни все-таки смогу это совершить.
Игорь Любченков (Ульяновск). Пути Господни неисповедимы, поэтому семьдесят шесть лет — хороший возраст для того, чтобы подняться на Гору. Афон — удивительный, братский мир любви. Братский, потому что здесь мужской коллектив, каждый из нас, наверное, не раз в жизни пребывал в мужском коллективе. Я в военном училище учился и помню, что мужской коллектив — очень закрытый, яркий, а если он насыщен братскими отношениями, заботой о ближнем, как здесь, то это любовь. И все мы, как Владимир сказал, все присутствующие здесь, находимся под материнской Любовью и Покровом Божией Матери нашей. Мы все здесь служим Ей, пытаемся угодить, пытаемся попросить молитв о нас. Мы не распыляемся здесь по мелочам, здесь нет мирской обстановки. У каждого есть глаза, в миру они смотрят иногда не туда, жизнь есть жизнь. На Афоне у всех происходит духовное возрождение. Мне довелось стать духовным чадом архимандрита Иеронима (Шурыгина), который тоже здесь много лет служил в Русском Свято-Пантелеимоновом монастыре — с игуменом Иеремией, отцом Макарием. С обретением духовного отца жизнь наполнилась духовным содержанием. В 2002 был первый раз на Святой Горе Афон. В каждой поездке на Святую Гору происходит какое-то яркое событие, и оно в памяти остается. Вот и сегодняшняя поездка отмечена такой братской любовью, и здесь мы все друг друга, можно сказать, окормляем. Мы редко встречаемся таким коллективом, и каждый хочет позаботиться о другом. Видимо, и невидимо, и молитвенно.
В этот раз мы с Алексеем, племянником, повторили прошлогодний поход. В прошлом году мы не дошли до горы, на Панагии остановились, а в этом году нам удалось дойти до конца. Удалось каким образом? Постоянно читали молитву вслух, громко. Идем и читаем по очереди «Богородице, Дево, радуйся», читаем молитву Господу. В этом восхождении был такой интересный случай. Алексей отстал, я сел, дожидаюсь его. Он подходит, спрашивает: «На сколько минут я отстал?» А я отвечаю: «На шесть «Богородиц» и на «Отче наш».
Что запомнилось в этот раз? На вершине горы ночевали в храме Преображения, было очень холодно. Затем утренняя служба, литургия. Когда служба началась, как-то руки отпустило, стало намного теплее, чувствовался прямо Покров Богородицы, незримо. И не грелся я нигде и к печке не подходил, а закоченевшие руки отогрелись, заработали.
Когда обратно шли, обгоняет нас иеромонах Анатолий. Идет так быстро, быстро. Я спрашиваю:
— Отец Анатолий, сколько Вам лет?
— Шестьдесят девять.
Батюшка летит, как на крыльях. Я за ним стараюсь успеть. Разговор завязался. И разговор возник очень интересный. На Афоне мы часто не воспринимаем слова монахов, потому что они для нас, можно сказать, являются резкими. В миру мы стараемся смягчить выражения — особенно современность внесла такую черту, — что надо сгладить разговор, опасаясь обидеть человека, но тем самым мы теряем главную нить в разговоре. А здесь так ярко скажут, тебя вначале вроде оттолкнут эти слова; потом начинаешь думать, и в словах очень глубокий смысл проявляется. Может, не сразу до тебя дойдет.
Наш разговор с отцом Анатолием только спустя пару часов я начал анализировать, как он сказал мне: «Чего ты в красной куртке ходишь?» Я говорю: «Да не знаю, куртку купил вот красную». «Ты не знаешь, а в Европе женщина на коне на красном въехала и развратила всю Европу, и к нам дошло?» Начал анализировать, да, на самом деле, когда женщина одевается в красный цвет, это же цвет такой ярко возбуждающий. Здесь не говорим о мучениках. Отец Анатолий продолжал: «В Пасху, пожалуйста, надевай, а в остальные дни надо носить зеленый, синий, темный, черный цвет». Вот так, не задумываешься, живешь в миру, вроде бы так и надо. А в каждом нашем действии можно увидеть глубокий смысл.
Вообще все по Промыслу Божиему происходит, и мы собрались здесь неслучайно. Мы будем помнить об этом всегда — о нашей встрече; и каждый из нас другому что-то привнес в жизнь, помог в каких-то поисках, помог разобраться в вопросах, которые мы не могли решить сами. Да, на Святой Горе решаются многие вопросы, которые для нас очень важны.
Вспоминаю свою жизнь, ночные службы в монастыре, где батюшка, мой духовник, служил, Царство ему Небесное. Двунадесятые праздники и престольные ночные службы — это хорошее время, когда тело устает, а душа возрождается. Приезжаешь после рабочего дня, а надо проехать двести километров, потом в двенадцать часов начинается служба, и к четырем часам ты уже плывешь. А до четырех часов ты стоишь, мысли разные в голове, ничего не слышишь, потому что инерция забот и хлопот домашних, семейных, она такая великая. А к четырем часам — все, тело обмякнет, ты стоишь, лишь бы не упасть и начинаешь молиться.
Как Андрей Николаевич сказал, часто человека к вере приводит какой-то особый случай. В моей жизни было очень много молитв за родных. Вспомнил, Андрей Николаевич, о начале разговора, когда ты упомянул о приезде к нам. В то время мы поднимали купол на храм, и в этот же день приходит ко мне старший сын, мы сидим за столом, и он говорит: «Батя, у меня опухоль в головном мозге». Представляешь, в этот же день. И потом целый год мы лечились. И все шло так, что по молитвам, слава Богу, все разрешилось, сын вылечился. Все врачи, да и мы сами удивлялись, потому что много фактов, которые на протяжении лечения были, невозможно логически объяснить.
Афон, еще раз повторю, — это удивительный уголок православной братской любви. Сколько у меня было встреч и с католиками здесь когда-то. Они тоже все пропитываются духом Афона. Не знаю последствий, но никто просто так отсюда не уезжает. Это могу точно сказать. Приезжают туристом, а возвращаются уже не туристом.
А про современное состояние общества мы много беседовали, пока ездили. На самом деле, нам надо самим измениться, потому что слова без дел мертвы. А мы являемся примером для своей семьи, для родных и близких. Анализирую свою жизнь, многие же смотрят на меня, и мне становится тогда стыдно делать что-то. Иду по этому пути, и как же покажу, что говорю одно, а делаю другое? И себя останавливаю. Тоже нелегко это. А так, если подумать, все в общем-то просто. Надо, во-первых, говорить правду. Общаясь в миру, мы думаем сразу еще несколько дум: надо сделать одно, надо сделать другое… Здесь на Афоне этого нет. Потому что все мы здесь живем только молитвой. Короткий, конечно, промежуток времени — несколько дней. Но здесь мы живем молитвой, и нам Господь и Богородица показывают, как надо жить и в миру. Дай Бог нам всем сил, потому что без этого мы не сможем ничего. И духовную мобилизацию провести. Опять же слово хорошее — мобилизация. Надо внутри измениться. Не жить, как ты жил до этого, а измениться.
Андрей Печерский. Я сейчас вспомнил о своих встречах со старцем Гавриилом Карейским. Как-то ему задал вопрос: «Батюшка, а как повлиять на неверующего человека, особенно молодого, у которого гаджеты, и он подвержен всем нашим современным соблазнам?» Он так головой покачал и сказал: «Никак не повлияешь. Только своим личным примером». Как раз то, о чем ты говоришь. Вспоминаю, как владыка Феогност, в прошлом наместник Свято-Троицкой Сергиевой лавры, который сам тоже часто ездит на Афон, сказал на сороковинах по архимандриту Кириллу (Павлову) на его могилке: «Да, архимандрит Кирилл как говорил, так и жил, как жил, так и говорил. А разве многие из нас могут об этом сказать?» Ты совершенно прав, у нас дела и слова, к сожалению, часто очень сильно расходятся, хотя гладко говорить научились все. И пока мы внутренне не изменимся — я надеюсь, друзья, вы поддержите меня в этой мысли, — пока не будет этого изменения, ничего не будет. А изменения почему-то не происходят.
Я обратил внимание на обращение ведущего телеканала «Спас» Бориса Корчевникова. Когда в Донбассе убивали людей, Москва шумно праздновала очередную годовщину. Его это возмутило, и он, ведущий православного телеканала, не побоялся об этом заявить: что же мы делаем, где, действительно, наши молитвы? Я видел даже и с украинской стороны такие же обращения, в том числе и священников. Один из них говорит: «Как же так? В Николаеве гибнут люди, а в Одессе народ гуляет и веселится». Живем мы в комфортных условиях, пока нас лично какие-то события не коснутся. Господь, наверное, нас испытывает. Как вы считаете, почему Господь на нас обрушивает все эти испытания?
Старец Гавриил Карейский говорил: «У савана карманов нет». Он ведь самыми простыми словами изъясняет нам главные истины. А мы почему-то о самых простых словах забываем, лезем в какие-то дебри философские и политические. Наши духовные руководители, в том числе и старцы на Святой Горе, не устают говорить, что пробуждаться надо к вере. Давайте сейчас с этими словами обратимся к тем людям, которые могут нас услышать, которые все-таки, наконец, задумаются.
Когда я начал издавать газету «Русь Державная», мне понравилось письмо одной подписчицы из Сибири, в нем были такие строки: «Прочитала «Русь Державную» и хочется жить». А мы еще скажем: «Пришел к Богу, и тогда понятно, как жить». Давайте на эту тему поговорим.
Олег Кузьмин. Вы сказали о том, что в одном месте убивают людей, а в другом — празднуют. Мне кажется, здесь есть такой важный момент, который стоит отметить. Современный мир — особенно у нас, русских, это выражено — очень разделен, атомизирован, как сейчас модно говорить. То есть каждый сам по отдельности. Мы это знаем, например, по армии; сколько угодно можно приводить примеры: все стараются как-то держаться вместе, а русские — всегда по отдельности. И эта проблема действительно существует. А причина в том, что мы отошли от Бога. Как говорят святые, когда мы идем к Богу, мы приближаемся друг к другу, когда мы отдаляемся от Бога, мы расходимся.
Русские люди не могут объединиться, если они без Бога. И яркий пример того, что люди объединены — это Святая Гора Афон. Потому что попробуй кого-то из нас обидеть, все шестьсот человек встанут за любого из нас. Почему? Потому что все мы чувствуем общность, все чувствуем братское плечо друг друга и то, что мы все братья во Христе. И если через эту духовную мобилизацию больше людей придет к вере, к Богу, то и Русь станет совсем другой. Она станет единой, мощной, где люди поддерживают друг друга. Сейчас модный лозунг «Русские своих не бросают». Бросают, к?сожалению. Слава Богу, что сейчас начались изменения, и суть этих изменений в том, чтобы прийти к Богу, а значит, встать рядом со своим братом плечом к?плечу. И вот это, мне кажется, важно отметить.
Андрей Печерский. Это верно. Мне бы хотелось, чтобы сейчас Сергей вспомнил о своих посещениях Афона, и отобразил свое художественное видение событий, потому что ты у нас, Сергей, не просто фотохудожник, а ты вообще художник в душе. Пожалуйста, поделись своими мыслями.
Сергей Иконников (Тамбов). Первое впечатление у людей самое яркое. Я приехал сюда первый раз в 2006 году с моим духовным отцом Виктором Шальневым, ныне покойным. Он благословил нас подниматься на вершину Святой Горы. Мы думали, это прогулка. Пошел в туфельках, джинсах, маечке. Какой-то рюкзак нам дали. Конечно, хлебнули мы всего по полной программе. Но понимаете, что такое Афон? Афон — это люди, которых ты встречаешь. Удивительно, мы таких людей повстречали по пути, на всю жизнь запомнилось! Отец Давид около Святой Анны жил. Я потом посчитал, три тысячи ступенек. Игорь, это ты во мне пробудил такое воспоминание. Около трех тысяч ступенек, и где-то на 2500-й отец Давид жил. Мы все уже в изнеможении. И он стоит и говорит: «Зайдите, устали». Накормил нас потрясающим грибным супом. Отдохнули и пошли дальше. На обратном пути заходим опять к нему, опять грибной суп. Опять отдохнули, потом он вызвал нам катер, помог. Хотя это сложно было в 2006 году. Потом нам дядька какой-то говорит: «Вы чего, грибным супом? У него же грибы последние!» А здесь на Афоне, мы знаем, что сушеные грибы ценятся. Пост и так далее. И вот он из последних грибов трем путникам, которые ему вообще были незнакомы, сделал суп и нам отдал. Суть людей, живущих здесь, наверное, в этом. А дальше интересный момент. Я пока не про книги, которые мы издаем, а про свои впечатления. Мы часто ездили с отцом Виктором сюда. А на мне в нашей группе была обязанность организации всей хозяйственной, финансовой деятельности. И я отцу Виктору говорю: «Батюшка, давайте спланируем, когда, куда, какие монастыри». Он отвечает: «Сергей, не спеши. Помолимся, и там будет все видно». И точно. Когда надо, находится машина, катер, все-все по молитвам.
Когда отец Виктор отправлял нас на вершину горы, — а мы-то были еще такие неоперившиеся, все молодые, еще не совсем воцерковленные — он сказал: «Будет тяжело, читайте Иисусову молитву». Мы пошли и на этой тропе умудрились свернуть в сторону и заблудиться. Попали к румынам в какой-то скит, потом вообще какие-то тропы кабаньи. И друг говорит: «Ну, давай читать Иисусову молитву». И точно. Идем, читаем и через пропасть видим крест, а у креста австрийцы. Покричали друг другу, поняли, в какую сторону идти. С молитвой стало уже значительно веселее.
Еще хочу сказать, что каждый, кто сюда приезжает, находит себе дело. Строители зачастую помогают строить. Люди, которые выращивают сельскохозяйственные культуры, помогают что-то растить. Здесь каждый вносит свою лепту, и с благодарностью принимается все.
Уезжая отсюда, мы частичку благодати, частичку Афона увозим домой, близким, знакомым и незнакомым людям. У нас так сложилось, что я в группе ездил на Святую Гору с Владимиром Николаевичем Каревым, председателем нашей областной думы. И в итоге получилось, что у нас ни одного храма, мне кажется, не осталось в Тамбовской области без частички Афона. Мы всегда икону какую-нибудь обязательно привозили для храмов.
Сюда приезжаешь и получаешь эту болезнь афонскую, все время хочется вернуться. Благодать, которую мы здесь получаем, прикладываясь к святым мощам — наверное, и сами при этом становимся лучше, — мы, возвращаясь, увозим с собой. И каким-то образом, может быть, помогаем и людям становиться лучше.
Монахи молятся здесь за нас. Как всегда говорят: на Афоне молитва не утихает. Кто-то живет по византийскому времени, кто-то по греческому, и постоянно происходит молитва. Я не говорю про неусыпаемую Псалтирь, которая постоянно читается, а говорю вообще про молитву. Молятся монахи о нас грешных, а на земле кто воюет, кто ворует, кто что-то еще такое делает. Всем нужно заступление. Здесь та твердыня, которая, слава Богу, еще осталась на белом свете.
Андрей Печерский. Да, конечно, хотелось бы, чтобы такое преображение происходило с каждым из нас. Я сейчас вспомнил один эпизод. Мы со знакомым батюшкой из нашего монастыря беседовали и вспоминали архимандрита Кирилла (Павлова). Он тоже, как и я, был его духовным чадом. И когда он собирался сюда на Святую Гору, отец Кирилл ему сказал: «Не бойся, езжай, я буду всегда с тобой». И он потом рассказывал, как они с ныне покойным отцом Иеремией (Алехиным) приехали сюда. Их было несколько человек всего, начали молиться. Он говорит: «Я почувствовал, как будто это не отец Иеремия, а это отец Кирилл». И вот знаете, после этого разговора — в прошлый приезд это было со мной — я готовился к исповеди, читал молитвы и вдруг я вспомнил те счастливые мгновения, когда бывал у батюшки в Переделкино, а он просил меня произносить перечисление грехов и после каждого обращения говорил: «Бог простит». Я реально услышал его голос. Это настоящие чудеса, которые происходят с каждым из нас.
Так же и я покаюсь перед вами. Когда строил дом в поселке Троицком, где живу, мне нужно было дополнительно купить стройматериалы, потому что люди, которые работали, просто крали и продавали их. Я был очень сильно рассержен и проехал мимо храма, как раз в праздник иконы Божией Матери «Скоропослушница». И на повороте разбил машину начисто, она у меня прямо в хлам превратилась. Потом батюшка мне сказал: «Как же ты мог проехать мимо храма в праздник Скоропослушницы? Если ты хотя бы свечку поставил или лоб перекрестил».
И вот со мной произошел удивительный случай в Дохиаре, где мы недавно с вами были. Я купил там икону для своего дома и решил ее приложить к святыне, но все было закрыто, и куда я ни обращался, никто ничего мне сказать не смог. А я заодно приобрел еще акафист на русском языке и думаю, дай-ка сейчас акафист прочитаю. И вот, заканчиваю чтение акафиста — приходит грек, открывает и говорит: «Пожалуйста, заходите». Разве это не чудо?
Я думаю, что каждый из вас может поделиться такими историями.
Игорь Любченков. Андрей Николаевич, позвольте вернуться к той теме, которую затронул Олег. Он так ярко сказал, что где-то люди страдают, а в это время где-то люди танцуют. У православного христианина война внутренняя всегда идет. Если мы боремся с внутренним врагом, если мы с ним действительно боремся, мы же не можем во время битвы с ним танцевать. Логично же, да? То есть получается полное противоречие. Это удивительное состояние общества, когда мы можем где-то страдать, а где-то наслаждаться. Удивительно противоречивое и нездоровое состояние. Нельзя сына отправить на битву, а самому пойти на танцы. Это же ненормально. А у нас как будто так и происходит: наши дети там, а мы на танцах.
Владимир Расторгуев. Есть такая пословица в русском языке: «Свято место пусто не бывает». Многие не знают, что это за место. Как мне объяснил один человек когда-то еще давно, что это место — душа человеческая. Либо там присутствует Бог, либо падший дух. Если вдруг по каким-то причинам человек отходит от Бога, то Господь покидает это место, и независимо от того, хочет человек этого или не хочет, верующий или неверующий, православный он или другой конфессии, но это место однозначно занимает враг рода человеческого. Без его воли. Мы об этом читаем в Священном Писании, об этом знают и мусульмане прекрасно, как это происходит. Об этом знают люди многих конфессий, но атеисты этого не знают.
Что у нас происходило? В России и, наверное, во всех близлежащих наших братских странах, когда мы были в одном государстве, в нас подавляли стремление к Богу больше семидесяти лет. Это три поколения практически. Усердствовали и наши враги, которые всегда стремились развалить православие, Бжезинский же сказал, что они сделали ошибку: надо было разваливать не Советский Союз. Сначала надо было развалить православие, а остальное все само бы рассыпалось. Он был прав. И после развала Советского Союза воспитывались поколения, которым прививались ценности Золотого тельца. Нет ни Родины, ни флага, ничего нет. Человек должен выбирать место там, где ему удобно. Если ему где-то комфортно, значит, там его родина. Ценности семейные были разрушены полностью. И вот, на сегодняшний день родились уже новые поколения после предшествующих, которые жили без Бога. Поколения Золотого тельца.
Сейчас мы пытаемся Россию возродить. Возродить Россию можно только, если будет помощь Божия. Сейчас хотя бы стали декларировать, что Господь с нами, с нами Бог, но чтобы Бог был с нами, мы должны быть достойны этого. Достойны ли мы? Надо на эту высокую ступень еще взойти.
С чего мы начали наш разговор? Мы начали говорить о любви. Вот у монахов любовь — это как сыновняя любовь. Это как сын любит отца. И для того, чтобы быть к нему ближе, что он делает? Стремится его порадовать и стремится его не огорчать ни в коем случае. То есть страх его огорчить. Люди со стороны, смотря на нас, православных, говорят нам: вы себя называете рабами, вы боитесь. Но это другой страх. Мы рабы, то есть мы готовы быть рабами для своих родителей — из любви; не потому, что нас накажут, а потому что мы можем расстроить своих самых любимых и близких людей.
Такое же должно быть отношение к Богу. Только мы сейчас начинаем говорить с каких-то больших высот тем людям, которые никогда в храм не ходили. И это не их вина. Это их беда. И Господь их должен привести как-то. Если мы чем-то сможем помочь, то только — старец правильно сказал — своим примером. Сколько бы мы ни говорили «халва», слаще во рту не станет. Вот когда мы начнем что-то делать, реально делать, с любовью, люди будут смотреть и говорить: да, видимо, там, на их стороне, правда. И мы, наверное, лучше пойдем к ним.
Сейчас устраивают передачи, где священник разговаривает с атеистом. На самом деле, такие передачи, мне кажется, тупиковые. Потому что атеист — это тот человек, который неверующий абсолютно; мы прекрасно знаем это из Писания.
Господом Богом может назвать человек Господа только Духом Святым. Если нет в нем этого Духа, что бы ему ни говорили, никогда он этого не сможет сделать. А чтобы этот Дух пришел, нужна воля Божия. Воля Божия будет, когда у человека будет открыто сердце, то есть та дверь… Все знаем эту картину, где Господь стоит около двери, на которой нет ручки, и Он стучит в нее. Хочет человек открыть дверь — он сам откроет; не хочет, Господь не будет открывать эту дверь. Но мы должны говорить о вере с людьми, если у нас есть какой-то опыт. У меня такого опыта нет, но насколько я смогу, буду людям говорить что-то, и говорить надо самое простое. Как маленькому младенцу, которому сначала дают мягкую пищу: молочко, еще что-то. И только потом уже твердую пищу.
А мы пытаемся катехизировать людей, которые никогда не ходили в храм. Они должны сначала увидеть, насколько это правильно, потому что внутри каждого человека, даже некрещеного, есть Слово Божие. Называется оно — совесть. Внутри каждого человека есть индикатор, который реагирует на присутствие Бога на Земле. Это индикатор на любовь. Если есть любовь, человек будет тянуться к этой любви. Это проявление Бога на Земле — Любовь. Нет другого проявления Бога на Земле. Только любовь. И мне кажется, чтобы говорить что-то сейчас людям, чтобы они захотели слушать, надо проявлять дела любви. Потому что слово покаяние им непонятно, это для них какое-то сложное задание, которое нужно выполнить, и как это будет, наверное, накажут или еще что-то. А это же просто лекарство. На самом деле, это очень легкий момент.
Нам дан этот дар покаяния, где, представляете, покаялся на земле — и с тебя Там не спросят, если это было, действительно, настоящее покаяние. Мы понимаем, это метанойя — греческое слово, которое можно перевести как преображение жизни. Отец Димитрий Смирнов, Царствие ему Небесное, прекрасно сказал: был карманный вор, ездил по транспорту, воровал деньги; потом был какой-то момент, он решил перестать воровать деньги. Он что, покаялся? Нет. Он просто на пенсию ушел. Покаялся — это когда человек взял эти деньги наворованные и раздал. Он не имеет возможности отдать эти деньги тем, у кого украл. Он их может пустить на благое дело. Это покаяние. И он говорит, что я больше воровать не буду.
Человек сделал аборт. Прошу прощения, опять же не один человек, а это два человека всегда решение принимают, потому что два человека участвуют в этом непосредственно процессе. Они приняли решение, и они за него отвечают. Они всю свою жизнь за него будут каяться. Если это, действительно, глубочайшее покаяние человека, он, во-первых, никогда больше этот аборт не сделает. И он будет препятствовать этому делу у других, пытаясь их тоже отвести от этой беды. А, может быть, кто-то возьмет ребенка себе. Может быть, кто-то будет помогать детскому дому. Или еще что-то такое. И это называется покаянием. Но, когда человек говорит, что, ой, извините, на ногу наступил, прошел, извините. Это не покаяние. Но опять же, ко всему надо подходить с любовью. Надо помнить, что Отец наш Небесный, Создатель мира, нас любит гораздо больше, чем мы любим своих детей. Поэтому надо людям говорить: не бойтесь покаяться. Как мы к маме или к папе бежим и говорим: «Прости!». Мы понимаем, что даже если будет какое-то наказание (в угол поставят на пятнадцать минут), то это не страшно. Это для нашего исправления.
Надо говорить людям с самого начала правду. И она должна быть очень простым языком сказана: почему Господь — это Спаситель? Многие не знают, кого Он спас, от чего Он спас, как Он спасает. Они не знают, кто такой враг рода человеческого. Как это все было, какая задача врага рода человеческого, почему он здесь собирает души и как от этого спастись. Причастия вообще люди не знают. Ну, да, что-то в конце службы происходит — какое-то причастие. А надо говорить людям, что мы без Бога не можем творить ничесоже. И мы этим спасаемся. Сам Господь в этот момент входит в нас, и мы этим спасаемся. Мы не можем себя ни очистить, ни исправить, ничего сделать. Причастие — это когда в нас самих входит Господь, и Он Сам своей силой все исправляет. Люди этого не знают. Надо начинать с малого, и всегда с самих себя. И своим примером это показывать, потому что по-другому мы ничего не сможем исправить ни наверху, ни на среднем уровне, ни внизу. Пусть этим занимаются те люди, которых туда поставил Господь.
И мы всегда понимаем, что мы должны молиться, во-первых, за государя. Слово государь — русское, это не царское какое-то отношение, какой-то титул. Нет, это обычная должность. Потому что мы живем не в президентстве, а в государстве, у нас и органы не президентские, а государственные. Почему мы говорим: президент? Ну, принято, да. Для нас это государь. Он пришел, его поставил Господь. Каждый народ достоин своего правительства. В данной ситуации мы должны быть просто счастливы, что мы можем молиться за своего правителя. Мне кажется, что ни в одной стране мира, может быть, нет ни одного другого православного правителя (ну, может быть, еще в Сербии). Но если у нас православный руководитель, то мы за него молимся.
Узнайте человека по его действиям. То, что он делает, он делает во имя спасения России, потому что он православный человек. Премьер-министр — православный человек, слава Богу. За них надо молиться, прежде всего. Молиться надо за всех, кто у нас стоит во главе, чтобы их Господь умудрил, вразумил.
Мы понимаем, что привести к Богу людей может только любовь, это относится ко всему миру и к нашей стране в том числе. Чтобы любовь не умирала, надо убрать беззаконие, потому что при увеличении беззакония умирает любовь. Это задача для тех, кто находится наверху. И эта же задача для руководителей компаний, для главы семьи. Беззаконие мы должны убирать и руководствоваться только любовью. И потихонечку маленькими дозами разжевывать людям, показывать своим примером эти истины. Конечно же, и работа священства очень большая должна быть, и с маленьких азов надо начинать. Только тогда мы сможем что-то начать исправлять и тогда мы сможем начать называть себя народом Божиим. И говорить тогда, что, действительно, с нами Бог.
Андрей Печерский. После твоих слов могу только добавить, что когда наступил 2000-й год, новый век начинался, я приехал к отцу Кириллу (Павлову) в Переделкино. И говорю: «Батюшка, скажите какое-нибудь напутственное слово. Впереди у нас новый век». Он так посмотрел на меня и говорит: «Андрей, а зачем людей пугать?» И задумался. А я догадываюсь, о чем он думает. Он думает, молится, обращается, получает ответ: «Ну, ладно, включай, давай что-то запишем». Записал я, приехал домой, расшифровал. Очень мало. И вдруг, это вообще на удивление, такого никогда не было. Если звонила, то только его келейница Наташа. А тут звонит сам батюшка и говорит: «Андрей, приезжай, у меня небольшое добавление». Я приезжаю, а там шесть страниц убористым почерком. Проповедь «Ничто не отлучит нас от любви Божией». Я эти слова вынес в заголовок. А это из апостола Павла. И батюшка, осмысливая слова апостола, говорил о том, что у нас впереди тяжелые испытания, но мы должны правильно к ним отнестись. Никакие скорби, ничто не должно отлучить нас от любви Божией.
И еще раз о совести. Как-то мы опять были у отца Кирилла с одним священником, и он спросил: «Батюшка, а как мне с неверующими людьми разговаривать?»
«А ты с ними говори о совести. Совесть-то у каждого есть». В подтверждение твоих слов. В Барвихе сидим на скамеечке, он так вздохнул: «Да, Андрей, вот если бы люди наши все без исключения хоть на минуточку воздохнули бы о Боге, Господь бы все в благодарность изменил на нашей земле». Вот какие слова. Наверное, нужно, чтобы каждый знал их. Давайте, действительно, делать все, чтобы наш народ понимал, что такое совесть, что такое любовь и тогда, наверное, исполнятся пророческие слова Серафима Саровского: «Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе».
Владимир Расторгуев. Иногда люди говорят: я ничего злого не делал, в храм не хожу, но мне это и не надо — я внутри себя верю. Так нельзя спастись, потому что враг рода человеческого гораздо сильнее, гораздо опытнее и его задача — как раз и настроить на такие мысли. И сейчас мы видим, как люди начинают меняться.
Мне запомнилась одна фраза, произнесенная в 2014 году, в феврале, когда наш корреспондент радиостанции «Вести» приехал из Киева и рассказывал о событиях, происходивших там. И вдруг этот человек, который ни разу не был замечен в каких-то православных высказываниях, говорит: «Я в своей жизни первый раз увидел, как на лицах людей лик Христа превращается в лик врага рода человеческого». Это сказал человек, который к православию никогда никакого отношения не имел. Мы сейчас видим в нашем бедном братском народе искажения до такой степени, что кто-то ушел в раскол, в самосвяты, кто-то ушел в сатанизм, еще куда-то. Разве это не проявление действий врага рода человеческого?
Как-то беседовал с атеистом о существование Бога, человек образованный. Спрашиваю: «А в существование бесов веришь?» Отвечает: «Ну, наверное, нет». Дальше возникает такой диалог:
— А алкоголики что видят?
— Это галлюцинации.
— Есть это или нет?
— Наверное, нет.
— Хорошо, возьми бумагу, нарисуй мне то, что ты никогда не видел в жизни.
Он рисует мне дракона. Я говорю:
— Ну, вот же туловище слона, крылья летучей мыши, голова, хвост крокодила. Ты же это все видел. Нарисуй мне то, что ты никогда не видел.
— С точки зрения науки я не могу этого сделать.
— А алкоголики видят, и если они тебе нарисуют не те юмористические картинки, когда бесов изображают со свинячим пятачком, а реально увиденное, ужаснешься.
— Да, наверное, есть.
— Они есть, а Бога нет?
Начинает сомневаться. Еще несколько вопросов, и атеисты уже готовы признавать существование Бога.
Если посмотреть, что творится у нас на юге, мне кажется, никаких сомнений в существовании помощников врага рода человеческого не будет. Поэтому и объяснения должны быть очень простые, чтобы человек захотел встать именно по эту сторону баррикад, чтобы в душе его появилось место, отведенное Богу. Пусть он сначала назовет это правдой или голосом совести, но это будут первые шаги, чтобы он начал отказываться от зла. Не отвечать на зло злом, проявлять любовь к людям. Это большая задача, для всех уровней. И для семьи, и для рабочего коллектива, и всего общества.
Первое, конечно, — надо молиться и просить Бога, чтобы простил нас грешных за все, что мы тут натворили, а дальше, я думаю, Господь управит, и Богородица поможет, если, действительно, мы с верой и любовью будем двигаться в этом направлении.
Андрей Печерский. Вспоминаю о недавнем событии, когда мы были у Иверской иконы Матери Божией в Иверском монастыре. Встречаю там одного человека, вглядываюсь, сначала не узнаю его. Он в монашеском одеянии. Александр Плиска, создатель фильма «Где ты, Адам?». А я помню, когда шел еще процесс создания фильма, он меня спрашивал: «Как тебе вообще это название?» Тогда я возражал против него. Но если вдуматься, посмотрев фильм, то убеждаешься, что это название «Где ты, Адам?» полностью раскрывает содержание фильма и как раз отвечает твоим словам. Мы не осознаем, где мы должны находиться и где мы находимся на самом деле. Так же как отец Николай Генералов рассказывал, что какая-то женщина с Украины звонит ему, растерянная, и говорит, что такие события происходят, идет война, людей убивают. Это было еще в 2014 году. А он ее спрашивает: «Псалтирь читаешь?» «Чего, чего?», — недоумевает она. «Псалтирь начинай читать хотя бы по одной кафизме в день», — дает ей совет отец Николай. Она ему звонит через какое-то время, уже успокоенная, она начала понимать, что на самом деле происходит.
Так же как батюшка Кирилл (Павлов) меня постоянно спрашивал: «Андрей, ты Евангелие читаешь?» Ну, дежурный ответ: «Да, батюшка, читаю». А как читаю-то? Оказывается, просто так его и не прочтешь. Именно через Евангелие Бог с нами разговаривает, через Евангелие вечные истины доходят до нас. Здесь же, на Святой Горе, с одним иеромонахом мы разговорились на эту тему. Он пояснил: «Евангелие надо еще научиться понимать, а то мы воспринимаем одни слова, а смысл до нас не доходит». Давайте все-таки учиться тому, чтобы смысл происходящих явлений доходил к нам не через средства массовой дезинформации, а через православную веру.
Не будем забывать, что все мы находимся под Покровом Матери Божией и всех наших святых.
Фоторепортаж
Сергея ИКОННИКОВА
Сергея ИКОННИКОВА
Видеоверсию Круглого стола вы сможете увидеть на нашем канале в YouTube .
