В круглом столе приняли участие: протоиерей Валериан Кречетов – настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в селе Акулове, лауреат премии св. Андрея Первозванного «За веру и верность», который многие годы был старшим духовником Московской епархии; священник Николай Булгаков – настоятель храма Державной иконы Божией Матери, г. Жуковский Московской епархии, писатель; священник Александр Шумский, клирик храма святителя Николая Чудотворца в Хамовниках, г. Москва, публицист, кандидат педагогических наук; Печерский Андрей Николаевич – главный редактор газеты «Русь Державная», секретарь Союза писателей России; Саулкин Виктор Александрович – обозреватель радио «Радонеж».
Андрей Печерский:
О переосмыслении нашей истории последние два десятилетия говорят особенно активно, и мы не будем претендовать здесь на первенство. А непосредственным поводом к нашей встрече послужила статья священника Николая Булгакова «Историю России ХХ века нужно писать с чистого листа», опубликованная в предыдущем номере «Руси Державной» и вызвавшая бурную и неоднозначную реакцию в обществе.Прежде чем начать сегодняшний разговор разрешите мне напомнить вам, дорогие друзья, некоторые мысли, которые выразил архимандрит Кирилл (Павлов) в беседе с ним, опубликованной в нашей «Руси Державной» к 50-летию Великой Победы. Беседа называлась: «Я шел с Евангелием и не боялся». Она широко известна. В ней батюшка говорит о войне, о том, что это было, несомненно, попущение Божие за наше отступление от Бога. Вот его слова о маршале Жукове: «В прежние времена Господь воздвигал для России Суворова, Кутузова, а в наше время Георгий Жуков – это была милость Божия. Мы обязаны ему спасением». К теме нашей беседы будут и следующие слова батюшки: «Беда в том, что мы не видим промысла Божия и не воздаем Господу славу за то, что Он проявлял такое промышление, такую заботу. Это печально…
Собственно говоря, ведь Россия из ничтожества поднялась, выросла до великой державы только благодатию Божией, только силою Божией, чудесами... И никто об этом не хочет сказать...» Но некоторые люди сегодня совсем не то говорят. Вот с этого, батюшка, хотел бы начать и предоставить в первую очередь слово вам.
Протоиерей Валериан Кречетов:
Во-первых, победа свершилась, и это факт. А факты – упрямая вещь. Я-то помню, это же мое детство. Родился я в Зарайске, рос во время войны. У нас электричества не было, я так и закончил десятилетку с керосиновой лампой в советское время, когда электрификация пропагандировалась. И никакой информации не было. И вот иду я в школу, а вокруг все радостные: «Война кончилась, война кончилась!»
Штурм Рейхстага-то был. И нашими войсками. Я венчал Павла Степановича – был такой полковник, артиллерист. Он Рейхстаг штурмовал. Это удивительная личность. Это человек, который прошел всю войну и, не смотря на это, когда я его стал поить вином во время Венчания, сказал: «Я не пью». Человек, который в жизни не пил вина! Говорят: у нас одни пьяницы… Я не могу за всех говорить, но это – полковник, дошедший до Берлина и штурмовавший Рейхстаг, который не брал спиртного в рот.Когда я в прошлом году оказался первый раз в Берлине (меня повезли через Берлин к Терновому Венцу во Франции), я услышал потрясающую вещь. Туда приезжали ветераны, и один из них говорил, что командир части, которая участвовала в штурме Рейхстага, каждый день читал личному составу Евангелие. То есть им было все нипочем. Они прошли войну, для них все эти атеистические штучки никакого значения не имели. Они на себе испытали помощь Божию, благодать Божию и силу Божию. Об этих фактах у нас почему-то молчат.
Поэтому я, по своему устроению, вижу больше «павлов», которые превратились в них из «савлов». Вижу претыкающихся «петров», но которые потом стояли до последнего дыхания. Вижу будущих «марий египетских», которые из бездны греха выбирались.
Вообще, жизнь строится на таких вот людях, а не на иудах, не на тех, кто отрекся и не возвратился. Иногда рассказывают случаи чуть ли не мародерства про солдат, примеры всякого беспредела, несправедливости. Да, в жизни всякое бывает. Но победа не могла быть достигнута при таком состоянии войск и народа.
История совершается путями Промысла Божия. Это мы знаем еще из Ветхого Завета. Царь Вавилона Навуходоносор с гордостью говорил: «Я построил дом царства силою моего могущества и в славу моего величия!» Господь говорит ему: «Царство отошло от тебя! И отлучат тебя от людей, и будет обитание твое с полевыми зверями; травою будут кормить тебя, как вола, и семь времен пройдут над тобою, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет!» (Дан. 4, 28-29).
Господь меня сподобил служить четыре с половиной года с отцом Сергием Орловым, он был 1890-го года рождения. Очень интересный человек. Кстати, это один из примеров того, какой поворот произошел с человеком. Он окончил в 1911 году Московскую семинарию, а потом ушел в революцию. «Капитал» Маркса прорабатывал подпольно. Спрашиваю его: «Ваше мнение?» Он говорит:
– Да там филигранно все расписано… Только в жизни все наоборот.
А когда я упомянул того, на чьи памятники везде натыкаешься, и в каждом городе обязательно есть улица с этой фамилией, он сказал:
– Кто это такой? Какой-то этот публицистишка? Я был в гуще революционных событий, мы о нем даже не слыхали.
Кстати, по курьезному стечению обстоятельств, я жил в доме с такой фамилией. Здесь недалеко, на Страстном бульваре, прожил 15 лет. На табличке под кнопкой звонка в мою квартиру было написано: «Ленин», потому что это была квартира Михаила Францевича Ленина, артиста Малого театра. И когда появилась эта «известная личность», он опубликовал объявление в газете: «Прошу не путать меня с этим аферистом. Я к нему никакого отношения не имею».
То есть, это никто, пустое место. Вот свидетельство современника, который к 1917 году, кроме семинарии, имел два высших образования: Варшавский университет и Киевский.
Мы как-то разговаривали с одним батюшкой о всяких вопросах современности, о церковных делах (а он был очень начитанный). О. Сергий послушал и сказал: «Ну да, только про Бога забыли».
Вот это самое главное. Всегда русский народ только этим и жил: «Без Бога не до порога», «Что Бог ни делает, все к лучшему», «Бог передом правит». Это же все не зря сказано. Так есть, так было веками, и так будет.
Вся история на самом деле свершается путями Промысла Божия, и у нас – прежде всего. Потому что, как сказал, преподобный Серафим, два народа судеб Божиих – это еврейский народ и славяне. В истории Ветхого Завета, как в фокусе, собраны все народы. Это то, что было. А то, что происходит – собрано в славянском народе. Тот народ донес до Рождества Христова Священное Писание. А после исполнения того, что было написано, и появился уже Новый Завет, хранение Православия до конца истории возлагается на славянский народ.
Это предсказал преподобный Серафим, так мне отец Сергий говорил. И было предсказано, что будет революция, война, прольются реки русской крови. Но путем страданий Господь приведет Россию к великой славе, и более могущественного государства, чем русско-славянское, в мире не будет.
А когда будет все это?.. Ну, вы же прекрасно знаете, в истории человечества 70 лет – это ничто. В Ветхом Завете 70 лет плена, и тут 70 лет. Как отец Сергий сказал, заснем при одной власти, проснемся при другой.
Господь сподобил меня хоронить Владимира Петровича Седова. Это родственник митрополита Филарета (Дроздова), который являлся ему наяву. Он рассказывал интересные вещи. Когда он был в Новом Иерусалиме, еще до революции, его подозвал к себе схимонах Иларион и сказал:
– А тебе причащаться так нельзя. Тебе нужно неделю говеть, а потом будешь причащаться.
Он неделю ходил на все службы, потом он его позвал, исповедовал и взял с него клятву, чтобы тот никогда не обижал родителей. И потом сказал:
– А ты доживешь до того времени, когда вот эта шапка слетит (купол храма был взорван потом во время войны). Но это время пройдет, и возсияет свет Православия, но ненадолго.
Ну, понятие «ненадолго» в историческом смысле – это может быть и сто лет, кто его знает.
И дальше сказал:
– У тебя есть высокий небесный покровитель. Он еще не прославлен, но это – великий русский святой.
Потом ему явился сам митрополит Филарет и сказал, что они – родственники. И попросил восстановить могилу его матери. Это факт, записанный и подтвержденный Патриархом Алексием I. Потому что Владимир Петрович с этой просьбой дошел до Патриарха. Могила была восстановлена.
Эти факты говорят о том, что есть прямая связь наших всех богоугодных предков – я уж не говорю про святых – с тем, что совершается.
Таких примеров очень много, просто они как-то не систематизированы. Поэтому все эти разговоры о том, что «навязывают»… Нет, не навязывают. Народ этим живет. Это не значит, что все. Но простите, и в избранном народе-то не так их много было, но он оставался избранным.
Преподобный Серафим говорил: «Илья Пророк какого был орлиного духа! И то говорил, что один остался, и души его ищут. А Господь отвечал ему, что еще семь тысяч верных, не преклонивших колена пред Ваалом (3 Цар. 19, 14-18). А у нас-то сколько будет?» О чем он говорил? Может, об этих временах? Потому что заставляли поклоняться идолу. Да, я не был ни пионером, ни комсомольцем, но ведь мне было не так просто. Заставляли же надевать на себя все эти символы.
История пишется временем. Время – это люди, да. Но, дело в том, что еще Гамалиил в свое время, когда гнали первых апостолов, сказал прекрасно: «Оставьте их, ибо если это предприятие и это дело – от человек, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его. Берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян. 5, 38-39).
Ведь, на самом деле, то, что сейчас стали храмы восстанавливать, совершилось без всяких революций. Вдруг – раз! Ни петиций особых не писали, ни демонстраций не устраивали. Это, по-моему, как раз, – одно из свидетельств того, что Господь всем управляет, а не человек. Поэтому картина тут довольно ясная.
Мне доводилось слышать такие факты иногда, которые просто умиляют. Вот, например, про колхоз-миллионер одна схимонахиня мне рассказывала. В этом колхозе, в селе, жила блаженная в избушечке. И председатель колхоза к ней тайком ночью приходил. Дело-то в том, что вера, как сказал преподобный Серафим, была в сердцах, и немногие знали, каков человек на самом деле. И вот он, прежде чем что-то предпринимать, пахать, сеять, приходил к ней, спрашивал благословение и делал так, как она скажет. Ему колхозники говорили:
– Иван, да ты что такое делаешь?
– Я сказал, – значит всё.
Урожаи такие были, что жатка не брала. Ехали другие колхозы на обмен опытом. А всё это по благословению делалось, по молитвам этой блаженной.
Потом он как-то поехал в город. Как блаженная сказала, «поехал за своей смертушкой». И в городе его машина сбила. Ну, Господь его прибрал, потому как он свое дело сделал. Прислали тогда из райкома другого, как полагается. А тот увидел избушку – бес сразу показал: «Это кто тут такой? Такие элементы не должны быть в передовых колхозах». Ее выселили, в другом месте приютили, а колхоз пошел под гору. И урожаи стали не те, а потом и разорился.
Есть пример, когда освобожденный секретарь парторганизации, как говорят, «кристалльный» коммунист, одинокий был, ради людей человек жил. Другими словами, как монах. Потом его на пенсию проводили, какое-то время пожил, скончался. Приехали его почтить в красный уголок, а он в схиме лежит.
Духовный сын отца Тихона Пелиха, полковник, зав. кафедрой военной академии, – это был отец Серафим, схимонах. Я его лично встречал. Такие факты-то были. Но об этих вещах просто не говорят.
Да, было советское время. Но в советское время люди были еще царские. Они родились и воспитывались при царе, как-то еще восприняли ту закваску. Если даже Содом и Гоморра остались бы целыми, окажись там десять праведников, то, видимо, больше десяти находилось в наших городах, поэтому и осталось все, что до сих пор существует.
Есть другая сторона истории, которую по смирению Господь часто даже прикрывает. А кому открывать? Тому, у кого душа расположена, тот и так поймет и поверит. А для остальных просто не нужно. Для чего? Чтобы покощунствовать? Поэтому Господь часто и прикрывает. Иногда открывает, чтобы нас поддержать. Это все от человека зависит, от веры.
Андрей Печерский:
Спасибо, батюшка. Некоторая часть нашего общества, так называемые либералы недовольны, считают, что наша Церковь слишком активна, считают, что она сращивается с государством. Не нравится им возрождение веры православной, всячески пытаются оправдывать свою точку зрения и отстаивать совершенно чуждые нам взгляды. Хотелось бы продолжить разговор на эту тему.
Виктор Саулкин:
Сегодня день памяти воина Евгения Родионова – 17 лет назад он принял мученический венец, отказавшись снять крест. В этот день к его могилке в Курилово приезжают тысячи людей. Я помню, на 15-летие первую панихиду служил отец Дмитрий Смирнов, а потом приезжавшие священники в течение дня совершали панихиду за панихидой при огромном стечении народа. Пришли поклониться выпускники Высшего училища погранвойск, сняв фуражки, преклонив колени, молились, затем прикладывались к иконе Евгения Родионова. Были школьники и воины, старики-ветераны и молодые люди, были люди с маленькими детьми. Такое впечатление, что в этот день вся Россия желала почтить память русского юноши-воина Жени Родионова, поклониться солдатской матери Любови Васильевне.
Но почему либералы никогда не говорят о подвиге Евгения Родионова, о подвигах воинов Великой Отечественной войны, о которых упоминал о. Валериан? Да потому, что очень точно выразил суть отношения либералов к подвигу Гегель, сказав: «Для лакея нет героя. Не потому, что герой не является героем, а потому что лакей является лакеем». И вот эта лакейская обывательская психология заставляет их умалять подвиг Великой Отечественной войны. Такое впечатление, что все, что недоступно их пониманию – высота духовная, высота подвига – любого либерала обличает. И он стремится принизить, опорочить и поставить под сомнение подвиг.Мы помним, какая вакханалия клеветы и лжи о подвиге народа в Великой Отечественной войне началась во время перестройки, да и продолжается до сих пор. Утверждают, вся правда о войне – это рассказы о штрафбатах, о заградотрядах и «СМЕРШе». Кстати, либералы обычно проявляют удивительное невежество. Гозман, например, не знал, что СМЕРШ – это военная контрразведка, которая действовала с 1943 года. СМЕРШ работал в прифронтовой полосе 150-120 км, занимался борьбой с германской разведкой – абвером, выявлял и уничтожал его агентов, засылаемые в наш тыл диверсионные группы. Благодаря их действиям были спасены тысячи и тысячи солдатских жизней. Гозман оскорбил память военных разведчиков, среди которых было немало героев. Если вспоминать фильм «Штрафбат» и автора сценария Володарского, то многие герои-фронтовики прошедшие штрафбат, например генерал-майор Александр Васильевич Пальцин, командир штрафбата, который прошел всю войну, покойный дважды Герой Советского Союза Владимир Васильевич Карпов, уличили Володарского во лжи и вопиющем невежестве. Но Володарский даже не посчитал нужным извиниться. И, кстати, он умудрился оскорбить генерала Валентина Ивановича Варенникова, который тогда еще был жив. Генерал Варенников, знаменосец Парада Победы в 2009-м году, на день Георгия Победоносца 6 мая ушел ко Господу. Тогда Володарский заявил: «Ну, это кабинетные генералы, просидевшие всю войну в штабах, как Варенников, критикуют мой фильм. Из-за них мы войну и проигрывали в 41-м году, кто они такие, чтобы критиковать мой фильм?».
Володарский даже не знал, что первый бой принял генерал Варенников 16 октября 1942 года, когда молодым лейтенантом в составе легендарной дивизии Людникова под жесточайшим огнем переправился в Сталинград через «огненное море», которое представляла в те дни Волга. То есть это боевой генерал-фронтовик, сражавшийся всю войну на передовой. Утверждая противоположное, Володарский даже не считает нужным свои заблуждения исправить.
К сожалению, и церковные либералы очень часто повторяют всю эту ложь. Есть даже священник, который называет почитание Священной Победы – «победобесием». Слово-то какое изобрел. То, что она Священная – всем ясно, потому что она началась на праздник Всех святых, в земле Русской просиявших, а закончилась на Пасху, 6 мая – на праздник Георгия Победоносца. Хорошо сказал отец Александр Шаргунов: «В мае 45-го красные знамена приобрели пасхальный цвет». То есть знамя победы было пасхального цвета, а не цвета, ставшего символом братоубийственной гражданской войны. А сейчас церковные либералы придумали еще один термин: «Державобесие».
Почему либералы такие термины придумывают? Нас упрекают в том, что мы сторонники Великой Державы, а значит нам Христос Спаситель не нужен. Это, кстати, началось еще в XIX веке. Я помню в 70-80-е годы, в какую православную компанию ни придешь, споры, кто прав: преп. Иосиф Волоцкий или преп. Нил Сорский. И нас пытались убедить, будто вся трагедия русской православной Церкви в том, что она пошла по пути Иосифа Волоцкого, хотя мы все знаем, что Нил Сорский переписывал собственной рукой «Просветитель» Иосифа Волоцкого, преподобные уважали друг друга и ни о каком противостоянии двух святых говорить не приходится. Но нам с XIX века либералы внушали мысль о том, что сильное государство – это опасно для Церкви. И нас пытались убедить в том, что вся трагедия Русской Православной Церкви в том, что она пошла по пути Иосифа Волоцкого, и это привело к катастрофе в 17-м году.
Кстати, я помню, как на конференции во время перестройки один церковный либерал заявил: «Плоды тысячелетнего Православия в России – это невиданное в мире атеистическое государство, разрушенные храмы – вот до чего Русская Православная Церковь народ довела». Мне пришлось после него выступать, я сказал, что плоды Православия – это тысячи, десятки тысяч мучеников за веру Христову, воспитанных Русской Православной Церковью. Сонм Новомучеников и Исповедников – плоды Русской Православной Церкви. То есть взгляды у нас и церковных либералов полностью противоположны – не только на войну, но и вообще на понимание подвига, на понимание промысла Божия в судьбе России.
Я, хотел бы к словам отца Валериана добавить еще два факта о поколении победителей. К сожалению не помню фамилию этого летчика-героя, зовут его Павел Петрович. Мне рассказывал это Глеб Борисович Удинцев, штурман Дальней авиации во время Великой Отечественной, известный наш профессор-океанолог. В 1941 году немцы сумели захватить железнодорожный мост у Яхромы, наши не успели его взорвать. И немецкие танки проходили по мосту и рвались к Москве. Дивизия Дальней авиации, в которой командовал полком Павел Петрович, тогда стояла в Симбирске, в Ульяновске. Приказ Верховного Главнокомандующего – во что бы то ни стало уничтожить мост. Облачность была невероятно низкой, снежные заряды, метеоусловия сложнейшие. Дальняя авиация – тяжелые бомбардировщики, огромные мощные машины, должны пробить облачность, набрать высоту, выйти на мост. Ориентир был – горящий Дмитров. Но снежными облаками все напрочь закрыто, на мост выйти невозможно. Отбомбились по запасным целям, экипажи вернулись на аэродром. Приказ выполнить невозможно. Тогда вновь выстраивают полк и говорят: личная просьба Верховного Главнокомандующего – уничтожить любой ценой мост. И Павел Петрович, командир полка, повел свою машину. Они пошли низко под облаками, не набрав высоту а это опасно. Все понимают: плохая видимость, снег. Огромная машина, любую заводскую трубу заденешь. Вышли на горящий Дмитров, выходят на мост, а все равно все снегом закрыто – ничего не видно. Они сделали 11 боевых заходов, но не успевают бомбы положить, это же не пикировщик, ничего не видно. На последнем заходе на цель успели лишь повредить подъездные пути. А еще на аэродроме договорились: если что, уничтожаем мост ценой собственной жизни, идем на таран. Приказ надо выполнять. И когда они так решили, пошли на последний боевой разворот, неожиданно облака разогнало, и они точно положили бомбы, мост уничтожили. Вот такое чудо.
Когда Хрущев громил армию, Павел Петрович был отправлен в отставку. Хрущев люто ненавидел маршала Александра Евгеньевича Голованова, командующего Дальней авиацией. Голованов – любимец Сталина, и Хрущев из него потому ни одно плохое слово о Сталине не вытащил, так же, как из маршалов Жукова и Рокоссовского. Павлу Петровичу, генерал-лейтенанту, герою Советского Союза, отправляя его в отставку, дают номенклатурную должность, в обкоме. Он отвечает: «Нет. Я в семнадцать лет со своего родного завода (кажется, в Подольске) ушел в авиацию. И раз я авиации больше не нужен, я возвращаюсь на свой родной завод». И представляете, работал простым разнорабочим на заводе. И только когда Павел Петрович отошел ко Господу, приехали прощаться маршалы авиации, генералы, когда вынесли генерал-лейтенантский мундир Павла Петровича, ордена (ордена Ленина, Боевого Красного знамени, звезду Героя), все на заводе ахнули: «Это наш дядя Паша? А мы ему: дядя Паша, принеси, дядя Паша, подай, а он всегда веселый, всегда улыбчивый, всем готов помочь». Вот такое высочайшее смирение!
Протоиерей Валериан Кречетов:
Смирение и оптимизм – это всегда было присуще русскому народу.
Виктор Саулкин:
Как такого человека назвать? Только как о праведниках можно говорить о таких людях. А нам внушают, что советский период – это «черная дыра» нашей истории. Как можно говорить о «черной дыре», если такие люди жили рядом с нами? Как сказал отец Валериан, многое было сокрыто. Случайно люди узнавали о подобной душевной высоте. И что же – нам кто-то докажет, что «победили заградотряды»? Конечно, победили такие праведники, как полковник, которого венчал отец Валериан, как Павел Петрович.
Еще один случай. Это уже свидетельство епископа Русской Зарубежной Церкви Митрофана Зноско-Боровского. Он рассказывал о том, как пришла Красная Армия в Западную Белоруссию, где он служил священником. В НКВД конечно, священника преследовать начали. Но к нему стали ходить на богослужение некоторые красноармейцы и даже командиры. Сержант приходил к нему домой, Библию читал. Когда он его к столу приглашал, тот вежливо отказывался: «Нет, мне этого достаточно, я ем в казарме, а здесь должен насытиться другой пищей». Молодой лейтенант переодевался в гражданское, ходил к нему на службу. Однажды пришли две дамы, красивые, хорошо одетые. Говорят: «Батюшка, вы не могли бы окрестить на дому наших детей?» Он, конечно, согласился. Хотя ведь это было опасно. Пришел к ним домой, приготовил все для крестин, а дамы ему сказали: «Придет отец, супруг одной из нас, но вы не смущайтесь и не пугайтесь». Заходит полковник, зеленая фуражка – полковник погранвойск НКВД. Но этот полковник осеняет себя крестным знамением, горячо молится. А после крещения пожал руку батюшке и сказал: «Батюшка, теперь вы понимаете, почему я в Москве не мог крестить детей? Большое вам спасибо от всего сердца. Если бы я их не окрестил, я бы не мог считать себя не только православным, но и не мог бы считать себя русским человеком». Полковник НКВД – православный человек. В какой это истории записано? У либералов в голове это никак не укладывается.
Протоиерей Валериан Кречетов:
Вот в том-то все и дело. Суть духовных вещей в том и заключается, что она не подчиняется земной логике. У нас логически должно быть так, а получается по-другому. Эти времена же все прошли. Когда я учился, были истмат, диамат. Вы помните эти названия. Я получал автоматически зачет по этим дисциплинам, один из всей группы. Как это получалось? Я не знаю. Вроде бы не логично – я сын священника, я не был комсомольцем. Всех спрашивали, а меня не спрашивали. Цитаты я приводил, какие нужно было. Это же не мое мнение, поэтому я был спокоен. И я же – штурман авиации по военной кафедре, а хватились уже, когда я на третьем курсе был. Как так получилось? Сокрылось. Более того, уже имея офицерское звание, будучи инженером – как я попал в духовную область? Сначала я перешел инженером в Московскую Патриархию, экстерном за год окончил семинарию, меня сразу рукоположили. А я должен был доложить, как офицер, об изменении своего положения. Я прихожу туда. Там за голову схватились: и как это я ухитрился без их всеведущего глаза стать священником, будучи офицером? Как такое? Вот где-то Господь прикрыл, там – сокрыл. В те времена, когда, казалось бы, про нас все знали.
Все знает только Господь Бог. Остальные же – сколько им Господь откроет, столько и будут знать.
А то, что пишет кто-то что-то… Да, были засылаемые, но их там знали – мне мой отец, который прошел тюрьму, Соловки, войну, рассказывал. Есть такое определение семинарское: «Ангелы – служебные духи, в служение посылаемые хотящим наследовать спасение». И вот у них там как только появлялся такой человек, его сразу раскусывали и говорили: это – дух.
Был такой Дулуман в свое время в академии духовной. Я его лично видел, когда туда пришел. Отец сказал мне: «К нему не подходи – он безбожник», хотя он учился в академии. Он защитился тогда – что-то теоретически по богословию. Я застал те времена, когда появились засланные.
Поэтому, когда говорят: вот, священники были связаны с КГБ, «красные». Ничего подобного! Это кто красный? Отец Кирилл красный? Отец Иоанн красный? Отец Николай, Царствие Небесное, красный? И многие другие. Все они красные попы, что ли? Они же все в нашей Церкви были.
Были тогда специально засланные люди. Они и не были верующими, не были православными, и их знали все. А их примешивают к Церкви как тех, которые отреклись.
Кстати, одна простая женщина ответила очень верно на слова о том, что Церковь вмешивается в дела государства. Она сказала: «Простите, но народ-то разделить нельзя». У нас Церковь и государство разделяют, но ведь и в Церкви, и в государстве – один и тот же народ.
Андрей Печерский:
На эту же тему, за этим же столом как-то высказался Торшин Александр Порфирьевич, первый заместитель Председателя Совета Федерации: «Что такое, я не понимаю – Церковь отделена от государства. Это же нонсенс! Мы с тобой – Церковь. А кто нас от государства отсоединял? Я не согласен».
Протоиерей Валериан Кречетов:
Да, Андрей Николаевич. Самое удивительное, что об этом сказала и простая женщина. Я всегда говорю так: государство может отделиться от Церкви, а Церковь существует независимо от государства. Церковь – это Тело Христово, в которое входят как члены этого Тела люди, личности, народ, причем, разные национальности. Для Церкви вообще нет национальности. Во Христе, как сказано, «несть иудей, ни еллин; несть раб, ни свободь; несть мужеский пол, ни женский: вси бо вы едино есте о Христе Иисусе» (Гал. 3, 28). Поэтому такое рассуждение о разделении – это просто непонимание сущности Церкви.
Какое утешение мне было, когда я, будучи студентом, приезжал в Елоховский собор, смотрю, а по солее идет профессор, зав. кафедрой технологии металлов, поворачиваюсь, а там профессор Виноградов с кафедры электротехники. Прихожу в Сокольники как-то, смотрю – с кафедры начертательной геометрии преподаватель прибежал, к Иверской приложился и убежал. Сколько таких было? Это только те, кого я видел. Вот это-то и есть настоящая жизнь. А если и вынужден был человек что-то говорить, то это – по обстоятельствам. Мы же празднуем память праведного Иосифа с Никодимом – тайно ходили ведь ко Христу. Это с самого начала было, так и есть, и будет.
Андрей Печерский:
Я как-то маму свою спросил: «Я не пойму: у нас в семье все были, якобы атеисты. Отец всю жизнь в «Правде» проработал, до этого был фронтовым журналистом, дошел до Берлина. О Боге никогда разговора не было. Почему же я к Богу-то пришел?» Она говорит: «Сынок, ты не знаешь – у тебя ведь прадед-то священником был».
То есть вот эта потаенная преемственность наша. Мы многого не знаем. Мы просто не знаем своей истории. Одна моя знакомая, которая преподает в элитном вузе при Президенте России рассказывала: «Я поражаюсь. Они не знают элементарных вещей. Они не знают о войне, они не знают вплоть до того, кто в ней победил!». Это же беда нашего времени и об этом кричать уже надо, а не только говорить. Кто из них вырастет, из наших детей? Манкурты? Люди, не помнящие родства или добрые христиане?
Недавно я был изумлен эпизодом, который показывали по телевизору. Редактор одной известной газеты сидит с кем-то за кружкой пива и говорит: «Когда я был студентом, пива нельзя было купить. Вот в том числе и поэтому лопнул этот строй». И это заявляет писатель и якобы даже православный.
Священник Николай Булгаков:
Вот вы говорите, что нынешняя молодежь не знает ничего, даже нашего близкого прошлого. То есть, они отделены от истории, а значит от Родины, от ее судьбы. Поэтому и уезжают из России. Им внушили, что хуже страны на свете нет. Все остальные – это нормальные страны, цивилизованные, а наша страна – ущербная, которой надо стыдиться, а то и бросать ее. Только что наши отцы и деды за нее жизнь готовы были положить, и положили, за эту самую страну. Поработали с нашей историей очень хорошо. Настолько, что Родина уже не нужна. Это очень больно и печально. А ведь всё это построено на лжи, на совершенно искаженной истории.Правды они не знают, самой главной, – но суждение уже имеют, и не столько суждение, сколько осуждение. И не свое, конечно, а оно им навязано – теми, кто сами толком нашей истории не знают, не понимают. Да она еще и не написана – настоящая, объективная, справедливая, наша русская история России ХХ-го века. С благодарностью Богу за все Его великие благодеяния, излитые и изливаемые на наш народ, за Покров Царицы Небесной, за предстательство всех святых, в земле Русской просиявших. Знают ли, слышат ли об этом наши молодые люди? Увы, слышат часто об обратном. И не потому, что Россия плоха, а потому что у людей, у которых сегодня в руках основные СМИ, другое мiровоззрение. Им чужды и непонятны идеалы Святой Руси, которые лежат в основе нашей истории. Они принимают нашу веру – за отсталость, смирение, самопожертвование – за рабскую психологию.
Нас иногда очень сбивают с толку слова, идеологические названия того, что происходит, и тех, кто действует в жизни. Отсюда возникает плоское восприятие истории: «плохие красные», «хорошие белые»… Или наоборот. Но в истории действовали живые люди, с их сомнениями, колебаниями, противоречиями. Другой раз удивляешься: как в одном человеке сочетаются такие разные чувства, привычки? А вот сочетаются…
Слава Богу, Святейший Патриарх Кирилл призвал нас не по схемам, не одномерно и плоско относиться к нашей истории ХХ века, а воспринимать это время как объемное и сложное, живое. Ведь и душа каждого человека – всегда объемная, неоднозначная, в ней идет борьба света и тьмы.
Неоднозначность, переплетённость добра и зла во всей жизни – почему?
Потому что враг, дьявол, старается даже все доброе испачкать и обратить людям во зло. А Господь всё время стремится даже всё злое в жизни обратить нам во благо. В этой борьбе происходит вся жизнь человеческая. И до конца знает душу каждого человека и может оценить ее только Господь.
Так же и история народа, любые ее периоды сложны. В том числе и такое сложное, трагическое и героическое время, как советское, в котором были великие падения и великие подвиги, было яростное безбожие и была верность Христу людей всех сословий даже до смерти.
«Что Бог творит, никому не говорит». А русскую историю творит, несомненно, Господь. Она – часть Его Промысла о роде человеческом. Важнейшая часть.
Андрей Печерский:
Отец Николай, согласен с вами. Мне запомнилась одна фраза Патриарха Кирилла, а он замечательные слова произнёс в Екатеринбурге: «Мы никогда не достигнем своих целей, никогда не обретем счастья, если будем бороться за счастье ложью, лживой пропагандой, коварством и убийством». Он сказал это применительно к Ипатьевскому дому, но я считаю, что эту глубокую мысль можно отнести и ко всему, что происходит вокруг нас.
Виктор Саулкин:
Отец Николай сказал о клевете на русскую историю. А ведь либералы клевещут не только на советский период, когда говорят, что это был сплошной ГУЛАГ, сплошные убийства, доносы. У них даже такая фраза есть, о том, что народ был разделен 50 на 50: одна половина сидела в лагерях, а вторая их охраняла. Как так можно народ разделять на зэков и на охранников? Но это они пытаются молодежи вбить в головы. Либералы вообще ненавидят русскую историю. Чем русский либерал отличается от французского, немецкого, английского? Те могут быть либералами по убеждениям экономическим, политическим, но патриотами своей страны, а российские либералы всегда должны критиковать «мрачное тоталитарное прошлое». То царской России – «азиатский деспотизм царей», «отсталое самодержавие», то советский «тоталитарный режим».
Для них существует всего два светлых периода русской истории. Первый период – это февраль семнадцатого, когда они добились своего, а второй – это август 1991 года. Дважды либералы захватывали власть над страной. В феврале они так допекли народ за несколько месяцев, что народ согласился – пусть большевики, кто угодно, только не либералы. А второй раз они захватили власть в августе 1991 года. Что творилось все эти годы, мы видели. А теперь удивляются, почему слово «либерал» стало ругательным.
Почему же и церковные либералы ненавидят сильное государство? Мне хотелось бы, чтобы мы сегодня рассудили – нужно ли Церкви Православной сильное русское государство? Есть два правителя в русской истории, которых либералы ненавидят особенно. Это первый русский царь Иван Васильевич Грозный – Помазанник Божий, а второй – это Иосиф Сталин. Либералы утверждают, что российская государственность изначально ущербна, от рождения своего, потому что первый Помазанник Божий был кровавым тираном и убийцей – Иоанн «Ужасный». Он и покалечил сознание, как они говорят, рабского народа. А воплощение в XX веке Грозного царя – это Иосиф Сталин. НКВД – это опричнина и т.д. Либералы нам старательно внушают последние 20 лет: никакого особого пути у России нет. Любое сильное государство в России – это либо ужасы опричнины, либо ужасы ГУЛАГа, поэтому лучше не мечтать о сильной Державе, а спокойно вымирать по миллиону в год, уходя с земли. Но вот что интересно. Советский Союз был атеистический, и на Западе в то время заботились о положении верующих у нас. Как только Советский Союз, мощное российское, даже атеистическое, государство рухнуло, посмотрите, что творится в мире: в Англии судят за то, что человек крестик носит, во Франции содомиты утверждают свою власть. Открытое богоборчество торжествует. На улицы выходят миллионы французов, но на них никто внимания не обращает. Кровь по всему миру льется. Сегодня в Сирии громят храмы, монастыри, убивают христиан. Сирийцы говорят: только Россия может нас спасти. Оказывается, даже сильное атеистическое государство Советская Россия как-то удерживало вселенское зло. Удивительно.
И вот что интересно. Когда говорят о жестокости правителя, то надо представлять: какая была альтернатива? Мы же понимаем, что те банкиры, которые разрушали Россию, давали деньги на революцию, эти же банкиры потом вскармливали Гитлера. Причем, интересно – Гитлер пришел к власти, когда они увидели, что Сталин стал восстанавливать российскую государственность. И тогда они осознали, что Россию революцией уничтожить не удалось, значит, надо уничтожить войной. Сталин сказал: у нас есть десять лет и либо мы мощную военную промышленность восстановим, либо нас сомнут. Какая альтернатива была? Троцкий, человек невероятной жестокости, ненавидевший Россию – альтернатива Сталину? И Государь Иван Васильевич Грозный ребенком видел беспредел боярский, когда казанские татары доходили до Вологды, войска не было, государства не было, страна была разграблена при боярском правлении. И мы понимаем, альтернативой этому боярскому произволу была твердость и жестокость к изменникам государя Ивана Васильевича Грозного.
А император Петр Алексеевич? Шведы бы завоевали Россию. Жестко, конечно правил царь Петр, как писал Алексей Константинович Толстой, крутенько кашу заваривал. Но какая альтернатива была, если бы в кратчайшие сроки не создали мощную Армию и Флот? Хотелось бы, конечно, какими-то другими методами поднимать страну. А сегодня, когда мы рассуждаем о нынешнем положении страны, мы же видим такой же боярский беспредел. Олигархи богатеют, народ вымирает. Понимаем, что мир стоит на грани большой войны. В Сирии боевики на домах пишут «следующая – Россия». Вот они перебросят все эти десятки тысяч отмобилизованных, с боевым опытом боевиков в Среднюю Азию, а потом в Башкирию, на Кавказ и в Поволжье. Мы понимаем, что если сейчас не восстановить сильное государство, реки крови прольются. То есть альтернатива сильному государству – это гибель, исчезновение народа. Об этом никто не говорит. Либералы об этом вообще не говорят. Они нас только пугают ужасами закручивания гаек.
Если говорить о либералах и их отношении к истории, то вспомним, с чего перестройка началась? Они стали планомерно бить: Сталин, ГУЛАГ, в Великой Отечественной врага трупами завалили и т.п.. И один из либералов, разрушавших страну сказал, что победа в Великой Отечественной войне – это последний рубеж коммуно-патриотов. А ведь победа в Великой Отечественной войне, действительно, казалась последним рубежом, на котором мы остановились. Если собрать все, что тогда либералы о Победе говорили, то оно выливается в одну фразу: «Лучше бы умная нация победила глупую нацию, мы бы тогда пили баварское пиво».
Мне пришлось спорить с одним либеральным историком – Игорем Чубайсом. Он утверждал, что в 1941-м году солдаты не хотели воевать, бросали оружие и разбегались. Говорил, что большевики хамский грех совершили, отказавшись от истории до 1917-го года. Нельзя не согласиться. Но тот же Чубайс в своем выступлении заставлял осудить весь советский период. Я к нему обратился и говорю: «А сейчас, когда о Великой Отечественной войне говорите, вы разве не хамский грех совершаете? Вы знаете, какая участь потомков Хама?» Он не знал, оказывается, что, по Священному Писанию, участь потомков Хама – быть рабами у иноплеменников. И вот сегодня либералы нам внушают, что мы должны покаяться, осудить своих отцов и дедов, которые сражались в Великую Отечественную войну. Они были якобы винтиками, рабами «тоталитарного государства». А к чему может привести подобное понимание покаяния, которое нам навязывают?
Протоиерей Валериан Кречетов:
Еще кто-то из политических деятелей сказал, что демократия – это для маленьких государств. Демократическая, либеральная система для большого государства неприемлема. Иначе и не может быть, потому что всё творение имеет Бога-Отца – то есть единоначалие. Никуда не денешься, это Богом утверждено, и другого быть не может. Поэтому единоначалие – это единственная структура, которая в этом мире и может что-то сохранять.
Но единоначалие в горнем мире зиждется на любви, там всех объединяет любовь. А в этом мiре при оскудении любви единоначалие невозможно без некой, так сказать, твердости. Ведь, например, армия не сможет существовать, если там не будет единоначалия и дисциплины. Здесь нужен порядок.
Все должно быть по духовному принципу.
Мне как-то задали вопрос по глобализации. Глобализация давно шла, но во главе глобализации стояла Россия и русский царь. И уже Ближний Восток и Дальний, Индия и Китай, Италия, Балканы – все прислушались к русскому царю. И в Америку бы пришли. И должна была быть глобализация на православной основе. Но тут враг не допустил. Видимо, еще и потому, что здесь, на земле, такая глобализация невозможна. А полное объединение возможно только в горнем мире. А здесь избранных ради Господь как-то держит все это.
И на самом деле, твердая рука-то нужна. Ведь почему наши предки все-таки попросили варягов-то – твердую руку. Поэтому все разделения условны. Чем глубже, тем сильнее единение – корни-то у нас одни. Это потом начали дробиться. Всё по принципу «разделяй и властвуй», корень дробят.
Когда мы были на Афоне, настоятель Дохиарского монастыря говорил о балканских народах. Сначала давили на их национальное самосознание, потом на их религиозные особенности. В конце разделили бы, а потом бы всех передавили.
Священник Александр Шумский:
Очень точный исторический документ – это архитектура. Если смотреть ленинское время – это конструктивизм – коробки эти, футуризм и т.д. То же самое при Хрущеве – борьба с излишеством архитектуры – 1955 год – через год после постановления об атеизме. И начались все эти коробки, а сталинские дома – это другой дух совсем. Дворец съездов, конечно, – это такая наглость – вклинился во всю русскую историю, в Кремль! Вот символ этого духа нигилистического и отношения ко всей истории. Вот совсем два разных духа.
Андрей Печерский:
А вспомним разрушенный в Кремле Чудов монастырь. В Истринском районе, в поселке Лужки было явление иконы Державной Божией Матери. И, как я потом выяснил, оказывается, храм в этом селе с XVI века был подворьем Чудова монастыря. Этим чудом Господь, по-видимому, показывает всем нам тесную взаимосвязь государственной и духовной власти, кто в действительности управляет Россией.
Священник Александр Шумский:
Архитектура, действительно, показывает состояние сознания и нашего, и мирового общества. Сейчас видно, что стала господствовать архитектура смерти. Приходилось несколько раз освящать богатые дома на Рублевке. Посещала мысль, что они похожи на крематории. Они дорогие, и, казалось бы, все там потрясающе сделано, но там очень плохо себя чувствуешь. Какие-то лифты. Такое ощущение, что там в них гробы возят.
И действительно, я потом прочитал статью одного из современных архитекторов, где он пишет, что архитектура смерти стала сейчас господствовать. Это не случайно. если мы сейчас говорим о глобализации мира, то она началась давно и в каждую эпоху она имеет свои отличительные стороны. А поскольку процесс этот идет давно, и по нарастающей (по Писанию мы с вами знаем, по Апокалипсису), то сейчас идет содомизация мира, я бы сказал так. То есть нам навязывают не просто либеральные ценности, но вместо иерархии, данной нам Богом, то есть вместо позитивной земной иерархии, которая основана в лучшем случае на власти царя, нам сейчас навязывают, по сути дела, очень жесткую тоталитарную содомскую антииерархию. Это очень важно. А Россия стоит на пути этих процессов. Единственная сегодня страна, которая является именно державой. Не только Церковь Православная, она и в Греции есть, есть и в других странах, но именно держава Российская противостоит при всех своих минусах и слабостях и шатаниях, содомизации мира. Последний, так сказать, бастион на пути содомизации. И то, что у нас нет гейпарадов и Юрий Михайлович Лужков не позволял это сделать, хотя, казалось бы, он был человеком, к деньгам неравнодушным, и предлагали ему огромные деньги, чтобы гейпарады он разрешил, но он не разрешал. И нынешний наш мэр города сказал жестко: «Нет».
Москва – это, наверное, единственная столица в мире, которая еще не осквернена гейпарадами. Насколько я понимаю, наш президент тоже категорически против этого. Поэтому, естественно, наши либералы, которые включены полностью в процесс содомизации, делают все, чтобы разрушить державность в принципе. Мы об этом уже много раз говорили и писали, что российский либерал, в отличие от западного, ненавидит не только какие-то порядки в своей стране, он саму страну свою ненавидит, саму державу ненавидит в принципе. Достоевский писал, что русский либерал ненавидит саму свою мать, то есть свою страну, которая всё ему дала.
С либералами спор не о том, каким должно быть государство, они вообще не хотят, чтобы оно было. Мы думаем: пусть плохое государство, пусть слабое, но пусть будет это государство. А они не хотят здесь никакого государства. Они готовы подчиниться легко содомским законам глобального мира и подчиняются. Поэтому все песни наших либералов о свободе – это смешно. Когда они начинают по-настоящему проговариваться, мы видим, что они не за свободу, они как раз против свободы.
Поэтому сегодня мы должны до конца отстаивать державность во всех ее проявлениях и при всех недостатках нашей власти надо ее поддерживать. Но поддерживать не слепо, конечно, мы должны, естественно, критично относиться к ее действиям, но, как говорил философ Батищев, исходя из другой доминанты. Надо понимать, что у президента Путина нет сегодня всевластности, его власть ограничена. И у Сталина не было, это либеральная легенда о том, что Сталин был всесилен. На самом деле, это выдумка либералов для удобства критики советской системы. Далеко не всё он мог сделать, что хотел, не мог ограничить некоторые процессы. Он, конечно, не был сторонником такого характера репрессий, которые в 1937 году проявились. Просто он не мог все эти вещи проконтролировать. А Путину еще тяжелее в этом смысле, объем контроля у него больше, чем у Сталина. Сталин мог за ночь обзвонить все крупные заводы, сейчас это невозможно сделать. И многие решения Путина просто саботируются, причем так, что не найдешь и виноватых, потому что совершенно непонятно, кто это делает.
Протоиерей Валериан Кречетов:
Дело все в том, что при Сталине люди-то были царские! Они родились, воспитывались еще при царе, еще восприняли ту закваску. Это вы очень хорошо заметили, что можно было обзвонить. Теперь хотя и мобильники, но попробуй их вылови.
И насчет качества информации – тоже. Тогда была все-таки какая-то ответственность. А теперь титулы остались, а понятие ответственности в основном куда-то улетучилось.
Правильно вы сказали, что сложно было удержать это всё. Вспомним 1937 год. Он связан был с переломом лихим. Почему столько духовенства расстреляли? Потому что те, кого начали уже выводить на чистую воду, заметали следы и расстреливали без суда и следствия. Я сам читал ксерокс дела отца Поликарпа. Это мой земляк, последний наместник Данилова монастыря. Написано там обвинение липовое, потом – неразборчивая подпись того, кого допрашивали. Но мало ли, кто мог там черкануть. И расстрел.
Я же сам 1937 года рождения – как раз, тот самый год. И мне подарили «Правду» того времени, достали подлинник. Я почитал, и там статейка про одного из тех, кого врагом народа объявили. И вот весь этот райком шерстят: что такое, надо разобраться! То есть уже и в газетах было: почему так вопят-то?
У нас похоронен отец Евфросин, монах Зосимовой пустыни. Ему дали 10 лет Колымы. Он отсидел. Примерно с 1929 по 1939 год, как раз до того года, когда Иосиф Виссарионович издал указ отменить все это. Но не сразу все это делается, не так это просто. Пока туда добрались… Его вызывают и говорят: «Еще десять лет на Колыме». И тут приезжает комиссия, смотрят и говорят: «Так у вас же срок кончился, почему вы здесь?» – «Я, – говорит, – молчу, что подписал еще 10 лет». – «Вы свободны». Вот что происходило. Это факт, который я знаю лично, из первых уст слышал. Отец Евфросин вернулся, а потом вскоре началась война, потом за ним еще гонялись тут везде. Одним словом, Господь его сохранил. Я его хоронил, отпевал. Это – живые свидетели, чтобы вы знали, как это происходило.
Насчет отставания тут сложно сказать, этот вопрос тоже неоднозначный. Было движение. Может, оно не было таким активным, но я могу сказать, что те достижения, которые были, были довольно основательными. Арсений Иванович Морозов, у которого были Богородские мануфактуры, – мой прадед по папиной маме, – так там, в Богородске, такие до сих пор стоят цеха!
Было много хорошего. Другое дело, что Россия никогда не спешила. Сравнивают с 1913 годом – уровень-то был довольно приличный, и перспектива была. А когда всё разрушили, мой прадед сказал: «Я с вами не могу работать», – и оставил им свое производство. До сих пор оно работает, кстати.
Поэтому старались Россию разрушить. Начались забастовки, народ начали мутить… Во всем этом сложно разобраться, но то, что тогда поработали провокаторы всевозможные, что эта система работала как следует, – это точно. То, что началось до революции, оно продолжалось и после революции. Вот тут и нужна была твердая рука, чтобы это разрушение прекратить.
Андрей Печерский:
Давайте перейдём немного в другую плоскость. Я несколько раз был на Афоне, в том числе с отцом Николаем. У нас была удивительная встреча с архимандритом Парфением, настоятелем монастыря Святого Павла. И вот что знаменательно, за год до этого я разговаривал на эту же тему с архимандритом Ефремом, который потом привез в Россию Пояс Пресвятой Богородицы. Я ему конкретный задал вопрос о том, что сейчас мир идет к концу времен, – по всему видно. Он подтверждает: «Да. И надежды никакой нет. Одна надежда только на Россию». И я так полагаю, что это должно нас вдохновлять все-таки.
Может быть, поэтому и Пояс был привезен, чтобы людей вдохновить на какие-то подвиги, на какие-то важные дела. Недаром Святейший Патриарх сказал, что люди шли не к Поясу, а к Божией Матери. То есть вера – она все равно внутри каждого человека глубоко сидит. И вот, когда мы с Виктором Саулкиным всю ночь дежурили у Пояса Богородицы, мы видели самые разные сцены. Один человек ко мне подошел и говорит: «Отец, положи мне руку на лоб». Я не понял, что он от меня хочет, но вижу, что человек, наверное, болящий. Думаю, не буду его расстраивать, положил ему руку на, лоб – да, горячий, действительно. Потом только до меня дошло, что человек, видно, вообще в храм первый раз попал и меня принял за священника, а слов «благослови, батюшка» он просто не знал. Или молодой парнишка, такой изумленный. Было видно, как он трепетно ко всему относился. Он спрашивает меня: «А что я должен сейчас сделать?» Эти простые штрихи красноречиво свидетельствуют, что не потеряна вера в народе. Она, может быть, не проявляется зачастую так, как нам бы хотелось, но она явно не потеряна.Виктор Саулкин:
Когда мы у самого ковчежца дежурили, стоял со мной друг мой, офицер-спецназовец, который прошел две чеченских кампании. Он говорит: «Ты слышишь?» Я отвечаю: «Конечно, слышу». Многие женщины, когда подходили к Поясу Пресвятой Богородицы, а там же оказываешься на доли секунды буквально, – говорили: «Матерь Божия, спаси Россию! Матерь Божия, спаси Русскую землю!» Не о себе молятся…
Протоиерей Валериан Кречетов:
Духовная жизнь – это сокровенное, этого никто не знает. Кто знает, о чем воздыхает каждая душа? Человек сам толком себя не знает.
Помните, когда Господь сказал Нафанаилу, что видел его под смоковницей? И тот воскликнул: «Ты еси Сын Божий, Ты еси Царь Израилев». Есть предание, что под смоковницей Нафанаил размышлял о Мессии: как это всё будет?.. Никто этого не знал. Господь открыл его сокровенное: «Больша сих узриши» (См. Ин. 1, 48-50).
Андрей Печерский:
Еще примета нынешнего времени. Она не только в интернете, а уже и в мобильных телефонах. Ведь раньше телефонные будки были. Ты кому-то звонил, закрывался, даже смотрел, чтобы рядом никто не стоял. А сейчас едешь в маршрутке, такого понаслушаешься, в открытую народ, не стесняясь, говорит о чем угодно.
В заключении хотелось бы привести ещё несколько слов архимандрита Кирилла (Павлова) из упомянутой уже здесь беседы: «Если не образумимся, не раскаемся, не осудим себя, не обратимся к Богу, наказание неминуемо постигнет. Пока же Господь все это терпит за счет верующих. Церковь еще существует, она молится и умоляет Господа: не попускай, молю Тебя!, А всю нечисть Господь уничтожит! Человек сам виноват в том, что отошел от Бога, от истины, ко лжи приобщился. А ложь никогда не дает человеку удовлетворения. Поэтому люди и задыхаются – от того, что во лжи пребывают. А если к истине обратятся, то почувствуют жизнь, радость». Эти слова для сегодняшнего дня. Хотя он их произнес на 50-летие Победы…
Помню, как мы с ним сидели на лавочке в санатории в Барвихе, и он вдруг вздохнул и сказал: «Ты даже не представляешь себе, если бы наш народ в большинстве своём хотя бы на минуточку поверил в Бога, Господь в благодарность все поменял бы вокруг...»
Это пожелание великого старца должно подвигать весь наш народ к духовному пробуждению.
Фото Ларисы Беляевой