куликово поле - это мы!

Всем, наверное, известно, что если прижать к уху раковину, то в ней услышится шум прибоя. Если эта раковина морская, то исходит из нее рокот моря, если же океанская, то непременно почувствуете в ней могучее дыхание океана…
 Куликово Поле – огромная резонирующая раковина. Закроешь глаза – и придут к тебе звуки самой истории: звоны мечей, свист стрел, хруст от вонзаемых в тела русских ратников стальных копий ордынцев да треск панцирей генуэзских, что лопаются под ударами русских боевых топоров…
 И невольно уверуешь в то, что соратник князя Димитрия – Боброк приложился к земле донской перед боем и услышал с восхода и заката стоны великие да плач матерей. И поведал князю, что сила наша одолеет татарскую, только страшно дорогой станет эта победа… Так оно и было. Ибо на Русь никто практически не отваживался выходить «один на один», а собирал против нас подчас силы несметные. Так было, когда шли на нас вкупе тевтоны, меченосцы, ливонцы. Когда выступали «ляхи» вместе с литовцами, шведами, буйной запорожской вольницей. Когда вел Наполеон свои «двунадесяти языков». Когда в Русско-японскую против нас ополчилась чуть ли не вся Западная Европа, щедро вооружавшая и науськивающая на нас «Страну восходящего солнца». Когда Гитлер двинул на СССР чуть ли не все людские и технические ресурсы все той же Европы.
 Только задумайтесь: против нас в полном составе стран шли Германия, Австрия, Венгрия, Финляндия, Румыния, Болгария; участвовали своими экспедиционными корпусами Италия (8-я армия), Испания («Голубая дивизия», трижды, из-за потерь, обновлявшая свой состав – значит три дивизии); свои вспомогательные части и подразделения предоставили вермахту вишистская, предавшаяся фюреру Франция, Хорватия, Польша, Словакия, Бельгия с «примкнувшим к ней» Люксембургом… Не говоря уже о предателях русских, национал-украинских, белоэмигрантских, исламских, казачьих – одним обещали «новую Россию», другим – «самостийность», третьим – «зеленое знамя», четвертым – всякие «вольности».
 Мамаевы полчища в этом отношении не были исключением. Под знамена Золотой Орды выскочке-темнику удалось собрать, кроме монголо-татар, целые полчища половцев, черкесов, ясов, армян, осколки разгромленных Русью волжских орд, осетин, вплоть до экзотических генуэзцев.
А поход этот на Русь был не просто обычным ордынским набегом – за невольниками, добычей, данью. Мамай прежде всего хотел отомстить князю Димитрию за двухлетней давности разгром его воинства под командой хана Бегича на реке Воже, за гибель нескольких любимых своих мурз. А главное он решил окончательно расправиться с Русью. Вот к чему призывал Мамай свое воинство (цитата, которую мы приводим из ордынских хроник, – они тоже велись – очень красноречива): «Казним рабов строптивых. Да будут пеплом грады их, веси и церкви христианские, обогатимся золотом русским!» (Н.М. Карамзин, «История государства Российского», т. V, гл. 1).
 Русские прониклись этой смертельной опасностью и, надев по традиции перед боем чистые рубахи, готовы были положить здесь жизни свои. Наши страшные потери хорошо известны историкам: ратники Димитрия в противоборстве с полчищами Мамая потеряли почти две трети своего состава убитыми и ранеными. Есть списки павших в этой справедливейшей из битв русских князей, есть синодик убиенных на поле брани. Многие предводители русского воинства, как, например, князь Дорогобужский Юрий погиб вместе со всею своею дружиною…
 Зато и мамаевой рати не поздоровилось. Ее потери убитыми, как отмечают историки, были вдвое больше наших. Ведь измученное в бою монголо-татарское войско целых 50 километров, до реки Красивая Меча, гнал и нещадно рубил наш свежий Засадный полк. Разгром этого несметного воинства стал предтечей полного освобождения Руси от ордынского ига. Да и Европа облегченно вздохнула.
 Выходит, народ русский на поле у Дона встал на защиту жизней своих, земли и веры. Да и цивилизацию европейскую защитил. И уж наверняка, взявшись за меч, не думал об обидах, которые разгромом бандитского «международного» воинства через века нанесет тем, кто подчас ни прямого, ни косвенного отношения к мамаеву сборищу не имел. Мы бы не завели речи об этом, если бы недавно в некоторых средствах массовой информации не прозвучало, что у Куликовской битвы «есть проблемы». Нетрудно догадаться какие: не пора ли, мол, русскому народу извиниться перед потомками тех, кого разгромили наши предки в ожесточенном сражении на Дону. С дружественным нам народом Казани, когда та отмечала свое 1000-летие, все обошлось прекрасно – на пышное празднование приехали многочисленные делегации, произносились речи на русском и татарском. А вот как быть с потомками народов, которые ныне и днем с огнем не найдешь: с ясами, половцами, харазскими турками, буртанами, сегодняшними генуэзцами?
 Все, конечно, можно довести до абсурда. Не заметить со стороны светских властей огромного, непреходящего значения Куликовской битвы, не осветить этот великий юбилей русского народа, как подобает, широкими средствами массовой информации, почти обойти телевидением. За примерами далеко не ходить: утренняя программа «Время» 22 сентября с.г., освещая события предыдущего дня – 21 сентября, дня 625-летия Куликовской битвы, праздника Рождества Богородицы, покровительницы России, ухитрилась ни словом не обмолвиться об огромном национальном празднике русского народа. Ведущим важнее было другое: как там, в Техасе, отважные американские парни посадили в Лос-Анджелесе аэробус, у которого что-то там не заладилось, что нового на украинских тусовках, какие ткут ковры в СНГ…
 Да, не всем, оказывается, по душе великий подвиг и праздник России.
 Абдулхан Ахтамзян, давший интервью газете «Татарские новости», № 2(127) 2005 г., говорит: «Историки не располагают достоверными источниками «об этом событии». Все это легенда, феодально-междоусобная война (вроде войны Алой и Белой розы или тяжбы «за испанское наследство», добавим мы).
«Какой смысл праздника?» – вопрошает он. – Какова же цель такого псевдопатриотического рвения? Очевидно, подогреть чувства не только неприязни к «монголо-татарам», но и вражды к ныне живущим татарам». Как говорится, приехали! Стоит ли русскому человеку обижаться на реплики человека, который, видимо, плохо учился в школе, о Куликовской битве знает понаслышке, от таких же невежд, как и он сам. Но ведь Абдулхан Абдрахманович – доктор исторических наук, профессор, преподаватель Московского института международных отношений, МГИМО. Ему ли не знать, что о Куликовской битве известно чуть ли не во всех подробностях из многочисленной документалистики того времени (а не из «легенд») – из «Сказания о Мамаевом побоище», «Задонщины», «Никоновской летописи»… А на сколько достоверных источников ссылаются в своих исследованиях известнейшие историки – М.М. Шахматов, Д.И. Иловайский, А.К. Кузьмин, Б.А. Рыбаков… Да и до Запада в свое время докатилось эхо Куликовской битвы (от исхода которой, заметим, зависели и судьбы Европы), что нашло немалое отражение в «их хрониках». Наконец, не верится, чтобы почтенный метр не читал (или хотя бы не листал) «Полное собрание русских летописей» с материалами, касающимися сражения на Дону, – в томах 5, 6, 8, 11, 18, 23, 25-28. СПб-М.-Л. 1851-1963. Выходит, налицо умысел, высказывание, имеющее целью посеять рознь между народами, веками живущими бок о бок в мире и дружбе. Остается лишь удивляться: чему же учат в нашем МГИМО будущих российских дипломатов, проводников международной политики великой Державы?
 «Проблемы»… «проблемы»… Не было их лишь у тех, кто собрался в этот знаменательный день на Поле Русской Славы. «Любовью и единением спасемся» – таким стал девиз этого общенародного праздника. Сотни автобусов со всех концов России заняли автостоянки Великого Поля. И как радостно было видеть здесь представителей Украины и Белоруссии – ведь дружины их предков, плечом к плечу с великороссами сражались здесь против нашего общего недруга. А над всем Полем, усиленный динамиками, звучал голос Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, совершавшего праздничное богослужение в храме Сергия Радонежского, а также литию у памятника-колонны Димитрию Донскому. И до глубины души проникали торжественные, будто с неба идущие, святые трогательные слова:
 «Хорошо известно то великое значение, которое имела Куликовская битва для истории нашего Отечества, освобождения Руси от иноземного ига и становления российской государственности, – отметил Патриарх. – Хрестоматийную известность приобрело справедливое выражение, гласящее, что «На Куликово поле пошли дружины отдельных княжеств... а вернулся единый русский народ».
 Наиболее ярким примером соработничества Церкви и православного воинства ради общей цели стало благословение вождя русских дружин – благоверного князя Димитрия Донского преподобным Сергием Радонежским и послание им в помощь князю двух иноков Троицкой обители, чье участие оказало мощное одухотворяющее влияние на все войско.
 Сегодня, когда наша страна переживает нелегкий период политического, социального и экономического становления, необходимо осознать, что достижение успехов во всех перечисленных областях невозможно без преодоления в сердце каждого человека эгоцентризма, ставящего личные интересы выше интересов государства и общества. Это возможно только при обращении к своим историческим и духовным корням, к вере своих отцов, той вере, которая стала основанием для возрождения российской государственности и сплочения всего народа вокруг единого центра.
 Убежден, что исторический пример преданности своему Отечеству и жертвенного служения ближним может стать добрым основанием для воспитания в обществе духа патриотизма, ответственного отношения к гражданским обязанностям и верности православным традициям».
 Ну а если уж кто-то из ныне живущих казанцев и впрямь считает себя родственником того самого разношерстного мамаева бандитского сообщества, тогда возможна лишь одна рекомендация из области «сослагательного наклонения»: не надо было «монголо-татарам» совершать кровавые набеги на Русь, истязать ее под трехсотлетним игом. Тогда «проблем» бы не было.
 Как тут не вспомнить недавние слова Верховного муфтия России и Европейских стран СНГ Талгата Таджуддина: «Судьба собрала нас в одном Отечестве… В день Куликовской битвы можно вместе помянуть прошлое, поговорить… о том, как жить дальше».
 Добавить к этому, право же, нечего.