Прошло много месяцев такой молитвы, и силы души его истощились; он дошел до отчаяния и воскликнул: «Ты неумолим!» И когда с этими словами в его изнемогшей от отчаяния душе еще что-то надорвалось, он вдруг на мгновение увидел живого Христа: огонь исполнил сердце его и все тело с такой силой, что если бы видение продлилось еще мгновение, он умер бы.
После он уже никогда не мог забыть невыразимо кроткий, беспредельно любящий, радостный, непостижимого мира исполненный взгляд Христа, и последующие долгие годы своей жизни неустанно свидетельствовал, что Бог есть любовь, любовь безмерная, непостижимая.
О нем, этом свидетеле Божественной любви, предстоит нам слово.
Со времени Иоанна Богослова, за истекшие девятнадцать веков, прошли целые сонмы таких свидетелей, но сей последний особенно нам дорог потому, что он был нашим современником. Частое явление среди христиан – желание, вполне естественное желание видимых знамений нашей веры, иначе изнемогают они в своем уповании, а повествования о чудесах давно минувших дней в их сознании становятся мифом. Вот почему так важно повторение подобных свидетельств, вот почему нам так дорог этот новый свидетель, в лице которого было возможно видеть самые драгоценные проявления нашей веры. Мы знаем, что и ему поверят лишь немногие, как немногие поверили в свидетельство прежних Отцов: и это не потому, что свидетельство ложно, а потому, что вера обязывает к подвигу. Мы говорим, что за девятнадцать веков христианской истории прошли целые сонмы свидетелей любви Христовой, и все же в необъятном океане человечества их так мало, они так редки.
Редки подобные свидетели потому, что нет подвига более трудного, более болезненного, чем подвиг и борьба за любовь: потому, что нет свидетельства более страшного, чем свидетельство о любви: и нет проповеди более возвышающей, чем проповедь любви.
Взгляните на жизнь Христа. Он пришел в мир, чтобы сообщить людям благовестие о вечной Божественной жизни, которое Он предподал нам в простых человеческих словах, в своих двух заповедях о любви к Богу и ближнему, и из евангельского повествования мы видим, каким искушениям подвергся Он от диавола, который сделал все, что мог, чтобы вынудить Христа хотя бы в чем-нибудь нарушить эти заповеди, и тем отнять у Него «право» давать их человеку.
Посмотрите, что было в пустыне (Мф. 4; Лк. 4). По ответам Христа мы видим, что там была борьба за первую заповедь, т. е. о любви к Богу. Победителя в этой борьбе – Христа, исшедшего на проповедь, диавол окружает атмосферой непримиримой убийственной вражды, преследуя Его на всех путях, но и тут не достигает он своей цели. Последние удары, нанесенные Христу: предательство ученика-апостола, общее отступление и неистовые крики облагодетельствованной толпы: «Распни, распни Его»; но и здесь побеждает любовь Христа, о чем Сам Он категорически свидетельствует: «Дерзайте, Я победил мир» и еще: «Идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего».
Итак, диавол не смог отнять у Него право дать миру новую заповедь. Господь победил, и победа Его вечно пребывает, и уже никогда, и никто, и ничто не умалит этой победы.
+++
Иисус Христос безмерно возлюбил мир: и эту любовь дано было действенно пережить Старцу Силуану, который и сам в ответ полюбил Христа и долгие годы провел в чрезвычайном подвиге за то, чтобы никто и ничто не отнял у него этого дара, и под конец жизни он мог бы, подобно великому Павлу, сказать: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?... Я уверился, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь, не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8, 35–39).
Остановившись на словах Апостола Павла, мы поймем, что так говорить он мог лишь пройдя через все эти испытания. И всякий, идущий вслед Христу, как показал опыт веков, проходит чрез множество испытаний.
Прошел чрез них и Старец Силуан.
+++
Блаженный старец схимонах Силуан в течение сорока шести лет подвизался на Афонской горе в Русском монастыре Святого Великомученика Пантелеимона. В этом монастыре нам пришлось прожить около четырнадцати лет. В последние годы жизни Старца, с 1931 г. по день кончины его – 11/24 сентября 1938 г., просьбы вынудили нас написать его «житие». Задача для человека, не имеющего ни дара, ни опыта «писать», – нелегкая: но мы все же решаемся, потому что глубоко и искренно убеждены в том, что на нас лежит долг поведать людям об этом воистину великом человеке.
Все наше внимание при общении с ним было поглощено его духовным обликом с единственной целью личной «пользы». Мы никогда не имели идеи писать его биографию, и потому многое, что, естественно, должно было бы интересовать биографа, нам осталось неизвестным. О многом мы обязаны умолчать потому, что это связано с людьми еще живыми. Мы приводим здесь лишь небольшое количество фактов из жизни Старца, рассказанных им по разным случайным поводам во время наших частых бесед или же услышанных нами от других подвижников Святой Горы, друзей Старца. Мы полагаем, что складность сведений о его внешней жизни не составит существенного недостатка нашего труда. Мы были бы вполне удовлетворены, если бы нам удалось хотя бы отчасти выполнить более важную задачу, а именно – нарисовать духовный образ Старца тем, которые не имели счастья непосредственного живого общения с ним. Насколько мы имеем возможность судить и поскольку нам приходилось соприкасаться с людьми, это был единственный бесстрастный человек, которого нам было дано встретить на нашем жизненном пути.
Теперь, когда его нет с нами, он представляется нам каким-то исключительным гигантом духа.
Когда Господь жил на земле, то смиренное явление во плоти закрывало от взоров людей Его подлинное Божественное величие, и лишь по Вознесении Господнем и по сошествии Святого Духа открылось умному взору учеников и Апостолов – Божество Христа.
Нечто подобное произошло с нами в отношении к Старцу Силуану. При жизни он был так прост и доступен, что при всем благоговении к нему, при всем сознании высокой святости этого мужа, мы все же не могли в полноте ощутить его величия, и лишь теперь, когда в течение целого ряда лет мы не встречаем на своем пути ничего равного, мы с опозданием начинаем понимать подлинное величие того, кого по непостижимому Промыслу Божию нам довелось так близко знать.
Иеромонах Софроний
Огонь пламенной любви
Об этом дивном монахе можно сказать лишь одно – сладостная душа. Сладостность этой души ощутил не только я, но всякий паломник Святой Горы, который общался с ним.
Силуан был высоким, крупным, с большой черной бородой, и своим внешним видом не сразу привлекал незнакомого человека. Но одного разговора с ним было достаточно, чтобы человек его полюбил. «Господь нас неизреченно любит», — говорил каждому отец Силуан. И при этих словах глаза его всегда наполнялись слезами. Они были красны от слез.
Больше всего он говорил о любви Божией к людям. Когда кто-нибудь жаловался ему на свою скорбь либо искушение, Силуан утешал и подбадривал его словами о любви Божией. «Знает Господь, что ты страдаешь, но Его любовь согреет тебя, как солнце греет землю. Не бойся, это для твоего же блага». Он не был строг к чужим грехам, как бы велики они ни были. Он говорил о безмерной любви Божией к грешнику, и приводил грешного человека к тому, чтобы тот сам себя строго осудил.
«Если бы мы перестали роптать на Бога, то не стали бы осуждать и Его творения, в особенности людей», – говорил Силуан, и глаза его наполнялись слезами. «Но мы ропщем на Него за все тяготы жизни, а потому осуждаем и Его творения. Мы ропщем на Бога, потому что не чувствуем Его любви. Так и со мною было. Шел я однажды из монастыря в Дафни. Сбился с пути и заблудился в самшитовых кустах. Темнота покрыла землю. Я разозлился. И прежде всего рассердился на Бога и крикнул: „Господи, разве Ты не видишь, что я заблудился и пропадаю. Спаси меня!“ И вдруг услышал голос: „Иди все время направо!“ Душа затрепетала во мне. Нигде ни души. Я пошел и шел все время направо, пока не вышел к дафни. Всю ту ночь я проплакал. Ощутил тогда я живое присутствие Бога и испытал Его любовь ко мне недостойному. С этого времени не дал я уже ничему встать между мною и любовью Божией».
Еще рассказывал нам Силуан об одном молодом человеке, школьнике, который пришел на Святую Гору «искать Бога». Он не сказал игумену, что не верит в Бога, а только о своем желании остаться на несколько месяцев в монастыре ради отдыха и духовной пользы. Игумен передал его одному духовнику для попечения. Юноша сразу сказал священнику на исповеди, что он не верит в Бога и пришел на Святую Гору в поисках Бога. Духовник рассердился и начал кричать на молодого человека, как страшно не верить в Бога Творца и что безбожникам не место в монастыре. Юноша приготовился покинуть монастырь. Но тут его встретил отец Силуан и стал с ним разговаривать. Молодой человек поведал ему о своих муках и о том, что привело его на Святую Гору. Отец Силуан очень доброжелательно ответил ему: «Это не страшно. Так обычно бывает с молодыми людьми. Это и со мной было. В юности я колебался, сомневался, но любовь Божия просветила мой ум и умягчила сердце. Бог тебя знает, видит и безмерно любит. Со временем ты это почувствуешь. Так и со мной было». После этого разговора начала крепнуть у юноши вера в Бога, и он остался в монастыре.
Один монах пожаловался отцу Силуану на помыслы, что не может спастись на Святой Горе, и потому решился он оставить монастырь и уйти в мир. Отец Силуан ответил так на его жалобу: «И ко мне приходили такие же мысли. Но я молился Богу о помощи; сильно молился. И любовь Божия послала мне такие мысли: если столько святых угодили Богу и спасли свои и чужие души на Святой Горе, то почему ты не можешь?»
Другой пожаловался ему, что игумен монастыря не любит его. «А ты люби его, — ответил Силуан, — молись усердно за своего игумена каждый день и повторяй: „я люблю моего игумена, я люблю моего игумена“; и когда в тебе разгорится любовь к игумену, он начнет тебя любить».
Этот дивный духовник был простой монах, но богач в любви к Богу и ближним. Сотни монахов со всей Святой Горы приходили к нему, чтобы согреться огнем его пламенной любви. Но особенно сербские монахи из Хиландара и Постницы любили его. В нем они видели своего духовного отца, который возрождал их своей любовью. И все они теперь глубоко чувствуют боль расставания с ним. И долго, долго будут помнить они любовь отца Силуана и его мудрые советы.
И мне отец Силуан очень много духовно помогал. Я чувствовал, что он молится за меня. Всякий раз, когда бывал я на Святой Горе, спешил повидаться с ним. В монастыре он нес трудное послушание. Он заведовал складом, и в его ведении находились ящики, сундуки, мешки и все то, чем был наполнен магазин. Говорили мы с ним о том, что русские монахи очень возмущаются против тирании, которую учинили большевики над Церковью Божией в России. И вот что он сказал: «И я сам вначале возмущался этим, но после долгой молитвы пришли ко мне такие мысли: Господь всех безмерно любит. В Его ведении все времена и причины всего. Ради какого-то будущего блага Он допустил это страдание русского народа. Я не могу этого понять и не могу остановить. Мне остается только любовь и молитва. Так я буду говорить и с возмущенной братией. Вы можете помочь России только любовью и молитвой. А возмущение и злоба на безбожников не поправят дела».
И еще есть многое и многое, что я слышал сам от отца Силуана и узнал о нем от других. Но кто бы мог все это записать и исчислить. Книга его жизни вся исписана бисером мудрости и золотом любви. Это огромная, нетленная книга. Теперь она закрыта, и руками его ангела-хранителя представлена вечному и праведному Судии. А вечный и праведный Судия скажет душе, столь много возлюбившей Его на земле: «Верный слуга Мой, Силуан, войди в радость Господа Твоего». Аминь.
Святитель Николай Сербский (Велимирович)