Как сообщили российские информагентства, 17 января этого года атаман донских казаков и депутат Госдумы Виктор Водолацкий подписал указ о создании рабочей группы по реабилитации казачьего генерала Петра Краснова, казнённого в 1947 году по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР.
Один из членов этой группы полковник Владимир Воронин заявил, будто тот факт, что господин Краснов, как и многие эмигранты, в годы Великой Отечественной войны сотрудничал с гитлеровцами, можно считать «закономерным процессом». «В годы Гражданской войны велся целенаправленный геноцид казачества, уничтожались миллионы казаков, а потому многие казаки, в том числе и Петр Краснов, Вторую мировую войну восприняли как продолжение Гражданской. Кроме того, атаман Краснов никогда не призывал людей воевать против России, он призывал к борьбе против большевиков, не принимал участия в боевых действиях и не отдавал боевых приказов».
А вскоре в Ростове-на-Дону прошла пресс-конференция некоммерческого фонда «Казаки зарубежья», на которой директор фонда Константин Хухольников рассказал, что речь идет не о правовой реабилитации Краснова, в которой было отказано Верховным Судом. Инициатива по политической реабилитации казненного связана, по словам Хухольникова, с необходимостью… возвращения богатого литературного наследия генерала.
В 1918—1919 годах Пётр Николаевич, атаман Всевеликого войска Донского, ведёт беспощадную борьбу с большевиками. Краснову удалось установить на Дону военную диктатуру.
Но одно дело — гражданская война, и совсем другое — вооружённые силы СС! Вот что показал Краснов на суде: «Самого себя я считал русским генералом, но, к сожалению, приходилось надевать немецкую форму, поверх которой носил русские погоны и Георгиевский крест. Так было нужно, и я поневоле одевался в немецкую форму с русским оттенком».
Каково? Георгиевский крест на эсэсовском мундире! Во время Великой Отечественной войны Краснов возглавлял так называемое «Главное управление казачьих войск» как политический и административный орган Дона, Кубани и Терека. Управление существовало при германском министерстве восточных территорий. Затем Краснов вошел в подчинение главного штаба СС. Будучи начальником главного управления, он поддерживал лично постоянную связь с немецкой разведкой.
А вот образчики красновской публицистики:
1. «Когда-то была Великая Русь, которой служили казаки, но она пала в 1917 году, заразившись неизлечимым недугом». 2. «Так было только в неказачьих областях. На юге казаки бились с красными и не воспринимали их пропаганду». 3. «Нужно спасать здоровое, жертвуя больным. Русские (россияне) стали жертвами из-за национального вырождения, а казаки оказали должное сопротивление захватчикам. Русскими можно пожертвовать во славу казачества». 4. «Союзник и покровитель — только Германия — ибо немцы „единственная здоровая нация“, выработавшая иммунитет против большевиков и масонов». 5. «К Власову примыкать не стоит, пока не докажет полную преданность Германии».
Это — концепция казачьего движения, озвученная Красновым в марте 1945 года на открытии школы пропаганды.
И ещё: «… мы устроим вашу казачью жизнь на востоке Европы, под защитой Фюрера, снабдив вас землей и всем необходимым для вашей самобытности. Мы убеждены, что вы верно и послушно вольетесь в общую работу с Германией и другими народами для устроения новой Европы и создания в ней порядка, мира и мирного счастливого труда на многие годы. Да поможет вам в этом Всемогущий!» — это уже фрагмент Декларации германского правительства от 10 ноября 1943 года, написанной Красновым и подписанной министром восточных областей Германии Розенбергом и начальником штаба верховного командования вермахта Кейтелем, ставшей обращением к казакам, пошедшим на службу к гитлеровцам.
Вот такой патриот Дона и казачества! С его призывами, чтобы Всемогущий помог фашистским прихвостням?!
Следует ли удивляться, что литературные труды П. Н. Краснова пользовались невероятным спросом в нацистской Германии, где было распродано более двух миллионов экземпляров его книг.
Свидетельствует сам Пётр Николаевич: «Еще с первых дней прихода к власти Гитлера я сделал ставку на национал-социалистскую Германию и надеялся, что Гитлер обрушится на Советский Союз и коммунизм будет сокрушен. Летом 1941 года сбылось то, о чем я мечтал на протяжении десятилетий. С первых же дней нападения Германии я принял активное участие совместно с немцами в мобилизации сил на борьбу против большевиков». Кстати, в 1936 году он переехал на постоянное жительство в такую близкую ему по духу Германию.
Впрочем, генералу не впервой прислуживать врагам Отечества.
На суде Краснов рассказал следующее: «Я отправил Вильгельму II совершенно секретное письмо, в котором приветствовал его императорское величество как могущественного монарха Германии и доводил до сведения о том, что при непосредственной поддержке Германии борьба с большевиками на Дону приближается к концу. В своем письме я просил Вильгельма содействовать мне в расчленении Советской России и присоединении к возглавляемому мною государству „Всевеликому войску донскому“ русских городов: Таганрога, Камышина, Царицына, Воронежа и железнодорожных станций Лиски и Поворино. Я информировал немцев, что заключил договор с главами Астраханской и Кубанской областей… о том, что после победы сил контрреволюции на территории России образуется федерация под именем „Доно-Кавказского союза“, в которую должны войти державы: Всевеликое войско Донское, Астраханское войско с Калмыкией, Ставропольская, Кубанская области и Северный Кавказ.
Германских руководителей я просил усилить мне помощь вооружением, инженерным имуществом, построить на Дону орудийный, оружейный, снарядный и патронный заводы… Я обязался предоставить Вильгельму II полное право в вывозе с Дона в Германию продукции сельского хозяйства, кожевенных товаров, шерсти, рыбы, жиров, скота и лошадей».
Это письмо вызвало возмущение даже у Родзянко, этого ярого противника Советской власти и сторонника монархии, бывшего председателя Государственной Думы, впоследствии председателя Особого совещания Добровольческой армии Деникина. Родзянко выкрал копию письма у министра иностранных дел «Всевеликого войска донского» и направил его в Финляндию, где оно было опубликовано в печати. Краснов признает: «Это письмо впоследствии сыграло для меня роковую роль, раскрыв общественности, что я при содействии немцев добиваюсь расчленения России и организации самостоятельного государства с присоединением к нему русских городов».
Вот таково это «литературное наследие…»
Наверное, достаточно!
Конечно, Пётр Краснов лично не участвовал в боях с Красной Армией, ведь к началу войны ему было уже за семьдесят. Зато вдохновлённые его «публицистикой» казаки 15-го кавалерийского казачьего корпуса «ваффен СС» отличились и борьбой с партизанами в Белоруссии, Югославии, Северной Италии, в кровавом подавлении варшавского антифашистского восстания, насилием и расстрелами мирного населения в Сербии… Немецкое командование не очень-то рассчитывало на боевые доблести предателей и использовало их в качестве карателей. Кстати, и племянник Петра Николаевича Семён Краснов служил фашистам на совесть, за что был награждён тремя гитлеровскими орденами и произведён в чин генерал-майора СС!
Сразу после объявления приговора генерал Краснов был повешен в Лефортовской тюрьме МГБ СССР. Вместе с «казаками» — убийцами и садистами Шкуро и Султан-Гиреем, эсэсовским генералом фон Паннвицем… Жестокая и оскорбительная смерть для офицера, генерала! Но Родина не прощает своих сыновей, продавшихся врагу.
Вот и выходит, что Краснов не «новомученик», безвинно пострадавший от сталинского режима, а гитлеровский пособник.
Такого человека и намерен был реабилитировать депутат Госдумы от «Единой России»!
Что это — неудачная попытка «пиара» или незнание собственной истории?
Впрочем, казаки прекрасно разобрались, что к чему, посчитав, что прежние заслуги генерала Краснова перечёркнуты его сотрудничеством с нацистами. На Совете атаманов Войскового казачьего общества «Всевеликое войско Донское» 29 января принято решение не инициировать вопрос о политической реабилитации Краснова. Также донские казаки отказали в ходатайстве некоммерческого фонда «Казачье зарубежье» в решении вопроса о такой реабилитации.
Люди понимают, что человеку, пошедшему на службу врагу в тяжелейшие для Отечества годы войны, не должно быть места в народной памяти.