«От подрастающих русских поколений зависят судьбы мира»

Для огромной – основной части русского общества – крестьянства, педагог-подвижник конца XIX века Сергей Александрович Рачинский создал уникальный механизм – сельскую школу нового образца, позволяющий сохранять народу духовные приоритеты православной веры и в то же время, открывающий ломоносовский путь в высокие сферы образования, искусства и науки.

В 1990-е годы в постсоветской России имя С.А. Рачинского не сразу вышло из тени забвения, появляются отдельные статьи в сборниках конференций, обсуждаются педагогические его идеи, но в целом движение по реабилитации имени и идей Рачинского так и не получило полноценного развития, не стало полномасштабным. Сфера образования и педагогики продолжает руководствоваться принципами атеистической светскости и космополитической всеядности.

Сергей Александрович Рачинский был далеко не один в дворянском сословии, кто понял до глубины народную душу, народные нужды и это понимание давало ему возможность видеть будущность России, пути её национального развития, в первую очередь, через образование народа. Но он был одним из немногих, кто смог методично, практически, основательно выстроить образец народной школы, который дал внушительные результаты ещё при жизни учителя века – как называли Рачинского.

Дворянская усадьба Рачинских, находившаяся в Бельском уезде Смоленской губернии (ныне Оленинский р-н Тверской обл.) с конца XVIII века являла собой культурный центр. Здесь создавался архив владельцев усадьбы и близких им людей: Потёмкиных – Боратынских – Рачинских – Огнь-Догановских – Пироговых, здесь собирались рукописи выдающихся людей культуры XVIII–XIX веков.

Ординарный профессор Московского университета, надворный советник С.А. Рачинский со своим цельным мировоззрением, вобравшем и классическое домашнее образование русских усадеб, и религиозность крестьянского мира, среди которого он делал первые жизненные шаги, и литературно-музыкальное окружение именитых предков, и академическое знание точных наук, подкреплённое практикой в лучших университетах Германии, в 1872 году навсегда вернулся в родовое имение Татево.

Приступая к школьному делу, он писал: «Вопрос о современной русской школе не есть вопрос технический и частный, зависящий от более или менее успешной деятельности того или другого правительственного ведомства, не есть вопрос программ и более или менее практически устроенного надзора. Это – вопрос роковой и грозный. От качеств ныне подрастающих русских поколений зависят судьбы мира».

В 1875 г. Рачинский принялся за обустройство школы, созданной сестрой Варварой, а с сестрой Ольгой они организовали лечебницу, где бесплатно получали медицинскую помощь все жители окрестных сёл. Надо заметить, что на устройство сельских школ Рачинский потратил своё стотысячное состояние.

Татевский учитель сам преподавал арифметику и грамматику, пение и рисование, географию и ботанику, предполагал ввести экспериментальную физику. Мальчики учились в школе столярному делу, девочки вышиванию и кружевоплетению. Важными дисциплинами в школе были цветоводство и пчеловодство. То есть дети, заканчивающие школу, имели уже навыки ведения домашнего хозяйства, а часто и начальную профессию.

С 1878 г. татевская школа имела статус церковно-приходской. В 1870-1880-е гг. была четырёхгодичной, а с 1898-го – шестилетней. Учебный год в сельских школах, устроенных Рачинским, начинался 1 (14) октября, после уборки урожая.

Обучение грамоте начиналось с изучения церковнославянского языка. Почувствовав его, осознав преемственность, детям легче было писать и читать на русском языке. Владение речью предков развивало творческие способности детей, формировало их нравственно и эстетически. С.А. Рачинский писал: «Обязательное изучение языка мёртвого, обособленного от отечественного целым рядом синтаксических и этимологических форм, а между тем столь к нему близкого, что изучение его вполне доступно на первых ступенях грамотности, – это такой педагогический клад, которым не обладает ни одна сельская школа в мире. Это изучение, составляя само по себе превосходную умственную гимнастику, придаёт жизнь и смысл изучению языка русского, придаёт незыблемую прочность приобретённой в школе грамотности».

Рачинский был счастливым свидетелем того, как всякий, приходящий в школу ребёнок, крестясь, целовал первую книгу, которую давали ему в руки. Первые слова, которые дети учились писать, – не бессмысленные двусложные «мама мыла раму», а содержащие глубокую мысль и живительную силу: «Господи, милостив буди мне грешному».

Первыми книгами для детей в школе Рачинского были «Родное слово» К. Ушинского и «Азбука» Л. Толстого, с которым Сергей Александрович вёл многолетнюю дружескую переписку, делясь сведениями о школьных делах. (Надо отметить, что и сегодня в гимназии Свято-Алексиевской пустыни в Ярославской области дети обучаются по «Родному слову» Ушинского). Овладев русским языком, ребятишки учились читать «из книги», а не «в книгу», по выражению самих крестьян.

Для того, чтобы развить мыслительные способности учащихся, Рачинский придумывал задачи, используя картины церковного и сельского быта, знакомого крестьянским детям. К примеру, такие: «В нашем обществе трезвости 980 членов. Если считать, что каждый из них тем, что не пьёт, сберегает по 25 руб. в год, сколько в год они сберегают вместе?». Или: «Двое одновременно выехали друг другу навстречу из Ржева и Белого (120 вёрст) и встретились через 8 часов. Один проезжал за час 9 вёрст. Сколько проезжал за час другой?», «Колокольня имеет высоту 40 аршин. В нижнем ярусе столько аршин, сколько в верхнем футов. Сколько аршин в том и другом?». Точная наука превращалась для детей в живую игру. После года обучения математике ученики Рачинского с лёгкостью умножали и делили в уме двузначные числа.

Рачинский, не заключённый в тиски канцелярской работы, которой обременён современный учитель, волен был рассуждать: «В мире сем всё связано: успехи сельской школы с поэзиею Пушкина и музыкою Глинки, – судьбы русского искусства с жизнью русской сельской школы».

По известным картинам ученика Сергея Александровича замечательного художника Н.П. Богданова-Бельского «Устный счет в народной школе С.А. Рачинского», «Урок музыки», «Воскресное чтение», «У больного учителя» и многим другим, где изображены татевские ребятишки, можно видеть, с какой любовью и восхищением, как дерзновенно и терпеливо овладевают они знаниями.

В 17 лет выпускники школ сдавали специальный экзамен Комиссии при средних учебных заведениях и получали звание сельских учителей. Сначала работали помощниками учителя, а затем старшими учителями. В 1890 г. в окрестных школах преподавали уже сорок учителей, подготовленных стараниями Рачинского.
За тридцать лет занятий школьным делом татевским учителем было открыто более 26 школ в Бельском уезде, где большей частью учительствовали его ученики. Вскоре они открыли несколько школ и в других губерниях.
Народная школа, по мнению Рачинского, создаётся исключительно силой народного духа, её направления и формы вырабатываются под давлением требований, предъявляемых к ней со стороны родителей учеников, отражая их духовные запросы. Видя могущество народного влияния на школу, Сергей Александрович твёрдо верил: «Современная Россия не вся в поругании святыни, в хищениях и глумлениях, во лжи адвокатских речей и журнальных писаний, в тупом разгуле кабака и в откровенном разврате образованных классов. Есть течения иные, сокровенные и глубокие, есть чистые люди, есть добрые дела…».

Все упования профессора Рачинского были исключительно на учителей и священников из народа, ибо он, прожив половину жизни в светском обществе, наблюдал разложение большей части современной ему интеллигенции. И возможно, это стремление учить крестьян было главной задачей того времени. Если бы такие учителя работали в каждом уезде Российской империи, если бы каждый помещик заслужил, чтобы к нему крестьяне обращались «милосердный отец», как обращались к Рачинскому, не думаю, что наш народ можно было бы заставить вершить кровавую революцию.

Самое трогательное и весьма важное в разговоре о «Золотом веке» Рачинского то, что святое дело творилось просто: учитель мог купить скрипку или костюм своему выпускнику, Государыня могла подарить фисгармонику сельскому учителю, К.П.Победоносцев, написав письмо Александру III, где рассказывал о подвижнике Рачинском, на следующий же день получал ответ и принимались меры по закрытию кабака рядом с сельской школой в смоленской глубинке. А где сегодня тот Победоносцев, который своим письмом к власть предержащим остановит и разгул кабатчиков, и развал образования, и разграбление наших природных богатств по инструкции американского финансового фашизма?!

Важно отметить ещё то, что Рачинский сумел объединить вокруг себя тысячи(!) людей, отказавшихся от употребления алкоголя. В 1882 г. учитель сам дал обет трезвости в день своего небесного покровителя – Преподобного Сергия Радонежского и следом за ним подписались несколько десятков прихожан Троицкой церкви. Общества трезвости по типу Татевского стремительно возникали по всей России. По письмам, хранящимся в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге, можно проследить географию адресатов, обращавшихся к Рачинскому по вопросам организации подобных обществ, их настроение и душевный подъём.

В дополнение картины народной жизни тех лет представим, как крестьяне татевского прихода, который составлял две тысячи человек, нанимают регента, чтобы разучить «Обедню» Петра Ильича Чайковского и успешно поют её на радость и удивление учителя Рачинского.

Император Николай II, в чьё царствование была создана высокопрофессиональная система среднего и высшего образования, давшая невероятный скачок развития науки и техники, с чьего повеления почти повсеместно было введено обязательное бесплатное образование для крестьян, 14 мая 1899 г. подал рескрипт, в котором лично благодарил Рачинского и назначил ему пенсию в 2 тысячи рублей ежегодно.

К вопросу о «непросвещённом народе» следует сказать, что церковно-приходских школ в Смоленской губернии к 1902 г. было 916. В них обучалось 34 525 детей: 26 399 мальчиков и 8 126 девочек, как значится в «Обзоре Смоленской губернии за 1902 г.».

Татевская школа никогда не закрывалась, летом здесь занимались певчие и художники, под руководством Сергея Александровича юноши готовились к поступлению в духовные училища. Каждое лето у Рачинского проводил его крестник Сергей Сеодзи – японец, новообращённый в Православие святителем Николаем (Касаткиным) – земляком Сергея Александровича.

Многие выпускники университетов приезжали в Татево, чтобы поработать под руководством Рачинского. Прошли «школу Рачинского» известные педагоги Н.М. Горбов, В.А. Лебедев, А.Д. Воскресенский, А. Голицын. В школьной художественной мастерской Сергей Александрович сам проводил занятия по живописи, черчению и рисованию. Здесь же давал уроки муж его сестры, художник Э.А. Дмитриев-Мамонов.

Во время посещений Татева со школьным хором занимался Степан Васильевич Смоленский, музыкант, директор Московского синодального училища церковного пения, профессор Московской консерватории, с 1901 по 1903 гг. руководитель Придворной певческой капеллы в Петербурге. В 1901–1902 гг. вёл отбор лучших певцов из хора татевской школы для хора Синодального училища.

В Татеве изучала педагогическую практику, а затем и преподавала графиня Евгения Борисовна Ефимовская (1850–1925) – будущая устроительница Леснинского монастыря в Седлецкой губернии на границе России и Австро-Венгрии (ныне Польша). После обучения в Татеве Евгения Борисовна учительствовала в Велико-Будищском монастыре на Полтавщине, затем по совету батюшек Амвросия Оптинского и Иоанна Кронштадтского направилась в Лесну, приняв постриг с именем Екатерина. За тридцать лет игумении Екатерине удалось создать в Лесне обитель, где к 1914 г. монашествовали 500 сестёр, воспитывались 700 детей, на праздники стекались до 30 тысяч богомольцев. Узнаваема и здесь школа Рачинского. Матушка Екатерина Ефимовская канонизирована сербской православной церковью как преподобная.

Создав уникальную Русскую школу, по образцу которой возникли школы в Англии и в Японии (!), Рачинский принял активное участие в разработке реформы образования в России под руководством К.П. Победоносцева. Среди советников Константина Петровича наряду с Рачинским была также супруга Победоносцева Екатерина Александровна, сёстры А.Ф. и Е.Ф. Тютчевы, баронесса А.Ф. Раден – общественный деятель, фрейлина великой княгини Елены Павловны, состоявшая в дружбе с И.С. Аксаковым, Б.Н. Чичериным, Ю.Ф. Самариным.
Дневники С.А. Рачинского 1882–1896 гг. – времени его частого пребывания в Санкт-Петербурге – говорят о его неутомимой деятельности по усовершенствованию реформы образования. Эта его деятельность и выяснение, почему не были приняты наработки Победоносцева и Рачинского по реформированию школы, требует сегодня особого изучения.

Глядя из туманного сегодня, я пытаюсь понять, чем же была эта универсальная школа С.А. Рачинского для своего времени? Прежде всего, она зиждилась на личности педагога и отражала его способности, врождённые дарования, кругозор, образование, которые создавали воспитательную среду для его учеников. Из школьного гнезда они вылетали, имея обширный багаж знаний, какой сегодня едва ли можно получить, окончив престижную столичную гимназию. Не говоря уже о том, что такие, как это теперь называется, «образовательные услуги» родителям сегодняшнего школьника обошлись бы недёшево. В школе Рачинского с родителей брали только муку для выпечки хлеба. Представляет интерес и то, что Рачинский, оставив свою университетскую кафедру «Физиологии растений», после десятилетия деревенской жизни собрал вокруг себя ещё более значимую «кафедру», только теперь уже церковную и литературно-музыкальную, если можно так выразиться, – кафедру целостного развития. Каждое лето в школе Рачинского занимались студенты и семинаристы, по различным общественным, педагогическим и литературным делам приезжали известные деятели культуры того времени.

Для времени 1870–1900 гг. деятельность С.А. Рачинского явилась как руководство к действию огромного числа педагогов, а его посыл просвещать народ, утверждая его в вере, имел стратегические задачи в предчувствии революционной волны, которая за минувшие десятилетия вымыла сознание многих наших соотечественников, опустошив их духовно.

Актуальность «школы Рачинского» – как целостного понятия – в том, что ценность церковного искусства осталась прежней, подход татевского учителя к
изучению церковно-славянского и русского языков, математики оправдал себя полтора века назад, ведь лучших советских врачей, учёных, космонавтов готовили зачастую учителя царских гимназий. С приобретением начальных профессий у нас сегодня тоже большая проблема. А эту деятельность можно организовать на базе школы, особенно сельской.

Отрадно, что есть сегодня в России школы, устроители которых знают и ценят опыт Рачинского, а главное – успешно его применяют, умножают, адаптируют к нашему дню. Пример тому Ивановская на Лехте школа в Ярославской области, школа в Свято-Алексиевской пустыни в Ярославской области, Русская школа в Твери, несколько школ в Самаре и Тольятти. Санкт-Петербурсгская Школа Народного искусства императрицы Александры Федоровны также во многом руководствуются подходами великого педагога, много делают для сохранения его памяти.

Сельская школа, о которой так радел Рачинский, сегодня призвана ещё и сохранить село, деревню. Как говорят протоиерей Виктор Салтыков и матушка Наталья Бухарова, сохранившие от закрытия сельскую школу в селе Костяево Ивановской области: «Деревню не надо спасать, в ней надо жить». Каждая сельская школа – это не только очаг спасения села, но и колыбель будущего процветания страны, уже потому, что единственный на определённое поколение поэт наверняка придёт из деревни и скажет обо всём народе, как говорили о нём воспитанные с детства в сельских усадьбах Пушкин и Лермонтов, а в XX веке – Есенин, Твардовский и Рубцов.