Прежде всего потому, что, несмотря на известные трудности, по милости Божией я две недели вновь находился среди навсегда полюбившихся мне людей: игумена нашего монастыря священноархимандрита Евлогия, уже знакомых и если незнакомых, то уже узнаваемых по предыдущим поездкам монахов…
Последние дни Великого Поста и Страстная Седмица в монастыре были наполнены молитвой. Это, разумеется, относится ко мне многогрешному. У монаха этим заполнена вся жизнь без остатка. Это глубокая и всепоглощающая основа нашего бытия, которая выбрасывала из сердца любые посторонние мысли и переживания, оставляла в душе только слова молитв и обращений к Господу Богу и Матери Божией.
Из моего окна была хорошо видна колокольня монастыря и часы на ней, которые по древней традиции показывали византийское время. Оно уходило вперед на четыре часа и как бы подталкивало, пробуждало от краткого сна к самому важному делу — молитвенному деланию…
И монастырский колокол постоянно напоминал о том, что пора вставать, бодрствовать и молиться.
Наверное, это было самое счастливое время. Тем более, что первую неделю со мной рядом был мой сын Николай, с которым мы когда-то совершили две самые первые поездки на Святую Гору.
Тогда мы много ходили с ним пешком от одного монастыря к другому, пытаясь увидеть и поклониться тем многочисленным святыням, которые находятся в них. В этот раз передвижение по Святой Горе было строго ограничено. Нам только однажды удалось дойти пешком до греческого монастыря Дохиар, где находится великая святыня — икона Божией Матери «Скоропослушница».
Войти в монастырь нам, к сожалению, не удалось. Строгий монах у входа развел руками, и мы поняли, что войти не удастся никак. Матерь Божия была совсем рядом, буквально в пятидесяти метрах. И мы, помолившись у входа, отправились в обратный путь. Вовсю буйствовала, торжествовала афонская весна. Кусты, густо усыпанные изумрудными цветами, яркими пятнами радостно украшали зеленые склоны.
Эта живописная дорога вдоль пронзительно голубого моря не оставляла ни малейшей возможности для усталости и уныния. А пение афонских соловьев, которые в отличие от наших российских поют не только на рассвете, но и весь день, слагало в наших душах какую-то торжественную песнь…
Келью святого Модеста мы посетили перед самым отъездом Николая в Москву. Это удивительное место, созданное, как впрочем и все монастыри, и скиты, и кельи на Святой Горе, для глубокой молитвы, давно уже полюбилась мне своей простой и сердечной гостеприимностью ее хозяина иеромонаха Авраамия, беседы с которым наш читатель уже встречал на страницах «Руси Державной».
И на этот раз мне удалось побеседовать с батюшкой. Надеюсь, что читатель сможет познакомиться с записью этой беседы.
Когда я вернулся в монастырь, о. Адриан познакомил меня с одним человеком. Александр Козлов приехал помолиться и встретить Пасху Христову из Стокгольма, где он живет и работает. И он поделился со мной, что давно мечтает, чтобы у него в доме была икона
Божией Матери «Державная». Не знаю почему, но это быстро сблизило нас, и всю Страстную Седмицу и первые пасхальные дни мы были вместе. Его пасхальную зарисовку вы можете прочитать в этом номере, также и некоторые фотографии были сделаны им самим. Уехали со Святой Горы мы вместе — я в Москву, он в женский монастырь Святой Троицы неподалеку от Уранополиса, где его дочь — послушница монастыря.
Вечером в Великий Четверг совершается Утреня Великой Пятницы, или служба 12-ти Евангелий. Правда, на Афоне это богослужение происходит ночью. Вся служба посвящена благоговейному воспоминанию спасительных страданий и крестной смерти Богочеловека. Каждый час этого дня — есть новый подвиг Спасителя. В этом богослужении раскрывается полная картина страданий Господних, начиная от кровавого пота в Гефсиманском саду и до Голгофского распятия. Весь храм, монашествующие и паломники, стояли с зажженными свечами в руках и после каждого чтения устами певчих благодарили Господа словами: «Слава долготерпению Твоему, Господи!» И как бы вторя этим словам раздавался удар колокола. И еще одна поистине трогательная деталь: по окончании службы все стараются унести зажженную свечу к себе в келью. Это сделал и я, многогрешный. И мне повезло. Пока я шел, не было ни малейшего дуновения ветерка. Как будто весь мир замер в этот момент… Эта свеча еще долго горела у меня перед иконами…
В Великую Пятницу в монастыре не прикасаются к еде и даже не пьют воду. Первый глоток — уже после причастия святых Христовых Таин в Великую Субботу.
Исповедь перед причастием в этом святом месте — это удивительное и ни с чем не сравнимое таинство. Пока стоишь в храме перед алтарем, хочется вспомнить все свои прегрешения, чтобы встав на колени у ног духовника монастыря иеромонаха Макария, откровенно поведать ему о них.
Помню, как в келье святого Модеста мне попалась книжечка, в которой перечислялись грехи, и когда я стал читать ее, то вдруг неожиданно вспомнил, что когда-то, в те счастливые годы, когда я приезжал к своему духовному отцу архимандриту Кириллу в Переделкино, он, собрав всех, кто в этот день приезжал к нему, на исповедь, говорил мне: «Андрей, читай вслух». И удивительное дело, когда я перечислял содеянные грехи, я вдруг сейчас явственно услышал его незабываемый мягкий и ласковый голос: «Бог простит тебя!»
Пасхальные богослужения везде особенно торжественны и красивы. И в этом ничего удивительного нет. Потому что «Воскресение Господа нашего Иисуса Христа положило основание нашей веры. В кратком исповедании — Христос Воскресе! — выражается вера наша, надежда и радость, потому что Господь победил смерть и даровал нам воскресение». Так говорил святитель Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ Симферопольский. Слова «Христос Воскресе!», которые утверждают жизнь на всей нашей Земле, никуда не уходят из сердца. И когда эти великие и безсмертные слова летят в ночной звездной тишине перед храмом великомученика Пантелеимона, когда горящими свечами озаряется вся площадь и, наверное, весь мир, начинаешь отчетливо понимать, какое это великое счастье встречать Воскресшего Спасителя на Святой Горе Афон. Только ради этой драгоценной минуты стоит жить на Земле!..
В храме, где нет ни одной электрической лампочки, все озарено ослепительным Благодатным Огнем, который неведомыми путями привезли из Иерусалима от Гроба Господня. «Христос Воскресе!» Первым произносит эти слова игумен монастыря священноархимандрит Евлогий. Его счастливая улыбка мгновенно передается всем. И происходит то, чего, наверное, больше всего боится дьявол: единение в любви к Воскресшему Христу и друг к другу! Знакомые и незнакомые лица — все радостные и счастливые. Торжественно проходят по кругу и монахи, и паломники перед алтарем, прикладываются к святым мощам, братски целуют друг друга. Христос Воскресе! Торжественный звон колоколов не умолкает.
И подумалось, наверное, какие мы все-таки счастливые люди! Так близко приблизиться ко Христу можно только здесь, на Святой Горе Афон!
Во вторник на Светлой Седмице я получил неожиданное предложение съездить к отцу Гавриилу Карейскому. Уже бывал у этого известного афонского старца, и некоторые беседы с ним публиковались в «Руси Державной».
На этот раз нам повезло. Мы оказались единственными посетителями, да и батюшка относительно неплохо себя чувствовал. Удалось записать новую беседу с ним, которую вы можете прочитать в этом номере нашей газеты.
И совсем уже пасхальным подарком стало посещение домика, где жил святой Паисий Святогорец. Как оказалось, его калива была относительно недалеко от домика отца Гавриила. Всего лишь несколько подъемов и спусков, и вот мы уже на пороге его домика. С трудом верилось, что в этом скромном жилище жил известный всему православному миру св. Паисий. И мы своими глазами увидели маленький храм, где он молился, где явилась ему Матерь Божия.
Нам позволили сделать несколько фотографий.
А в конце нашего небольшого путешествия мы приехали в Иверский монастырь, где находится великая афонская святыня — икона Иверской Божией Матери. В пасхальном номере «Руси Державной» был опубликован мой небольшой очерк о праздновании Святой Пасхи на Святой Горе Афон шесть лет тому назад, о крестных ходах с иконой «Достойно есть» в столице Афона Карее и в Иверском монастыре с Иверской иконой Божией Матери.
На этот раз все было по-другому. Мы приехали днем, и двор монастыря был пуст. Торжества закончились. Мы сели на скамейку у входа в храм и стали ждать. Через несколько минут пришел монах и открыл дверь. Иверская святыня стояла в центре храма. Мы с Александром подошли и долго, сколько можно было, стали молиться. Обычно Иверская икона находится в специальной часовне, и помолиться около нее удается считанные минуты. А сегодня нам несказанно повезло.
Вглядываясь в изображение Божией Матери Иверской, в какой-то момент я почувствовал, что Матерь Божия словно благословляет меня через свою святую икону на дальнейшие труды. Чудны дела Твои, Господи!..
На встрече с игуменом монастыря священноархимандритом Евлогием он подарил мне книгу «Сказание о Евдокии Чудиновской». На одной из фотографий с Дунюшкой, как ласково в народе называли старицу, — Вениамин и Николай Ивановы, дядя и отец игумена Евлогия (в миру Михаил Николаевич Иванов). Он вырос в простой русской семье, мать воспитывала 14 детей, а потом приняла великую схиму. Его родной брат архимандрит Спиридон долгое время был духовником Аносинского Борисоглебского монастыря у нас в Истринском районе Подмосковья и закончил свой земной путь в Троице-Сергиевой Лавре. Мы были с ним хорошо знакомы.
Вот так и вырастают из целебных святых источников наши современные подвижники.
P. S. Перед самым отъездом в Москву монах Адриан подарил мне удивительную икону Божией Матери «Целительница». Правой рукой Божия Матерь прижимает к себе Богомладенца. А он держит в своей руке державу. Таких икон в России я еще не видел. Наверное, есть во всем этом какой-то потаенный сокровенный смысл.
Христос Воскресе! Воистину Воскресе!
Андрей ПЕЧЕРСКИЙ
Редакция благодарит игумена Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря священноархимандрита Евлогия и генерального директора Православного содружества Святой Горы Афон «Святогорец» Игоря Фролова за организацию поездки и просит читателей помолиться о его здоровье.
