Всероссийский батюшка, — так можно сказать об отце Кирилле Павлове, защитнике Сталинграда, Герое Советского Союза. Андрею Николаевичу Печерскому была явлена такая милость Божия — он много лет был духовным сыном архимандрита Кирилла. И сегодня мы вспомним батюшку и поговорим о том, что значит его молитвенный подвиг.
— Андрей, что, по-твоему, значит для России, архимандрит Кирилл и будет значить для России? Думаю, никто из нас не сомневается, что наступит такое время, когда молодые наши слушатели смогут побывать на последней панихиде о старце Кирилле, когда запоют «Христос Воскресе» и состоится прославление батюшки в лике святых Русской Православной Церкви.
— Я полностью с тобой согласен и даже думаю, что всё, что батюшка произносил в своих рассказах, в моих беседах с ним, в тех беседах, которые я публиковал в газете, а потом и в книге, сейчас нам крайне необходимо. Может быть, его слово было вначале как бы принижено, но принижено чем? Тем, что многие люди, особенно те, кто только приходил к вере, не знали, кого слушать, говорящих было очень много. И сейчас, по прошествии восьми лет, я часто перечитываю его проповеди или откровения, которые он в моем присутствии произносил, и вижу, насколько важны батюшкины слова. Об этом тоже хотелось бы сегодня поговорить. — Помню, как ты брал одно из последних интервью у батюшки в начале 2000 года и попросил старца что-нибудь сказать о наступившем новом тысячелетии. Что тебе ответил отец Кирилл? Это очень важно.
— Отец Кирилл тогда уже большей частью жил в Переделкино, в Троице-Сергиевой лавре почти не бывал. Я приехал к нему и говорю: «Батюшка, наступает 2000-й год, новый век, это, конечно, отправная дата для очень многих. Может быть, Вы скажете какие-то слова ободряющие, вразумляющие?» Он на меня внимательно посмотрел. Часто, прежде чем отвечать, батюшка задумывался. Я только потом понял, что он молится, просит благословения у Господа. И потом говорит: «Андрей, а зачем народ-то пугать?» Я слегка ошалел, отвечаю: «Как же так, батюшка?»
После некоторой паузы он произнес: «Да, но говорить об этом надо». Я включил диктофон. И он произнес краткую проповедь. Я уехал домой, расшифровал. Смотрю, этого недостаточно. И здесь впервые, может быть, за много лет раздается телефонный звонок, он сам мне звонит: «Андрей, ты приезжай завтра. У меня есть небольшое дополнение». Я приезжаю. Бог ты мой! Шесть страниц убористым почерком. Когда я издавал книгу, то сделал факсимиле с его рукописи. Она в этой книге есть. Он здесь, опираясь на святых отцов, на апостола Павла, говорит о том, что нас ждет и как нам подобает себя вести в жизненных обстоятельствах. То, о чём батюшка говорил 25 лет назад, сейчас имеет для нас ещё большее значение.
«Сейчас надо, чтобы верующие настраивали и готовили себя ко всевозможным испытаниям и скорбям. К этому идет, но надо, чтобы не паниковали, не унывали и не отчаивались. И если Господь попустит какие-то испытания, нужно безропотно, с радостью и надеждой, со спокойствием в душе сподобиться Царствия Небесного. Надо ли говорить сегодня об этом? Как воспримут это люди? Я считаю, что об этом говорить надо». И дальше он, ссылаясь на апостола Павла, объяснял, что, как и почему.
Конечно, хотелось бы, чтобы люди прочитали такие батюшкины откровения. Прочитали бы еще и потому, что под конец каждой встречи с батюшкой, где бы она ни была, в Лавре или в Переделкино, в последние годы, он всегда меня спрашивал: «Андрей, ты читаешь Евангелие?» Я отвечал по-разному. Врать не хотелось, поэтому отвечал уклончиво: «Да, батюшка, читаю иногда». А он говорил: «Надо читать ежедневно». И помню, когда он был совсем слаб, — а это была последняя моя встреча с ним — он уже слова с трудом произносил, но сказал: «Андрей, Евангелие хотя бы понемножечку!» Эти слова я запомню на всю жизнь.
Какой смысл батюшка в это вкладывал? Мы можем это легко понять. Вокруг нас огромное количество информации: телевидение, радио, телефоны, смартфоны. Один краше другого. Научились все красиво говорить. А кому же верить? И чему верить? А батюшка предостерегал и наставлял: «Евангелие!» А почему Евангелие? Да потому что, как мне сказал мой очень хороший знакомый из нашего Пантелеимонова монастыря на Афоне (он тоже был духовным чадом архимандрита Кирилла и находится на Афоне много лет): «Не просто автоматически читать Евангелие, а читать так, чтобы до тебя суть его доходила». Как Серафим Саровский говорил: «Евангелие, в нем надо плавать». А мы что? Сегодня сериал по телевизору или ещё что, поэтому какое там Евангелие может быть? Но то, о чем батюшка говорил, сейчас приобретает очень острое и необходимое звучание.
— Дело в том, что усилились информационные потоки в последние годы и десятилетия, особенно когда против России ведется информационная война. Мы говорим постоянно о том, какую опасность несет этот информационный хаос для душевного и духовного состояния человека. Задумаемся, почему батюшка просил читать Евангелие? Отец Кирилл — воин, защитник Сталинграда. Некоторые люди сомневаются: как же батюшка мог быть защитником Дома Павлова, когда известно, что сержанта Павлова звали Яковом, а батюшка тоже был сержантом, но Иваном Дмитриевичем Павловым. Но многие пожилые сталинградцы вспоминают о том, что в первое время на знаменитом доме висела табличка: «Этот дом защищали бойцы сержанта Ивана Павлова». Сталинград тогда стал пустым, мертвым городом. Там только больше трехсот тысяч погибших — и наших, и немцев — собрали, похоронили в развалинах города. И батюшка говорил, как там было страшно. Он же прошел войну, но в мертвом городе, было какое-то ощущение непередаваемого ужаса смерти. «И однажды среди развалин, — говорил отец Кирилл, — я поднял из мусора книгу. Я поднял и стал читать ее и почувствовал что-то такое родное, милое для души. Это было Евангелие. Это было такое сокровище, такое утешение. Собрал я все листочки вместе (книга была разбита). И оставалось то Евангелие со мной вместе все время. До этого такое смущение было: почему война? Почему воюем? Много непонятного было, потому что сплошной атеизм в стране, ложь, правды не узнаешь, а когда стал читать Евангелие, у меня просто глаза прозрели на все окружающее, на все события». У тебя даже одна из статей так и называлась его словами: «Я шел с Евангелием и не боялся».
— Я как раз взял его слова и вынес в заголовок. Мне хотелось бы еще рассказать, что это вообще было первое интервью отца Кирилла средствам массовой информации. Я очень долго его уговаривал. Говорю: «Батюшка, 50 лет Победы. Вы — ветеран Великой Отечественной войны. Давайте запишем для народа какие-то ваши слова, воспоминания». А он говорит: «Андрей, я инок, я не имею права». Потом подумал: «Ну, если ты возьмешь благословение у наместника нашего монастыря, подумаем». Я наместнику позвонил, владыке Феогносту: «Как Вы смотрите на то, чтобы батюшка дал интервью «Руси Державной»?» Он говорит: «Благословляю, и передай батюшке». И мы записали эту беседу. Заголовок я взял с его же слов: «Я шел с Евангелием и не боялся». Он впервые рассказал о том, как нашел книгу в развалинах, потом рассказал кратко всю историю своей жизни, о том, как после войны приехал в Москву в Богоявленский собор, спросил, где проходит приём в семинарию. Его направили в Новодевичий монастырь. Там его спросили отрывок из Евангелия. «А я, — говорит, — уже наизусть его знал». Евангелие знал наизусть!
Батюшка прочитал отрывок наизусть и был принят. Самое важное, о чем батюшка в этой беседе говорил (эти слова относятся к нам сегодняшним): «Беда в том, что мы не видим промысла Божия и не воздаем Господу славу за то, что Он проявлял такое промышление, такую заботу. Это печально. Собственно говоря, ведь Россия из ничтожества поднялась, выросла до великой Державы только благодатью Божией, только силой Божией, чудесами, и никто об этом не хочет сказать. Сколько милости получала наша страна во все времена, когда враги нападали на Россию и только Небесная помощь спасала нас от конечной погибели. А мы такие толстокожие, что не разумеем этой милости Божией, не хотим возблагодарить Господа. «Без мене не можете творить ничесоже». Мы всё относим к самим себе. Говорим — Я, проявляем гордость, а это как раз и пагубно. И за это Господь отдает нас врагам, чтобы смирить нас, чтобы не забывали Бога».
Смотрите, какие глубокие слова. Они сегодня архисовременны. И до каждого из нас, до каждого сердца должны достучаться. До тех людей, которые на фронте и которые здесь, чтобы люди понимали, что они делают. Об этом Церковь говорит каждый день, круглые сутки. А что, мы разве слушаем? Слушаем голос Божий? Кто-то, может быть, и слышит. И чем больше людей проникнет в эти глубины, тогда и сдвиг будет в лучшую сторону у нас в России.
— Андрей, я вспоминаю, как батюшка рассказывал, что вывели их после Сталинграда в Тамбовскую губернию и он в храм попал в первый раз, хотя у него и отец был глубоко верующий, набожный человек, и мать. А в молодости будущий всероссийский старец отошел от веры и вот война снова его привела. И он попал в храм, где звучала проповедь владыки (не помню имя), отец Кирилл говорил, что весь храм плакал, весь храм взывал к Богу, и чувствовалось, какая горячая, от всего сердца молитва идет ко Господу. Победа нам дарована была именно по этим молитвам, потому что народ взывал ко Господу, и Господь даровал победу.
— Нам такой молитвы не хватает. Есть молитва о спасении Отечества. Ее читают в каждом храме на Литургии. В одном храме я даже застал, и это мне очень понравилось: священник встал на колени и весь храм встал на колени. Я сам алтарник в храме, я же вижу, как батюшка старается донести эту молитву до людей, а народ зевает, хотя, может, кто-то и слушает.
Когда я был на Афоне у старца Гавриила, то задал ему вопрос: что нужно для победы, что нужно для того, чтобы народ пришел к Богу? Он говорит: «Нужны бдения». А что такое бдение? Все-таки я не специалист, не священник, но, по-моему, хотя бы на коленях такую молитву читать, мне кажется, не было бы напрасным и лишним.
— Я знаю многих из тех, кто не только в храме молится о нашей армии, о наших воинах, знаю людей, у которых близкие воюют. Они всем сердцем молятся в тот момент, когда звучит молитва о Святой Руси, которую читают а наших храмах на каждом богослужении. Но мы же знаем, что есть отдельные личности, которые заявляют, что нельзя молиться о победе, а только о мире надо возносить молитвы. Мне интересно, что бы отец Кирилл ответил этим людям. Воин-победитель Великой Отечественной, защитник Сталинграда, наш великий старец всегда особо относился к воинскому служению, он очень любил армию. Об этом рассказывал профессор Александр Викторович Недоступ, который его лечил, Царство ему Небесное, тоже ведь был настоящий русский праведник. Александр Викторович свидетельствовал о том, как батюшка к армии относился, к воинскому служению. Он рассказывал, что почувствовал в батюшке эту военную хватку, когда увидел пленку, где отец Кирилл еще сравнительно полный сил в санатории выстраивает группу (куда-то они по горам должны были идти). Просто командирская хватка: глаза зоркие, подтянутый, стройный. Не случайно же отпевали батюшку в День защитника Отечества 23 февраля.
— Случайностей не бывает. Мы с тобой вместе были в тот памятный день в Троице-Сергиевой лавре, прикасались к его теплым рукам, хотя он скончался 20 февраля.
— Может кто-то не верит, но монахи утверждали, что температура тела батюшки была 37 градусов, как и у живого человека. Это объективный факт. И мы это чувствовали и подтверждаем.
— А еще я посреди панихиды отошел в лавку и купил иконочку преподобного Сергия Радонежского, приложил к рукам батюшки, а когда приехал домой, она замироточила.
— Андрей, скажи, пожалуйста, а кто сказал эти слова, что батюшка как говорил, так и жил?
— Это было на сороковины в Троице-Сергиевой лавре, у могилки во время панихиды наместник монастыря владыка Феогност произнес слово и эта фраза мне запомнилась. «Батюшка как жил, так и говорил, как говорил, так и жил. А разве мы так живем?..»
— Я хочу показать рождественский номер газеты «Русь Державная». Все вы знаете, что тридцать один год на первой полосе газеты находятся «Державная» икона Пресвятой Богородицы и слова преподобного Серафима Саровского «Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе». И сейчас, когда наша страна проходит суровые испытания, важно это не забывать. И в этом номере газеты: Рождественское послание Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и статья о Патриархе Алексии «Патриарх церковного возрождения», еще «Фронтовое Рождество», «Вместе мы непобедимы», «Год 80-летия Великой Победы».
Андрей, ты как-то рассказывал, что батюшка благословил тебя, журналиста газеты «Правда», подготовить специальный выпуск вашей газеты — «Храм Христа Спасителя». А в 1993 году появилась православная народная газета «Русь Державная». Я знаю, какими трудами, преодолевая какие искушения и испытания удается тебе издавать газету, и, думаю, что она издается только потому, что батюшка не оставляет тебя молитвой.
— Совершенно верно. Я думаю, что батюшка постоянно как бы назидает меня, защищает и помогает. Вспоминаю самую первую встречу с ним в Троице-Сергиевой лавре. Я еще тогда был в раздумьях, непонятно было, что к чему, почему и зачем. Когда батюшка встретил меня в проходной и повел к себе в келью, выслушал мой сбивчивый рассказ о своей жизни, то сказал мне: «Андрей, ты все это отложи. Сейчас пришло время Россию защищать и Русскую Православную Церковь». И я стараюсь следовать этим его заветам, ведь что бы там ни было, нужно идти прямой дорогой, серединным царским путем, чтобы те слова, которые произносит батюшка, те слова, которые произносят старцы, доходили до людей, потому что, чего там греха таить, мы многого не знаем, а многого и не хотим знать. И вот такие светочи православия, как отец Кирилл, очень много дают нам.
Не могу не вспомнить одну из встреч, которая состоялась в санатории «Барвиха», где он был на лечении. Мы вышли с ним в сад, сели на скамеечку. С нами еще был хорошо известный тебе Герой Советского Союза генерал Александр Солуянов.
— Да, Царствие Небесное воину Александру. Герой Советского Союза, в Афганистане комбат 103 дивизии ВДВ, любимый бойцами-десантниками за храбрость.
— Сели на скамеечку, обо всем поговорили, о чем только можно. А под конец батюшка вздохнул и сказал: «Знаете, вот если бы все люди, как один, воздохнули бы о Господе одновременно, Господь в благодарность все бы изменил вокруг к лучшему». Я просто онемел от такого сравнения. Это, действительно, так, потому что он говорил как военный человек. Как ты говорил, что он умел построить людей. Так он своей молитвой очень многих людей построил. Построил их так, чтобы они шли прямым путем. Сколько у него духовных чад? Сотни, может быть, тысячи? Я не знаю, никто их сейчас не сочтет. Но я помню, в разговоре с уже упоминаемым мною иеромонахом с нашего Пантелеимонова монастыря на Афоне, он сказал мне про слова старца: «Когда ты будешь на Афоне, я буду с тобой». И он говорит: «Я все время чувствовал его присутствие».
А у меня, это было на Святой Горе Афон Великим постом, когда я читал покаянные молитвы перед причастием. Вдруг я услышал голос батюшки. Произношу фразу, и он отвечает: «Бог простит». Прямо как будто наяву его голос прозвучал. Это было так удивительно и так радостно. Я вспомнил сразу афонского иеромонаха, видите, как все близко: тот мир, этот мир. И вообще мы все счастливые люди, кто с Богом живет.
— Вспомнил еще одного человека, которого мы хорошо знаем. К сожалению, он ушел из жизни земной в Жизнь вечную. Но все, кто его знал и любит, уверены, что он тоже близко, не оставляет нас своей молитвой. Это иеродиакон Илиодор. А он тогда был послушником в лавре при отце Кирилле. И отец Кирилл ему говорит: «Поезжай в Оптину». Отец Илиодор рассказывает: «Какая Оптина, ничего не знаю». — «Это рядом с Козельском». «Не хочу, батюшка, только с Вами хочу быть», — упал на колени. Отец Кирилл говорит: «Нет». Отец Илиодор, тогда его Георгий звали, упирается, «Не хочу, батюшка, не прогоняйте». Что делать? Старец отвечает: «Иди, — говорит, — к преподобному, преподобный тебе скажет». Илиодор пошел к преподобному, стоит плачет, головой к мощам приник. Акафист служат с молебном, народу много. И вдруг он слышит голос: «Сказано тебе: иди в Оптину!» Он думает, не галлюцинация ли? А народ на коленях стоит. Второй раз слышит голос. Что такое? Третий раз. А потом видит, монахи уводят какого-то блаженного, он кричит именно ему: «Тебе сказано: иди в Оптину!» Он понял, что преподобный ответил. Вот как батюшка так знал?
Постригли батюшку на день рождения преподобного Сергия. Причем постригал митрополит Вениамин (Федченков). Святитель необыкновенный, постригали в Успенском соборе лавры. Рукоположил в сан иеродиакона, а 30 ноября в память преподобного Никона Радонежского епископ Псковский и Порховский Иоанн Разумов (это ведь история нашей Церкви — два таких святителя) тоже рукоположил его в сан иеромонаха в лавре. И начинал батюшка свое служение в 1954 году, представляете.
Святитель Афанасий Сахаров, все мы его знаем, он прославленный Церковью святой, писал в 1962 году в Троице-Сергиеву Лавру о батюшке: «Берегите его и наложите на него строгое послушание». Какое послушание? «Беречь себя, лучше питаться, уменьшить подвиги свои. А вас прошу, нельзя ли поставить вопрос об освобождении его от всяких нагрузок, особенно хозяйственно-административных, ибо главное его призвание — душепопечение, унаследованное у преподобного Сергия. И дело нравственного воспитания народа». Чтобы понимали, кто такой батюшка. Удивительно.
И еще архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Павел (Кривоногов), говорил: когда батюшка был уже немощен, одному из афонских старцев братией Лавры был задан вопрос: надо ли выбирать нового духовника. А тот старец афонский ответил: «Если вы изберете нового духовника, вы уберете из сердца отца Кирилла, а так вы у него в сердце, и он молится о вас». И, конечно, братия решила единодушно оставить духовником отца Кирилла, и его место за трапезной рядом с владыкой наместником было всегда свободно.
— Да, и мне посчастливилось бывать у него в последние годы, когда он уже лежал в Переделкино и братия из Троице-Сергиевой лавры по праздникам приезжала к нему и молилась, пела. Это подтверждение твоим словам. Неповторимое состояние испытываешь, когда монахи Троице-Сергиевой лавры поют и батюшка — когда глазами поведет, когда улыбнется, а в последнее время он уже не реагировал. Были такие моменты, я начинал батюшке рассказывать о своей семье, о детях. А мне келейница его говорит: «Да он ничего не слышит». А я вижу, у него веки дрожат. Значит, он слышит. И он всегда нас слышит, что бы там ни происходило. Конечно, это очень трогательные моменты, особенно когда удавалось с ним подолгу беседовать.
Один раз я приехал к нему. Никого не было в Переделкино. И мы с ним неторопливо беседуем, беседуем. Потом келейница Наталья, теперь она уже монахиня, заходит и говорит: «Андрей, сколько можно, два часа здесь сидишь, уже народ собрался». Я говорю, да, конечно, пожалуйста. Если бы батюшка намекнул хотя бы, я бы уже давно закончил. А тут идет такая неторопливая беседа обо всем, о происходящем в мире. Он же очень интересовался тем, что происходит в мире не только духовном. Когда я еще работал в «Правде» и начал издавать газету «Русь Державная», мне трудно было совмещать две работы, я же в международном отделе работал, да еще заместитель ответственного секретаря. Говорю: «Батюшка, благословите, я уйду и буду работать только в газете «Русь Державная». Он говорит: «Нет, нужно знать, что происходит и там тоже». И я ушел через несколько лет.
— Андрей, мы вспоминаем, как батюшка людей принимал, как в очереди собирались. Многие из тех, кто прочтет нас, наверное, бывали у него в Лавре, знали, как живая очередь постоянно стояла к старцу. Александр Викторович Недоступ как-то спросил его: «Батюшка, сколько Вы сегодня приняли?» Он сказал: «Сто пятьдесят семь человек». Понимаете, он сотни людей принимал, к каждому очень внимательно относился.
Когда я исповедовался у батюшки, он никогда не спешил. Молился, прежде чем ответить. И когда ситуация, по-видимому, была сложная, батюшка помолился и сказал: «Я не знаю, мне не отрыто, что тебе делать». Потом я в Оптиной отцу Мелхиседеку сказал об этом, и он заметил: «Видишь, так ответить мог только старец». Почему? «Мы бы все начали рассуждать, а батюшке не открыта воля Божия, и он не говорит». То есть старец всем говорил волю Божию, всем, а там сто пятьдесят человек. И мы знаем, какие чудеса, какие исцеления происходили. Но главное исцеление, мы тоже знаем, это исцеление души, которое по молитвам батюшки происходило.
Я обещал сказать, почему я уверен, что отец Кирилл Герой Советского Союза, защитник Сталинграда и почему об этом не говорили. Хотя в архивах есть документы о том, что он Герой Советского Союза. А дело в том, что когда батюшка в Сталинграде Евангелие нашел, то понял все, что происходит в мире. Братьям в лавре он н потом рассказывал, этот разговор записан на пленке. Его спрашивают: «Батюшка, Вы в партию вступили?» «Да нет, без меня меня женили». Он был кандидатом в партию. Самых заслуженных отобрали пять человек. И батюшка отказался поступать. Он говорит: «Я не могу». Почему? Не стал говорить. Тогда его вызвали, мытарили, как он говорил, очень сильно, пугали, каверзные вопросы задавали. «Ну что, — говорят — завтра тридцать четвертая танковая бригада на передовую, туда его автоматчиком в танковый десант». А танковый десант — это почти стопроцентная смерть. Батюшка рассказывал: «Автоматчик на танке — это верная смерть. Меня старшина туда повел. Выходит начальник штаба, спрашивает: «За что его к нам? В чем провинился?» «За религиозные убеждения. Верующий». А офицер отвечает: «У нас таких тут своих полно. Не надо, голубчик, веди его обратно». Вот как удивительно. Мы говорим, что армия неверующая была. А вот батюшка свидетель — «у нас своих полно» с религиозными убеждениями.
Дело в том, что по документам Яков Павлов — тоже Герой Советского Союза, он тоже дом брал, но это был дом военторга, судя по всему. Он брал этот дом и получил награду в то время, когда только был разгар боев в Доме Павлова. И еще такой штрих. Была Зинаида Селезнева, младеница, которая родилась в этом доме. Все были уверены, что ребенок не выживет. Иван Воронов, пулеметчик, нашел металлическую иконку Богородицы, когда гнездо под пулемет в стене вырубал, и отдал ее матери Зинаиды, чтобы прикрепила к пеленкам. И девочка жива осталась. Потом ее эвакуировали, а позже защитник дома лейтенант Афанасьев, тоже Иван, нашел ее и сказал: «Ты с нами будешь ходить на все встречи ветеранов». Все защитники Дома Павлова собирались вместе. А Яков Павлов хоть и приезжал в этот день в Сталинград, никогда с ними не участвовал в этих встречах. И Зинаида спрашивала лейтенанта Афанасьева: «Почему Яков Павлов никогда вместе с нами не бывает?» Он отвечал: «У него есть на то причина. Я тебе не могу сказать». То есть Яков Павлов знал, что его поставили на место того сержанта, что отказался вступать в партию. Он тоже настоящий герой, и заслуженно получил звания Героя Советского союза за бои в Сталинграде. Два Героя: и Иван Павлов, и Яков Павлов.
Дело в том, что те, кто не верит, что сержант Иван Павлов мог быть защитником легендарного Дома-крепости, обычно ссылаются на то, что 254-я танковая бригада, в которой служил Иван Павлов, в боях в городе не участвовала в это время. Мог ли боец 254-й танковой бригады стать защитником Дома Павлова, который защищали бойцы 13-й гвардейской дивизии Родимцева? Но известно, что 16 сентября из состава 254-й бригады, которая находилась на переформировании, формируется рота из 120?бойцов, ее передают в 137 бригаду.
Гарнизон легендарного дома-крепости формировался за счет резервов из разных частей. Например, лейтенант Иван Афанасьев прибыл в будущий Дом Павлова из 169-й стрелковой дивизии, из нее же был сержант Алексей Иващенко. И в это время, с сентября по ноябрь в документах 254-й бригады имя Ивана Павлова исчезает из раздаточных ведомостей на довольствие. Как раз на время боев в доме Павлова. Поэтому можно думать, что сержант Иван Павлов был в числе 120 бойцов 254-й бригады, которая сражалась в Сталинграде вместе с дивизией Родимцева.
А батюшка, видимо, когда его принимали в братию Троице-Сергиевой лавры дал обещание органам не говорить о том, что он и есть Иван Павлов. Время было такое. Представьте, как бы в стране государственного атеизма прозвучало известие, что сержант Павлов — монах Троице-Сергиевой лавры. И не лукавил, потому что в постриге он стал монахом Кириллом.
Мне кажется, что всех из нас, кто сегодня молится, поминает батюшку, он записал в свои помянники, даже тех, кто с ним не встречался. Батюшка же слышит всех. У Бога мертвых нет. Мы об этом как раз говорили, что наши святые очень близко к нам. А в том, что батюшка — святой наш старец, мы не сомневаемся.
— Да, батюшка провидел все, начиная и с самой первой нашей встречи. Как-то я приехал в лавру для встречи с ним, пришел к проходной, меня не пропустили: куда ты, мол, дорогой? Я не стал спорить, пошел в храм и услышал, как будто звонок в сердце зазвучал где-то через двадцать минут. Подхожу, а этот охранник стоит весь потный, мокрый говорит: «Где же Вы ходите? Вас батюшка уже 20 минут на проходной ждет». Я подошел: «Здравствуйте!» И он повел меня не туда, где приемная была внизу, а прямо к себе в келью. Я думаю, что это тоже его выбор, а не мой. И когда я заикнулся через некоторое время, мол, «батюшка, мне бы духовника иметь» (я даже не назвал его, думаю, как батюшка скажет), он меня послал в Данилов монастырь к духовнику. Я встретился, он послушал, чем я занимаюсь и буду заниматься, и сказал: «Нет, это только отец Кирилл». Я говорю: «Как мне к этому подойти?» Он сказал: «Ты прежде, чем к батюшке идти, зайди и попроси об этом преподобного Сергия. Приложись к мощам». Вот оно как незаметно произошло. Преподобный все и устроил.
Некоторые моменты трогают до слез. Я опоздал на электричку, на час опоздал к назначенному времени, а ведь у батюшки все, наверное, расписано. Он говорит: «Андрей, ты же ведь, наверное, голодный». Сказал келейнику, тот принес мне обед, я у батюшки пообедал. Потом я встал на колени, обнял его. Он перекрестил мне голову и говорит: «Андрей, простая ты душа». Это высший комплимент, мне кажется.
— Где просто, там ангелов со сто. Я хочу вам сказать, братья и сестры, что в то время было очень много православных журналов, очень много православных газет. Сегодня остались единицы. Когда мы с тобой познакомились в Славянском центре у Вячеслава Михайловича Клыкова, ты тогда только начинал издавать «Русь Державную». Наша радиостанция тогда вещала уже. И сегодня она тоже испытывает серьезные трудности. Братья и сестры, мы просим ваших молитв, потому что понимаем, что только молитвами существуют наша радиостанция и газета «Русь Державная».
Я знаю некоторые современные православные средства массовой информации, некоторые современные художественные фильмы, которые снимаются. Они полностью противоречат тому духу, который пытался передать старец Кирилл и в котором он нас хотел удержать, давал нам очень важные духовные советы. Дух этих православных СМИ и фильмов — очень современный, совершенно другой. Они внушают людям невоцерковленным, что все хорошо, что мы, верующие, точно такие же, как и вы, только мы еще Богу немножко молимся. Это дух современного мира. А батюшка говорил о другом. Ты лучше всех знаешь.
И вот сейчас, мне кажется, очень важно молитвенно поминать нам старца Кирилла, старца Иоанна Крестьянкина, отца Николая Гурьянова, великого старца нашего, потому что их дух любви к Богу и к России нужен сегодня не только православным людям, он нужен всему нашему народу в эти непростые времена. Мы помним проповедь батюшки, в которой он говорит о надежде на жизнь вечную каждого православного человека. И в голосе старца звучит радость о Господе. Ты, думаю, тоже стараешься это передать и в работе, и когда на Афоне бываешь, со старцами говоришь. Я думаю, на Святой Горе можно встретить иеромонахов, иноков — духовных детей батюшки Кирилла.
— Это верно. Несколько лет назад уезжаю от уже упомянутого старца Гавриила Карейского, а он мне дарит фотографию отца Кирилла, а на обратной стороне отрывок из моей беседы с ним.
— Это знаменитый на Афоне старец. Кажется, что православный мир разделен, а на самом деле и греческие старцы — настоящие великие старцы, и наши, — они все в едином духе, в единой молитве находятся.
В год 80-летия Великой Победы в священной Великой Отечественной войне неслучайно мы вспоминаем старца Кирилла, это год, когда мы должны стремиться к грядущей нашей Победе. А батюшка был защитником Сталинграда, защитником Родины и на духовном фронте защищал и продолжает защищать сегодня наше Отечество.
— Спасибо большое, Виктор, мы как ни встретимся с тобой, всегда у нас очень хорошие беседы получаются. Как бы незримо присутствуют все наши святые здесь и Матерь Божия «Державная».
— Когда-нибудь воскликнут люди, когда пропоют «Христос Воскресе»: «Преподобный старче, Отче наш Кирилле, моли Бога о нас». Это будет, мы в это верим.
— Дай Бог.
— Дай Бог.
Расшифровка «Руси Державной»