Под звездой Богородицы

Небывалое событие в жизни нашего Отечества, нашей Церкви, всего Православия произошло в 1020-е лето от Крещения Руси.

Но - и очень традиционное для нашей истории.

Всегда, когда русские люди видели, что сами они не в силах по-человечески справиться с бедой, они брали кресты и иконы, несли по нашей земле, падали на колени со слезами перед Пречистой и взывали молитвенным воплем к Царице Небесной: "Матерь Божия, спаси Землю Русскую!" И Матерь Божия спасала.

Но никогда еще не сходилось в Москве восемь крестных ходов из разных концов нашей земли, как ныне в честь Державной иконы Божией Матери, явившей Покров нашему народу в ХХ веке и не отнимающей его в ХХI - как и подтвердил этот годовой великий пеший Крестный ход.

К годовщине завершения восьми крестных ходов из городов России и центров мирового православия в Москву

8 июня 2008 года в Коломенском, молебном перед явленной здесь 2/15 марта 1917 года Державной иконой Божией Матери, завершился Великий Крестный ход "Под звездой Богородицы". Он продолжался год. Восемь лучей - восемь крестных ходов сошлось в Москву из восьми пределов, символизируя лучи звезды Богородицы: из Владивостока, Барнаула, Якутска, Ростова-на-Дону, Санкт-Петербурга и Архангельска, из Иерусалима и Афона. Из Коломенского общий крестный ход прошел по Москве к Храму Христа Спасителя, где его встретил благословивший все это небывалое шествие Святейший Патриарх Алексий II.

Крестный ход начался 18 мая 2007 года молебном перед Владимирской иконой Божией Матери. Крестный ход нес с собой множество святынь. Главной его святыней были списки с Державной иконы Пресвятой Богородицы.

Из Державного храма г. Жуковского для участия в Крестном ходе Владивосток-Москва была передана икона святых Царственных мучеников. Ее пронесла весь этот путь москвичка раба Божия Галина.

Русские люди шли с верой, с надеждой на то, что Господь не оставит, защитит Русь от неправды и напастей, которые обрушились на нас.

Шли с иконами, зная, что нет более сильного объединяющего начала живущих на просторах Родины и наших соотечественников за рубежом, чем православная вера Христова.

Этот Крестный ход - зримая наша вера, зримое покаяние, зримая надежда. Это слияние молитвы всей нашей земли, жаждущей единства, устремленной к центру - к Москве, к Коломенскому, к этому великому царскому месту, где царствует Сама Царица Небесная, где пребывает явленная здесь 2/15 марта 1917 года Державная икона - с движением затем всем этим единым Великим Крестным Ходом к Храму Христа Спасителя, построенному в благодарность Господу за вымоленную победу над супостатами.

Помнится, как была здесь маленькая часовенка в честь Державной иконы Владычицы - просто навесик с Распятием, с иконами. Рядом был огромный бассейн "Москва" - на месте разрушенного Храма. Собиралась горсточка людей в день рождения еще не прославленного здесь Царя-мученика Николая, в другие важные для нас дни. Читали акафист Державной. Потом были первые крестные ходы - вокруг этого бассейна. Потом - дальше, ко Красной площади, вокруг нее (на самую площадь не пустили), к строящемуся заново Казанскому собору. Потом появился деревянный храм-часовня во имя Державной иконы Божией Матери...

И вот - бассейна нет, Храм Христа стоит! И в нем в год 2000-летия Христианства прославлен Царь Николай со всеми Новомучениками и исповедниками Российскими.

Чудо? Конечно, Божие чудо, чудо Царицы Небесной.

Так было и с нашим храмом. Сначала, десять лет назад, был маленький крестный ход вокруг старого ветхого здания - тогда еще склада, который нам никак не хотели отдавать и куда нас добрые сторожихи еле-еле пустили помолиться на свой страх и риск. Ну, кажется, ну что произошло? Несколько человек, взрослых и детей, прошло с иконками, с молитвой… Неужели что-то будет от этого, какие-то большие события вдруг совершатся, на которые сейчас даже и намека нет? Какие-то серьезные люди изменят свое мнение, и все это будет отдано, наконец, Церкви?..

Года не прошло - и отдали. И - храм стоит Державной иконы Божией Матери.

Пока он строился на пустом месте, в этом, ветхом здании служили, и рядом с Державной иконой уже тогда на аналое лежала одной из первых написанная для нового храма икона святых Царственных мучеников. Она и теперь лежит в новом уже храме, но только теперь это уже особая святыня: ее пешком пронесла по всей Русской Земле от Владивостока до Коломенского в Крестном ходе "Под звездой Богородицы" раба Божия Галина. После завершения Крестного хода мы этот образ торжественно встретили в нашем храме, а потом долго расспрашивали Галину о том, как все это было, как они шли с Иисусовой молитвой, как икона эта мироточила, благоухала во время Крестного хода, как она спасла ей жизнь.

Когда они шли по Забайкалью, мы получили вдруг весточку из Бурятии, из-под Улан-Уде, из села Тарбагатай. Позвонила Валентина Сидоровна Константинова, староста будущего храма, а потом и приехала в наш храм, рассказала. Они хотел там строить храм, но не знали, кому его посвятить. А тут пришел Крестный ход, и они решили, что храм будет в честь Державной иконы Божией Матери.

Очень много поклонных крестов было установлено на их пути.

Крестный ход - это исповедание веры в силу заступления Царицы Небесной за землю Русскую и полного нашего человеческого безсилия вывести сегодня Отечество из беды, из затянувшегося смутного времени. Это вопль к Небесам, к Заступнице Усердной: веруем и исповедуем, что без Тебя, Радосте наша, мы не можем никак, только на Тебя вся наша надежда! Спасешь - спасемся. Не примешь наших недостойных молитв - будем еще и еще Тебя умолять, но не отступим, Владычице, от Тебе, невозвратную надежду имуще на Тя избавления всех зол.

Только Матерь Божия может даровать нам, народу нашему, в ответ на этот единый, соединившийся от всех пределов нашей земли молитвенный покаянный вопль нечаянную радость веры, укрепления православно-державного духа, избавления от маловерия и неверия, от уныния и равнодушия к страждущей Родине, от разслабляющего нас разделения - радость нелицемерного покаяния, а тогда и соединения на этой единственно прочной основе народа нашего в единую богоугодную силу, без чего не будет Победы.

Великая идея у Крестного хода: всё оставить, все земные дела и заботы - и всё упование возложить на Матерь Бога Вышняго. Эта решимость мужчин, женщин, детей, стариков и старух взять кресты и иконы и пойти с молитвой по Матушке-России - это и есть уже, может быть, главная победа. Это исповедание нашим народом (а те, кто идет ради России, это и есть народ) веры в то, что никакой человеческой силой, разумом, никакими партиями и движениями ничего не сделать. Только вопль остался к Матери Божией: спаси нас, спаси! Помози нам, помози! Потщися, погибаем! И этот стон, этот вопль - просим, и молим, и надеемся, - примет Матерь Божия и Сама заступит и спасет.

Как нам на это не надеяться, когда это уже было не раз в нашей истории? И в 1380-м году, и в 1612-м, и в 1812-м, и в 1941-м, во все ее века. Знаем из истории нашей, затвердили главный ее урок: не имамы иныя помощи, разве Тебе, Владычице!

Этот Крестный ход - это, может быть, тот поворот к вере, то исповедание нашей человеческой немощи и одновременно надежды на милость Божию, на милость Царицы Небесной, которых давно ждет от нас Господь и в ответ на которые, дай Бог, Господь и преложит суд об Отечестве нашем на милость.

Это не значит, что не нужно больше ничего делать. В России сегодня, всегда - дел невпроворот. Но это значит, что мы не можем верить в то, что любые земные труды и усилия могут решить судьбу России, могут ее, по-человечески погибающую, спасти. Мы, люди, этого недостойны, но Ты, Матерь Божия, нас помилуй и спаси.

Вот это - важнейшая черта крестных ходов: их неотмiрность.

Господь отнял у нас сегодня силу державную - чтобы мы все упование возложили на Державную Владычицу. А это упование - выше, сильнее земной державной силы. Это упование обращено к Небу, к жизни будущей. Это - важнее. Это - та цель, которой и должно служить земное Отечество. Вот, может быть, то, что строит Матерь Божия сегодня: такую державу, которая главной целью имеет спасение души народа.

За то уже мы благодарим Царицу Небесную, что Она Сама вразумила сделать это великое к Ней обращение, позволила совершить это поклонение Ей всей Русской Земли, даровала эту великую надежду.

Даже если смотреть на чисто внешнюю сторону того, что сделано: сколько километров пройдено, сколько тысяч человек молилось, сколько молебнов отслужено, - сделано великое дело. Но результат - от Бога. Это Его святая воля - что примет, примет ли, каким будет Его ответ. Может быть, мы и не увидим ничего - может, Господь дарует нам не новые, тем более видимые, блага, а избавит от скорбей, которые могли бы быть, но мы о них, слава Богу, не узнаем.

А есть и то, чего никто не измерит. Господь Сам сказал: Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я среди них. А крестными ходами по нашей земле прошли не двое или трое, больше, иногда много больше молитвенников с именем Его на устах… Значит, это Он Сам прошел по всей нашей земле, и всё видел, всё слышал.

Утомленный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя.

Сама Царица Небесная Своими иконами, Своими стопочками прошла всю нашу землю - и каждую молитву слышала, и каждый вздох от Нее не скрыт.

Святые Царственные мученики, все наши святые своими иконами прошли по своей многострадальной, многостраждущей - и все-таки живой, живущей, верящей, надеющейся, молящейся, кающейся, верной Господу православной земле.

И если Господь принимает и малые труды, если даже и намерение целует, то надеемся и просим Его об этом, просим Царицу Небесную, чтобы Ее предстательством Он принял все труды, и подвиги, и молитвы, этот общий вопль Русской земли, не помянул грехов наших - а Он и на самые малые усилия может ответить милостями Своими, несоизмеримыми ни с какими нашими трудами.

Священник НИКОЛАЙ Булгаков

С молитвой от Владивостока до Москвы. Воспоминания о крестном ходе "Под звездой Богородицы"

19 мая 2007 года мы прилетели из Москвы во Владивосток. Нас тепло и радушно встретили владыка Владивостокский Вениамин, местные батюшки. Была торжественная трапеза. Владыка подготовил нас: сказал, чтобы мы не рассчитывали на мощный крестный ход, потому что сейчас начало летнего сезона, огороды, сады, люди мирским озабочены. И произошло то, чего никогда не происходило...

Крестный ход по Владивостоку - это было по духу сильное шествие. В нем участвовали тысячи. И священство, и монашество, и флот, и администрация, и простых людей море. Шли стройно. Было такое чувство, что это совершилось само собой, не специально кем-то организовано. Молитва была удивительно мощной. Люди, которые шли в этом крестном ходу, сами удивлялись - никогда такого во Владивостоке не было!

На следующий день мы вышли своим крестным ходом. И опять очень много людей пришло нас провожать. В тот день прилетели еще читинцы Галина Ильинична с Александром Николаевичем. Стало нас пять человек, которые вышли из Владивостока с намерением дойти до Москвы. Все остальные люди, уже по дороге, то присоединялись к нам, то отсоединялись - в зависимости от возможности. У кого-то были отпуска, и они заканчивались, у кого-то было желание, но не было возможности чисто физически. Крестный ход - живой организм, который то увеличивается, то сокращается. В какие-то моменты мы шли вообще впятером, а в Иркутске, например, крестный ход вырос более чем до двух тысяч человек.

Большая Державная писаная икона ехала на машине, ее невозможно было нести. Только от Владивостока до Хабаровска ее несли на руках морские пехотинцы. Это удивительные мальчишки! Внешне они мощно не выглядели, но у них был замечательный дух. Такую тяжесть так легко нести! Они впервые столкнулись с тем, что такое крестный ход, что такое Иисусова молитва. Что самое интересное, они могли пройти с этой иконой, не меняясь справа налево: вот как встали, так и пошли. И они тоже сказали, что с такой молитвой можно идти сутками.

Утро на Николу летнего 2007 года. Наши иконы выносят из алтаря, и мы видим, как по стеклу иконы святых Царственных мучеников обильно стекает миро. Икона периодически благоухала. Иконы как заряжались друг от друга: одна начинает благоухать - и все подряд начинают.

На крестном ходе были еще иконы Царственных мучеников, но такая была единственная. И к ней было особенное внимание, к ней люди чаще хотели приложиться. Эта икона занимала какое-то особое положение в крестном ходе.

Первое чувство, которое появилось после начала крестного хода, - это растерянность: собрались люди, которые никогда не ходили крестными ходами, никогда не встречались с тем, что значит идти с Иисусовой молитвой, как она должна звучать, какое действие она может оказывать. Даже наши руководители не знали, как это делать. У нас очень долго не могла уложиться Иисусова молитва, пока мы не решили, что она должна быть только под шаг. А я до этого была в нескольких крестных ходах, с нами ходил иеромонах Анастасий, который говорил, что Иисусова молитва должна быть в унисон и антифонно. Каждый крестный ход индивидуален, и в каждом Иисусова молитва будет звучать по-своему. Не знаю, от чего это зависит, это особенный процесс. Когда мы уже спелись, люди, пристраивающиеся к нам, через несколько минут умывали лицо слезами.

Первое время я не могла понять, в чем дело, почему не складывается привычный мне ритм движения и дыхания. Потом поняла: разница в климате, давлении, часовых поясах, там радоновые месторождения - все это вместе плюс влажность, 30-процентный недостаток кислорода. Мне объяснили: между Москвой и Владивостоком колоссальная климатическая разница. Это отражалось на всем. Но желание идти быстро пересилило всё. У меня было такое притяжение к центру, к Москве - и все эти ощущения, недомогания как бы мимо меня пролетели. И я не задумывалась, что впереди больше года идти и как всё будет. Мы не оценивали по-настоящему, что такое год пути.

Молитва начиналась у нас с того момента, как мы вставали на дорогу, и так до перерыва, который, как правило, через два часа. Перерыв - и снова вставали. Так в день у нас было по три перехода. Идем с молитвой и в храм входим, и здесь заканчиваем молитву. "Слава Тебе, Боже…", "Пресвятая Богородице, спаси нас", "Вси святии, молите Бога о нас", "Достойно есть" поем, батюшка произносит отпуст.

Казалось, каждый человек, каждая травинка, каждое дерево было окормлено молитвой. Мы чувствовали, что как бы приподнимались над землей, и это ощущали все во время всего пути. Идет ли двадцать, или сто, или тысяча человек. Когда мы молимся "единым сердцем и едиными усты", тогда отвечает Небо на молитву. И я поняла, каким образом наши предки вымаливали и победы, и дожди, и всё - такой соборной молитвой.

С нами как-то шел один священник, он взял с собой хронометр и подсчитал, сколько молитв за минуту, за час мы пропевали. Оказалось, что мы вычитывали в течение дня очень сложное, очень большое монашеское правило.

Силу молитв уже через месяц, через два можно было видеть на людях. Действие невероятное, очищающее. Идти постоянно с именем Божиим на устах - это величайшая милость Божия.

Сколько бы мы ни проходили (даже бывало по десять часов), у нас никто не уставал. Если только ноги уставали. А пение, наоборот, давало силы. Как только молитва начиналась - мы и выпрямлялись, и скорость появлялась… Кто со стороны смотрел, говорил: "Невозможно так ходить. Это что, спортивная ходьба? Что вам дает силы?"

Одно дело, когда отдельно от молящихся клирос поет с хорошо поставленными голосами, профессионально. Но другое, когда молитва поется, как у нас на крестном ходе, всеми вместе, когда молится каждый человек. Редко, когда возможна такая соборная, единодушная молитва. Конечно, такая молитва имеет великую силу!

В Приморском крае люди нас встречали сдержанно, не были распахнуты - мне это было странно. Но потом проходило полчаса, они видели, что мы живые люди, что мы мерзнем, что мы мокрые - это их, как ключиком, открывало, и появлялось теплое, доброе чувство. Чем глубже в Сибирь, к Уралу, тем люди более открытые. Может, это связано с климатом, с тем, что там более тесные поселения. А Дальний Восток - это огромное пространство, расстояния между населенными пунктами очень большие. И при этом - небольшие дома, небольшие поселки. Может быть, это и сказывается на характере людей.

Пока мы шли по Дальнему Востоку, мне было как-то тоскливо и одиноко, я долго не могла понять, в чем дело. Но когда я увидела несколько берез, у меня было внутри такое ликование! И я поняла: вот чего мне не хватало. Оказывается, человек очень привязан к родной земле. Там растительность - хвоя, осины, густая темная зелень, она очень действует на человека, подавляет того, кто привык к другой природе. Наша береза, эти стволы белоснежные - это прозрачность, легкость… Как удивительно человек устроен!

Когда мы проходили между сопками, где абсолютно нет никаких машин, нет людей - горы кругом, мы были словно на дне огромного блюдца, и Иисусова молитва эхом откликалась в нем. Это такое чувство, это такое слышание!..

Безусловно, наш крестный ход был покаянный. Сама Иисусова молитва - самая сильная покаянная молитва. А каяться нам, конечно, есть в чем. ХХ век - такой страшный для нас: грехи, которые совершались, легли на многие поколения…

Путь, который мы прошли, - это страшный путь. Сколько горя, сколько крови, сколько смерти было на этом пути… Ведь это же всё осталось, за это никто не принес покаяния. Мне думается, что каждый из нас когда-нибудь в своей жизни скажет: "Господи, прости! Может, я и не жил в то время, но всё равно я наследую всё это".

Мы не понимали, что такое воинствующий атеизм, что такое гражданская война, что такое убийство Царя. И все эти грехи легли на наших детей, на наших внуков. И мы видим результат разрушающего действия этих грехов.

Когда проходишь эти дороги, останавливаешься, видишь: и разрушенные храмы, и людей - собеседников тех, кто когда-то жил здесь и рассказывал им страшные истории тех времен. В сущности, путь, который мы прошли, полит кровью и усеян останками. Мы проходили там, где на местах массового захоронения либо бараки для больных, либо лагеря для заключенных. Здесь же строят федеральные трассы, делают площадки и ставят вагончики для строителей, которые там живут по три-четыре месяца, а потом новые партии приходят. Заметили, что здесь очень частые смерти, причем необъяснимые. Там никто не пьет, у них сухой закон. Конечно, труд-то тяжелый… Нас поселили в таких вагончиках, и говорят нам: "Сделайте что-нибудь, у нас два-три человека в месяц умирают, здоровые молодые мужчины". И мы обошли крестным ходом, отслужили Литургию.

Причащались мы раз в неделю и чаще, два-три раза в неделю.

Когда мы еще не дошли до Хабаровска, мы у одного батюшки останавливались. А его поселок находится под прямым углом к федеральной трассе. Неделя не проходит - обязательно аварии, и, как правило, со смертельным исходом. Он поставил там поклонный крест - и практически ни одной аварии.

В Хабаровском крае, в Удмуртии их было много: входишь в населенный пункт, уходишь - обязательно высокий, большой поклонный крест. И в других местах - мы приходили, и ставились кресты уже в ознаменование воссоединения нашей Церкви с Зарубежной, в честь этого крестного хода. Очень много поклонных крестов!

В самом начале крестного хода у меня начался артрит - я не знала, что это такое, ноги болели, красные были. В день мы делали по тридцать-сорок километров. Крестный ход только начался, а люди еще не адаптировались и к природе, и к тому, что целый день проходит в постоянном движении. Я тоже не понимала, я думала, что у меня пройдет это всё. Я на Бога уповала. Когда перерыв, с одной стороны, вроде ты отдохнул, а с другой - как идти дальше, когда опять боли сильные...

Когда мы пришли в Хабаровск, встретили протоиерея Сергия. Это удивительный батюшка. Он полностью отдан людям, вере православной. Он пришел ко Господу чудесным образом: он был Господом вынут из смерти. Он работал подводником, и у него был такой момент, когда в его подводном костюме было нарушено кислородное снабжение, а он находился на большой глубине. Когда он взмолился, то непонятно каким образом очутился на поверхности. Это был его первый шаг ко Господу. Не знаю, как это так получилось, я подошла к нему и сказала:

- Батюшка, я уже не могу идти, у меня так ноги болят…

Рассказала ему, что люди к нам пристраиваются и плачут, я руковожу молитвой, задаю ритм рукой, это пение действует на людей очищающе. И я сказала:

- Отче, мне кажется, что если все русские так запоют, они проплачутся, у них очень много очистится.

Батюшка ответил мне:

- Ты так и пой. Главное - не бойся.

В Хабаровске они ходят каждый год крестным ходом благодаря его стараниям. Они обходят город за семь дней. В тот год, когда мы прошли по Хабаровску, их крестный ход вырос почти в три раза. В прошлые годы было около 350 человек, а в этом году - уже около 800.

Действие крестного хода можно было видеть везде: в храмы сразу приходила молодежь, люди среднего возраста крестились, не один-два, а целыми потоками.

Однажды четыре дня шел проливной дождь. Мы промокли насквозь. Нам приходилось делать за один переход и пятнадцать километров, а в дождь это очень тяжело. Многие заболели, артриты появились.



Несколько раз мы ночевали в поле, у нас были с собой палатки. Рядом проходила федеральная трасса, можно было ожидать чего угодно. Наша братия дежурила, очень горды были тем, что не спали, охраняли нас. От них требовалась не только физическая подготовка, но и нужно было быть постоянно готовым сделать всё, что тебя ни попросят. Отношение к сестрам было внимательное и бережливое, всегда уступали нам лучшее помещение.

Когда были очень большие расстояния и по графику нашего движения мы не успевали, мы делились на две группы по 10-12 человек. Первая группа идет, а вторая садится в машину, переезжает на 10-15 километров вперед и начинает свой путь. Так мы проходили за то же время в два раза больше. Основная цель нашего крестного хода состояла в том, чтобы покрыть все расстояние от Владивостока до Москвы Иисусовой молитвой.

Самый сильный мороз у нас был минус 43 градуса. Во Владивостоке, во всей Сибири, на Байкале, на всем Урале нам говорили одно и то же: пугали такими страшными морозами в Иркутской области, такими страшными ветрами на Байкале, от которых никакая одежда не спасает. Мы пришли на Байкал - там наше подмосковное бабье лето, абсолютно зеркальная поверхность Байкала. Как только мы его прошли, началась буря с теми страшными ветрами, про которые нам говорили. Шли в Иркутской области - самое большее было минус 18-20 градусов, как только мы ее миновали, по прогнозу передали: минус 55.

Когда я слышала слово дождь, у меня возникала внутренняя дрожь: я вспоминала, что меня могут снова постигнуть жуткие боли в суставах. Каждый раз я малодушно говорила себе, что не пойду, а поеду. И каждый раз меня Господь останавливал, и я все-таки шла. Это тоже был момент преодоления себя.

Когда приходишь в приход, когда тебя там встречают люди, когда стоишь на Литургии в храме, то чувствуешь и понимаешь, что люди живут только верою.

На нашем пути мы почувствовали, что в людях и вера, и душа живы.

Приходы небольшие, но очень крепкие. Люди читают ежедневно Псалтирь, Евангелие.

Особенно меня поразила Читинская область. Там удивительные батюшки: у них несколько приходов на каждого, а между приходами огромные расстояния. Каждый приход небольшой, но очень сплоченный. Встречи с нами готовились на высочайшем уровне. Мы приходили - и всё как по мановению волшебной палочки было: Литургию, молебны служили, устанавливали большие поклонные кресты.

Была у нас такая семья: Наталья с двумя детьми. Старшая, 14-летняя девочка Надежда, и маленький мальчик Гоша. Мальчик не совсем здоровый с рождения. В крестном ходе он избавился практически от всего - абсолютно полноценный мальчик стал. Мама их звонила нам периодически во время крестного хода, говорила, что он уже получает оценки хорошие, изменились их взаимоотношения.

Еще была женщина Надежда - у нее в селезенке были две кисты, и планировалась операция. Когда она вернулась домой, ей сделали снимок. Ни о какой операции речь уже не шла.

Это были самые первые плоды нашего крестного хода.

Мы прошли две тысячи километров - по гравию, и нас всех повели к врачам. Ортопед каждого посмотрел и сказал: "Суставы такие, что не дойдете". А дошли все!

Царственные мученики спасли мне жизнь. Мы шли вдоль федеральной трассы, машины там едут на жуткой скорости. На меня наехала машина - три человека, которые в ней были, спали. Если мерить человеческими мерками, меня не должно было быть; судя по той траектории, которой меня крутило, ясно было, что не должна была остаться в живых. Врач сказала мне, что минимум что меня ждало, это множественные переломы и меня должны были собирать по косточкам. А я только ушибом отделалась. Как раз в этот момент читали акафист.

Постоянно были радуги. Даже при полной пасмурности, и зимой, и осенью, и весной, во все те дни, когда ее не должно было быть, - вдруг все это раздвигается, растворяется эта облачность. И смотришь: радуга! Никто никогда не видел, наверно, пять радуг на небе одновременно, а нам довелось видеть. Или солнце садится - столб света вверх идет. Были кресты из солнечных лучей. Это же небо начинает отзываться на молитву.

Есть нечто такое, что подтверждает, и каждый человек может это почувствовать, что мы все - творение Божие.

Как удивительно: идешь по шоссе (если вдруг машин не так много), только сестры начинают петь "Господи…" - и птицы тоже начинают петь! Когда шли по Амурской области, бабочки просто облепляли иконы, в машины залетали, на нас садились. И думаешь: только бы не улетели!

А оркестр из кузнечиков? Это такая гармония, такие звуки! Мы начинаем петь - они слушают. Мы замолкаем - они начинают петь.

Я не говорю уж про лошадей, коров! Те просто выстраивались в сторону крестного хода, как по команде.

А сколько еще интересного, доброго было!.. Мы же вдоль федеральной трассы шли. А на Дальнем Востоке вдоль нее и железная дорога идет. И уже знакомые нам поезда видят наши хоругви - сигналят нам. И перегонщики машин - пока мы шли, они по пять партий машин перегнали - нам тоже сигналят. Или когда жара была, упаковку минеральной воды нам передали. Это тоже очень воодушевляло: чувствовалось, что не просто ты один идешь - тебе сопереживают.

Нас спрашивают: "Какое самое большое чудо, которое вы встретили?" Это, конечно, та любовь, с которой нас встречали люди.

Народ наш всё такой же: и чист, и добр, как дитя. И любовь жива, и душа жива. Мне кажется, только вот чуть-чуть еще покаяния, чуть-чуть приподняться к вере… И Русь, она есть!

Весь Владивостокский крестный ход, все участники пришли с таким чувством любви ко всему и ко всем. Это чувство любви всеохватывающее.

В Благовещенске Литургию служили архиепископ Гавриил Благовещенский и Тындинский и епископ Михаил Женевский и Западно-Европейский. Владыка Гавриил говорил, что Россию ждут удивительные события, которые поднимут ее из того положения, в котором она находится.

Наш год был как один день. Было такое чувство, что мы хорошую школу прошли. Это был другой ритм, вообще другая жизнь. И без помощи Божией, без Покрова Богородицы, человеческими усилиями это было просто невозможно.

Р.Б. ГАЛИНА