«Подвиг его совершён…»

Из книги С.А. Рачинского «Учитель века»
(составитель И. Ушакова)

Являясь центром педагогической деятельности Сергея Александровича Рачинского, Татево с каждым годом расширяло круг своего влияния. К голосу Татевского отшельника, к его увлекательным и полным глубокого знания жизни педагогическим статьям прислушивалась вся мыслящая Россия, и его пример организации народной школы был высокопоучителен для всех, кому дороги были интересы духовного просвещения русского народа, и в особенности для сельского духовенства.

По образцу Татевской школы в России появилось множество начальных школ, в которых общий склад, дух, направление, постановка учебно-воспитательного дела были те же, что и в Татевской школе и лишь немного видоизменялись в зависимости от личных качеств подражателей С. А. и от местных условий.

Ставя основным положением своих педагогических взглядов на народную школу, что «школа эта должна быть школой церковной, школой христианского учения и добрых нравов, школой христианской жизни под руководством пастырей Церкви», С. А. предъявлял особые требования к приходским пастырям. «Пастыри наши, — писал С. А. в одной из своих статей, — должны явить собою ту в пределах немощи человеческой соль земли, без которой последняя остается бесплодной и мёртвой»... И как радовался он всякому оживлению в среде духовенства, всякому повышению в нём самосознания и нравственного самоусовершенствования, и как болел душою, когда видел в жизни духовенства явления, вызывавшие укоры этому дорогому для него сословию! С горячим вдохновением писал он письма к воспитанникам Казанской Духовной Академии, вызывая их на борьбу с пьянством, так пагубно действующим на жизнь народа и некоторой части духовенства.

Письма эти были напечатаны ещё при жизни его и, разошедшиеся в большом количестве в форме листков и брошюр, имели громадное влияние на отрезвление сельских причтов, сельских приходов, в которых учреждались по образцу Татевского общества трезвости кружки трезвенников, имеющие такое важное значение в борьбе с народным недугом.

Считая величайшим злом и несчастием этот порок, С. А. явился горячим сторонником совершенной трезвости и, пользуясь своим высоким авторитетом, выработал целый ряд мер в борьбе с пьянством, которые имели затем громадное значение в деле отрезвления народа.

Выступив с рядом статей и писем по этому вопросу, он привлёк к себе внимание духовенства и имел утешение приобрести множество сочувственников и подражателей своей деятельности среди священников и сельских учителей, и по его примеру основаны союзы и общества трезвости, избавившие затем от пьянства многие десятки тысяч несчастных. Общество трезвости в Татеве, учреждённое С. А., было одним из первых образцовых организаций подобного рода и имело плодотворное влияние на крестьян Татева и окрестных селений, внося трезвость и добрые нравы в крестьянскую среду.

Георгиевский Василий Тимофеевич (1861–1923) — исследователь древнерусского церковного искусства, архивист, действительный статский советник

Сергей Александрович родился в 1833 году и по родственным связям и отношениям принадлежал к знатному дворянству. Между прочим, он приходился родным племянником известному поэту Е. А. Баратынскому. Окончив в 1853 году Московский университет по естественному факультету, он избрал своею специальностью изучение ботаники. Вскоре затем он был удостоен степени магистра за сочинение: «О движении высших растений» и занял в университете кафедру ботаники. Как профессор, он заявил себя учёными трудами, каковы: «О некоторых химических превращениях растительных тканей» (докторская диссертация), «Цветы и насекомые», а также перевёл на русский язык известное сочинение Дарвина: «О происхождении видов» и Шлейдена «Жизнь растений». Но, погружаясь в изучение своей науки, Сергей Александрович не сделался односторонним специалистом. Напротив, он живо интересовался вопросами литературы и философии, был прекрасным классиком и знатоком искусств, в особенности живописи и музыки. По своим убеждениям, он принадлежал к славянофилам и был человек искренно религиозный.

В начале семидесятых годов Сергей Александрович оставил профессорскую кафедру и перенёс свою просветительскую деятельность в деревню, в среду сельского населения, поселясь почти безвыездно в?своем родовом «Татеве».

Здесь он основал образцовую, в полном смысле этого слова, «Татевскую» школу, в которой преподавал целую четверть века, в которой многие годы безотлучно жил, разделяя с учениками её стол и весь образ жизни.

Впоследствии вокруг Татевской школы, и по образцу её, возникла целая сеть других школ, основанных Сергеем Александровичем или при его ближайшем участии.

Как педагог Сергей Александрович не придавал особенного значения методам или техническим приёмам преподавания, а обращал главное внимание на характер или внутренний строй школы. Он начал и кончил свою педагогическую деятельность с твёрдым убеждением, что русская школа всем своим существованием, всем укладом входит в жизнь народа, которому она принадлежит: а так как русский народ есть народ православный, воспитанный в заветах Церкви, то такова должна быть и его школа. Эта школа, по его глубокому и искреннему убеждению, должна стоять под руководством Церкви православной и в её духе воспитывать подрастающие поколения. В такую именно тесную связь с Церковью и с добрыми воспитательными началами древнерусской церковной школы поставил он Татевскую и другие созданные им школы. Татевскую школу нельзя и представить без Церкви, как трудно, с другой стороны, представить и Татевскую церковь без ближайшего участия Татевской школы. Во главе с её основателем, в её службах и заботах об её благолепии.

Горбов Николай Михайлович (1859–1921) — педагог, публицист, переводчик. Вдохновлённый деятельностью С. А. Рачинского и воспринявший его опыт после нескольких лет сотрудничества с татевским учителем, открыл несколько школ, высшее начальное училище, больницу и богодельню в Новосильском уезде Тульской губернии.

Воспитывая крестьянских детей в духе веры, разума и строгой христианской нравственности, Рачинский явил первый крупный пример создания нового поколения грамотных крестьян; но этим не ограничивалось его дело. Русский народ в лучших своих выразителях показал, какие художественные силы в нём таятся; то же доказал он прямым своим народным творчеством. Дать этим силам простор и проявление — задача и обязанность просвещённых его руководителей. И к решению этой задачи приступил Рачинский. Кто прочёл его статью «Народное искусство и сельская школа», тот поймет, о чём мы говорим. Музыкальным способностям крестьянских ребят даётся широкое применение в церковном пении. Как ещё суждено разрастись у нас этому делу, покажет будущее. Но любимою мечтою Сергея Александровича было открытие и руководство так часто встречающихся в нашем крестьянстве способностей к искусствам пластическим и прежде всего — к живописи. Он создал нескольких художников — учителей и иконописцев; один же его питомец yже и теперь достаточно известен всем, кто следит за проявлениями русского искусства. В нём сказывается и та среда, в которой он родился, и те высокие идеалы, на которых был воспитан. И если мы не ошибаемся, что Рачинский создав православную русскую сельскую школу и воспитав в ней грамотного, по возможности чуждого городским соблазнам крестьянина, направил ещё русских народных художников по дороге, проложенной Ивановым и Васнецовым, — то подвиг его совершён, и вся его деятельность закончилась в стройном, гармоническом единстве.

Лясковский Валерий Николаевич (1858–1938),
служил вместе С. А. Рачинским в Московском главном архиве МИДа, позже был директором народных училищ в Орловской губернии

Жизнь, личность, смысл деятельности умершего 2 мая этого года (1902 г. — И. У.) С. А. Рачинского требует тонких наблюдений и сложных соображений. Он никогда не был только специалистом. Ботаник по кафедре в университете, сельский педагог по деятельности почти целой жизни, он не исчерпывался этими двумя рубриками. Круг умственных и сердечных его интересов был бесконечно и неопределённо-разнообразен. Но все эти интересы не были в нём бурны, страстны, и вот почему единственно он никогда не взялся за перо, чтобы написать статью философскую или публицистическую. Но его немногочисленные изящные книги, из которых классические достоинства имеет «Сельская школа», трактуя о воспитании крестьянских детей, заключает в себе страницы, посвящённые музыке, живописи, литературе, которые вызовут в одних энтузиазм, в других — пылкий спор, т.е. эти страницы имеют оригинальную и личную окраску, заключают определённое воззрение, выношенное автором в годы тихих размышлений. Уединённый обитатель родового своего поместья, он был философом в изящном древнем смысле: без профессии, без ремесла, без диплома, но по вдохновению. Что в том, что он не оставил в этой области напечатанных трудов? Их не оставили и древнейшие греческие философы, иначе как в форме двух-трёх философских афоризмов. Таких с избытком мы можем найти в трудах Рачинского. Он был философ по всему сомкнутому кругу своей деятельности, вытекавшей из глубокого убеждения, по образу жизни, по вкусам, даже по обычаям и привычкам. В сложный круг его забот вовсе не входила только одна: материальная, денежная, выгодная или честолюбивая. Правда, с начала и до конца жизни он был обеспечен; правда, ничто и никогда с этой стороны ему не угрожало. Но всякому почти человеку присуще усилие к расширению физических и вообще «выгодных» условий своего существования: вот эта сторона была совершенно атрофирована у С. А. Рачинского. Некоторое время, как мне передавали, он вынужден был жить в тесном и бедном деревянном помещении вместе с крестьянскими детьми-учениками. Это тянулось годы. И он был спокоен эти годы, доволен, безропотен. И никакой радости или довольства не испытывал, перейдя в каменный палаццо своих предков. Любитель наилучших способов существования, одарённый тонкими и, может быть, нервными вкусами, он мог существовать как «лилии полевые», или как древний Диоген. И эта черта его облика, конечно, была тоже философская. Он был философ по жизненному труду своему; особенно — практический философ, выразившийся в делах, а не в учении; философ, непоколебимо фанатичный в некоторых центральных убеждениях, которые, однако, в узоре периферических подробностей переходили в неясные влечения, в поэтические грёзы. В складе его ума было сходство с покойным Страховым, которого, кстати, он очень любил и высоко оценивал его труды.

Розанов Василий Васильевич (1856–1919) — русский религиозный философ, публицист, литературный критик

Я весь под впечатлением от книги Рачинского «Сельская школа». Прочитал уже половину. Вчера был на вступительном экзамене в учебную команду и советовал офицерам приобрести книгу. Она затрагивает самые заветные струны души, даёт ответ на то, что смутно сознаётся, во что бессознательно веришь — в духовное величие и силу простого народа. Автор известен мне лишь понаслышке, по его рассказу «Школьный поход в Нилову пустынь» да по газетной статье. Раскрыв книгу, я сразу ею увлёкся и жадно читаю. Она есть взятое из действительности подтверждение заветных мечтаний Достоевского. Я вижу в Рачинском ту же привязанность к детям своей школы, какую я сам испытывал к солдатам Измайловской Государевой роты, а теперь питаю к Преображенцам.

Великий князь Константин Константинович Романов,
генерал-адъютант, генерал от инфантерии, генерал-инспектор военно-учебных заведений, президент Императорской Санкт-Петербургской академии наук (1889), поэт, известный под псевдонимом К. Р.

Покровитель народного образования» взял с наших отцов обещание не препятствовать нашему стремлению учиться. Рекомендовал он по преимуществу Дровнинскую церковно-учительскую школу Смоленской губернии, где один из его любимейших помощников, В. А. Лебедев, исполнял обязанности заведующего и во всём следовал примеру покровителя.

Через три года я уже покидал гостеприимный кров Дровнинской школы с дипломом народного учителя. С какой неохотой мы расставались с незабвенными преподавателями, так много хорошего сделавшими для нас, тем более что дальнейшая жизнь для нас была полна неизвестности. В прощальной речи В. А. Лебедев, стараясь ободрить нас, напутствовал такими словами: «В жизни много хорошего, верьте правде, ищите её и, уча других, учитесь сами, старайтесь быть мудры, как змеи, и просты, яко голуби». С такими заветами выходил я на самостоятельную дорогу и с 1-го ноября 1905 года вступил в отправление обязанностей учителя Феодоровской церковно-приходской школы Рославльского уезда Смоленской губернии.

Соколов Евдоким Елисеевич,
в дальнейшем был учителем и заведующим Чернопенским двухклассным Министерства народного просвещения училищем Костромского уезда Костромской губернии

Я не думал, чтобы с именем Рачинского была связана такая глубоко содержательная деятельность, и никак не предполагал, чтобы мне пришлось встать с нею в достаточно близкие отношения. Поводом к началу последних послужили восхитительные «Заметки о сельских школах», и особенно глава об искусстве, появившаяся на страницах аксаковской «Руси». Для меня эти заметки были таким же откровением, как роман Мельникова-Печерского «В лесах», я выучил эти заметки чуть не наизусть, продумал и уверовал в Рачинского. О самом Сергее Александровиче как учителе я могу сказать лишь немногое, так как я лишь мельком видал его в школьных, собственно учебных занятиях. Несколько уроков, случайно и незаметно для Рачинского, слышанных мною из другой комнаты, были классически просты, совершено артистичны, особенно же по арифметике и славянскому чтению. Но слышанные беседы с народом, которые Сергей Александрович вёл между утреней и литургией в праздники, были верхом искусства говорить с народом. В тех беседах Сергей Александрович при мне читал и объяснял Апостол и Евангелие, которые читались в те дни. Я не могу сказать, чтобы Сергей Александрович хорошо говорил, но содержание бесед, умение толковать с непостижимою простотою и ясностью были прямо удивительны. Только видевший Рачинского в школьном его житье, только проведший с ребятами ряд годов может понять меру труда этого «монаха в миру», как иногда выражался о себе Сергей Александрович; только видевший Рачинского на обширном крыльце его школы, в кругу учеников, в беседах его по всякому поводу может почувствовать меру служения Рачинского на благо «малых сих», меру его любви к людям и его наиполнейшего во всём самоотречения.

Татевская школа была какая-то идиллистическая школа, в которой работали с утра до вечера, отдыхали полной радостью отдыха, не знали ни принуждения, ни руководства со стороны, а работали столько, сколько кому успевалось…

Смоленский Степан Васильевич (1848 –1909),
деятель отечественной культуры, музыковед, палеограф, хоровой дирижёр, педагог

В наши дни, когда число сельских школ России катастрофически сокращается, я, сын сельской учительницы советской поры, обращаюсь к спасительной памяти и более ранних времён. И встает перед глазами образ Сергея Рачинского — одного из негасимых светочей дореволюционной русской культуры.

Человек сугубо городского, даже великосветского воспитания, он, не будучи ни народником, ни славянофилом, ни западником, однажды пережил сильнейшее желание распрощаться с надменными центрами цивилизации, чтобы до конца передать свой громадный духовный и интеллектуальный опыт детям крестьянской России.

Нет, он «не ушёл», «не запрятался», «не растворился в серой безграмотной массе». Его животворная педагогическая концепция быстро становилась притягательной в масштабах всей страны, нашла живейший отклик в учительстве Льва Толстого, в публицистике В. Розанова, в гражданских проектах К. Победоносцева, в практике лучших светских и церковных педагогов России. А главное, в сияющих светом ответной любви глазах его сельских школьников.

Разнообразнейшее творческое наследие Сергея Рачинского, его подвижнический жар целебны для нас и сегодня. Насущны не только его уникальные опыты преподавания математики, хорового пения, художественного чтения. Нужны, как воздух, примеры его паломнических хождений с учениками по дорогам и весям родной страны. Необходимо переиздание его статей и книг.

Любое проявление благодарной памяти об этом великом её гражданине — духовная поддержка для нас и для тех, кто будет здесь после нас.

ВЕЛИКИЙ ПРОСВЕТИТЕЛЬ РАЧИНСКИЙ

Сергей Рачинский. Учитель века. — М.: Русскiй миръ, 2023. — 640 с. — 1000 экз.

Этот красивый том статей и писем выдающегося деятеля народного образования Сергея Александровича Рачинского (1833–1902) — профессора Московского университета, создателя образцовой народной церковно-приходской школы в 1870–1890-х гг. в Смоленской губернии вышел в нынешнем году в серии «Русский мир в лицах».

Разговор о школе сегодня архиважен потому, что у современной отечественной школы есть серьёзные проблемы, — убеждена составитель и автор предисловия и комментариев И. Ушакова. Особенно отчётливо эти проблемы проявляются, если пристально и неустанно обращаться к опыту царской школы, дореволюционного образования.

Именно трудами С. А. Рачинского и обер-прокурора Священного Синода К. П. Победоносцева в 1880-е годы открылось более шести тысяч церковно-приходских школ по всей Российской империи. Переписка этих двух деятелей просвещения отчасти отражена в данной книге и публикуется впервые.

Сама личность С. А. Рачинского как специалиста в области естественных наук, стоявшего у истоков микробиологии, как преподавателя математики, церковного пения, собирателя фольклора Смоленской и Тверской губерний, музыковеда, собеседника Л. Н. Толстого, П. И. Чайковского, В. В. Розанова и других славных деятелей науки, искусства, образования не только России, заслуживает самого пристального внимания наших современников, особенно молодого поколения.

Сегодня лучшие школы России — Ивановская на Лехте школа и Свято-Алексиевская гимназия в Ярославской области, Русская школа в Твери и некоторые другие — это те, что с 1991 г. отчасти взяли за образец опыт Рачинского. Статьи об этих современных школах составляют отдельный раздел новой книги.

Но прежде всего — это книга С. А. Рачинского. В ней представлены основные статьи просветителя, в том числе вошедшие в книгу «Сельская школа», многое из его не публиковавшейся переписки со святителем Николаем Японским, архиепископом Никоном (Рождественским), протоиереем Александром Васильевым, сыном поэта Иваном Тютчевым, педагогом Александрой Штевен и многими другими замечательными деятелями Церкви, культуры и просвещения.

Также в книгу вошли воспоминания о С. А. Рачинском более двадцати его современников, среди которых В. В. Розанов, С. Д. Шереметев, А. Н. Мещерский, и ряд высказываний наших современников — Юрия Лощица, архимандрита Георгия (Шестуна), священника Владимира Мартышина — о значении личности «учителя века», как называл Рачинского князь Э. Ухтомский.

Составитель книги так пишет в своём вступительном слове к сборнику: «Возможно, многое в повествовании Рачинского о сельской школе того времени сегодня утратило свою актуальность и кажется не к нам обращённым, но публикация имеет в данном случаем цель: воспроизвести тогдашнюю картину зарождения и оформления сельской школы. Только благодаря этой картине мы сможем понять, какой эта школа была бы через одно — два десятилетия, если бы не случилось трагического перелома нашей истории в 1917 г. … В конце концов, мы все привязаны к теме школы, потому что необходимо учить детей. И все мы хотим для своих детей — лучшую школу. А какая она, эта лучшая школа? Вот та школьная система, которую удалось выстроить скромному сельскому учителю С. А. Рачинскому, точно была — лучшей в тогдашней стране, на 80% крестьянской».

Помимо расширения читательского культурологического, страноведческого, искусствоведческого кругозора, эта, без сомнения, своевременная и долгожданная книга непременно вдохновит на творчество учителей, наставников, воспитателей, пастырей нашей Церкви.