«В середине 70-х годов три друга: Никита Любимов, Владимир Мокренко, – студент Института кинематографии, и Владимир Губанов как-то разговорились о Боге и вере. Мокренко тогда сказал:
– Мой дядя видел во время войны Матерь Божию. Это было на Курской дуге. Она явилась на небе сияющая, сделала рукой движение в сторону немцев, как бы указывая направление наступления. И с этого дня война пошла в обратную сторону.
– Дядя был верующим?
– Нет.
– Он один её видел?
– Нет, вся рота видела. И все упали на колени и уверовали. И дядя стал верующим…»
На рассвете 5 июля войска Воронежского и Центрального фронтов обрушили мощный упреждающий удар из тысяч артиллерийских орудий по позициям противника. Однако если это и нанесло ему серьёзный урон, то не сорвало планы немецкого командования. Преодолевая упорное сопротивление, неся ощутимые потери, фашисты всё же двинулись вперёд. Им удалось вклиниться в нашу оборону на севере выступа на 10 километров и на юге – на 35 километров. 12 июля, в день памяти первоверховных апостолов Петра и Павла, когда напряжение боёв достигло своего апогея, в контрнаступление перешли наши войска.
Центральным и самым кровопролитным событием битвы на Курской дуге стало происшедшее в этот день встречное танковое сражение под Прохоровкой. Оно достаточно подробно описано в мемуарной и научной литературе. Моя задача – дополнить его фактами явления чудесных знамений и помощи Божьей, свидетелями которых являются участники тех боёв.Другое воспоминание принадлежит рядовому в отставке Петру Полынову, закончившему войну на 2-м Украинском фронте:
«Казалось, место, где мы вторую неделю вели бои с фашистами, было каким-то особенным, что кто-то незримый помогает нам. С каждой новой атакой враг шёл на нас с превосходящей силой, и каждый раз мы отбрасывали его назад. Но в тот памятный августовский день бой был таким жестоким, что ничейная полоса после того, как затихло сражение, вся оказалась покрыта телами убитых. День догорал. Солнце уже почти коснулось горизонта. Внезапно установилась тишина. Сидя на дне окопа, мы курили, переговаривались. Земляк мой Иван Божков высунул голову над бруствером, потом опустился и придвинулся ко мне. Взглянув ему в лицо, я сразу понял, что он чем-то сильно взволнован, и тут Божков вдруг спросил меня:
– Ты ничего не слышишь, Петя? Там женщина плачет.
– Тебе показалось, Ваня. Откуда тут женщине взяться? Кроме разбитой часовни, поблизости ничего больше нет.
Вдруг мы все ясно услышали, что где-то неподалёку плачет женщина. Божков надел каску и, взобравшись на бруствер, стал внимательно смотреть туда, откуда доносился плач, а мы молча ждали, что он скажет.
– Там туман клубится, – наконец сказал Божков. – А в тумане по ничейной полосе в нашу сторону идёт женщина. Она наклоняется над убитыми. Господи! Она похожа на Богородицу! Перед нами святое видение! Вы лучше сами посмотрите!
Мы последовали совету Божкова и убедились в том, что он сказал правду. По ничейной земле в клубах дыма шла женщина в тёмной длинной до земли одежде, с низко опущенным на лицо покрывалом. Она наклонялась над убитыми и громко плакала. Тут кто-то из бойцов сказал:
– А немцы-то тоже на видение смотрят. Вон их каски над окопами торчат.
Пока мы смотрели на видение, странный туман уже покрыл большую часть ничейной полосы, а мне вдруг подумалось:
«Надо же! Будто саваном погибших укрывает». Пройдя немного дальше того места, где мы находились, женщина, так похожая на Богородицу, вдруг перестала плакать и, повернувшись в сторону наших окопов, поклонилась.Распрямившись, она снова продолжила свой скорбный путь, сопровождая его плачем. А мы услышали, как Божков сказал:
– Богородица в нашу сторону поклонилась. Победа будет за нами…»
Эти удивительные воспоминания дают понять, что Победа вершилась на Небесах! А выжить и выстоять русскому солдату там, где, казалось, это невозможно, часто помогала молитва. Последний рассказ веско подтверждает это.
Василий Брылёв – ныне священник храма Спаса Нерукотворного в подмосковье, на Курской дуге был связистом. «Я все время молился. Постоянно. И утром, и днём. Читал все молитвы, которые знал. А знал я их много», – вспоминает отец Василий.
У рядового Брылёва оказался напарник. Он был уже немолод, состоял в партии, до войны работал на Автозаводе имени Сталина мастером. Отец Василий забыл его имя, а вот фамилия крепко врезалась в память – Галанов. «Это был такой безнравственный человек. Немец бьёт со всех сторон, а тот матерится. Сожмёшься в окопе, молитву читаешь. Со слезами просишь его: «Помолчи хотя бы в такой момент». Нет. Не унимается».
Однажды взрывом от фашистского снаряда повредило связь. Галанов наотрез отказался исправлять её. Исполнительный и ответственный боец Василий Брылёв выбрался из траншеи, где они находились, и по-пластунски пополз в сторону передовой восстанавливать повреждённый кабель. «И вдруг начался такой страшный артобстрел, снаряды рвались рядом с нашим окопом, – вспоминает протоиерей Василий. – Как только установилось затишье, я вернулся туда, где оставался мой напарник. С трудом нашёл то место – его было не узнать: так немец «перепахал» поле».
Галанова он обнаружил под грудой чернозёма, пульс у того едва-едва прощупывался. К месту разрыва подползли ещё несколько бойцов, с их помощью удалось переправить богохульника в тыл. За это видимое чудо, когда всего за несколько минут до взрыва Спаситель вывел его из-под огня, Василий всю жизнь особо благодарил Бога…
О том, как закончилась битва на Курской дуге, всем хорошо известно. После неё наша армия окончательно овладела стратегической инициативой, и фронт стал неумолимо катиться на Запад. И ещё один исторический факт. По завершении битвы, 4 сентября 1943 года, Верховный Главнокомандующий Иосиф Сталин встретился с местоблюстителем Патриаршего престола митрополитом Сергием и двумя оставшимися на свободе архиереями. Итогом этой встречи стало подписанное соглашение между Церковью и властью, которая наконец увидела в лице Церкви самого верного союзника, признала её огромный вклад в общую Победу и, пойдя навстречу пожеланиям священноначалия, восстановила патриаршество.
Подполковник Роман ИЛЮЩЕНКО