Следя за полемикой, которая сегодня идет во многих средствах массовой информации вокруг преподавания православной культуры, не раз ловишь себя на одной, возможно, странной мысли. В нашей стране проводились десятки реформ сельского хозяйства, и ни разу не спросили самого крестьянина, нужны ли ему эти самые реформы. Что в результате? От Приморья до Мурманска буквально как Мамай прошел: брошенные поля, разрушенные фермы, развалившиеся дома, заросшие бурьяном деревни.
Вот и в случае с преподаванием основ православной культуры. Кто ведет полемику? А ведут ее люди, которые десятилетиями в школе не были, школу не знают, но именно они определяют — быть или не быть в школе православной культуре. Абсурд. Мы решили обратиться к практикам, тем людям, которые заняты преподаванием, и от них услышать мнение — нужен ли курс «Основы православной культуры» в школе или нет. Сегодня об этом размышляет заведующий кафедрой теологии и религиоведения Курского государственного университета, заведующий лабораторией русской школы профессор Владимир Михайлович МЕНЬШИКОВ. Он осуществляет научное руководство по реализации целевой программы «Духовно — нравственное воспитание детей и молодежи Курской области на 2006-2010 годы».
— Дискуссии о преподавании «Основ православной культуры» оцениваю как крайне тяжелые. Здесь все так перепуталось, здесь столько проблем. Если говорить на уровне оценки, то у нас в преподавании православной культуры имеется множество проблем, но еще больше их в понимании преподавания, ее оценках.
Самое тревожное и опасное — это полная дезориентация мировоззрения российских людей. Сегодня у нас если не полностью разрушено, то значительно деформировано национальное, общественное мировоззрение. А это страшнейшая болезнь.
Так нужно ли преподавать православную культуру в российской школе? Вопрос преподавания или не преподавания православной культуры — это вопрос жизни и смерти России, и не только русского, а всех российских народов, это вопрос выживания каждого российского человека. Если мы начнем преподавать православную культуру — у нас есть шанс, подчеркиваю, шанс — выжить; нет — не спрашивайте тогда, по ком звонит колокол.
Это связано с тем, что каждый народ, каждое государство имеет свои цивилизационные основы, свой архетип, свою матрицу бытия. А все это имеет духовную, религиозную природу. В основе российской цивилизации лежит православие, причем православие — это та матрица, в рамках которой формируется множество других национальных культур, других цивилизаций. Поэтому если мы отказываемся от православия — то мы гибнем. Нет дома без фундамента. И чем больше дом, тем скорее он рухнет без фундамента.
— Неужели без православия у нас нет шансов на спасение?
Скажите, у человека есть шанс на жизнь без сердца? А можно чем-то заменить сердце, чтобы человек жил? Точно так же и народ, потерявший веру, обречен на вымирание. И вся история свидетельствует: народы, отринувшие духовность, очень быстро деградируют и исчезают. Поэтому чем быстрее наше общество восстановит свою духовную жизнь, тем лучше. Тем больше шансов на спасение, тем меньше жертв будет, тем меньше страданий и горя претерпит каждая семья. А мы этого абсолютно не понимаем. Вот что страшно. Это и есть абсолютная мировоззренческая дезориентация. Ею страдают не только простые люди, но и те, кому вверена их судьба.
Вы можете возразить и сослаться на то, что в Москве, например, живут не только русские. Тогда ответьте: а школы Москвы, в каком цивилизационном пространстве находятся? Безусловно, русском. И вот получается, что русское образование оказывается без русского цивилизационного начала, основания. Реально творить в русском цивилизационном пространстве и столь же реально уничтожать его. Весело!
В столице, как и в других городах России, живут люди разных национальностей. И мы должны это учитывать. При этом мы должны различать цивилизационное начало, изучение религиозной культуры и веру отдельного человека.
Итак, мы живем с вами в российском цивилизационном пространстве. И мы должны с этим считаться, как мы считаемся с русской зимой и русскими холодами. Это факт, который не обойти, не объехать. Выбросим основу — потеряем страну, народ. Но чтобы сохранить эту основу, мы должны ее знать. Поэтому наша религиозная культура должна нами так же изучаться в школе, как изучаются русский язык, русская литература, русская история и т. д. При этом есть важный момент — форма изучения религии.
Мы четко сказали, что мы изучаем религию не в форме Закона Божия, а в форме православной культуры. В чем здесь отличие? В том, что Закон Божий предполагает религиозную практику. Православная культура ее не предполагает. И это, с одной стороны, недостаток — нельзя полноценно изучить музыку, если не петь. С другой стороны, здесь есть и свой плюс, а именно православную культуру, равно как и другую религиозную культуру, может изучать любой человек. Я сегодня изучаю исламскую философию, исламскую культуру. Но если мне кто-то предложит участвовать в исламской службе — я этого не смогу сделать. Я, как православный человек, могу участвовать только в службе своей Церкви. Так что перевод изучения религии в культурологическую форму просто-напросто снимает проблемы ее преподавания с религиозной точки зрения. Он позволяет изучать православную культуру любому человеку, желающему ее изучать.
«Свет Христов, просвещающий всех, особенно нужен в нынешнее время, когда греховный мрак сгущается над миром, когда шатания умов дерзновенно посягают на святая, когда развращение нравов и беззакония людей умножаются».
Мне могут вновь возразить: но ведь в России есть и другие религии, конфессии, в конце концов, мы просто многонациональная страна. И не проще ли в этой ситуации принять те решения, которые предлагаются сегодня: либо вместо конкретной религии изучать религиоведение, либо историю мировых религий, как это рекомендует Министерство образования Российской Федерации.
На мой взгляд, и то, и другое решение в равной степени неправильно с педагогической точки зрения. Первое — изучение религиоведения. Что такое религиоведение? По большому счету это философско-научный анализ религии. Это, безусловно, и нужная, и необходимая для общества отрасль знания, по сути она близка искусствоведению. Поэтому необходима не только подготовка специалистов религиоведов, но, как это имеет место в искусствоведении, — кандидатов и докторов религиоведения. Но преподавать в школе, начиная с дошкольных учреждений, религиоведение — это все равно что с дошкольных учреждений преподавать искусствоведение. В принципе можно, но не лучше ли детям просто петь «Во поле березонька стояла».
Но в религиоведении есть ведь еще и огромная опасность. Она состоит в том, что религиоведение как область научно-философской культуры сегодня только складывается. А потому большинство религиоведов, зная многое о религии, не ответили для себя: есть ли Бог или нет? Кажется, мудрая позиция, позиция истинных ученых, — они не атеисты, но и не верующие. На самом же деле это такая же абсурдная позиция, как и позиция ученого-биолога, который может рассказать про всех животных, может все проклассифицировать, но он не может ответить на вопрос, есть ли жизнь или ее нет. Но тогда зачем такая биология? А зачем религиоведение, которое не может сказать: есть ли Бог? Не приведи Господи, такое религиоведение для наших школ.
Может быть, тогда преподавать историю мировых религий? Это опять же глупость именно с педагогической точки зрения. Разве из того факта, что у нас многонациональная страна, следует, что мы должны вместо русского языка изучать историю мировых языков? То бишь, немецкого, французского, китайского. Вместо русской литературы — историю мировых литератур. Это абсолютная глупость с педагогической точки зрения. И вот когда вместо православной культуры предлагается изучать историю мировых религий, то хочется сказать: это невиданная в истории мирового образования глупость! Жаль, что ее поддерживают некоторые крупные ученые. Однако другие ученые, в том числе и президент РАН Ю. С. Осипов, предлагают православную культуру. Почему? Давайте спросим, что легче освоить: родной язык или религию? Разумеется, родной язык. Но на изучение родного языка в начальных классах мы отводим по 5 часов в неделю, с уроками чтения и того больше получается. А на параллельное изучение нескольких, причем абсолютно непохожих религий, мы отводим всего по часу в неделю? Разве с педагогической точки зрения это не абсурд?
Ну и что делать, если у нас конфессий много? Делать то, что и положено делать. Признать абсолютно необходимым изучение религиозной культуры, а ее изучение соотносить с реальным цивилизационным образовательным пространством России.
Оппоненты зададут мне еще один вопрос: так что же вы полагаете нужным делать? А я полагаю, что самое разумное, что мы можем сделать — это принять в федеральном учебном компоненте графу — религиозная культура, как есть там графа — родной язык. А дальше, каждый регион, в зависимости от своих условий принимает конкретную форму ее изучения. И по большому счету здесь будет три варианта. Ясно, что в Центральном Федеральном округе это будет православная культура. В автономных республиках с мусульманским населением — ислам, с определенным знакомством православной культурой. Труднее же всего будет организовать этот процесс в республиках, где население смешанное, таких, как Татарстан. Здесь нужен свой подход, позволяющий знакомиться ученикам и с мусульманской, и с православной культурой. Вот собственно наиболее конструктивное решение этой проблемы.
И все в образовании у нас сразу изменится в лучшую сторону? Конечно же, не все. И далеко не все. Но фундамент мы заложим. А что делать дальше — об этом мы, даст Бог, поговорим в следующий раз. Для решения, скажем, проблем нравственного воспитания введения одной православной культуры недостаточно, безусловно. Введение православной культуры — это условие необходимое, но недостаточное. Но это надо обсуждать отдельно.