«Имя Уварова прочно вошло в историю государственного самосознания нашего народа. Его можно заслуженно поставить в один ряд со старцем Филофеем, который сформулировал в Московской Руси идеологему «Москва — Третий Рим»… Формула старца Филофея на многие века стала определяющей в выборе вектора внешней и внутренней политики России. А в XIX веке такую же краткую, но емкую формулу дал С. С. Уваров. В трех его словах дана исчерпывающая формулировка сути нашего национального бытия, которую можно назвать нашим историческим выбором и государственным кредо…», — пишет известный священнослужитель и православный публицист протоиерей Геннадий Беловолов.
«Конечно, мы с некоторой условностью говорим, что триада принадлежит Уварову: ему принадлежит честь этой чеканной формулы России. По сути, она существовала всегда, начиная с равноапостольного князя Владимира…
Мы можем и должны назвать ее историческим законом русского бытия, нарушение которого для России также чревато, как нарушение любого другого объективного закона», — так определил значение триады Уварова «Православие, Самодержавие, народность» протоиерей Геннадий Беловолов.
Будущий президент Академии наук и министр народного просвещения родился в Санкт-Петербурге в 1786 году. Его отец был командиром Гренадерского лейб-гвардии полка, одним из адъютантов славного Григория Потемкина. Воспитывался, как отмечают его биографы, «под надзором умной и просвещенной матери» и получил блестящее образование.
Государственную службу юный Уваров, который знал семь языков, начал в 1801 году там же, где и Пушкин, в Коллегии иностранных дел. И уже в 1806 году был отправлен в русское посольство в Вену, а затем назначен секретарём посольства в Париже.
С юности Уваров был увлечен классической античностью. Опубликовал ряд работ по древнегреческой литературе и археологии, которые принесли ему европейскую известность, а также знакомство с Гёте и Гумбольдтом. Был избран почётным членом Императорской Академии наук, а затем назначен президентом Академии и оставался им до самой своей смерти. Одновременно, в 1812–1833 годах он был помощником директора Императорской публичной библиотеки, был избран почётным членом Общества любителей российской словесности.
Биография Уварова удивительна. Ведь прежде чем стать царским министром и получить титул графа, он, которого потом окрестили «реакционером», был записным либералом. Именно по его инициативе было создано знаменитое общество «Арзамас», куда входили будущие декабристы и совсем юный Александр Пушкин.
В 1831 году Уваров перевёл его стихотворения «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина» на французский язык. А тронутый этим поэт написал переводчику: «Мне остаётся от сердца благодарить вас за внимание, мне оказанное, и за силу и полноту мыслей, великодушно мне присвоенных вами».
Именно трудами Уварова был создан Санкт-Петербургский университет, о чем современники говорили в самой превосходной степени. Но как только Уваров вступил в должность главы Министерства народного просвещения Российской Империи, в его поведении происходит резкий поворот.
19 ноября 1833 года Уваров направил Императору Николаю I записку «О некоторых началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения». В ней, в частности, определил главным лозунгом своего управления следующее выражение: «Народное воспитание должно совершаться в соединённом духе Православия, Самодержавия и народности».
Напомним, что этот принцип «триединства» был провозглашен им в те времена, когда высшее общество в России говорило по-французски, а многие высшие должности во власти, и даже в армии занимали иностранцы. «Без любви к вере предков народ должен погибнуть; ослабить в них веру — то же самое, что лишить их крови и вырвать сердце», — писал Уваров в одной из своих работ. А самодержавие в представлении живших в то время людей было синонимом государства. И не просто государства, а сильного государства. Уваров считал, что успешное проведение нужных стране реформ возможно лишь при крепкой власти. И эту мысль подтверждает драматический опыт нашей страны и 1917-го, и 1991-го годов.
«Державная мысль, которой граф Уваров был счастливым и искусным истолкователем, — писал историк Т. Н. Грановский, — ясно определила задачу русского просвещения, возвратив нас к коренным началам русской жизни, от которых в продолжение полутора столетий мы более или менее постоянно отклонялись. Исключительное и вредное преобладание иноземных идей в деле воспитания уступило место системе, истекшей из глубокого понимания русского народа и его потребностей. Эта система, изгоняя из наших учебных заведений все ненужное, случайно занесенное извне, значительно усилила чисто научную и ученую часть. Неоспоримые факты доказывают, как быстро двинулась у нас наука в эти семнадцать лет (столько лет С. С. Уваров был министром) и насколько стала она независимее и самостоятельнее».
А тот факт, что император сделал министром просвещения такого человека, как Уваров, свидетельствует, насколько высоко государь ставил дело народного просвещения.
Известно, что когда Уваров доложил ему, что в Костромской губернии обнаружен мальчик, который, будучи неграмотным, способен в уме решать сложнейшие математические задачи, Николай I повелел выплатить за него помещице 2 тыс. рублей, отдать в гимназию за казенный счет, а потом доносить ему лично о его «успехах в науках». Мало того, Царь сам отправился в Кострому, где лично испытал мальчика.
Уваров предложил направить просвещение России по самобытному пути. Он считал, что России нужно такое просвещение, которое давало бы умных, дельных, хорошо подготовленных исполнителей, работающих на благо страны.
Его «триада» стала сжатым воплощением русской монархической доктрины. Уваров считал, что русский народ глубоко религиозен и предан престолу, а православная вера и самодержавие составляют непременные условия существования России. Народность понималась им как необходимость придерживаться собственных традиций и отвергать иностранное влияние, как необходимость борьбы с западными идеями индивидуализма и рационализма. Разве это не тот курс, которым Россия следует и сегодня?
При Уварове, в его бытность министром, было положено начало реальному образованию в России и восстановлена практика командирования учёных за границу. А Московский университет становится одним из ведущих учреждений подобного типа в Европе.
«Каким искусством надо обладать, чтобы взять от просвещения лишь то, что необходимо для существования великого государства, и решительно откинуть всё, что несёт в себе семена беспорядка и потрясений? Достаточно соблюдать следующие три максимы, подсказанные самой природой вещей. Национальная религия. Самодержавие. Народность».
Осуществляя эти важнейшие для развития России проекты, Уваров стал государственным чиновником самого высокого ранга, а потому его отношение к «вольнодумцам», которые вышли на Сенатскую площадь с целью государственного переворота, стало совсем другим. Он понимал, что огульно критическое отношение «просвещенного общества» к власти может обернуться для страны большой бедой (что, кстати, потом и произошло). Но его прежние друзья по «Арзамасу» этого не понимали.
Либеральные прозападные круги Петербурга всячески третировали Уварова, стараясь его дискредитировать перед Императором. Подозревали его в тайных умыслах и реакционные деятели.
Так, Третье отделение доносило Николаю I: «Ни один министр не действует так самовластно, как Уваров. У него беспрерывно на устах имя Государя, а между тем своими министерскими предписаниями он ослабил силу многих законов, утвержденных высочайшею властью. Цензурный устав вовсе изменен предписаниями…»
Эти нападки возымели свое действие. Во время революций 1848–1849 гг. в Европе Уваров инспирировал публикацию статьи в защиту университетов, которая крайне не понравилась Николаю I, начертавшему: «Должно повиноваться, а рассуждения свои держать про себя». После этого Уваров ушёл в отставку с поста министра. Скончался он в Москве в 1855 году и был погребён в родовой усыпальнице в селе Холм Гжатского уезда Смоленской губернии.
В советские времена заслуги Уварова перед Россией были забыты, а в историю он был вписан как крайний реакционер. И вот сегодня опала официально снята, и об этом свидетельствует установленный ему в Петербурге памятник перед университетом.
По материалам stoletie.ru
(статья Владимира Малышева)
и других источников
(статья Владимира Малышева)
и других источников