Главная святыня на русской земле – это храм и все, что с ним связано, даже нательный крестик, который ты носишь. Но бывают и другие святыни, от которых многие сейчас, по мере отвлечения от веры, уходят. Это такие понятия, как мать, хлеб, Волга, Россия. Перед этими святыми понятиями мы тоже должны благоговеть.
И второе базовое нравственное качество – это стыд. Бывает стыд как невроз, когда подросток как бы зажат всякими комплексами и предрассудками. Говорят сейчас иногда: что это вы тут стыдливость проповедуете, дети не могут подойти, пообщаться! Это как раз стыд невротического происхождения – когда ребенок не умеет общаться, когда не может подойти к другому человеку, не может выйти к доске и краснеет, боится отвечать – это ложный стыд. И его надо преодолевать. Ребенок же должен быть естественным, уверенным в своих православных убеждениях, но не должен быть пошлым и развязным – это совершенно разные вещи. Свобода, искренность, простота должны быть; о простоте и святые отцы говорят. Тебя вызвали к доске, спросили – отвечай урок, что тут краснеть! Такая ложная «стыдливость» идет от гордости – об этом говорит Иоанн Лествичник. СТЫД – это другая вещь. Стыд – это хранение своей внутренней чистоты – и прежде всего, в языке, несмотря на провокации, которые есть и будут от людей мира сего и от лукавого, который изнутри нас хочет разрушить через навеваемые помыслы.
Стыд у девочки не означает только опущенные глазки, за которыми часто скрывается болезненное, загнанное внутрь самолюбие и стремление ВНЕШНЕ соответствовать образу поведения, которого от нее ждут родители, священник. Девочка должна себя вести просто, скромно: спросили – ответь, все поют песню какую-то хорошую – пой, общайся с детьми. Но не поддавайся греху. Ведь стыд – это внутренняя неуступчивость греху. Тут должно быть обучение известному юродству – это очень важная вещь. Понимаете: не надо демонстративно подчеркивать, что ты не такой, как все, как бы возносясь над грешными сверстниками своей мнимой праведностью. Ты КАК БЫ (подчеркиваю это – КАК БЫ !) будь как все, не выделяйся особенно. Если носят короткие юбки – не надо делать неприлично короткие, но не надо и напускать на себя неестественный вид: демонстративно носить, скажем, только черные юбки до пят. В такой напускной обособленности ведь тоже многое от гордости. А ты научись так себя поставить, чтоб резко не выделяться. Ничего не должно быть яркого и экстравагантного – это правильно. Моя дочь тоже учится в государственной школе, и все знают, что она дочь священника. Мы ее не обучали специально, но она одевается скромно, в основном в одежду серых тонов, не мрачных каких-то, конечно, но и не ярких – в общем, одевается незаметно. Свою добродетель и целомудрие можно всегда отстаивать незаметно для других. Можно демонстративно, гордо хлопнуть дверью, увидев, скажем, курящих сверстниц. А можно незаметно уйти, как делает моя дочь, когда кто-то курит, пьет – это все мимо нее проходит. Но она дружит с классом.
Тут важен настрой родителей. Не надо заставлять детей становиться мучениками. Это только в том случае можно делать, когда ты уверен, что не сломаешь ребенка. А если мы душу сломаем? Надо семь раз отмерить и один раз отрезать. Надо много молиться и плакать, прежде чем наставлять ребенка на поведение, противопоставляющее его миру – потому что мир очень зол. Лучше все-таки не на волну, а под волну, как говорили святые люди. Я за то, чтоб понять и щадить душу ребенка, а не относиться легкомысленно к страданиям ребенка: его бьют, его обзывают – ничего, Вася, ничего, Петя, терпи – давай, Бог терпел и нам велел! А попробуй-ка ты, отец, или ты, мать, взрослые, сильные, к себе сначала примерить эти страдания, учитывая, что у чада нет ни вашего опыта, ни вашей силы! Душа ребенка очень пластична, очень ранима, очень чувствительна. Бывают, правда, души особые – встречаются подчас жесткие парни, иногда и девчонки, их не пробьешь! Ну если так – ничего – ей, может быть, и хорошо потерпеть, тут надо подходить индивидуально. Но в основном не надо экспериментировать на детях – лучше пойти средним путем.
Представим себе: ребенок рос в верующей семье как в ограде – и, вырвавшись из нее, увидел часть той жизни, к которой оказался не готов. И такой показалась она привлекательной, что он в сердцах бросает матери:
– Ты ни на что не годишься! Ты ничего не умеешь. Ты вообще всю жизнь свою зря прожила…
Трагическая ситуация. Что делать в таком случае? Может быть такой простой, незамысловатый ответ: терпеть! Потому что уже ничего не сделаешь. И кстати, в Православии есть духовная аскетическая культура недеяния. Дело в данном случае должно совершаться одно – это искренняя слезная молитва матери за сына или дочь. Христианская вера не доказывается, когда начинаются упреки. Можно посоветовать одно: молчи. Молчи! И ничего не говори.
Очень важно знать: если у верующей матери с дочерью плохие отношения – по-человечески плохие – как правило, вера у дочери будет иссякать. То же может быть и у отца с сыном, у отца с дочерью. Прежде всего надо постараться, когда идет взросление, сохранить добрые отношения. Это та ниточка, которая потом в любой ситуации снова приведет к вере.
Мудрый совет дал святой праведный Иоанн Кронштадский. Когда его спросили: «Как причащаться, если я все-таки в обиде?» – ответ был такой: ты кайся в этом и причащайся – ради того, чтобы Господь благодатью Своей помог тебе… Ты должен понять, что в причастии получаешь благодать Святого Духа. А простить обидчика мы можем только благодатью. И если не причащаться – значит, благодати не будет, простить человек не сможет. И получится заколдованный круг. Поэтому – причащайся, укоряя себя, ища через причастие силы простить…
Не сразу, постепенно умирится душа. Ей надо дать какое-то время, если произошло отчуждение с сыном или дочерью. Не надо сразу «кидаться на амбразуру». Ребенка как раз удивит то, что родители не будут возмущаться, а войдут в его сегодняшнее состояние, пытаясь понять, почему вдруг он высказывает такое неприятие родительской жизни.
И ни в коем случае, конечно, каким бы ужасным ни казалось положение, не надо произносить приговоров вроде «Ах, ты мне не сын! У меня теперь нет сына» или «У меня больше нет дочери!» Это очень глупо. Это большой грех. Такой гнев – неправедный гнев. Наедине с собой можно плакать, молиться, «кровь проливать» за ребенка. А выходить к нему как обычно – улыбаться. Не лицемерить, не заигрывать, не заискивать. Но самоотверженно, молитвенно любить его, поняв, что пока бесполезно говорить на такие темы.
Жизнь подростка из верующей семьи, если у него не было нормального общения (которое пытаются занизить ненашим словом «тусовка») с православной молодежью, если его воспитывали в домашней теплице, и ему «вдруг» что-то «открылось» – такая жизнь чревата сильными потрясениями!
Протоиерей Борис НИЧИПОРОВ, кандидат психологических наук, профессор