Снова
«переоценки»?
Странные дела: чем ближе мы к 65-летнему юбилею Победы, тем больше становится критиков и «переоценщиков» Великой Отечественной. Вот и 25 января с.г. по НТВ нам вроде бы вдохновенно рассказывают об очередной годовщине нашего успешного контрнаступления на Воронежском фронте, даже воспроизводят его в виде военной игры. Бой, взрывы, крики «Ура!» – всё вроде бы призвано восстановить в картинах один из таких эпизодов войны. Но в этом игрище что-то явно не так: на головах красноармейцев – будёновки словно из гражданской не то «Финской войны», а ведут в бой их, серошинельных, командиры, затянутые в белые овчинные полушубки – берите немецкие снайперы нас, неразумных, на мушку. Ничему, выходит, наши к 43-му так и не научились.
Но всё это мелочи по сравнению с тем, что сообщает зрителям диктор. Оказывается за 12 дней этого стремительного, откинувшего гитлеровскую группировку рывка наша армия потеряла… 300 тысяч человек… «В наступление были брошены бойцы совсем необученные, с одной винтовкой… на троих» – ехидно комментирует ведущий. Есть подозрение, что автор этой передачи всё перепутал: время – с пространством, желаемое – с действительным. Если нечто подобное было возможно в 1941 году, то к 1943-му наша промышленность успела столь развернуться, что даже тяжёлой техники, не то, что винтовок, всем уже хватало с лихвой. Да и в бой необученных уже давно не посылали, т.к. такое строго запрещалось приказами самого Верховного. Авторы передачи, должно быть, умышленно умолчали (а может просто не знали), что это конрнаступление было поистине героическим: в ходе его в двух «котлах» были уничтожены 13 и 9 фашистских дивизий!
Но, как говорится, «дыма без огня не бывает». Историю о том, как бросали в бой не то что с «одной на троих», а просто безоружных, автор передачи мог услышать из 1941 года, чтобы на этом сегодня «переставить акценты». Тогда в июле месяце на один из участков Западного фронта в районе р. Вопь прибыл представитель Ставки грозный Лев Мехлис. Не дослушав доклад командира полка, он вдруг вопросил, кивнув в сторону группы людей в новом обмундировании: «А это кто такие?» – «Батальон московских ополченцев под командованием майора Суетина. Только что прибыли, окапываются.» – «Не окапываться нужно, а атаковать!» – возмутился Мехлис. – «У них ещё нет оружия, товарищ генерал, доставят через два часа» – докладывает комполка. «Вперёд, трусы! Оружие добыть в бою! Расстреляю»!
Так в нелепой атаке из-за самодурства тогдашнего начальника Главполитуправления был загублен целый безоружный батальон силой 800 штыков, которые он так и не успел получить…
Это тоже правда о Великой Отечественной. Действительная, из ряда вон выходящая, но не та, предумышленная, бутафорская, которой лукавые создатели антипатриотических телепередач хотят замазать великий подвиг народа.
И трудно разобраться: чего в этих потугах больше – зашоренности на собственном и заказном невежестве или утробном злопыхательстве к тем, кто через страдания и собственный героизм шёл к Великой Победе.
ред.
Русская артиллерия
Наша артиллерия как понятие внеклассовое, внесоциальное никогда не была ни царской, ни имперской, ни советской. Она родилась в народных глубинах в качестве весомого аргумента к идее защиты Отечества. И об этом знаменательном событии было сказано в летописи 1382 года (чуть-чуть запоздали с этим к Куликовской битве!) – см. Полное собр. Русских лет., т. 124, стр. 151.
А в 1475 году в Москве была построена пушечная изба, затем и Пушечный двор. Здесь работали народные самородки-пушкари – Игнатий, Степан петров, Богдан Пятой, Андрей Чохов. Всем делом этим стал заправлять Пушечный приказ (1581), а в походах-боях канонирским делом стал ведать особый чин – пушкарский голова. Двигалась и наука: в 1613 году О.Михайлов создает одобренный государем «Устав Ратных, пушечных и других дел». Но подлинной революцией в русском «пушкарском деле» становится создание при генерал-фельдцейхмейстере графе П.И.Шувалове удлиненных орудий-единорогов, стрелявших на большие дистанции и всеми видами снарядов – ядрами, гранатами, картечью. Им суждено будет продержаться на вооружении более сотни лет. Они достойно проявили себя в Северной – 1701-1721 гг. – и Семилетней – 1756-1763 гг. – войнах. Настолько, что их немедленно приняли на вооружение Пруссия и Австрия. Правда, утверждали, что там очень смущал всех изображенный на стволах пушек «страшный русский зверь-единорог», и от него стремились избавиться.
По-настоящему упорядочил артиллерийское дело в России Петр I: ввел систему калибров, придумал зарядные ящики. Прицелы, зарядные картузы с порохом, разделил этот род войск по принципу боевого использования – на полковую, полевую, осадную и крепостную.
Если самому Петру приходилось учиться у иностранцев морскому военно-корабельному делу, то звание канонирское бомбардир-наводчик получил он в России и этим очень гордился.
Следующий этап развития артиллерийского дела был также подготовлен в России. В 1728 году русский академик И.Г.Лейтман теоретически обосновал вопрос о создании нарезных орудий и продолговатых снарядов к ним – с заряжанием таковых не с дула, а с казенной части, что создавало огромные преимущества в смысле скорости снаряда, дальности и точности стрельбы. Наши народные умельцы тут же соорудили таковые¸ о чем свидетельствуют ныне хранящиеся в Артиллерийском музее в С.-Петербурге железная пищаль калибра 1,7 дюйма и бронзовая с десятью нарезами по спирали. Напомним, что к орудиям такого рода в Австрии и Англии перешли в 1859, а в Пруссии – в 1861, в Америке – лишь в 1870 годах. Это всё – к вопросу о приоритетах и престижах.
Из этой русской артиллерийской колыбели, словно птицы из гнезда, вышли затем два орудия, которым суждено было стать классическим на все времена. Это – 76-мм пушка (знаменитая «трехдюймовка») и 122-мм гаубица. Им, подобно нашей мосинской винтовке-трехлинейке, предстояло пройти серьезнейшие испытания во всех войнах, которые вела Россия. С небольшой оговоркой: если та самая образца 1891/30 уже снята с вооружения, то оба эти орудия до сих пор в строю – с небольшими модернизациями, которые ничего не меняют: они по-прежнему легко узнаваемы в бою и на военном параде.
«Артиллерия, вперед!» – изрек когда-то свою крылатую фразу Наполеон. Но не помогла она ему в Бородинском сражении – чуть ли весь огонь своих пушек стремился он сосредоточить на батарее Н.Н.Раевского. Но четок был и свято выполнялся на поле сражения приказ начальника русской артиллерии генерала А.И.Кутайсова: «Подтвердить от меня во всех ротах, чтобы она (артиллерия) с позиций не снималась, пока неприятель не сядет верхом на пушки». Так и было. Вот что писал герой Бородина генерал А.П.Ермолов: «В этот день всё испытано, до чего может возвыситься достоинство человека. Любовь к отечеству… чувство гордости быть отечества защитником не имели славнейших примеров подобных мужеству солдат батареи Раевского!». Да, высшая доблесть уже давно стала боевой традицией русских канониров: пушки противнику ни при каких обстоятельствах не отдавать – отбиваться от ворвавшихся на батарею банниками, а орудия – коль нельзя их при отсутствии боевого припаса и тяги увезти с собой, приводить в негодность, заклепывая запальные отверстия. Эта традиция была потом продолжена и в Великую Отечественную – или гранату в ствол, или оставить последний снаряд для самого орудия: песок в жерло и выстрел с помощью длинного шнура…
Готовя нападение на Советский Союз, немцы совершили страшную ошибку в отношении мощи нашей артиллерии. Им как-то заслонили глаза разглагольствования о слабости нашей старой конструкции самолетов, недостатки легких, отсталой модификации танков. Разработчики «Барбароссы» словно забыли о нашей отечественной артиллерии. Вот что пишет по этому поводу офицер генштаба вермахта Эйке Миддельдорф в своей книге «Русская кампания»: «Во время Второй мировой войны русская артиллерия имела на вооружении очень хорошие орудия. Огромное количество производимого в России пушечно-гаубичного вооружения позволяло Красной Армии формировать большое число артиллерийских частей самого различного назначения. Основными непревзойденными типами русской дивизионной артиллерии являлись 76-мм пушка и 122-мм полевая гаубица». Как бы вторя ему, Клаус Рейнгардт в своей книге «Поворот под Москвой» замечает: «Русская артиллерия прямо-таки опустошает наши ряды… Они настолько поредели, что вряд ли удастся противопоставить противнику сколько-нибудь значительные силы… За одну ночь в дивизии недосчитались 800 человек, а в двух полках даже по 1200!..»
Когда-то, работая в военной газете, я делал обзоры неотправленных с Восточного фронта писем немецких солдат. Кое-что записывал для себя, кое-что просто осталось в памяти. Так вот одно из них совсем с неожиданной стороны осветило стойкость наших артиллеристов в трагическом 1941-м году. Пытаюсь восстановить эти строки по памяти, хотя и не уверен, что правильно воспроизведу имена. Но собственно, не в них суть. «Дорогая Эрна, – писано откуда-то из-под Брянска,– передай, между прочим, Роланду, что его ждет сюрприз. Обещанные русские эмблемы я для его коллекции собираю. Они очень красивые: в петлицах скрещенные ружья, сабли, топорики, фигурки танков, даже чаши со змеями (для медиков); но особенно много привезу эмблем артиллерийских – у них это скрещенные стволы старинных пушек… Русские почему-то так и не уходят с батарей, там и погибают возле своих пушек – снимай с петлиц этих знаков сколько хочешь…» Не получил, выходит, сын Роланд набор русских эмблем. Возможно, смог лишь увидеть их на погонах, вступивших в Германию наших солдат.
Русская артиллерийская школа всегда опережала западную. По подготовке огневых расчетов – комендоры адмирала Ф.И.Ушакова на один турецкий залп отвечали двумя и тем зачастую решали исход сражении.
Организация, созданная в Русской армии для стрельбы с закрытых позиций – качество пристрелки по целям при экономичности расходов снарядов – всегда была сильной стороной русских офицеров-артиллеристов. Например, мы в училище при работе на 85-мм зенитной пушке по наземным целям благодаря точности расчетов из 8 отведенных на пристрелку снарядов ограничивались 4-5, что было невиданным для артиллерии немецкой. А если учесть, что т.н. звуковая разведка, засечка координат стреляющих батарей по звуку их выстрелов, была создана еще в 1909 году русским офицером Н.А.Бенуа, то превосходство нашей артиллерии – в теории и практике – над нашими реальными и возможными противниками всегда было решительным и несомненным. Подобно прославленным конструкторам наших лучших в мире танков и самолетов замечательный след в советском артиллерийском деле оставили В.Г.Грабин, И.И.Иванов, Ф.Ф.Петров, Б.И.Шавырин… А над всем над этим витал (и почему только об этом никто не сказал?) великий гений пушечного дела Главный маршал артиллерии страны Николай Николаевич Воронов, образованнейший офицер, великий ученый. Это он вдохновил Сталина на фразу, которой суждено было стать крылатой: «Артиллерия – бог войны!»
Понятие «огневой вал» родилось в Первую мировую. Это когда атакующие выстраивали перед обороной противника стену разрывов – чтоб уменьшить собственные потери в наступлении. Но только в Великую Отечественную суждено было появиться понятию, которое поистине опрокинуло представлении о современной войне. Имя ему – артиллерийское наступление. Оказывается, «огневой вал» может быть подвижным, маневрировать, перемещаться по фронту и в глубину, создавать в нужных местах плотности, соизмеримые разве что с «лазерным лучом». Вот что пишет в связи с этим Г.К.Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления»: «Плотность огня в Берлинской операции на направлении главного удара по калибрам 76-мм и выше составила 270 орудий на 1 км. фронта». А всего, добавим мы, там было задействовано около 45 тысяч орудийных стволов. Миллионная группировка гитлеровских войск выдержать такую силу удара уже не смогла. А приход русской артиллерии «огнем и колесами» в логово фашистского зверя уже не оставил ему ни малейших шансов на выживание.
Так что артиллерия наша и поныне остается в строю. Всесторонне модернизированная, надежная, никем не превзойденная.
Валентин Николаев