Слово о любимом отце

Ищите же прежде
Царства Божия и правды
Его, и это все приложится вам.
Евангелие от Матфея

О Святейшем Патриархе Московском и всея Руси Алексии II написано уже очень много. Я не буду повторять те высокие и заслуженные слова, которые неоднократно произносились в адрес Его Святейшества. Скажу лишь – он один из самых выдающихся архипастырей за всю историю Русской Православной Церкви.

Но сейчас мне хотелось бы прежде всего поделиться своими личными наблюдениями и чувствами, связанными с этим удивительным человеком. Святейший Патриарх Алексий рукоположил меня в сан диакона 11 июня 1993 года, в день празднования, установленного в честь чудотворной иконы Божией Матери «Споручница грешных» в московском храме святителя Николая в Хамовниках, в котором я служу по сей день. Помню его напутственные слова, сказанные непосредственно в момент возложения патриарших рук на мою грешную голову: «Служи ревностно, главное – это служба». Когда я попал на практику в Богоявленский собор, протоиерей Николай Воробьев (ныне покойный), добрый и мудрый батюшка, повторил слова Патриарха: «Главное – служба. Служи всегда с подготовкой, а то иногда диаконы попускают себе служить без причащения». И вот эти слова Его Святейшества и протоиерея Николая Воробьева соединились в моем сознании в единое святоотеческое наставление. В те редкие дни, когда я по лености или по нерадению давал себе поблажки, всегда со стыдом вспоминал слова высокого благословения и возвращался на правильный путь. Все-таки насколько важны первые слова и первые впечатления для человека! Ф. М. Достоевский говорил, что впечатлениями детства человек живет всю оставшуюся жизнь. Но ведь и в священнической жизни есть свое детство и своя зрелость. И тот образ пастырства, который запечатлевается у новорожденного священнослужителя, будет ему путеводной звездой всю его оставшуюся пастырскую жизнь. Не забыть мне, как в конце Божественной литургии, на которой я был рукоположен в сан диакона, Святейший Патриарх пристально посмотрел на меня своими карими глазами. Взгляд был испытующим, строгим и вместе с тем снисходительным и добрым. Он словно спрашивал: «Ну что же из тебя получится, сынок?». Его глаза всегда передо мной, и этот взгляд для меня сегодня значит также много, как и его напутственные слова.

Отличительной особенностью почившего Предстоятеля Русской Православной Церкви была его любовь к церковной службе. Он служил более двухсот литургий в год в самых разных местах нашей необъятной Родины! Невозможно понять, как ему удавалось выносить столь запредельные нагрузки. И ведь при этом он успевал, говоря светским языком, работать с документами и решать поистине мировые проблемы. Святейший Патриарх – яркий пример того, что для истинно верующего человека не являются препятствиями законы пространства и времени. Святейший служил очень спокойно и удивительно эстетично. В его движениях, манерах, выражении лица всегда высвечивалась особая красота, которой нет нигде, кроме Православия. Я помню, меня буквально охватил озноб или, как сказал бы Константин Леонтьев, «священный ужас», когда я впервые увидел Патриарха Алексия, выходящим из царских врат Успенского собора Московского Кремля. Это было поистине Торжество Православия.

Для нас, которым уже за пятьдесят, служение в Успенском соборе Святейшего Патриарха было словно прекрасный сон. Разве могли мы представить в какие-нибудь семидесятые годы прошлого века, что произойдет подобное событие?! Я особенно благодарен Его Святейшеству за возведение часовни в честь иконы Божией Матери «Иверская» на Красной площади. Приходя туда по установленному графику читать акафист, я, поверьте, не могу сдержать слез. Для молодых священников Иверская часовня привычна. Многим из них она знакома с юности, если не с детства. А в пору моих детства и юности через это место проходила исключительно военная техника на параде седьмого ноября, и сама мысль о часовне здесь, при входе на Красную площадь с Мавзолеем В.И. Ленина, могла привести человека в психиатрическую больницу. Уверяю вас, что в те советские времена подобная идея звучала не менее фантастично, чем полет человека на Марс.
Поэтому, без всякого преувеличения можно сказать – Иверская часовня настоящее чудо, как и храм Христа Спасителя, и многое другое. И вообще при Патриархе Алексии Москва преобразилась, снова оделась небесным золотом и, конечно, стала реальным центром православного мира. И был бы сегодня жив великий норвежский писатель Кнут Гамсун, он, не сомневаюсь, повторил бы свои слова столетней давности: «Москва – нечто сказочное. Мне приходилось ступать на почву всевозможных стран света, и я повидал кое-что, но чего-либо подобного Москве я никогда не видел».

А крестный ход в день празднования равноапостольных Мефодия и Кирилла учителей Словенских! Вы только представьте – поток московского духовенства, сияющий праздничными облачениями, плавно и торжественно движется по брусчатке Кремля с пением тропаря праздника. Диаконов со множеством кадил возглавляет архидиакон Андрей Мазур, сам облик которого не может никого оставить равнодушным. Всегда степенный, с пышными белоснежными волосами, с потрясающим неповторимым по красоте тембром голоса – отец Андрей неотделим от Святейшего Патриарха Алексия. Его служение без сомнения добавляет одну из ярчайших красок к церковному благолепию. Мне посчастливилось много раз вместе с другими диаконами сослужить с отцом Андреем, поскольку Патриарх Алексий, почитавший нашу храмовую святыню икону Божией Матери «Споручница грешных», как минимум раз в год одаривал нас своим посещением и служением.

Архидиакон Андрей ни разу не показал своего превосходства нам простым диаконам, ни разу ни на кого не повысил голос. Необычайная доброта и широта этого человека удивительно гармонировали с такими же личными качествами Его Святейшества. Однажды, на втором году моего диаконского служения произошел следующий курьезный случай. В день празднования нашей храмовой святыни мы с другим диаконом кадили Святейшего Патриарха Алексия, возвышающегося в середине храма. И вдруг центральная цепочка моего кадила предательски обрывается, и оно начинает вихляться в разные стороны. Святейший строго и недовольно взглянул на меня. Моему расстройству не было предела – но надо же, именно в такой момент так опростоволоситься. К тому же я поймал на себе весьма выразительный взгляд патриаршего секретаря. В конце службы я совершенно подавленный подошел к архидиакону Андрею и сказал: «Какая досада – в такой момент отлетела цепочка. Позор! Что же теперь делать?!» Отец Андрей отечески прикоснулся к моему плечу и, вздохнув, мягко так ответил: «Не расстраивайся отец. Всему приходит свой конец и кадилу тоже. Вот я помню кадили Патриарха Пимена, так там все дно у кадила отлетело, а тут всего лишь цепочка. Ты, когда будешь подходить под благословение к Святейшему, попроси прощения и все будет нормально». Я так и сделал. Святейший, с улыбкой посмотрев на меня, сказал: «Да ничего, все мы ошибаемся». Согласитесь, такие слова дорогого стоят.

Есть у меня и сугубо личные основания для благодарности Патриарху Алексию. Теперь об этом можно сказать. До 1998 года моя семья, состоявшая к тому времени из супруги и семерых детей (восьмая была уже на подходе), ютилась в крохотной квартирке (26 кв/м) на Красной Пресне. Все мои попытки по официальным каналам улучшить жилищные условия семьи потерпели неудачу. В лучшем случае нам предлагали жилье где-нибудь в Марьино возле газовой трубы с горящим факелом, да и то в отдаленном будущем, поскольку жилые дома там были в начальной стадии строительства. Префект центрального округа, к которому я попал на прием, продемонстрировал свое явное недоброжелательство по отношению к духовенству и с видимым удовольствием, отчетливо произнося каждое слово, заявил: «Вам, отче, в центре Москвы никогда ничего не светит, даже не надейтесь». Мы с супругой отнеслись к этому спокойно – что же делать, будем терпеть, есть люди, у которых положение и похуже нашего. Однажды я поделился своими грустными мыслями с одним известным архимандритом, человеком высокой духовной жизни, которому полностью доверяю, и он неожиданно дал мне такой совет: «А ты, отец Александр, обратись непосредственно к Патриарху. Если сумеешь сам к нему подойти, он обязательно поможет». Я говорю: « Да как же, батюшка, я к нему вот так запросто подойду, да еще с такой просьбой. Это же нереально». Архимандрит ответил: «Ну я тебе сказал, а ты уж там сам смотри». Выйдя от архимандрита, я даже с некоторым раздражением подумал: «Старец дает какие-то немыслимые, фантастические советы». Прошло совсем немного времени после этого разговора, и Святейший Патриарх приехал к нам в храм на праздник в честь нашей иконы. Я все-таки решил попробовать поступить по совету архимандрита и заранее составил письмо, в котором излагал свою жилищную проблему. Подумал, подойду к Патриарху, а там будь, что будет. И вот этот момент настал. В конце литургии в алтаре все по очереди подходили под благословение к Его Святейшеству. Задерживаться для разговора имели право только маститые протоиереи, а мы, маленькие, тем более диаконы, должны были тут же, по получении благословения, отходить в сторону. Я взмолился Божией Матери, подошел к Святейшему, взял у него благословение и сказал: «Ваше Святейшество! Помогите! У меня семья многодетная, семеро детей, скоро родится восьмой, живем как в матросском кубрике на 26 квадратных метрах. Чего я только не предпринимал, везде отказывают». Святейший с улыбкой произнес: «Да, в кубрике семерым тесновато. Пиши прошение, рассмотрю». Я говорю: «А я уже написал». Он опять улыбнулся и взял прошение. Прошло меньше недели и мне сообщают из Патриархии, что письмо Его Святейшества на имя мэра Москвы Ю. М. Лужкова готово, и я могу его забрать. С этим письмом я поспешил в мэрию, и вскоре наша семья переехала в большую квартиру возле станции метро «Сухаревская». Копию этого письма, написанного неформально (так ходатайствуют только за близких людей), мы в семье храним как реликвию, как знак подлинной отцовской любви. Через год Святейший вновь был на праздновании нашей иконы, и после трапезы я подошел к нему поблагодарить за помощь. В ответ он пошутил: «Ну что, теперь посвободнее, чем в матросском кубрике?» Святейший оказывается все помнил.

Особые, дружеские отношения были у Его Святейшества с нашим настоятелем протоиереем Димитрием Акинфиевым. Они ровесники, когда-то вместе трудились в пенсионном комитете. По просьбе отца Димитрия Святейший Патриарх благословил меня рукополагаться в сан иерея. После рукоположения 19 декабря 2005 года Святейший назначил меня штатным священником нашего храма. Когда настоятель тяжело заболел и попал в больницу, Патриарх благословил доставить туда икону Божией Матери «Споручница грешных». Перед иконой был отслужен молебен, а затем протоиерей Димитрий в последний раз приложился к святыне. Вскоре он отошел ко Господу. Накануне отпевания Святейший приехал к нам в храм проститься с отцом Димитрием. Скромно вошел боковыми дверями, долго стоял у гроба, молился. Потом поговорил с нами, расспросил о реставрационных работах, всех благословил и тихо уехал. Все просто, по- отцовски.

Но самое сильное впечатление оставила у меня молитва Патриарха Алексия. Он умел по-настоящему молиться, и его молитвенное состояние передавалось всем, кто сослужил с ним. Он воистину был молитвенником и печальником за Русскую Православную Церковь и наше Отечество. Меня, как младшего диакона, всегда ставили по окончании патриаршей литургии потреблять Святые Дары. А Святейший Патриарх, перед тем как покинуть храм, когда все ожидали его у солеи, входил в алтарь и в одиночестве несколько минут молился у престола Божия. Я естественно незаметно наблюдал за ним, стоя у жертвенника. Каждый раз, созерцая это величественное зрелище, я испытывал особый восторг и подъем духа. Святейший, конечно, не замечал диакона у жертвенника. Он стоял, лицо его сияло тихим молитвенным вдохновением, глаза были прикрыты. Если бы вдруг разом замироточили все иконы нашего храма, я не испытал бы большего потрясения. Каждый год я ждал этого мгновения.

Свидетели двух последних богослужений Святейшего Патриарха в один голос утверждают, что он пребывал в состоянии небывалого духовного подъема. Именно этот духовный подъем Патриарх Алексий передал нам как свое великое завещание. Будем же достойными детьми и учениками нашего любимого Отца!