Предлагаем читателям в сокращении главу из книги, в которой автор рассказывает об одном из самых напряжённейших периодов Великой Отечественной войны – Курской битве – и роли в нейСтепного фронта под командованием И.С. Конева, в ту пору ещё генерала.
Жаркое лето 43-го... На фронтах длилась оперативная пауза. С апреля обе стороны готовились к решающей схватке. Полем предстоящей битвы на этот раз выбрали так называемый Курский выступ – линию фронта от Думиничей на севере (ныне районный центр Калужской области) и до Харькова на юге.
И.С. Конев: «Эта дуга была для Красной армии не просто неудобным обстоятельством. Она удлиняла наш фронт почти на 500 км и требовала для его удержания значительных сил. Дуга прорезала железнодорожные пути и перегоны, перехватывала шоссейные дороги, которые вели из района группы «Центр» в направлении Харькова и представляли для наших войск важные коммуникации, расположенные, к сожалению, по ту сторону фронта. Наконец, эта дуга могла служить противнику исходным пунктом для наступления как на северном фланге группе армий «Юг», так и на южном фланге группы армий «Центр». Особую опасность она представляла на случай, если было бы решено нанести контрудар из района Харькова против советских сил, наступающих на участке ГА «Юг»… При одновременном наступлении с юга и севера можно было отрезать в ней сравнительно большие силы наших войск и высвободить потом значительные немецкие».
Судя по Журналу посещений И.В. Сталина в его кремлёвском кабинете, в 1943 году Конева Верховный вызывал к себе четыре раза. И все четыре посещения состоялись накануне операции «Кутузов». Последняя беседа состоялась 24 июня. Началась она в 0.30, а закончилась в 2.35. Сидели долго. Десятью минутами раньше в кабинет к Сталину зашли Василевский, Антонов и Голиков. Его, командующего войсками Степного фронта, пригласили потом.
– Степной фронт, – сказал Сталин, обращаясь ко всем присутствующим, – должен сыграть важную роль в контрнаступлении.
Затем раскурил свою трубку и взглянул на Конева. Кивнул в его сторону трубкой:
– Вы понимаете, товарищ Конев, какое назначение вы получаете в связи с обстановкой, которая складывается на южном направлении? Противник, видимо, создаст очень сильные группировки для того, чтобы срезать Курский выступ. Ваш фронт, расположенный за Центральным и Воронежским фронтами, должен быть в готовности. Если противник прорвётся, вам необходимо отразить его удары и не допустить развития прорыва дальше на восток как на орловском, так и на белгородском направлениях. Поэтому полосу, занимаемую фронтом, надо хорошо подготовить в оборонительном отношении, а в тылу, по рекам Воронеж и Дон, подготовить государственный рубеж обороны. Вы готовы выполнить эту задачу, товарищ Конев?
– Готов, товарищ Сталин, – ответил Конев.
– Хорошо, мы надеемся на вас.
И той, и другой стороне нужен был Курский выступ. И Ставка в Москве, и ОКХ в Берлине связывали с удачным исходом дела на этом участке фронта свои дальнейшие планы ведения войны.
А победили единством. Все были едины. И искренни в своём единстве. Желание победить врага и освободить свою землю от иноземных захватчиков приобрело силу молитвы, и эта всенародная молитва восходила к небесам с огромного пространства – одной шестой части земного шара. Это была молитва матерей о сыновьях, жён – о мужьях, дочерей – об отцах. Женщины молились, чтобы их мужчины поскорей вернулись домой. Но для того, чтобы они вернулись, им надо было одолеть врага. И они молили небеса об одолении врага. И небеса откликнулись.
Но главная битва происходила всё же на земле. Надо было сражаться. Действовать. И действовать лучше врага. Трудиться не покладая рук. Война – это тяжёлый труд, каждодневная, ежечасная изнурительная работа. В том числе и в тылу. Выполняли её все. И генеральские жёны, среди которых была и Анна Ефимовна, супруга И.С. Конева.Об Анне Ефимовне Коневой, как о сестре милосердия, рассказал мне каноник церкви Воскресения Христова, что в Тарусе на Оке, Николай Данилович Санкин. Его ранило в 44-м. Осколок близко разорвавшейся мины перерубил несколько рёбер и остановился под лопаткой. Товарищи вынесли на плащ-палатке. В полевых условиях человеку с такой раной чем поможешь? Отправили ближайшим поездом в тыл. В Москве санитарный эшелон остановился. Начальник поезда приказал снять мёртвых и тех, кого дальше везти было бессмысленно. До станции назначения было ещё больше суток пути. А этим, по его расчётам, жить оставалось несколько часов. Сняли с поезда и Николая Даниловича. Привезли в ближайший госпиталь. Стали готовить к операции. «А от меня смрад идёт, как от мёртвого, – вспоминал Николай Данилович. – Меня ведь ранило в разведке. Ползли – грязные, потные, а тут ещё кровью всего залило. Ни одежды, ни белья мне не поменяли. Каким принесли с нейтральной полосы, таким в палату в том московском госпитале и занесли. Лежу. Умираю. А уже равнодушие на меня напало. Смирился, что скоро помру. Даже боль утихла. И тут приходит женщина. Средних лет. Красивая. Принесла таз и принялась мне в этом тазу мыть голову. Как мне после этого хорошо стало, господи! А потом принесла другую воду и помыла мне ноги. Лежу, а самому стыдно. Как же так, думаю, такая красивая женщина и обмывает меня. Когда ушла, унесла воду, мне сосед по палате и говорит: «А знаешь, кто тебя обмывал?» – «Нет», – говорю. «Это, братец ты мой, жена маршала Конева, Анна Ефимовна». Когда мне сделали операцию, когда я очнулся и открыл глаза, первой, кого я увидел, была Анна Ефимовна. Я думал, что это ангел с небес спустился и смотрит на меня, живого. После войны я долго ей открытки посылал, поздравлял с праздниками и благодарил за её доброту. Редкой доброты человек. Теперь её нет. Молюсь за упокой её души».
В 44-м Анна Ефимовна с детьми перебралась в Москву.
В «Записках…» И.С. Конев отмечает: «Как известно, в битве под Курском советские войска создали мощную, глубоко эшелонированную, хорошо организованную оборону с выгодным для нас соотношением сил сторон, поскольку мы готовились к преднамеренной обороне. И всё же противнику удалось на обоянском направлении вклиниться в нашу оборону на глубину да 35 км. И лишь благодаря вводу в сражение двух армий Степного фронта – 5-й гвардейской танковой армии П.А. Ротмистрова и 5-й гвардейской армии А.С. Жадова – вражеское наступление было окончательно остановлено».
Войска окапывались на огромном пространстве. Отрывали километры траншей. Пилили лес, перекрывали накатником блиндажи и землянки. Артиллеристы обустраивали огневые. Танкисты маскировали боевые машины. Рядом с солдатами работали тысячи жителей окрестных городов и деревень. Строили дороги, мосты.
Войска работали день и ночь. Ночью осуществляли переброску частей, техники, маскировали то, чего не должен видеть противник. Днём обустраивали оборону.
Конев часто бывал на позициях. Смотрел, проверял, советовал, поправлял. Слушал разговоры солдат и командиров, их шутки, смех. Это были уже другие солдаты, другая армия. Вскоре об этом узнает противник. Над позициями иногда появлялась немецкая «рама», делала круги, снижалась. Всё шло так, как задумано: немцы должны быть уверены в том, что русские готовятся к обороне.
10 июля 1943 года Степной военный округ был переименован в Степной фронт.
Для обеспечения операции «Цитадель» Гитлер ещё в начале года провёл тотальную мобилизацию. Под ружьё поставили всех, кто до этого по разным причинам избежал призыва. В промышленности больше стали применять женский труд, «остарбайтеров» (военнопленных и жителей, вывезенных из оккупированных территорий), а также труд рабочих, завербованных в соседних странах – Швейцарии, Франции, Бельгии. В войска начали набирать поляков, чехов, словаков, французов, шведов.
В результате тотальных мер Гитлеру, по различным подсчётам, удалось направить на фронт 600 тысяч немцев и поставить под ружьё 450 тысяч «восточных войск». Для многих из последних день столкновения с атакующей Красной Армией станет последним днём их существования и служения Гитлеру. Гитлеру необходимо было влить в воюющие армии около миллиона новобранцев. При том, что ему удалось наскрести немногим больше половины требуемого, была заново сформирована 6-я полевая армия, первый состав которой погиб и был пленён под Сталинградом – полностью восстановлены двадцать дивизий, в том числе и танковых, со «сталинградскими» номерами. В войска поступило новое вооружение. Модернизированный танк Т-IV, а также новый Т-V «пантера», Т-VI «тигр», самоходные орудия новых типов. Истребители танков получили новую 75-мм противотанковую пушку PaK40, которая с дистанции 1000 метров проламывала 120-мм броню, а следовательно, могла поражать любой советский танк. Люфтваффе получили модернизированный истребитель «Мессершмитт-109G-6», штурмовик «Хеншель-126В» и истребитель танков «Юнкерс-87G», оснащённый двумя 37-мм пушками. Первую противотанковую эскадрилью пикировщиков Ю-87G накануне решающего наступления возглавил знаменитый ас Ганс-Ульрих Рудель.
Сокрушить «оборону советов» должны были танковые клинья. Тактика, принёсшая череду побед в летних боях 41-го, в 42-м и совсем недавно, уже в 43-м под Харьковом и Белгородом, отработанная до совершенства генералами и экипажами стальных машин, должна была принести факел победы и в этой битве. Тем более что на этот раз Гитлер посадил свои лучшие экипажи на совершенно новые танки и самоходки.
Чтобы не размазывать «тигр», этот сверхмощный танк по дивизиям и корпусам, было принято решение о создании тяжёлых танковых батальонов как единой тактической единицы. Эти батальоны имели три роты по 15 единиц каждая. Гитлер был в восторге от своего нового детища и справедливо говорил, что «один батальон… стоит целой нормальной танковой дивизии». Единственным серьёзным недостатком этого танка была его дороговизна в изготовлении. Поэтому он не мог стать массовой боевой машиной вермахта. Танковые части, действовавшие под Белгородом, Харьковом и Орлом, получили три батальона и четыре отдельных роты «тигров».
Истребитель танков «фердинанд» имел толщину лобовой брони 200 мм. Толщина кормовых листов – до 85 мм. Два двигателя «Майбах» по 265 л/с, каждый из которых «автономно приводил в движение одну из двух гусениц». 88-мм пушка, которая на полтора километра свободно брала любой советский танк, даже в лоб. Весил этот стреляющий колосс 72 тонны. Скорость мог развивать до 30 км/час. «Чудо инженерного искусства», – так называли его немцы. За всю войну заводы Нибелунгов в Сент-Валентине в Австрии успели изготовить 90 таких машин. Из них 85 участвовали в операции «Цитадель». За пятьдесят дней боёв, пока длилась битва, немцы потеряли 39 «фердинандов».
Гитлеру нужна была яркая и сокрушительная победа на Востоке. И ему казалось, что он готов её обеспечить.
50 дивизий изготовились для атаки. В их числе 12 танковых и 7 моторизованных. Около 10 000 орудий и миномётов. 2 758 танков и самоходных артиллерийских установок. 1 800 самолётов. 900 000 солдат и офицеров.
Накануне наступления немецким солдатам был зачитан приказ их фюрера:
«Солдаты!
В этот день вам предстоит участвовать в наступлении такого значения, что всё будущее войны может зависеть от его исхода. Более чем что-либо ваша победа покажет миру, что сопротивление мощи германской армии безнадёжно… Могучий удар, который постигнет сегодняшним утром советские армии, должен потрясти их до снования. И вы должны знать, что от исхода этой битвы может зависеть всё…»
В русских окопах замполиты проводили политбеседы, командиры взводов и отделений снова и снова штудировали по специально отпечатанным листовкам-памяткам уязвимые места новых сверхмощных немецких танков и самоходок: «Бей по танку и в лоб и в затылок – бросай связку бутылок», «Из окопа метко и стойко бей по танку бронебойкой». То же самое происходило на позициях в районах Касторного, Боброва, Россоши и Острогожска, где изготовился в бою резервный Степной фронт. Были оборудованы учебные поля, на которых «тридцатьчетвёрки» утюжили учебные позиции, окопы и ходы сообщения, в которых лечили от «танкобоязни» пехотинцев. В войсках был зачитан приказ НКО СССР № 0387 от 24 июня 1943 года «О поощрении бойцов и командиров за боевую работу по уничтожению танков противника». Согласно этому приказу, например, расчёты противотанковых ружей получали следующую премию за каждый подбитый или подожжённый танк противника: наводчик – 500 руб.; второй номер ПТР – 250 руб. Экипажам танка: механику-водителю и командиру орудия (башни) – по 500 руб. каждому; остальным членам экипажа – по 200 руб. каждому. Такую же премию получали огневые расчёты артиллерийских орудий. Каждый боец и командир за лично подбитый танк «при помощи индивидуальных средств борьбы» получал премию в 1000 руб. Если в уничтожении вражеского танка, говорилось в приказе, участвовала группа бойцов-истребителей танков, то сумму премии поднять до 1500 руб. и выплачивать всем участникам группы равными долями. В Центральном архиве Министерства обороны РФ хранится подлинник этого документа, на котором рукой Сталина сделана поправка в пункте №4, где сказано о премии для «группы бойцов-истребителей танков»: сумма в 1000 руб. зачёркнута и вписана фраза «поднять до 1500 руб.»
Степной фронт не зря сосредоточили именно здесь, от центра Дуги к югу, так что он левым своим крылом закрывал Белгородско-Харьковское направление. Раны, полученные войсками Воронежского и Юго-Западного фронтов совсем недавно, кровоточили на теле Верховного главнокомандующего. Сталин, так же, как и Гитлер, колебался. Его пугала неуязвимость новых немецких танков. Не выходили из головы слова начальника артиллерии маршала Н.Н. Воронова: «У нас нет пушек, способных бороться с этими танками». Слишком многое ставилось на карту. Слишком многое.
Писатель Сергей МИХЕЕНКОВ
...В этой великой битве, благодаря мужеству наших бойцов, полководческому мастерству таких военачальников как генерал Конев, эта фашистская «карта» оказалась битой.