Старчество

В Священном Писании Ветхого Завета сказано: «Пред лицем седого вставай и почитай лице старца» (Лев. 19, 32). В своих воспоминаниях, которые представлены вниманию читателя, мне бы хотелось рассказать об удивительных служителях Святой Православной Церкви – старцах, с которыми посчастливилось встречаться на жизненном пути. Пример их богоугодной многолетней жизни является той зажженной свечой, что «не ставят... под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» (Мф. 5, 15).

Один из моих наставников в период обучения в Московской духовной академии во второй половине 1950-х годов, приснопамятный митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев; +2003) заметил: «Старчество – это система, в которой совершенствуются духовные силы человека, когда под руководством опытного наставника проходит духовное воспитание». Неисповедимыми путями Промысла Божия мне суждено служить нашей Русской Православной Церкви вот уже более 60 лет, из которых свыше 45 лет я нес послушание старосты Богоявленского кафедрального собора города Москвы. Это служение нельзя исполнять без помощи Божией, без благословения Матери-Церкви. Евангельские наставления благодатных старцев, как родники живой веры, помогали мне, по мере скромных сил, добрые дела делать, молиться и трудиться. Вера – это большой труд каждого человека. Сегодня я радуюсь, что за годы труда на церковной ниве старался подражать, как учит апостол, вере своих наставников и наполнять значение слова «староста» примером жертвенного служения Богу и людям, присущего однокоренному слову «старец». Огонь святой молитвы этих подвижников веры освещал дорогу людям, а добрые дела учили жить и поступать по правде Божией. Слова моих воспоминаний пусть будут проникнуты чувством благоговейного преклонения перед их святыми именами.

Господь даровал мне родиться и вырасти в дружной православной семье. Первыми детоводителями ко Христу были родители: на примере отца и матери поучался я благочестию, полюбил храм и церковную службу. Первым моим духовным наставником был священник села Вилия на древней земле православной Волыни – отец Корнилий Брянский. Божиим соизволением в 1952 году я поступил в Одесскую духовную семинарию. Четыре года обучения были для меня временем укрепления в жизненном призвании, духовного возрастания под влиянием выдающегося иерарха – архиепископа Херсонского и Одесского Никона (Петина; +1956). С 3 класса я уже прислуживал при архиерейских богослужениях в Успенском кафедральном соборе города Одессы и семинарских храмах – домовом Свято-Димитриевском и Свято-Пантелеимоновском. Совместная молитва с архипастырем, проявлявшим отеческую заботу о воспитанниках семинарии, давала заряд духовной бодрости. Воочию наблюдая его истовость в совершении богослужений и внимая словам замечательных проповедей, которыми, без преувеличения, заслушивались все верующие одесситы, я стремился постичь сокровенный смысл его поучений. Они основывались на глубокой христианской вере, на личном духовном опыте. До сих пор в памяти сохранились слова этого удивительного человека глубокой внутренней силы: «Однажды пришел к духовному отцу один какой-то человек и спрашивает: «Скажи мне, есть ли растение, которое давало бы лекарство для души?» Отец духовный ответил сразу: «Да, есть. Возьми сначала корень послушания, потом возьми ты веточку терпения, цветок чистоты, плод добрых дел, сотри все это ты в сосуде смирения, потом все это опусти в котел надежды, святого упования, потом налей немного воздыханий, прибавь немного слезных капель и обложи все это дровами трудолюбия, покрой котел покровом милосердия и зажги огонь Божественной любви. Потом, когда состав разварится, возьми и остуди сначала братолюбием, прими все это ложечкой святого покаяния, и если примешь с чистой верой и в помощь ты возьмешь еще и пост, воздержание, то совершенно будешь ты здоров и исцелишься от терзающей тебя болезни сердца».

Под молитвенным предстательством святого апостола Андрея Первозванного – покровителя Одесской духовной школы – зародилась моя многолетняя дружба с Виктором Сабоданом, впоследствии Блаженнейшим Митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром (+2014). Будущий глава Украинской Православной Церкви поступил учиться в семинарию в августе 1954 года, тогда как я был воспитанником второго класса. Мы знали друг друга, но сблизило нас другое. Когда скончался владыка-архиепископ Никон, его преемник архиепископ, впоследствии митрополит, Борис (Вик;+1965) ввел меня в число своих иподиаконов. К иподиаконскому служению в кафедральном соборе владыка также привлек Виктора – прилежного в учебе, доброжелательного воспитанника, который пользовался в семинарии уважением своих товарищей. Это было началом теплого дружеского общения с будущим владыкой Владимиром, объединившего нас на всю жизнь. Мы даже на каникулах оставались при митрополите Борисе, общались и сдружились. Духовное возрастание под омофором Высокопреосвященнейшего Бориса оставило в моем сердце благоговейное почитание этого выдающегося архипастыря – замечательного совершителя богослужений и мудрого наставника. Спустя время Блаженнейший митрополит Владимир признавался: «Годы иподиаконства, проведенные у владыки Бориса, самые счастливые в моей жизни. И поныне вижу его во сне, как служу с ним, путешествую или беседую. Я думаю, что он молится обо мне на том свете». Высокопреосвященнейший митрополит Борис сыграл важную роль в определении и моей судьбы. После окончания полного курса обучения в Одесской духовной семинарии следовало избрать путь дальнейшего церковного служения. В семейном отношении я был тогда неженатым, следовательно, не мог рассчитывать на рукоположение в священный сан. Оставался выбор: либо продолжить богословское обучение в духовной академии, либо нести послушание в синодальных и епархиальных учреждениях, либо вступить на путь монашеского делания. Находясь на распутье жизненной дороги, я решил обратиться за советом к митрополиту Херсонскому и Одесскому Борису, в душе решив для себя, что смиренно приму его благословение как волю Божию. Принятие такого решения было не моей личной заслугой, а результатом благотворного воспитания педагогов Одесской духовной школы, формировавших мировоззрение воспитанников в послушании Священноначалию Матери-Церкви. Богомудрый совет владыки продолжить обучение в академии, так как Церкви необходимы духовно стойкие, образованные пастыри и труженики, в последующие годы лишний раз убеждал меня в непреложности библейского изречения: «Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его» (Прит. 16, 9).

Заботы и попечения митрополита Бориса – доброго человека с большим сердцем – простирались на всех. Он помогал воспитанникам семинарии, заботился о монахах, которых изгоняли из закрывающихся обителей. В скромной келье Свято-Успенского Патриаршего мужского монастыря города Одессы после долгих скитаний обрел приют гонимый богоборческой властью схиигумен Кукша (Величко). Великий молитвенник, от которого, казалось, исходило само сияние доброты, был тем, на ком сбывались слова святого апостола Павла: «Слово ваше (да будет) всегда с благодатию» (Кол. 4, 6). Мы с владыкой Владимиром были у святого Кукши еще студентами. Помню, как на просьбу моего друга благословить его, преподобный, наделенный даром прозорливости, ответил: «Я у тебя должен взять благословение». Так Господь открыл, что перед ним стоит будущий преемник древней кафедры Киевских митрополитов.

Большое влияние на семинаристов имели афонские старцы, приехавшие в Одессу перед революцией 1917 года собирать пожертвования для обителей Святой Горы. Революционные события, а затем гражданская война, послужили причиной того, что монахи-святогорцы остались в городе. Учащиеся семинарии часто приходили к ним на Таинство исповеди, обращались за словами духовной поддержки, и это общение оставило благоговейный след в душах каждого из воспитанников Одесской школы. О наших наставниках времен обучения в духовной семинарии Блаженнейший Митрополит Владимир говорил: «Я благодарю Бога, что на моем жизненном пути Он послал святых людей. Эти почитаемые угодники поражали удивительной скромностью. Я думаю, что они, всегда простые и искренние, просвещенные благодатью Божией, являли это для научения нас, грешных».

В пору обучения в Московской духовной академии, возрожденной, после закрытия, в 1944 году и в 1949 году перемещенной в свое историческое помещение – Троице-Сергиеву Лавру, я застал блестящую плеяду православных преподавателей и воспитателей. Имена многих из них вписаны золотыми буквами в историю «большой кельи преподобного аввы Сергия». Они щедро делились с нами, молодыми студентами, своим многолетним духовным опытом, приумножая традицию жизни церковных школ под благотворным влиянием лаврской обители. Летом 1957 года инспектором Московских духовных академии и семинарии назначили архимандрита Леонида (Полякова;+1990) – (впоследствии митрополит Рижский и Латвийский). Воспитанник знаменитого митрополита Ленинградского и Новгородского Григория (Чукова;+1955), возродителя системы духовного образования Русской Церкви в послевоенные годы, постриженик Псково-Печерского монастыря, отец Леонид расположил к себе учащихся не только своей добротой, но и духовной поддержкой. В моей памяти образ владыки Леонида связан с разумением ветхозаветной истины: «Начало мудрости – страх Господень» (Пс. 110, 10), а «страх Господень – ненавидеть зло» (Притч. 8, 13). Мудрый и справедливый наставник, он был требовательным, прежде всего, к самому себе. По-отечески прощая некоторые погрешности в поведении учащихся, свойственные молодому возрасту, он, как опытный душепастырь, смотрел в сердце человека, памятуя слова Писания: «Сын мой! Отдай сердце твое мне» (Притч. 23, 26). И был совершенно нетерпимым к лицам случайным, чуждым академической среде, поступая с ними по завету апостола: «Изымите злаго от вас самих» (1 Кор. 5, 13). Архимандрит Леонид (Поляков) с началом своего инспекторского послушания ввел обязательную ежедневную проповедь в Покровском академическом храме, причем проповедовали не только студенты, но и преподаватели. Это характеризовало талант отца-инспектора как преподавателя академического курса гомилетики и его дерзновение верующего христианина. В 1950-х годах преподавание гомилетики было сопряжено с особо пристальным вниманием органов власти к этой богословской дисциплине. Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете министров СССР постановил, что учащиеся духовных учебных заведений могут выступать с проповедями только в закрытых семинарских храмах или аудиториях. Сейчас это сложно представить, но в большинстве духовных семинарий, которые насильно ликвидировали в начале 1960-х годов, проповеди произносились только в аудитории класса.

Среди убеленных сединами профессоров протоиереев, монашествующих и светских лиц, выпускников дореволюционных академий и семинарий выделялись и несколько молодых способных преподавателей из числа первых выпускников возрожденных после войны московских духовных школ. Среди них сразу мое внимание привлек профессор кафедры Священного Писания Нового Завета иерей Константин Нечаев. В 1959 году он принял монашеский постриг с именем Питирим, был возведен в сан архимандрита, назначен инспектором Московских духовных академии и семинарии и занимал этот пост до 1963 года. С первых же лекций мне запомнился его благородный внешний облик, одухотворенное лицо, достоинство в осанке и жестах. Как педагог он был выше обыденной суеты и «учебной рутины», никогда не придирался к студентам по мелочам, был доступен в общении, но мог быть и очень строг как инспектор к тем, кто сознательно совершал какое-либо дисциплинарное нарушение. Сдерживая в себе проявления раздражения и гнева, отец-инспектор воспитывал в нас не только глубокую веру, но и сосредоточенность в молитве, постоянное стремление к духовному просвещению, культуру повседневного поведения. Пройдут годы, архимандрит Питирим (Нечаев) будет рукоположен в архиерейский сан и станет одним из выдающихся иерархов Русской Православной Церкви второй половины XX столетия. Мне хотелось бы отметить не только многочисленные труды владыки на поприще председателя Издательского совета и бессменного главного редактора «Журнала Московской Патриархии». Господь даровал этому архипастырю удивительную способность вести к православной вере людей из мира искусства, представителей творческой интеллигенции и артистической среды. Для этого нужно было обладать не только тонким знанием душевной природы, глубоким интеллектом, но и высокой духовной культурой. Известный телеведущий Юрий Николаев признавался, что его всегда очень поражала образованность митрополита Питирима. Не образование, а именно образованность, то есть гораздо более широкое понятие.

Я благодарю Господа, что Он сподобил меня получить духовное образование в благословенном граде Одессе и в обители Пресвятой Троицы, у преподобного Сергия Радонежского. В 1960 году, окончив «академию у Троицы», Священноначалием Русской Православной Церкви я, 29-летний кандидат богословия, стал нести послушание в Московском епархиальном управлении на должности секретаря Высокопреосвященнейшего Питирима (Свиридова;+1963), митрополита Крутицкого и Коломенского. Общение с этим архипастырем стало примером соприкосновения с жизнью иерарха дореволюционного поколения, вынесшего на своих плечах тяжесть репрессий 1930-х годов и испытаний Великой Отечественной войны. В первый год войны, будучи священником, отец Петр Свиридов, с разрешения командования, следовал с частями советских войск, причащал умирающих, служил панихиды. «Бывало, на одном конце села еще бой идет, а я на другом уже начинаю службу», – рассказывал с его слов владыка Питирим (Нечаев). Высокопреосвященнейший митрополит Питирим (Свиридов) принадлежал к числу подвижников, духовные дарования которых проявляются не ярко и многогранно, а в тиши уединенной молитвы, в смиренном несении своего креста среди повседневных, казалось бы, привычных забот и послушаний. Однако Господь, «видящий тайное, воздает... явно» (Мф. 6, 6). Спустя почти 16 лет после смерти владыки Питирима (Свиридова) его имя упомянул Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен (Извеков;+1990) в своем слове о праведниках, которых Господь сподобил честной и духовной кончины: «Жил у нас здесь, в Москве, митрополит Крутицкий и Коломенский Питирим... Ничем особенным он среди собратьев не выделялся! Был просто архиерей Божий.
Незаметно, скромно проводил он свою жизнь. Но Господь за его добродетель, которая была скрыта от человеческих глаз, удостоил его замечательной кончины. Накануне... он был как бы здоров, чувствовал себя хорошо, праздновал день своего ангела, в день Смоленской иконы Божией Матери, и у себя в покоях принимал посетителей, которые пришли его поздравить... Потом под вечер он говорит окружающим: «Что-то мне стало плохо. Я немножко полежу». Лег в постель и тихо, спокойно умер. Умереть в день своего ангела, когда ангел-хранитель на своих крыльях переносит человека из этой жизни в потусторонний мир – это, несомненно, дается за поступки, часто неизвестные, невидимые для нас». На всю жизнь я сохранил благодарную память о почившем митрополите Питириме и постоянно молюсь об упокоении души добросердечного старца, под водительством которого начиналось мое церковное служение в первопрестольном граде Москве.

Начало шестидесятых годов прошлого века было очень непростым временем для Церкви. Вместе с тем, с высоты прожитых лет понимаешь, что любой период жизни не лишен испытаний для каждого. В разные исторические эпохи пришлось послужить Церкви, и, пожалуй, никогда нельзя было сказать: «Вот наступило спокойное время!». Лето 1960 года ознаменовалось значительным обновлением руководства и сотрудников важнейших административных органов Московской Патриархии. Начало активизации внешнецерковной деятельности Русской Православной Церкви положил назначенный в 1960 году председателем Отдела внешних церковных сношений епископ Подольский Никодим (Ротов;+1978) – (впоследствии митрополит Ленинградский и Новгородский, Патриарший Экзарх Западной Европы). Владыка Никодим задал импульс развития не только миссионерского делания и внешних контактов, но и вывел на путь широкого церковного служения целую плеяду молодых архиереев, принявших святительский сан в период так называемой «хрущевской оттепели», обернувшейся для Церкви самыми настоящими заморозками. Одним из замечательных представителей этой славной когорты православных иерархов был приснопамятный Высокопреосвященнейший Никодим (Руснак;+2011), митрополит Харьковский и Богодуховский. Наше знакомство состоялось в конце 1950-х годов, когда архимандрит Никодим был воспитанником Московской духовной семинарии, исполнявшим обязанности Начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. В 1961 году его назначили епископом в Кострому, и мы поехали в гости к владыке, по-моему, на Рождество, с Леонидом Ролдугиным (ныне протоиереем, заслуженным священнослужителем, а тогда студентом Московской духовной академии). После Костромской епархии Преосвященнейшего Никодима направили окормлять Аргентинскую кафедру, где годами не было правящего архиерея и епархиальная жизнь пребывала в очень скромном состоянии. Как он позднее рассказывал, по прибытии в Буэнос-Айрес его встретили, отслужили благодарственный молебен в помещении, служившем храмом для наших верующих в столице Аргентины – бывшем сарае для сушки табака, по полу которого крысы бегали. Затем сопроводили в гостиницу и оставили одного, не знающего ни слова на испанском языке. «Душевное состояние было такое тяжелое, что, как говорится, хоть на стенку лезь», – вспоминал владыка. Но, с Божьей помощью, удавалось преодолевать трудности. Святой апостол Павел учит: «В усердии не ослабевайте; духом пламенейте; Господу служите» (Рим. 12, 11).

Наше поколение с владыкой (он был старше меня на 10 лет, его родиной является Буковина, я родился на Волынской земле) застало страшное военное лихолетье, делавшее юношей и подростков не по годам старше и крепче. Главной оставалась вера, с детства привитая верующими родителями. Каждому дается по вере его, и твердое упование, что Господь не оставит в беде, помогало выжить. Также убежден, что нам покровительствовал и поддерживал в трудную минуту святитель Николай Мирликийский, имя которого было дано и владыке, и мне в таинстве святого крещения. Владыка признавался, что великий угодник Божий постоянно поддерживал его в служении. В трудные минуты моей жизни, когда доводилось переносить те или другие скорби, я молился святому Николаю, и всегда все устраивалось благополучно. Поэтому я верю, что всегда помогает Николай Чудотворец – святитель, которого знает весь мир.

Когда владыка Никодим вернулся из Латинской Америки, где его трудами было построено три новых храма, переведен «Служебник» на испанский язык, он получил назначение быть архиепископом Харьковским. Наши встречи стали более частыми. Мы были соседями: у меня дача на Клязьме, у него в Мамонтовке. До недавнего времени это были дачные поселки Пушкинского района. Достаточно скромный дом, в который приезжал владыка, нуждался в восстановительных работах. По просьбе владыки я много помогал ему благоустроить дачу, на которой он останавливался во время поездок по церковным вопросам в Патриархию, Отдел внешних церковных сношений или посещений Троице-Сергиевой Лавры в дни празднования памяти преподобного Сергия. Главным достоянием дома я бы назвал широкое гостеприимство, радушие его хозяина, собиравшего у себя дорогих друзей, на встречах с которыми были, как в Писании сказано, «и радость, и веселье, и торжество» (Есф. 8, 16). Память об этих встречах Высокопреосвященнейший владыка Никодим отразил в своих книгах, которые по старой дружбе всегда присылал и на мой адрес. С особым чувством сейчас я читаю в одном из томов его «Посланий. Слов. Речей», изданном в 2001 году, такие строки: «Было это в 70-х годах уже минувшего XX века. После праздника преподобного Сергия Радонежского ко мне на дачу в поселок Мамонтовка Пушкинского района Московской области приехали гости: архиепископ Дмитровский Владимир (Сабодан), ректор Московских духовных академии и семинарии (ныне Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины), архиепископ Симферопольский и Крымский Леонтий (Гудимов), староста Богоявленского Патриаршего собора Николай Семенович Капчук, наместник Свято-Троицкой Лавры архимандрит Иероним (Зиновьев) и некоторые другие...». Спасибо владыке за память! В действительности, это была дружба теплая. Блаженнейший Владимир (1935–2014), Митрополит Киевский, с которым в Одесской семинарии мы оба были иподиаконами, митрополит Леонтий (+1992), с которым подружились тоже в Одесской семинарии, и он был мне как родственник – мы все вместе шли по жизни. С митрополитом Владимиром, когда он еще был в Ростове, и владыкой Никодимом мы втроем приезжали в Крым на отдых, с владыкой Никодимом и владыкой Леонтием были 20 дней в Трускавце. Так что вся жизнь проходила при встрече друг с другом. Как поется в известной песне:



В числе немногих наших собратьев по вере я знал, что архиепископ Никодим испытывает стремление к духовно-поэтическому творчеству. Владыка часто доверял мне быть первым читателем написанных им акафистов и духовных стихотворений. Это право первого знакомства с произведениями, вдохновленными верующим сердцем автора, было для меня честью. По просьбе владыки я перепечатывал его письменные труды на пишущей машинке и переплетал в отдельные тома.

Трижды я приезжал к владыке Никодиму в Харьков, а когда он стал окормлять митрополичью кафедру на Галичине, два раза ездил во Львов, где стараниями митрополита проходили капитальные работы на территории Свято-Юрского кафедрального собора и Архиерейского дома. Часто о митрополите Никодиме говорят как о церковном писателе, молитвеннике, а я хочу отметить его любовь к хозяйственной деятельности, заботы о благолепии храмов Божиих и епархиальных зданий. Чтобы прекратить перебои с подачей воды, владыка установил возле собора водонапорную башню, я сделал большую баню на первом этаже, благоустроил Архиерейский дом, оградки бронзовые в храме поставил.

Нелегкие испытания нам пришлось перенести в 1992 году. К большой личной потере, когда 16 марта почил о Господе владыка-митрополит Леонтий, добавились драматические события в церковной жизни Украины.
После провозглашения независимости Украины появились силы, попытавшиеся посеять рознь и недоверие между верующими. На Архиерейском Соборе в Харькове, который возглавил митрополит Харьковский и Богодуховский Никодим, абсолютным большинством совершилось избрание владыки Владимира (Сабодана) Блаженнейшим Митрополитом Киевским и всея Украины. В Евангелии сказано: «Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам» (Ин. 15, 16). Владыка Никодим сделал все, чтобы Церковь в Украине пошла не по пути раскола и религиозной вражды, а в единстве с мировым Православием приносила Богу плод молитвы, покаяния и добрых дел. Думаю, избрание владыки Владимира на Харьковском Соборе произошло из желания примирить все споры, а Блаженнейший Владимир был, в первую очередь, миротворцем. 20 июня 1992 года как новоизбранный Предстоятель он прибыл в древний Киев. И владыка Никодим, и я были рядом с Блаженнейшим по долгу нашей христианской совести и по велению сердца. Несмотря на очень жесткие ситуации и разговоры с представителями властей, мы благополучно добрались до Киева. Никогда не забуду, как на центральном вокзале тысячи людей встречали своего Блаженнейшего. Радость всех переполняла, люди пели «Христос Воскресе» – это была действительно вторая Пасха, победа жизни над смертью и торжество веры!

В мае 2006 года по приглашению митрополита Харьковского и Богодуховского Никодима я приехал в Харьков на его 85-летие. Юбилейные торжества возглавил Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир, было много высоких гостей. В переполненном Благовещенском соборе архипастыри, священнослужители и миряне молились вместе с Предстоятелем Украинской Православной Церкви и одним из самых старейших православных иерархов мира – Высокопреосвященнейшим владыкой Никодимом. За богослужением я находился в алтаре, и хорошо помню ту радость, которую испытал, наблюдая, как много людей пришли высказать искренние слова уважения, признательности, любви человеку, который посвятил свою жизнь Богу, Его Святой Церкви и верующему народу. Это была моя последняя встреча с владыкой, но перед его уходом Господь подарил возможность еще раз убедиться в крепости нашей многолетней дружбы.

В начале сентября 2011 года я позвонил духовному воспитаннику митрополита Никодима, викарию Харьковской епархии архиепископу Изюмскому Онуфрию с просьбой подготовить воспоминания владыки для книги, посвященной моему 80-летию. Как мне потом рассказали, 8 сентября архипастырь, несмотря на слабое самочувствие, продиктовал свои воспоминания, которые получили название «Дружба, пронесенная через дороги жизни». Вечером 15 сентября Высокопреосвященнейший митрополит Никодим отошел ко Господу... Скорбная весть отозвалась в моем сердце, сохраняя уже в молитвенной памяти образ почившего владыки, его упорство и твердость в принципах и убеждениях, высокие духовно-нравственные качества и пылкость веры, добрые качества души и мудрость в умножении друзей Русской Православной Церкви.

Когда после похорон сотрудники Харьковского епархиального управления прислали мне письмо с материалами для книги, я произнес: «Слава Богу, мы успели!». Я благодарю Господа, что последнее воспоминание почившего владыки Никодима, написанное духовно, сердечно и так тепло, посвящено нашей с ним дружбе. Фотография, которая прилагалась к тексту письма, стала сейчас уже достаточно известной не только в церковной, но и светской публицистике. Снимок, сделанный на рубеже 1970-1980-х годов, запечатлел трех друзей – архиепископа Владимира (Сабодана), архиепископа Никодима (Руснака) и меня, Николая Капчука. Журналистов газеты «Православная Москва», опубликовавших эту фотографию в мае 2013 года, я попросил поставить в подтекстовке такие слова: «Дорогой сердцу снимок».

5 июля 2014 года почил о Господе Предстоятель Украинской Православной Церкви Митрополит Киевский и всея Украины Владимир. Ушел «в путь всея земли» близкий человек, с которым мы поддерживали друг друга и обновляли силы в заботе о благе церковном. О прочности нашего духовного родства можно сказать библейскими словами: «Бывает друг, более привязанный, нежели брат» (Притч. 18, 24).

В моем сердце всегда живет молитвенная память и любовь к выдающимся иерархам Православной Церкви, встреченным мною на жизненном пути, а духовное общение и теплая дружба с ними для меня была и остается даром Божиим. Вечная им память!