– Слава Богу за все, как мы говорим, потому что мы просто старались хорошо, качественно сделать свою работу, потому что я очень люблю книгу Куваева «Территория» и очень люблю то время. Я молодым приехал на Полярный Север, ходил в экспедиции и знаю не понаслышке нелегкий труд геологов. По первому образованию я гидролог. В 80-м году я приехал на работу в Тиксинскую гидрометеослужбу. Там я проработал недолго: лето и осень 80-го года, потому что меня призвали в армию. До этого у меня еще были экспедиции. Я побывал в Магаданской области, на Камчатке, Сахалине, в Приморье, на Оби, на севере Архангельской области, на Белом море, то есть я понимал и представлял, о чем я рассказываю. То время является для нас некой священной страницей в собственной истории и истории страны. Это взаимодополняющие вещи.
Я рассказывал о себе, о своем ощущении того времени и о своей любви, а когда ты рассказываешь о своей любви, ты говоришь в превосходных тонах. Фильм этот о любви к своей профессии, о любви к Родине, к территориям, которые ее составляют, о любви к тому времени, к той системе взаимоотношений, которая существовала тогда в обществе, когда человек человеку был другом и братом, чего в последнее время мы не находим, потому что налицо противоречие. С одной стороны – это все, что связано с нашим религиозным сегодняшним сознанием, когда мы должны считать человека братом и другом. С другой стороны – все, что связано с бизнес-сознанием, когда ближайшего надо сожрать первым, иначе он сожрет тебя. Это противоречие сделало общество очень неоднозначным и неоднородным. Можно говорить о том, что, к примеру, я православный меценат, православный бизнесмен, но в принципе, по большому счету, достаточно просто быть православным человеком. Тогда мы были советскими людьми, но было колоссальное сближение с теми ценностями, которые общество считало главными. Не знаю, может быть, не все их разделяли и жили по ним, но, по крайней мере, мы, те кто встретились в тех полярных широтах, жили этими ценностями. Невозможно было представить себе того, чтобы человек не оказал помощь другому. Я не говорю о деньгах. Это имело несущественное значение, хотя и зарабатывали мы там очень прилично. Они нам были не так нужны, но не из-за того, что их было много. Просто система приоритетов и ценностей была другой. Вот об этом и кино. С моей точки зрения.
Хотя в нашем фильме есть много составляющих. Мы его долго делали, долго думали, долго искали, что-то взяли из куваевской прозы, что-то из его записок, заметок, дневников, размышлений, из незавершенного романа «Правила бегства». Роман был посвящен людям, которые свалились на дно общественной жизни, будем так говорить, бичам. Это ведь тоже колоссальная тема, которая всегда интересовала литературу, искусство. Тема человеческой жалости, человеческой мудрости по отношению к тем людям, которые по каким-то причинам оказались ниже тебя в этой иерархии ценностей, которые выстраиваются в данный момент обществом.
Я не знаю, какой будет история фильма с точки зрения проката, потому что мы рассчитываем на то, что в обществе должно быть достаточное количество людей, которым это интересно и важно, которые примут фильм. Но общество, к сожалению, воспитано сегодня во многом на том, что кинематограф – это не искусство, а способ развлечения, то есть нужно прийти и убить время. Такой «тайм киллер», то есть мы смотрим кино, потому что больше нечего делать. Поэтому мы отказываемся от книг, от еще чего-то очень важного.
Если говорить о том, что сегодня происходит в нашем обществе, то мы, наверное, теряем связь поколений. Мы даже не понимаем до конца, что важно для тех, кто идет вслед за нами. Мы пытаемся отстаивать свои ценности и говорить о том, что они важны, а те, кто идут следом, они в силу просто временного обстоятельства через двадцать, тридцать, сорок лет могут просто совершенно отойти от того, что было нам дорого, не заметив даже, что прошли дружным строем по дорогому нам, будучи совершенно по-новому воспитанными людьми.
Если общество не будет об этом думать, то оно получит большую проблему. Мы видим это вокруг, в том числе это показывают украинские события: переформатировать общественное сознание в течение двадцати-тридцати лет достаточно легко. То, что нам казалось раньше священным, незыблемым, сегодня валяется поруганным и мы не в состоянии ничего сделать. Мы просто беспомощны.
– Как мне кажется, я даже почти уверен, что, поднимая тему прошедших десятилетий нашей юности, молодости и говоря об этом современным кинематографическим языком, мы заинтересуем сегодняшнюю молодежь. По крайней мере, я разговаривал на эту тему со своим сыном, которому всего двадцать четыре года. Я думаю, что они это поймут и примут, и нужно было найти такой язык.
Мы, например, с удовольствием смотрим по телевизору фильмы 50-х годов. Почему мы их смотрим? Потому что они о вечных ценностях: о дружбе, любви, о созидании. Пусть даже эти фильмы были почти лишены так называемой православной составляющей, хотя с этим можно и не согласиться, потому что православие и вера – это широкие понятия. Многие патриотические фильмы 50-х, 60-х годов сделаны вполне в духе православия.
Если Вы подобрали такой современный кинематографический язык, то мне кажется, это должно рано или поздно повлиять на сознание общества. И ты правильно заметил, что события на Украине показывают, что переформатировать сознание не так сложно. Это происходит не только на Украине. Это происходит и в России.
– Если нет в новом формате настоящих ценностей, то тогда через некоторое время люди, которые живут в этом пространстве нового сознания, заходят в тупик. Они начинают искать выход, который дается очень большим трудом, а иногда еще и кровью. История человечества постоянно это показывает, и мы все равно повторяем постоянно одну и ту же ошибку. Где эта универсальная модель, которая позволила бы людям осознавать, что есть что-то такое, на что мы не должны покушаться, то есть главное в нашей жизни, которое делает нас людьми, которое нас превращает в человека. Если наше кино хотя бы отчасти задевает эти струны, добирается до сердца, то может быть, это и есть главное. Эта наша постоянная тоска, которая есть у каждого в душе – тоска по настоящей жизни, то есть православный ты человек или не воцерковленный, но если ты честный и живешь нормально, то ты всегда ощущаешь, что чего-то тебе не хватает в этой жизни.
Ты грешен в самом широком смысле этого слова, потому что ты отступил от главных ценностей. Наша христианская душа постоянно это чувствует. Многие люди в мире ищут оправдание своему существованию тем, что они пытаются заменить это просто гуманистическими ценностями. Этот вечный поиск ценностей, которые должны быть камертонными для всего человечества. Мы постоянно возвращаемся все равно к тому, что если у человека нет страха Божия в душе, он все равно нарушает все эти ценности и сваливается в грех. Это ключевая задача. Святитель Иоанн Златоуст еще в IV веке ответил на главный вопрос нашего существования – о том, что Господь нас создал свободными. У нас была свобода каяться за грех, совершенный нами. Мы могли совершать грех, но нам должно было быть стыдно. И нам радостно должно было каяться.. Такими нас создал Господь.
Прошли века, враг рода человеческого потрудился и переформатировал все это. Нам теперь не стыдно совершать грех, но стыдно за него каяться. Мы безстыдно совершаем многочисленные грехи, но для того, чтобы в них раскаяться, человеку нужно иметь колоссальное мужество, чтобы сказать всем, что я грешен, что я делаю это неправильно. Если общество вдруг поймет, что раскаяние – это радость великая, то тогда, может быть, все будет нормально.
Когда-то на заре изменений в стране вышел фильм Абуладзе «Покаяние». Я помню, как общество отреагировало на него, потому что вдруг оказалось, что мы все вместе должны раскаяться, и, в частности, я лично. Потом опять нас затянуло в воронку легких отношений со своей ответственностью перед Богом, мы опять стали творить грех и опять вернулись к тому, что нам стыдно сказать, что мы живем неправильно, что мы потеряли год, два, десять, двадцать лет в нашем поиске настоящего, правильного мироустройства, который должен быть в Великой Руси.
Как делать фильмы именно об этом, потому что это тяжелейшая, сложная, трудная задача, для этого, наверное, нужно обладать какими-то другими талантами и если хотя бы отчасти в нашей работе мы коснулись, темы ответственности человека перед Родиной, перед своими товарищами и перед плодами своего труда, то, может быть, задачу и выполнили. Посмотрим.
– Ты правильно упомянул такое выражение «честное». Мне кажется, уже наступило такое время, что мы настолько стоим на краю духовной пропасти, что если мы сейчас честно не будем вести себя перед самим собой, перед своими близкими, своими товарищами, перед окружающими, то нас ждет неминуемый крах. Сейчас вспомнил одну из последних бесед с моим духовником архимандритом Кириллом Павловым, когда его один сельский батюшка спросил: «Скажите, отче, как мне разговаривать с атеистом?» Он ответил: «Говорить надо о совести, потому что совесть-то по большому счету есть у каждого». Где-то она в зачаточном состоянии, где-то она спит. Такие фильмы, как «Территория», по-моему, пробуждают совесть. И в немалой степени.
Конечно, это одна сторона, а другая сторона, как мне кажется, что призывая людей к духовным и нравственным ценностям, нужно выбирать особый язык и тон. Вы его подобрали верно. Но зачастую я это вижу по окружающему миру, что у нас сейчас сложилась опасная тенденция: у нас появилась своеобразная мода на православие, обрядоверие. Человек пришел, поставил свечку и считает, что все в порядке. А если он еще пожертвовал миллион неправедных денег на строительство храма, то у него вообще все в полном ажуре. Поэтому получается, что человек делает робкую попытку и робкий шаг к покаянию, но он его до конца не доводит. Отсюда, мне кажется, и все нестроения в обществе. Как Вы считаете? – Вопрос сложный. Я хочу сказать, что я все-таки сейчас учусь не осуждать никого по этому поводу. Я не знаю, этот миллион – это у него праведные деньги или не праведные. Может быть, это у него последние деньги. Это тоже очень сложная тема.
Мы понимаем, что деньги – это вообще очень сложная субстанция. Как правило, для человека, который служит деньгам, все пути приобретения денег неправедные. Часто мы видим, как ломаются человеческие жизни, судьбы и все только из-за того, что нужно служить мамоне. С другой стороны, Владимир Волков, мой друг, Царство ему Небесное, написал замечательную песню о том, что «помоли, отче, Бога обо мне, помоли – не доходит молитва моя до него». Мы часто обращаемся к кому-то с просьбой, чтобы о нас молились тоже, а у святых отцов читаешь потом: проси сам, проси больше. Человек, который зашел и поставил свечку, а может быть, у него внутри такой крик души, что Господь его и услышит. Это ведь тоже большой вопрос. Ведь искренность отношения человека с Богом – это тема настолько сакральная, очень непонятная. Это уже воля Божия: кому как он раздаст. Мы этого не знаем, это уже воля Божия. Но я думаю, что если говорить о чем-то таком более общем, о нашем церковном обществе, то я бы так сказал: ведь это общество, в которое мы сами с тобой входим.
Мы считаем себя православными людьми, но это одна из главных загадок, насколько этому обществу хватит сил удержать Русь Святую от падения за край этой пропасти. Ни один из нас не в состоянии ответить на этот вопрос. Мы знаем по преданию, что и Церковь до скончания века устоит, и Русь будет стоять, но верим ли мы в то, что наши собственные маленькие силы будут задействованы и мы будем призваны, как добровольцы, когда потребуется это. Мы часто этого не понимаем, потому что мы знаем свои собственные грехи и мы знаем, что нам иногда не хватает любви, веры, мужества, еще чего-то.
Это один из самых главных моментов – как сделать так, чтобы мы не противостояли всему остальному нашему гражданскому обществу, а мы за него молились и мы просили Господа о том, чтобы оно воцерковилось, чтобы оно стало христианским, чтобы спаслось, потому что Господь любит каждого человека, который есть на этом свете. Как это вместить в себя, как это понять, как это сделать, как уступить, когда ты видишь, что у кого-то получается лучше, чем у тебя. Ты не завидуй ему, возьми и пропусти его вперед, дай ему возможность делать, работать, творить. Это, конечно, колоссальная проблема, которая существует у нас сегодня. Это одна из проблем, которые рождают войны, конфликты, недопонимание.
По идее мы должны были быть монолитным обществом. Мы же говорим сейчас о Белоруссии и Украине. Для меня это неразделимые части одного целого. Я понимаю, что одна из трагедий сегодняшнего украинского общества, в частности, заключается в том, что они, всеми силами выковыривая Русскую Православную Церковь оттуда, оставляют себя без благодати. Приходят не имеющие апостольской благодати церкви, то есть раскольники, баптисты, еще кто-то – люди, которые являются не носящими на себе той самой благодати, которой обладает Русская Православная Церковь, Греческая Православная Церковь, Иерусалимская Православная Церковь. Они живут, они совершают обряды, они считают, что они живут с Богом. Дальше у меня большой вопрос: как происходит все остальное, как совершаются таинства и где благодать, которая должны быть на священниках, на таинствах, которая должна передаваться людям через молитву, через Чашу, через взаимоотношения и так далее. Если этого нет, то мы должны всем-всем русским православным церковным обществом плакать и рыдать по поводу того, что одномоментно, в течение одного-двух лет оторвали от нас сорок миллионов наших братьев, которые попали, по сути, в полон. Их увели в другую церковь, в другую веру. Лишили Церкви-Матери, Церкви-Родины. Все остальное – временное, а это вечное. Если наше общество готово к этому, то мы на коленях должны просить Господа, и он в одно мгновение все изменит. Но мы не заботимся об этом. Мы переживаем о сводках с фронта: а вот наши, а вот уже не наши. Вот эти победили, а эти не прошли. Получается, что мы тоже уже встали на сторону противодействия и мы являемся сторонниками одной из сторон.
Мне кажется эта тема колоссальная, и она должна быть исследована и современными богословами, и современными деятелями искусства, кино и так далее. Но нет у нас сегодня этого всего, потому что общество не создает заказ на эту тему. Как можно сегодня писать о чем-то другом или снимать что-то другое, когда вдруг мы видим, что у нас на глазах происходит разрушение сакральных основ русской православной цивилизации. Одну подпилили опору, вторую, третью, все уже валится, а мы продолжаем говорить о чем-то совершенно ненужном, никчемном. Мы тратим на это деньги, мы пытаемся веселить самих себя, убеждать себя, что мы живем хорошо и правильно, а мы несемся уже к этому обрыву, с которого должны улететь в пропасть. И все время себя обманываем и говорим: ну все нормально же, оркестр играет. Все вперед.
Я не знаю, мне думается, что одна из ключевых задач – это некое формирование такого, я бы сказал, идеологического заказа. Может быть, это звучит грубо и непонятно для нашего общества, но если этого не будет сделано, если мы не объясним художественными методами, богословскими, не объясним сути происходящих событий, то мы просто погибнем. Цивилизационно погибнем, погибнем так, что уже безвозвратно. Останутся какие-то люди и очаги, которые сохранят все, что нужно и новые поколения возможно и вероятно опять начнут сначала, но мы находимся в преддверии той ситуации, когда мы можем получить то, что получила Украина сегодня: безблагодатная жизнь, безблагодатная церковь, безблагодатное существование взаимоотношения с Богом.
– Я здесь полностью согласен. Дело в том, что, может быть, далеко не все даже православные люди это замечают, но Господь посылает нам знаки, чтобы мы задумались именно об этом, что нужно делать это, а не другое. Конечно, мы, верующие, счастливые люди и мы видим эти проявления. Мы можем вспомнить недавнее прошлое, когда семь лет назад по твоей задумке была проведена программа «Под звездой Богородицы». Люди пересекли нашу страну вдоль и поперек в восьми направлениях с иконой Божией Матери «Державная». Это бесследно никак не могло пройти, хотя вроде бы видимых событий не было. Да, были мироточения икон, когда мы в преддверии этой программы провели крестный ход, который связал явление иконы Державной Божьей Матери в Коломенском и отстранение от престола нашего императора Николая II.
– У нас после этих двух ходов произошло объединение двух церквей: Русской Православной Церкви и Православной Церкви за границей. Мне кажется, что это вот и есть видимое явление, потому что мы делали это впервые вместе, произошло подписание документов и произошло некое объединение. Тогда казалось, невозможным это объединение, потому что историческая составляющая взаимоотношений была наполнена взаимным недоверием. Будем мягко так говорить. Вдруг это все произошло совершенно чудесным образом.
Много еще других мы могли бы вспомнить и рассказать историй. Не все знают, что первый крестный ход мы провели в 1999 году, он закончился в конце 1999 года в декабре в Москве. Буквально через несколько дней Борис Ельцин передал власть Владимиру Путину. В декабре 1999 года. Очень многие изменения произошли мгновенно и в сознании общества, и во всем очень многом из того, что происходит. Мне кажется, что: совместные молитвенные стояния, крестные ходы могло бы иметь очень большие положительные результаты, особенно сегодня. – Несомненно. Я не думаю, что случайно замироточили Державные иконы в алтаре в Коломенском у чудотворной иконы, когда покойный Патриарх Алексий их осветил. Не случайно мироточили наши две державные иконы. С иконы Императора слезы из глаз полились. Это так просто не бывает. Сдвиг в сознании, без сомнения происходит. Я несказанно рад тому, что у нас высший эшелон власти наконец заговорил православным языком. Вспомнили понятия, которые одно время были ругательными, стали говорить о державности, патриотизме. Будем не только говорить, но и делать, дай Бог! Наверное, когда у нас Державная икона в очередной раз замироточила, перед 4 ноября, Днем народного единства, я думаю, это тоже все не случайно. Господь дает нам знаки: вы посмотрите, надо, наверное, задуматься, надо что-то делать.
Вспомнаю опять эпизод: сидел на скамеечке с батюшкой Кириллом. Он вдруг вздохнул и говорит: «Да, конечно, грустные сейчас времена, но ты знаешь, Андрей, если бы сейчас весь народ хотя бы на минутку обратился к Богу, Господь (это я сейчас повторяю твои слова), чудесным образом все бы изменил».
Твоя работа и работа любого, кто трудится на этой ниве, думаю, что никак не пройдет незамеченной. Недаром совсем недавно духовник Патриарха схиархимандрит Илий сказал, что Украина – это тяжелый груз сегодняшнего дня, но только молитва может сейчас спасти эту ситуацию. Если люди поймут и осознают с обеих сторон, то придет это прозрение.
– Даже если нам достается боль и зло с той стороны, то мы все равно должны понимать, что тем более мы должны бороться за них, потому что в противном случае мы потеряем огромное количество удивительных, замечательных друзей, которые будут оторваны от нас и превращены в наших врагов, что сейчас и делается.
– Да, несомненно. Мы сейчас говорили, о том большом свершении, о программе «Под звездой Богородицы», которая с твоей помощью была осуществлена, мне кажется, что сейчас такое время наступило, что надо было бы ее повторить. Она сейчас даже, наверное, более насущна, чем тогда была.
– Это надо делать, потому что это очень важно для сохранения территориальной, духовной целостности нашего народа.
– Как мне показалось, фильм делал коллектив единомышленников. Я не ошибаюсь?
– Конечно, если бы не было единомыслия, каждый бы тянул в свою сторону. Где-то приходилось подчинять свои интересы интересам коллектива, объяснять, думать, но в принципе, я знаю, что у нас у всех очень хорошие ощущения от этой работы. Люди рады и еще больше эта радость закреплена тем, что у всех хорошее ощущение от итога, от плодов. Потому что если бы не было фильма, был бы просто туристический поход, а так у нас была замечательная, удивительная, трудная, напряженная работа, такая же, как у наших героев, но она еще увенчана фильмом. Мне и моим коллегам это очень приятно и радостно.
– Завершение любого творчества заключается в ожидании результата, того, как люди отнесутся к тому, что я делаю. Хотелось бы, чтобы вы выразили если не прогноз, то хотя бы надежду – как люди отнесутся к этому фильму?
– У ответа на этот вопрос есть две составляющих. Первая, я знаю, уже почувствовал, что будет большое количество людей, которые примут фильм хорошо. Они уже есть, они уже приняли.
Второе – это то, что мы обсуждали раньше, что все кинематографическое поле и пространство превратилось в некий бизнес, когда все поставлено на поток, когда кинотеатры, когда вся система налажена таким образом, что безпрерывно она должна кормить зрителя каким-то очередным зрелищем, не давая ему возможности даже перевести дух. В связи с этим некоторая сложность, которая возникает с картиной: может быть, человеку хочется задуматься, остановиться, пережить еще раз, осмыслить и так далее. А это не предполагается сегодняшним форматом проката. Должно быть действие, действие, действие и внутри этого действия не то, чтобы вопросы, а там уже ответы сразу заложены: ты лучший в мире, ты живешь один день, один раз, ты должен взять себе все и так далее. Это общество потребителей, и мы говорим и наши герои говорят, что общество потребителей приведет нас к краху, то есть мы вступаем в некое противоречие с системой, которая в принципе должна бы быть заинтересована, чтобы наш фильм вышел в широкий прокат. Сейчас попробуем побороться, ездить по всем городам, искать союзников, соратников для того, чтобы нашу картину выпустить в широкий прокат. Могу сказать только одно, что формула, которую я для себя вывел о том, что страна сегодня нуждается в героях и настоящий русский герой, не бэтмен, не таракан, не паук, – это человек самый простой и обычный, у которого есть мужество противостоять тем негативным процессам, которые обрушиваются на его страну, на его народ. Защищать не только себя, не искать свое место в том плохом мире, который складывается, а пытаться найти формат существования всего народа, всей страны в позитивном пространстве и тогда наш фильм очень актуален, потому что страна действительно нуждается в героях. Поэтому я надеюсь, что люди примут фильм.
– Мы говорили сегодня о честном отношении к своему делу и честном кино. К сожалению, часто мы видим сейчас по телевидению как бы а-ля исторические фильмы, сериалы и как правило, все эти поделки не принимаются честным и внимательным зрителем, потому что это псевдоисторические фильмы, они не несут нагрузки. Простой пример: сериал про Жукова, где показывают… его любовниц. Вместе того, чтобы утверждать ценности, они растворяют их в чем-то.
– Простой пример. Приходит человек: «Слушай, скоро юбилей полета в космос, у меня есть прекрасный сценарий про Гагарина, какой он там был плохой, по тумбочкам тырил, друзей своих обижал и так далее». Я говорю: «Встань, развернись и уходи сейчас, потому что еще пару слов и я могу тебе в лоб дать просто».
Я часто повторяю примерно следующую мысль Алексея Федоровича Лосева из его замечательной работы «Мифология»: цивилизация, которая перестает творить свои мифы, обречена на провал. У нас есть герои, мы хотим им следовать. И мы должны понимать, что герой, созданный в воображении нашего общества, мог быть в жизни несколько отличным от того, что мы сейчас знаем, но мы должны понимать, что идут вслед за тем человеком, которому мы придаем мифологические черты. То есть у древних были свои мифы, у наших предков были свои мифы. Но сегодняшнего нашего мифа о герое нашего времени, о человеке, который способен что-то делать, не существует. Отсюда искажается система оценок людей, которые для общества являются безусловными авторитетами. Если спросить человека на улице о чем-то таком, то он назовет, скорее всего, человека, который может заработать деньги, приобрести власть или еще что-то подобное, но у него не будет приоритетов, выстроенных душой, сердцем, связью с народом и так далее.
Это большая проблема, и ее должно решать искусство.
– Вот как раз свежий пример. Сейчас ехал в машине, по радио говорят: «Министерством культуры объявлен конкурс на лучший сценарий, посвященный событиям 1993 года». Дай Бог, конечно, чтобы что-то появилось объективное и правдивое, но это настолько сложная тема нашего сегодняшнего дня, что я в этом глубоко сомневаюсь. Как бы не появилось очередной фальшивки.
– Мы же понимаем, что Господь целует намерение. В какой-то момент, когда придет время этой теме, и появится тот, кто напишет.
– Главный герой вашего фильма произносит фразу, которая, как я считаю, определяет сокровенный его смысл: «Я территорию никому не отдам!» Эти слова я понимаю так: несомненно имеется ввиду отношение к нашей Родине, к ее достояниям и богатствам, созданным нашими отцами и дедами. И это звучит сегодня призывом ко всем нам, к нынешнему поколению.
– Полностью с тобой согласен.
Беседу вел Андрей ПЕЧЕРСКИЙ
Cлова автора романа и героев фильма:
Все эти парни весело и твердо подчинялись неписаному своду законов. Твоя ценность по тем законам определялась ежечасной готовностью к работе и умением жить в коллективе. А главное – была твоя преданность вере в то, что это и есть единственно правильная жизнь на земле. Будь предан и не дешеви.
Грустно. Раньше мир захватывали чингисханы, тамерланы, македонские. Теперь его плотно и неумолимо захватывают приобретатели. Всюду. От озера Титикака до Можайска. Самое беспощадное завоевание. А потому я обожаю авантюристов. Приобретатели поставили их вне закона. Вот я и приспосабливаюсь. Пытаюсь отстоять свое «я» среди всеобщего забалдения.
Отто Янович смотрел на мир с дивных высот высоких нравственных истин. А мы? Живем, умираем. Обидно. Много зла в мире. Значит, общая задача людей и твоя, в частности, это зло устранять. Во время войны ясно — бери меч или автомат. А в мирное время честная работа должна стать устранением всеобщего зла. В этом высший смысл.
...Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в «сучьих кутках», затерявшихся на материке, — все они повторили бы эти годы. Не во имя денег, так как они знали, что такое деньги во время работы на Территории, даже не во имя долга, так как настоящий долг сидит в сущности человека, а не в словесных формулировках, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего зачинается и проходит жизнь человека. Может быть, суть в том, чтобы в минуту сомнения тебя поддерживали прошедшие годы, когда ты не дешевил, не тёк бездумной водичкой по подготовленным желобам, а знал грубость и красоту реального мира, жил, как положено жить мужчине и человеку.
Кадры из фильма «Территория»