Свет Христов просвещает всех!

– Владыка, Вы были членом официальной делегации, сопровождавшей Святейшего Патриарха Кирилла в поездке в Латинскую Америку с посещением нашей полярной станции в Антарктиде. Расскажите, пожалуйста, о своих впечатлениях от нее?

– Прежде всего, я туда ехал как человек, который зимовал на станции «Беллингаузен», куда Святейший Патриарх Кирилл нанес визит и, конечно, для меня, кроме многих других впечатлений, это стало самым главным. Я очень хотел увидеть станцию, Троицкий храм, в котором я служил, увидеть людей, с которыми зимовал. Эта встреча была для меня яркой, долгожданной и желанной. Мне хотелось увидеть те места, бухту Ардли и берег, по которому столько ходил и в радостном настроении, и в печальном.

Кроме того, огромное впечатление осталось от того, что я увидел так много стран за такой короткий срок. Встречался с верующими православными людьми, может быть, не говорящими на русском языке, но принадлежащими к Московской Патриархии.

В столицы Бразилии служит батюшка отец Франциск. Он был католиком, потом принял Православие и стал священником. Собрал вокруг себя людей, построил храм в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» и в нем служит, многие прихожане бразильцы и они составляют общину Московского Патриархата. Святейший Патриарх служил в этом храме. Прихожане рассказывали ему, как они строили церковь.

Запомнился случай в Сан-Пауло. Там есть Благовещенский храм, который освящал Святейший Патриарх Кирилл, еще будучи митрополитом. Очень удивительная история. Это был католический костел, но вокруг него и католического священника, который не говорит по-русски, организовалась православная общинка, где были и русские. Он их очень любил, привечал. Этот священник помогал в поисках места, где бы поставить русский храм. Тогда митрополит Кирилл, бывший у него в гостях, предложил: «А если бы ваш храм передать православной общине?». Батюшка ответил: «Наверное, так и надо сделать, но только сам я это сделать не могу, связан обязательствами перед Католической церковью, а после моей смерти давайте так и сделаем». Когда священник умер, его похоронили в храме и после этого он перешел православной общине. В приход из России прислали священника. Хороший, ревностный батюшка Димитрий. Он рассказывал, как, будучи в семинарии, собирался просвещать Латинскую Америку, он к этому готовился и добился. Очень интересно встречать таких людей.

Святейший Патриарх посетил этот храм 21 февраля. Оказалось, что он его освещал ровно десять лет назад в этот же день. Нам рассказали, как происходил процесс передачи, как храм стал православным. Не было никаких конфликтов. Все произошло естественно как само собой разумеющееся. Вот такое чудо.

На Кубе было очень интересно. Там другая жизнь – осколок советской эпохи. Они до сих пор «камарадос», товарищи. И, что удивительно, какое внимание уделил глава страны Рауль Кастро Святейшему Патриарху. Нас сопровождали дипломаты, сотрудники нашего посольства, помогали в организационных вопросах в процессе визита. Они говорили, что не помнят, чтобы какому-либо еще визиту, даже очень высокого лица, уделял столько внимания глава Кубы Рауль Кастро. Он был со Святейшим Патриархом и в день приезда, и вечером на трапезе, пригласил в свой дворец, наградил орденом на торжественном приеме. На каких бы мероприятиях мы ни были, на всех присутствовал Президент Кубы. Присутствовал он и на встрече с Римским Папой. Очень много уделил внимания и отнесся с очень большим уважением.

Мы служили в храме Казанской иконы Божией Матери в Гаване, который был построен по инициативе Святейшего Патриарха Кирилла. Он нам рассказывал, что однажды беседовал с Фиделем Кастро в конце 90-х или начале 2000-х годов об отношениях наших стран и Святейший сказал: «Я думаю, надо сделать памятник советско-кубинской, российско-кубинской дружбе». Он нашел поддержку и понимание у Фиделя Кастро, который спросил:
– Как Вы видите этот памятник?

– Думаю, это должен быть храм.

Тот сначала удивился:

– Как храм?

– Вот представьте, заходит в бухту корабль и первое, что он видит на этой земле – купола православного русского храма, храма-памятника российско-кубинской дружбы.

Правительство Кубы за свой счет его построило. На Патриархию легло только внутреннее убранство. Это страница из биографии Святейшего Патриарха и плод его трудов, о котором я, например, не знал. Для меня это большой урок и своего рода открытие.

Его Святейшество рассказывал о своей жизни и деятельности. Однажды он был в Бразилии на миссионерском съезде, в процессе этой поездки он десять дней жил на Амазонке и ездил один: курточка, подрясничек и чемоданчик с вещами. Я с удивлением спросил: «Не страшно так одному в незнакомой стране?». Он заулыбался: «Сколько таких было поездок, ситуаций, сколько приходилось ездить туда, где происходили войны: во Вьетнаме и Лаосе и других местах». Эти беседы со Святейшим Патриархом Кириллом оставили яркие впечатления.

– Кульминацией поездки стала встреча Его Святейшества с Папой Римским. Какие Ваши впечатления от нее?

– Мы были ему представлены как члены делегации после их беседы и подписания совместной декларации. Видно было, что Папа устал после длительного перелета, но он хорошо себя держал, с большим уважением относился к нам и было видно, что это верующий человек. Он трудится, по-своему на своем месте, на своем посту. Папа Римский произвел на нас очень хорошее впечатление.

Конечно, Запад есть Запад, Восток есть Восток. Я думаю, что невозможно объединение наших церквей, принципиально невозможно, но в каких-то вопросах мы можем выступить совместно против абортов, против однополых браков, против гонений на христиан, против увеличивающегося количества разводов или против того, что Рождество запретили называть Рождеством, а называют «зимним праздником». В этом можно видеть в них союзников. При всем уважении к ним, какие они могут быть трудолюбивые или молитвенники, все равно они нам чужие по духу.

– Как в Вашей епархии реагировали на встречу нашего Патриарха с Папой Римским?

– Восприняли очень спокойно, никто мне ни слова не сказал. Я приехал, и первое что спросил: «Примете или анафематствуете?». Хотя такого вопроса в нашей епархии и не стояло. Из других мест мне присылали сообщения достаточно неоднозначные. Например, из монастыря Зограф на Святой Горе Афон, но у них там своя история и отношения к католикам. Очень строго относятся, перекрещивают, не принимают по Чину присоединения к Православию. Один мой знакомый полковник, начальник Дома офицеров Новосибирского гарнизона тоже очень эмоционально воспринял эту встречу.

Конечно, много эмоций. Люди не ждали и вдруг такое происходит. Для некоторых это было отрицательным событием, но таких явное меньшинство. Если люди адекватные, с ними можно беседовать, объяснять и находить понимание.

– Владыка, поделитесь, пожалуйста, своими воспоминаниями о храме в Антарктиде, поскольку Вы принимали участие в его строительстве, и у Вас было две зимовки. Как тогда было, как сейчас? Какие произошли изменения?

– Если говорить о храме, как его строили, то мне хочется сказать, что идея постройки этого храма принадлежит Сахарову Олегу Сергеевичу. Он был многократно начальником станции «Беллинсгаузен». В 90-х годах из-за нехватки финансирования хотели станцию закрыть. Он искал способы, как сделать так, чтобы это не произошло. У него появилась идея построить храм, чтобы не закрыли станцию. Храм тогда не построили, но и станцию, слава Богу, не закрыли. Эта идея осталась и носилась в воздухе. Позже ее воплощением занялся Валерий Владимирович Лукин, руководитель российской антарктической экспедиции. Однажды он был на освящении храма в селе Новоникольское в Оренбургской области. Этот храм построил Петр Иванович Задиров на свои средства в родном селе. Беседуя с ним, Валерий Владимирович сказал: «Ты этот храм построил, а не хочешь ли построить еще один в Антарктиде?». Тот с воодушевлением взялся за это дело. Обратились к Святейшему Патриарху Алексию, он их благословил на это с открытием Патриаршего подворья в Антарктиде и издал указ, согласно которому духовное окормление храма возлагалось на Троице-Сергиеву Лавру. После этого владыка наместник Феогност отправил меня сопровождать транспортировку храма в Антарктиду, строить там храм и остаться на первую зимовку.

Храм был построен в республике Алтай в Кызы-Озёрске, пригороде Горно-Алтайска. Разработка творческой мастерской Петра Ивановича Анисифорова, архитектора из Барнаула. Он был построен на средства двух человек: Петра Ивановича Задирова председателя совета директоров ЗАО «Антекс-Полюс Холдинг» и руководителя группы компаний «РУЯН» Владимира Кравцова. Эти два человека начали строительство храма и до сих пор не оставляют его своим попечительством, в случае какой-то нужды.

Из Калининграда мы шли два месяца на научном судне «Академик Сергей Вавилов» везли туда материалы, бревна, цемент для строительства, церковную утварь. Это стало возможным благодаря помощи тогдашнего руководителя Института океанологии Сергея Сергеевича Лаппо, ныне покойного. По его указанию и храм был бесплатно транспортирован в Антарктиду. По прибытии 36 часов разгружали. Это тоже отдельная большая история. Выгружать с корабля надо было с помощью баржи на станцию с гордым названием «Амдерма». Выгружали кранами с корабля, за это отвечал экипаж корабля, а уже с баржи на землю осуществлял экипаж станции и привлекли к этому научную группу. Половина научной группы сразу разбежалась, разбежалась бы и вторая половина, если бы не личный пример Евгения Георгиевича Морозова, руководителя этой группы. Он все 36 часов работал на разгрузке храм, сорвал себе спину, но никуда не ушел. Потом храм собрали за два месяца и 15 февраля 2004 года епископ Сергиево-Посадский Феогност его освятил, и я остался на зимовку.

С тех пор, конечно, многое поменялось, потому что в первую зимовку было очень много вопросов, что и как. Сейчас институт оказывает поддержку, служащее в храме духовенство оформляется в штат экспедиции. У них есть свои станционные обязанности, за что они получают зарплату, плюс они совершают богослужения и это, разумеется, их основная обязанность.

Сейчас там служит батюшка из Рыбинской епархии. Владыка Рыбинский и Даниловский Вениамин откликнулся на нашу просьбу и командировал иеромонаха Вениамина (Мальцева). А так же служит клирик Горноалтайской епархии дьякон Максим Герб. Отец Максим изучил испанский язык, два года готовился к поездке в Антарктиду. Он там служит частично по-испански, читает Евангелие всякий раз по-испански и по-славянски и читает «Символ веры» и «Отче наш».

Составляются синодики умерших в Антарктиде, чтобы поминать их, но тут есть некоторая сложность, потому что иногда есть только список с фамилиями и инициалами и кроме того непонятно, крещеный или нет. Но, тем не менее, каждого поминают в молитвах.

– Как Вы думаете, какое значение может иметь эта поездка для дальнейшей миссии Русской Православной Церкви в мире, потому что резонанс она вызвала большой, проходили встречи на самом высоком уровне.

– Уважение – это, прежде всего, личная заслуга Патриарха Кирилла, потому что у него есть свои личные отношения со многими руководителями различных стран, в том числе с Раулем Кастро. Хочется отметить, что мы служили в Сан-Пауло в кафедральном соборе Петра и Павла Антиохийского Патриархата. Вместе молились о христианах на Ближнем Востоке. Антиохийский Патриархат имеет свою резиденцию в Сирии в Дамаске, а там сейчас идет война, где террористы ИГИЛ бесчинствуют, убивают христиан. Патриарх выступил с инициативой помолиться за них. Мы так же молились за них, когда служили и в других местах. Это вносит свой вклад в укрепление братских отношений с другими церквями, в частности, с Антиохийским Патриархатом. Выступая в этом храме, произнося речь, он сказал, что надеется на то, что следующее совместное богослужение у него будет в Дамаске уже с Патриархом Антиохийским. Конечно, такая поддержка очень много значит для православных и это большой вклад в наше Православие.

– Вы уже коснулись этой темы, ваши впечатления от приходов, которые находятся в разных странах мира.
Запомнились Вам какие-то встречи? Как влияет приход на людей, которые себя относят к русским, русскоязычным?

– Православный храм, где совершается служба на церковнославянском языке, объединяет всех россиян, которые находятся в этом месте. Я, например, знаю, приход в Сантьяго-де-Чили, где служил русскоязычный батюшка. Сейчас там сербский священник и это центр, где встречаются русские живущие там. Это не единичный случай.

Действительно, наши храмы за рубежом – это центр, куда приходят и сотрудники посольства, и наши граждане, там проживающие, потомки эмигрантов, – все, кто осознает себя русскими, консолидируются вокруг храма. Храм является стержнем русскоговорящих на чужбине.

Именно, когда встречали Святейшего Патриарха, было видно, как люди ждали и как им важно было не только читать, смотреть по телевизору, а увидеть в живую – вот он, тот, за кого мы молимся: «О великом господине и отце нашем». Он здесь, рядом, его можно увидеть, с ним можно поговорить. Конечно, у него не было возможности поговорить с каждым, но в Антарктиде у каждого полярника была возможность подойти и хоть несколько слов сказать Святейшему Патриарху, и он каждому уделял время. Даже тогда, когда нужно было торопиться на самолет, он выслушал всех, кто хотел к нему подойти.