Святой Остров

О. Талабск (Залита). Маленький островок посреди Псковского озера — то тихого, блестящего своей атласной гладью с растворенным в нем небом, то свинцового, тяжелого, неприветливого.

Остров Любви, остров Спасения, остров Православия.

Когда живёшь на острове долго или постоянно, попадаешь в атмосферу каждодневного чуда и иногда — даже страшно — привыкаешь к этому.

Батюшка о. Николай здесь, рядом. Могилка на кладбище всегда в цветах во все времена года. И нескончаемый поток людей, у которых в глазах горе, боль и надежда; просто паломников; тех, кто знал Батюшку, кто приехал навестить его, соскучился.

«Ох, Батюшка, как много у нас с тобой всего было», — это местная бабушка разговаривает с Батюшкой у креста на его могилке; живая история жизни о. Николая на острове — жители острова.

Много рассказов, много историй — простых, трогательных, возможных ли? — историй любви и подвига Батюшки.

Такие простые истории

Сидим, разговариваем с Батюшкой. Он мне показывает на икону Страшного суда на стене.

— А я — говорит, — там буду, — показывает на ад.

У меня даже дыхание перехватило. Такой человек такие вещи говорит.

— А где же мы тогда будем?
— А вы там будете, — показывает наверх.
— А почему?
— А потому, что я за вас молюсь. Я за вас молюсь.

Вот и все. После этого меня и перевернуло. Молиться надо друг за друга. Помогать друг другу.

Вот Вы смотрите на меня, а в глазах у Вас написано: «А что же Вы еще расскажете о Батюшке?»

А Батюшка смотрит, а в глазах у него: «Я тебя люблю».

Александр Григорьевич Полетаев,
о. Залита

Бежит утром Батюшка. Куда бежит? Не знаю. По Залиту. Оббежит все село, каждого спросит: «Ну как здоровье? Как живете? Как? Что?» Все время в калошах, с палочкой — не костыльчик, а палочка. Бегом пробежит, он так не умел ходить спокойно. И звал-то всех как — Колюшка, Анатольюшка, Петенька…

Такого больше человека не будет.

Так вот, что интересно — всю дорогу ходил в калошах. Шерстяные носки, калоши. Что, у него одеть не было чего или что? Ряса вся в заплатках. Что, у него другой не было? Вот, в калошах… Видишь только — калоши, калоши, шерстяные носки… Он вообще о себе ни грамма не думал, думал только о людях.

Ему деньги не нужны были. Пенсию получит — и на храм. А подпояховши — верёвкой капроновой, калоши… Я раз ему сказал: «Бать, неужели тебе ремня не купить?» Раньше рубль стоил ремень-то.

— Ой, Анатольюшка, у меня все есть, у меня всё есть.
— Так я хочу сказать, а почему ты верёвкой-то подпояхиваешься?

А он только смеется и всё. А как рассмеётся… Так смеялся… Такого еще я не видел. Так это — искренне. От души. Любил шутить. Другой раз так скажет, что хоть стой, хоть падай. И особенно — рассмеётся. Всё — сразу… Ой, был… Такого больше не будет. Никогда в жизни.

Анатолий Иванович Соловьёв,
о. Залита

Подарил мне Батюшка новый ремень — с нуля, ни разу не одетый, который генералы носят — звезда внутри, а я его потерял — локоть близок и не укусить — такую память потерял.

Не давал курить. Идешь с озера — сигаретина в зубах, рыбина за плечами. Батюшка. Поздоровается: «Здоровьечка. Дай закурить». Достаешь пачку — всё переломает, ремонту не подлежит, за волосы пощелкает: «Раб Божий, не кури». Разобидившись, уйдешь.

Всех он помнил, всех крестил.

Когда «Заря» ходила, ему в Николу привозили такие тюльпаны — в «Зарю» не войдешь.

Василий Александрович Матаев,
о. Залита

1998 год. Утром, когда мы подошли к Батюшке на помазание, собралось, как всегда, очень много народу. Все ожидали Батюшку, но Батюшка не выходил. Вышла его келейница Валентина и сказала, что Батюшка пока не выйдет. Вдруг послышалось: «Пропустите, пропустите, пропустите».

Мы обернулись и увидели забинтованного человека с ног до головы. Его несли несколько человек на руках, т.к. он не мог ходить и двигаться. У него одна рука и нога были в гипсе. Со стороны казалось, что это мертвец. Видны были его глаза и нос. Кожа его была зелено-желтого цвета. Мы со страхом все расступились и пропустили их всех к калиточке. Рядом с ним находилась его жена, которая сильно плакала, боялась, что их не пропустят к Батюшке. Это были слезы горя, отчаяния, боли. В этот момент вышла келейница и, не спрашивая ни о чем, открыла калитку и пропустила их к Батюшке. Они зашли. Мы все с напряжением ждали, что же будет дальше. Мы были потрясены увиденным, со стороны казалось, что этот человек вот-вот умрет, его привезли к Батюшке, чтобы Батюшка помолился о нем. И произошло непредвиденное: минут через 20–30 открылась дверь Батюшкиного домика, вышла келейница, за которой показался Батюшка Николай. Из домика вынесли на руках больного человека, который уже не лежал, а сидел. И тут Батюшка повернулся к нему и говорит: «А где палочка? Принесите палочку!» Принесли палочку, Батюшка взял ее и протянул этому болящему р. Божию. Жена начала возмущаться: «Ну что Вы, Батюшка, какие палочки? Вы же видите, он не в состоянии даже шевелиться!» Со стороны ее мужа послышались какие-то звуки. Но Батюшка продолжал настаивать. И положил ему в руку палочку, и сказал: «Вставай». Сначала он побоялся, стал делать неуверенные какие-то движения, но Батюшка сказал твердо и уверенно: «Не бойся, вставай». Этот болящий человек взял палку в руки и стал неуверенно подниматься, но обратно присел. Ничего не получилось. Тогда Батюшка ласково и нежно сказал: «Ну, ничего, ничего. Давай еще разочек». Он взял палку. Батюшка подошел с другой стороны, помогая ему встать, и этот раб Божий очутился на своих двоих ногах. Батюшка говорит: «Ну, а теперь пойдем, пойдем. Потихонечку пойдем». И он пошел вместе с Батюшкой.

Батюшка стоял с одной стороны, поддерживая его, а с другой стороны шла жена, тоже слегка его поддерживала и очень громко плакала. Но это были уже слезы великой радости. Чудо происходило на глазах у всех стоящих у Батюшкиной калиточки.

Стояла гробовая тишина. Подойдя к калитке, Батюшка отпустил его и сказал: «Ну а теперь дальше сам, сам». И пошутил: «Ну а теперь можно и без палочки». И мы все засмеялись. Батюшка отошел в сторонку, этот человек немного испугался. Жена была очень радостна и все время говорила:

«Батюшка, спасибо. Батюшка, спасибо». Лицо бледно-зеленого умирающего человека стало розовым. Они приклонились друг к другу. Батюшка поцеловал ему руку и сказал: «Все будет хорошо. Будешь священником».

Всё происходящее в этот момент казалось каким-то странным, неземным. Такие случаи можно было прочесть только в «Житиях святых». А здесь мы были свидетелями такого чуда. Всё было как-то просто, и со стороны казалось, что каждый из нас мог бы сделать так, как Батюшка, — дать ему палочку в руку и сказать: «Иди!»

Юлия Полунина,
Москва

Батюшка попросил нас распилить старые кресты на кладбище. Мы распилили, а Батюшка истопил баню, вычистил там всё-всё, всю золу и пришел к нам с белым-белым, белоснежным полотном, стал на коленки, начал собирать труху, опилки.

— Батюшка, благословите, мы соберем.
— Не ваше бабье дело кресты носить.

Собрал чисто-чисто всё, долго стоял на коленях, так подобрал чисто — даже не видно где пилили.

Пошел и запел: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое поем и славим», — до самого дома, дошел до бани и сжёг. Все старые кресты сняли, и Батюшка поставил на могилки все кресты новые.

Батюшка ни комарика, ни мушки не убил. Мы убирали храм. Всё вытряхивали, вычищали. Я случайно наступила на колючку — совсем чуть-чуть, за храмом.

— Нинушка, Нинушка, нельзя, нельзя, грешно.
— Это же колючка, Батюшка.
— Она же — растение. Это цветочек.

У него в келье было всё в цветах, и на кладбище, и во дворе. Батюшка не один раз говорил: «Берегите цветочки, любите цветочки, поливайте их, травку берегите, не топчитесь зря по травке, берегите. Цветочки надо жалеть, поливать их, растить.

Жалейте, любите, кормите птичек и животных, и у вас будет Дух Христов».

Коровушки, телятки ходят, едят травку, а как только Батюшка заиграет на фисгармонии — лягут под окошком и слушают.

Монахиня Нила (Тимофеева),
о. Залита

Соседка рядом жила. Мы поссорились, что-то слово по слову, она меня толкнула.

Я Батюшке сказала, а Батюшка говорит: «Надо уметь любить и прощать. Это всё надо прощать». И я простила. Стали разговаривать, как будто никогда ничего не было.

Драгоценные-то вы мои, — все нас звал, когда придешь к нему на исповедь.

Говорит:
— Антонинушка, ну, какой самый главный-то грешок?
— Батюшка, один Бог безгрешен. Грешные.

Очень добрый Батюшка был. Словом накормит. Любил он нас всех. Он другой раз, в церковь-то идем мы, толпой-то ходили отсюда за угoл, выходим, а он забежит вперед нас: «А мне ещё семнадцать, а мне ещё семнадцать». Развeрнется так: «А мне ещё семнадцать». Нас подгонит: «А мне ещё семнадцать». Шутил. Всё с шутками, такой. Батюшка… Хороший был. Помяни его, Господи… Не стало Батюшки нашего.

Помню моей доченьке работы было не найти. Он её поисповедовал и говорит: «Всё будет хорошо, не безпокойтесь, работу найдете». И всё получилось.

Наставлял на всё хорошее, любил за простоту. Говорил: «Не хитрите, хитрить — грех. Где простo — там ангелов сто, у кого хитрo — там ни одного». Батюшка-то у меня на первом месте в Большом углу, молюсь ему, поминаю, в рамочке. Он любил, чтоб в рамочке иконки стояли, когда иконки раздавал в храме, Преподобного Никандра Псковского, он сказал: «Только поставьте его в рамочку».

Антонина Матаева,
о. Залита

Там в селеньях Небесных,
Где сияешь во славе,
Помолись о нас грешных,
Отче наш Николае!

Зинаида Белозёрова,
о. Залита,
август 2017 г.

Батюшкины слова

Мир вам и Божие благословение!

Где просто — там ангелов со сто.

А где мудрено — там ни одного.

Какие мы счастливые, что мы с Господом!

Счастливые вы, что вы — православные! Правое слово за вами. Счастливые.

Жить надо свято.

Я вас в Небо зову, а вы по земле топчетесь.

Драгоценные мои, родненькие мои, роднушечки мои, роднульки…

Спасайте души ваши, телом не грешите.

Слово реченное серебро, а молчание — золото. А вы, знаете ли, золото собирайте.

Всегда будьте с Господом, только с Господом.

Обязательно — утренние и вечерние молитвы.

Каждая молитовка доходит до Господа.

Я-то помолюсь. И ты молись. Молитва-то матери со дна моря достанет.

Твори правду.

Драгоценные мои. Читайте Евангелие. Там всё написано о нашем спасении. Да, дорогуши мои.

Кто обидит — не сердись.

Имя знаешь — помолись.

Крест — наша охрана.

А крестик-то всегда нужно носить. Крестик снимать только с головой.

Молись, проси Господа, и Господь всё устроит. Помоги Вам, Господи!

Дорогие мои, любимые. Так радуйтесь и веселитесь, что Вера наша Святая Православная, что вы — русские, родились в России.

Составила Зинаида БЕЛОЗЁРОВА
«Русь Державная», 2017, № 8