Атмосфера в монастыре особая. Она вся пронизана горячей молитвой священства, монашествующих, трудников и паломников, приехавших сюда из разных уголков нашей земли. Каждого привела к святыне или личная беда, или тяжелая болезнь, или горячее желание помочь монастырю.
Так видимо судьбе было угодно, что я встретился с отцом Нектарием через десять лет после памятной для меня и моего сына поездки в Радонеж, где служил в то время этот удивительный человек.
Как сейчас помню тот летний солнечный день, когда мы вошли в храм. Нас было несколько человек, в основном прихожане нашего Троицкого храма и двое священников – отец Геннадий и отец Василий. Сегодня обоих уже нет к сожалению, с нами. Царство им небесное.
Уже не помню, с чего начался наш разговор. Запомнился мне только мой рыдающий навзрыд малолетний сын и строгий батюшка, отчитывающий его, как мне казалось, совершенно несправедливо…
Когда немного сбитые с толку таким приемом мы вышли во двор, отец Геннадий на мой немой вопрос, многозначительно помолчав, произнес: «А ведь он не с Колей разговаривал, а пытался до наших окамененных сердец таким образом достучаться…». От той встречи остались у меня несколько фотографий.
В молодости я не раз слышал от знакомых людей об отце Нектарии, но увидеться с ним больше мне не удалось…
Перед Рождеством в Дивеево совершенно случайно из разговора с моим знакомым из Нижнего Новгорода Борисом я узнал, что отец Нектарий, оказывается, с 2003 года возрождает Оранский мужской монастырь. Прошлой осенью обители была возвращена из музея великая святыня – чудотворный образ Владимирской Оранской Божией Матери…
И вот недавно мне удалось провести в этом монастыре несколько незабываемых дней. Атмосфера в Оранском монастыре особая. Она вся пронизана горячей молитвой священства, монашествующих, трудников и паломников, приехавших сюда из разных уголков нашей земли. Каждого привела к чудотворной святыне Божией Матери Оранской или личная беда, или тяжелая болезнь, или горячее желание помочь возрождающемуся монастырю.
Отец Нектарий – строгий, требовательный батюшка. Такой нужен сегодня всем нам, расслабленным, пребывающим в дремотной лени многочисленных страстей и пороков.
Есть такое русское слово – подвижник. В полной мере его можно отнести к батюшке Нектарию. Именно на таких людях и держится все на Руси, неравнодушных, прямых и безкомпромиссных, всегда готовых прийти на помощь страждущему, обремененному многими грехами нашему народу.
Можно по-разному судить – случайно или не случайно довелось мне оказаться в Оранском монастыре. Только один факт до слез порадовал меня. Праздник Оранской иконы Божией Матери приходится на 7 сентября. Именно в этот день появилась на свет православная народная газета «Русь Державная».
Андрей ПЕЧЕРСКИЙ
В царствование Михаила Федоровича, при патриархе Филарете жил некий благочестивый человек дворянин Петр Андреевич Глядков, который состоял на государственной военной службе. Дослужившись до чина военного головы (иначе капитана), он удалился в свою вотчину: село Бочеево, в Березопольском стане Нижегородского наместничества. Был он человеком глубоко верующим, и, когда серьезно заболел, то решил прибегнуть к ходатайству Пресвятой Богородицы. Между других духовных доблестей Петр Андреевич имел особенное душевное расположение к иконе Богоматери Владимирской, находившейся в московском Успенском соборе, которая ,по преданию, была написана самим Святым Апостолом евангелистом Лукой. К ней-то на поклонение в столицу и отправился болящий Петр Глядков. Молитвы его были услышаны, болезнь отступила, и силы вновь возвратились к нему.
Исцелившись, боголюбивый дворянин решил заказать список с Владимирской иконы, давшей ему чудесное избавление от тягостной болезни. И тогда Петр Глядков «с верою молит в царствующем граде Москве великия соборныя церкви честного славного Ее Успения протопопа Кондрата, да подаст помощь вере его и изыщет он ему изографа на прописание того Богородичного образа, подобно первописанному тому образу умерен во всем».
Для исполнения данной просьбы протопоп Кондрат пригласил искусного московского живописца Григория Черного и вместе с ним изготовил образ Владимирской Богоматери. Данная копия хотя и имела большое сходство с подлинником, но несколько отличалась написанием самого лика, и в дополнение, внизу иконы были изображены Московские святители, как пожелал того сам заказчик. Святители располагались в следующем порядке (слева направо): митрополиты Московские Петр, Алексий, Иона; князь Михаил Всеволодович Черниговский и боярин Феодор; царевич Димитрий, блаженные Московские Василий и Максим, а также Иоанн, Христа ради юродивый. Четверо из изображенных святых были тезоимениты заказчику Петру Глядкову и его сыновьям: Алексею, Михаилу и Ивану. Произошло это около 1629 года.
По возвращению домой в свою нижегородскую вотчину село Бочеево исцеленный Петр Глядков в течение пяти лет с трепетом и любовью молился на образ Богоматери, который сразу же прославился среди местных жителей своею благодатью. Благоговейные молитвы, им воссылаемые, постепенно возвышали его дух и делали его достойным небесных видений.
В ночь на субботу пятой недели Великого поста в 1634 году услышал он во сне голос: «Иди семо!». Он пошел за этим голосом и вдруг увидел себя на какой-то горе, и здесь вновь услышал новый глас, повелевающий ему на этом месте построить храм в честь иконы Владимирской Богородицы, а прежде создания храма водрузить на горе крест. Трижды за ночь видел этот чудесный сон благочестивый дворянин. Проснувшись, Петр не решался дать оценку увиденному, но был в большом волнении, и с особым усердием стал молиться Богородице, чтобы та помогла ему исполнить повеление.
Через три недели, после Святой Пасхи Петр Глядков вышел из дома и пошел, куда глаза глядят, но на самом деле вела его сила небесная, пока не вышел он к полю, называемому «Орано-поле» (от старославянского «орати» – пахать). Далее он пошел непроходимым лесом, и предстала вдруг перед ним гора, именуемая «Славенова Гора». Взглянув на нее, понял он: это и есть та самая гора, что во сне ему привиделась. Место это было дремучее, и потому еще более Глядков удивился, когда увидел на горе сверхъестественный свет. Взойдя на гору, Петр Андреевич ощутил разливающееся вокруг него благоухание. Понял благочестивый христианин – это то самое место, что видел он во сне, и что сама Матерь Божия благоволит обитать здесь особенным своим присутствием.
Вслед за этими событиями отправился Глядков немедля вновь в Москву за благословением на строительство здесь храма, в честь Владимирской Богоматери. Явившись к Патриарху Иоасафу, он подробно рассказал ему обо всем произошедшем и попросил храмозданную грамоту. Святейший Патриарх возрадовался, что Господь не перестает еще являть чудесные знамения, и дал свое архипастырское благословение на это богоугодное дело.
Вернувшись вновь на нижегородскую землю, первым делом Петр Андреевич взял мраморный крест, который многие годы бережно хранился в роду Глядковых, и установил его на «Славеновой горе», обозначив тем самым место для строительства храма.
Между тем, старания Петра Глядкова увенчались успехом. Через три месяца в будущем монастыре был построен первый деревянный храм и вскоре освящен. Произошло это 21 сентября (по ст. стилю) 1635 года в день памяти Апостола Кондрата. Сюда же, в новую церковь, была принесена чудотворная икона. Появились в обители и первые насельники. Древние акты сооощают о том, что было их восемь человек, а старшим из них значился постриженный из вдовцов иеромонах Феодорит. Сам же основатель нового монастыря – Петр Глядков оставался жить у себя в имении, но по прежнему всячески способствовал устройству Оранской пустыни. С этого времени от чудотворной иконы «Богоматери Владимирской» стали изливаться многочисленные чудеса, привлекавшие в обитель множество верующих для поклонения и возношения перед ней своих молитв.
Охраняемая чудесным образом от врагов Оранская обитель становилась все более известной благодаря чудесам, происходящим от Владимирской иконы Божией Матери. Уже в 1635 году, спустя полгода после создания монастыря, опять на пятой неделе Великого Поста, во время вечерней службы икона стала мироточить. Как свидетельствует летопись, в первый год от чудодейственной иконы получили исцеление более 130 человек, от самых разных и часто застарелых и неизлечимых недугов. С одинаковой легкостью выздоравливали слепой, двадцать или тридцать лет не видевший света белого, и больной горячкой, две-три недели страдавший в постели.
Слух об Оранской обители и чудесах, творимых у иконы Божьей Матери, быстро распространялся по окрестным селениям, и на поклонение святыне приходило немало народу. Дошла и до Москвы весть о чудодейственной иконе Оранской пустыни. Когда Патриарх Иоасаф прослышал об этом, то немедленно послал грамоту архимандриту Нижегородского Печерского монастыря Рафаилу и протоиерею Архангельского собора Иосифу с повелением составить и сообщить ему самое обстоятельное описание всех чудес, являемых от иконы Оранской обители. Расследование было проведено самое тщательное. Расспросы велись в течение четырех месяцев. Затем подробный отчет отослали Святейшему Патриарху и доложили государю о происходящем. В общей сложности тогда были зафиксировано более 500 чудес от Оранской святыни.
Множество богомольцев приходило поклониться чудотворной иконе, и в знак благодарности за благодать и исцеления делались ими немалые приношения. Наследники основателя, род дворян Глядковых, также считала своей обязанностью продолжать святое дело, начатое их предком. Представители этой фамилии постоянно поддерживали монастырь щедрыми дарами и вкладами в виде богослужебных книг и утвари. Среди благодетелей монастырская летопись и синодики сохранили еще ряд известных имен: грузинской царевны Дарьи Арчиловны Имеретинской, князей Одоевских, Черкасских, Щербатых, Бабичевых, Горчаковых, бояр Бутурлиных, именитых купцов Строгановых и многих других.
В начале XX столетия Оранский монастырь находился в цветущем состоянии. В нем размещалось шесть каменных братских корпусов, здание гостиницы для приема богомольцев, многочисленные хозяйственные постройки: каменная водокачка, (функционировал свой водопровод), баня, лавки, погреба, пасека, амбары и конюшни. При монастыре существовала больница с аптекой, фруктовый сад и огород, собственный кирпичный завод, различные мастерские, хуторские подсобные хозяйства. В 1905 году в монастырском лесу, недалеко от монастыря, был основан скит для монахов, испытывающих потребность в уединенной молитве. В двухэтажном каменном здании скита размещалась домовая церковь в честь Успения Божьей Матери. На территории скита находился небольшой музей церковных древностей, созданный настоятелем монастыря архимандритом Аркадием (Антуфьевым).
После революции из более 200 насельников в монастыре осталась только четвертая часть. Большая часть имущества была национализирована, и в обители наряду с насельниками стали размещаться различные вновь созданные Советской властью организации и учреждения. По официальным данным в последний год существования монастыря (1928 г.) здесь под руководством игумена Димитрия (Архангельского) проживало 11 иеромонахов, 3 иеродьякона и 5 иноков.
Но, невзирая на все эти обстоятельства, по-прежнему продолжались крестохождения с Оранской иконой. Даже когда монастырь был окончательно ликвидирован, верующие люди продолжали приходить на святой источник у стен обители, в праздник Владимирской Оранской Божьей Матери и славить ее чудотворную святыню. Согласно архивным документам подобные молебны в Оранках продолжались вплоть до 1954 года.
После закрытия монастыря на его территории в разные годы размещались различные учреждения и организации. Здесь были дом для престарелых, сетевязальная фабрика и Оранский «Народный Университет», профтехшкола (преподавали столярное и швейное мастерство); колония для детей раскулаченных крестьян, а в дальнейшем мужская трудовая исправительная колония.
В период с 1939 по 1941 год монастырь стал убежищем для интернированных иностранных послов и их семей, работников самих посольств. Во время Великой Отечественной войны в 1941 году здесь был организован лагерь для военнопленных немцев. Первая партия пленных немцев прибыла сюда в декабре 1941 года, а последние из них покинули лагерь в марте 1950 года.
Затем была создана воспитательно-трудовая колония для несовершеннолетних подростков. В период с 1971 по 1985 год находился мужской лечебно-трудовой профилакторий, а затем женская исправительно-трудовая колония. Лишь в 1993 году колония эта была ликвидирована, и Оранский монастырь был вновь возвращен Русской Православной Церкви. Первым настоятелем вновь возрождаемого монастыря стал игумен Александр (Лукин), управлявший обителью в период с 1993 по 1999 год. В дальнейшем обителью управляли: игумен Тихон (Затёкин) – 1999 год; иеромонах Макарий (Смольников) – 2000 год, игумен Пахомий (Папазов) – 2001 – 2003 годы.
С 2003 г.настоятелем монастыря является архимандрит Нектарий (Марченко).
На протяжении всего XIX столетия православные нижегородцы главным событием в церковно-общественной жизни города, да и всего Нижегородского края, называли ежегодные крестные ходы с чудотворным образом Богоматери Владимирской Оранской. Крестохождения эти были вызваны различными причинами и обстоятельствами. Всего к началу XX века в течение одного года с благословения правящего архиерея от Святых врат Оранского монастыря начиналось девять различных крестных ходов. Основным из них считался «Нижегородский ход» из Оранского монастыря в Нижний Новгород, который длился по старому стилю с Четверга Светлой пасхальной седмицы до 19 июля.
Традиционно на Руси большинство монастырских крестных ходов посвящалось событиям прошлого. Многие из них совершались в память «чудесного избавления» населения от различных эпидемий. В период массовых эпидемий обострялись религиозные чувства народа, как во время войн и стихийных бедствий.
Осенью 1771 года жители Нижнего Новгорода переживали сильную эпидемию моровой язвы (чумы), во время которой «каждый с трепетом ожидал приближения страшной минуты смерти». Вследствие этого горожане обратились к Преосвященному Феофану (Чарнуцкому), епископу Нижегородскому и Алатырскому с просьбой о разрешении принести чудотворную Оранскую икону. Еще в древние времена нижегородцы говорили об этой святыне: «Она была покровом и оплотом своей обители, она стольким страждущим подала облегчение, она поможет и нам. Владычица не оставит со слезами прибегающих к ее святой иконе».
Дозволение епископа было дано немедленно, и уже 9 октября 1771 года, после службы в церкви Великомученика Георгия, был совершен самый первый крестный ход с иконой вокруг города. В период с 9 по 20 октября 1771 года произошло девять аналогичных крестохождений. Устное предание об этих событиях гласило, что чума не могла распространяться далее той улицы, где была пронесена чудотворная святыня. В память этого чудесного избавления благодарные нижегородцы перед образом Богоматери дали своеобразное «обещание» – ежегодно брать икону Богоматери Владимирской Оранской для всеобщего поклонения и исполнять данный обет из рода в род.
На протяжении 150 последующих лет этот обычай исполнялся неукоснительно.
По той же причине, что и в Нижний Новгород, начиная с 1771 года, икона «Богоматери Владимирской Оранской» стала ежегодно во время эпидемии чумы приноситься в село Павловское Горбатовского уезда. Но так как основная чудотворная икона в это время находилась в Н.Новгороде, то крестный ход совершался со списком иконы. Первоначально Павловский крестный ход, так же как и Нижегородский, проходил после Пасхи. «Но так как для деревенских жителей это пора – дорогое время полевых работ, то впоследствии время хода было перенесено на Великий пост…»
Спустя 20 лет, в 1791 году, был учрежден третий официальный крестный ход с Оранской иконой в уездный город Арзамас, «…вследствие избавления жителей его от падежа скота и умножения бесноватых».
Начинался Арзамасский крестный ход 26 августа (по старому стилю). Изначально икона находилась в Арзамасе до Рождества, после чего возвращалась обратно в обитель. Но в дальнейшем, с конца XIX столетия, чудотворный образ стали переносить также с крестным ходом из Арзамаса в другой уездный город – Ардатов. Этот ход заканчивался в канун Страстной седмицы, в Лазареву субботу, т.е. весной следующего года. По пути следования из Оранского монастыря, а также обратно в обитель, «икона останавливалась» во многих приходских храмах. Помимо этого Оранскую святыню обязательно приносили в Высокогорский мужской монастырь, Серафимо-Понетаевскую и Серафимо-Дивеевскую женские обители.
В заключение хотелось бы отметить одну особенность Оранских крестохождений. Зачастую в один и тот же день из Оранского монастыря начиналось одновременно два крестных хода. Либо это происходило с разницей всего в несколько дней. При этом использовалась как подлинная древняя икона, так и т.н. «запасная», которой являлась копия с чудотворной. Древнюю чудотворную Оранскую икону переносили для поклонения в города Н.Новгород, Арзамас, Ардатов, Горбатов. В остальных же крестных ходах использовали копию. В самом же монастыре чудотворная святыня находилась очень короткое время – с конца Великого поста до начала Светлой Седмицы и во время основного праздника монастырского – от 20 июня до 26 августа.
Во время крестного хода чудотворную икону разрешалось прихожанам того храма, где она находилась, брать к себе в дом, но только в промежутках между церковными службами. Это называлось «поднять» икону. Как правило, «подымали» ее к тяжелобольным, надеющимся на целебную помощь Богоматери. Чаще всего подобные молебны происходили в Н. Новгороде и уездных городах. «Те же из жителей... которые почему-либо не удостоятся посещения своих жилищ Оранскою иконою Богоматери, считали это обстоятельство гневом Божьим...» С этой святыней нижегородцы встретили и Государя в 1913 году, когда в России праздновалось 300-летие династии Дома Романовых. Подобных фактов, характеризующих отношение православных христиан к чудотворной иконе «Богоматери Владимирской Оранской», в дореволюционный период зафиксировано большое количество. Мы же выбрали наиболее интересные, на наш взгляд, документы.
О.В. ДЕГТЕВА,
директор Церковно-
археологического музея
Нижегородской епархии
Из проповедей
Милостыня заключается не только в том, чтобы оказать какую-то материальную помощь. Милостыня – емкое понятие. Снисхождение, оправдание, прощение, услужливость… все это милостыня, не перечислить всех ее видов.
Без девства можно видеть Царство Небесное. А без милостыни нет никакой к тому возможности. Не только молитва, но и пост от милостыни заимствуют свою твердость.
Подавать деньги могут многие. Но чтобы самому услужить нуждающемуся и делать это с готовностью, любовью и – главное – с братскою расположенностью, это у нас сейчас только на языке. Да и то редко. Зато обижаться, осуждать – это мы умеем.
Кто делает добро в угоду людям или по другой какой-то страсти, непотребен такой Богу. Надобно во всяком добром деле, слове, помышлении иметь целью угождение Богу.
Человек, угождающий плоти, Богу угодить не может. А мы только и знаем, что плотоугодие. Мы только и делаем, что увиливаем от работы. Как жонглеры – показываем, а дело не делаем. Но именно только усердие трудов дает человеку освобождение от несмысленности, от гнева страстей и дает просвещение.
Богатство земное скрадывается, бывает отнимаемо сильнейшими, а добродетель душевная есть стяжание безопасное и некрадомое, и такое, что и по смерти спасает стяжателей своих. Мы всеми силами стараемся приобрести землю. Из-за нескольких десятин земли и домов не только не жалеем денег, но даже проливаем кровь. Для обретения же неба не хотим пожертвовать избытками, между тем как могли бы купить его за малую цену и, купивши, обладать им вечно.
...Чем же должна в первую очередь украшаться женщина? Кротким и молчаливым духом. Вот зачастую показывают – в семье нету любви. А нету любви по той причине, что нет уступчивости. Вот, говорят, муж ничего не хочет делать. Оно-то и правда, раньше мужик был как мужик – труженик: знал и поле, и дом. И все хозяйство. Нынешний же – бездельник, знает только телевизор и газету. Но и в таком случае все равно вы должны уступать. Вы должны уметь жалеть, вы должны уметь снисходить, вы должны уметь умалчивать. И вот когда вы это будете делать, вы будете в таком мирном устроении, у вас будет довольство души, довольство духа. Это Господь нам этот дух творит, но при условии, что мы будем его развивать.
Какая у христиан удивительная старинная форма обращения к женщине: «матушка», «сестра» – все похотения изглаживаются. А у нас сейчас – содом! Это враг пленит нас этой страстью, потому что мы без молитвы. Мы ж неухоженные, мы не ухаживаем за своим умом, а только удовлетворяем свои страсти… И столько в помыслах безобразия! Мы ж их не умеем отплевывать. Потому нас и борют страсти. Потом каемся. Иногда человек рассуждает так: согрешу, поживу, удовлетворюсь, а потом покаюсь. Да что ж это за покаяние! Это ж непременный гнев Божий. Не принимается покаяние. Когда грех планируется – это самое страшное.
Бог верным помогает.
Сердце любящее – оно чувствительное, оно сострадательное, оно всегда осмысленное. А почему мы теперь несмысленные? Потому что жестокие. Мы звери! Мы по-зверски живем. Плотоугодно, корыстолюбиво, невоздержанно. А нет воздержания – никакой не будет победы.
Мы разучились соображать, понимать, разучились думать. Потому что разучились любить. Любовь человека назидает, а знания только надмевают. «Я с образованием! Я с тремя дипломами!» Да что эти дипломы наши стоят? А вот когда Бог научит знаниям – вот это знания! Вот это ум! Но это приходит при постоянстве духовной брани. Сколько у нас нужды в этом духовном просвещении. А то говорят: что там твой Бог. Пришел в церковь, перекрестился да и ушел. Или, как раньше, считали: церковь – это удел бабок неграмотных, которые ничего не знают, их задурили – и все. Теперь же, слава Богу, начали пробуждаться. Но не сами, а Господь ставит в такие рамки, что без выхода. И даже не в рамки, а в тиски – зажимает, зажимает и так закручивает тебя, что уже никак не выскочишь. И тогда уже: «Господи, сохрани… Господи, вразуми…» А Господь хочет постоянства в нашем с Ним общении. Как любящие родители пекутся о своих чадах: «Деточка, ты ж позвони, как устроился, как ты живешь, как питаешься… Че ты не звонишь?» А чего мы Богу не звоним? Мы Его должны благодарить, мы Его должны хвалить, мы его должны молить и просить защиты и самим себе, и своим близким, и всем людям: «Господи, помоги тому, тому, тому…» Вот это будет проявление и развитие любви Христовой.
Фото представлено Просветительским центром «Глагол»