Беседа на избранную тему
«Какой ты национальности?»
А.П. Чехов. «Чайка»
«Я – русский. Какой восторг!»
А.В. Суворов
Начнем с того, что мы как народ не лучше, но и не хуже всех иных, живущих на Земле. А на ней, грешной, сколько народностей, столько и национальностей, подметил кто-то из классиков. Но мы, русские, которые «не хуже – не лучше», всё же иные, отличные от остальных. Во-первых, мы единственные из всех называем себя не именем существительным (с вопросом «кто»?), а именем прилагательным (с вопросом «какие»?). Во-вторых, мы никогда не кичились, не возносили себя над прочими, не причисляли к «избранным». Ведь такие понятия, как фашизм, т.е. крайняя форма национализма, происхождения римско-итальянского, шовинизм – французского, ксенофобия и антисемитизм – греческого, сионизм – иудейского, холокост – англо-еврейского… Мы же словно помечены знаком свыше совсем для другой миссии, ибо за всю историю по крайней мере четырежды спасали ту же Европу, а возможно, и весь мир от угрозы быть растоптанными копытами татаро-монгольских коней, устремленных «к последнему морю», от порабощения Османской империей, Наполеоном, не говоря уже о гитлеровском нашествии. Добавим к этому и слова Марка Твена: «Америка тоже многим обязана России, во многих отношениях состоит ее должником – за неизменную дружбу в годины великих испытаний. Только безумный может предположить, что Америка когда-либо нарушит верность этой дружбе несправедливым словом или поступком». Конечно же, он имел в виду нашу помощь этой далекой заокеанской стране в борьбе за независимость, за искоренение расизма и рабства. Стоит ли после этого удивляться, что наши недавние предки, охваченные чувством интернационализма, распевали в Гражданскую: «Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать».
Да, мы – другие. У нас «особенная стать», как писал Ф.И. Тютчев. И в этом не худо бы разобраться, прибегнув к «Толковому словарю живого великорусского языка» Владимира Даля. Памятуя о том, что оба эти выдающиеся литератора фактически ровесники: годы жизни первого 1803-1873, а второго 1801-1872, можем не сомневаться в одинаковости восприятия ими такого понятия, как «стать». Это, как видно, не только и не столько осанка или выправка, но, главным образом, характер, убеждения, нрав, что в народе называют не иначе как «норов». Подобное толкование двумя великими этого тонкого понятия для нас особенно ценно – ведь дело здесь не в «зове крови» (известно, что предки Тютчева как бы «татары-монголы», Даль же и вовсе был немцем!), а в глубинном ощущении себя представителем именно русской нации. Кстати, медицинская наука это уже давно доказала: сколько ни переливай в любого человека крови – хоть от представителя Крайнего Севера, хоть от жителя Новой Гвинеи – чукчей или папуасом он от этого не станет, а непременно останется «при своих». Наше чисто народное выражение «с какой стати?» означает просто недоумение в ответ на чей-то «нажим»: мол, по какому такому убеждению я должен делать что-то для меня неприемлемое? История все это подтверждает. Багратион и Барклай-де-Толли называли себя русскими генералами, хотя первый был грузин, а второй – шотландец; то же самое можно сказать о Фонвизине и Рахманинове, Крузенштерне и Беринге, Юсуповых и Мамонтовых; даже «из перерусских русские» Лермонтов и Пушкин подпадают под этот «разряд». Ну а Сталин при переговорах с союзниками по Второй мировой неизменно подчеркивал в острые моменты дискуссий: «Мы, русские, считаем…»
И все это никогда не мешало нам гордиться своей родословной. Былины о славном богатыре Илье Муромце, о Святогоре, Евпатии Коловрате всегда нас вдохновляли, поддерживали национальное самосознание. А сколько святых подвижников дала нашей стране – да и всему миру! – русская православная вера! Нет слов, гордятся своими героями и другие земли. Славен царь Леонид с отважными своими спартанцами, Зигфрид и Роланд, Робин Гуд и Жанна д’Арк. Но только нашему народу свойственно неведомое для других понятие «п о д в и г» – это когда человек русский, движимый чем-то свыше, подчас неосознанно, может закрыть собой амбразуру вражеского дзота, чтобы спасти товарищей; броситься со связкой гранат под танк; пойти на воздушный таран; взорвать себя вместе с кораблем, на который высадился неприятель; а попав в плен к жестоким врагам, предпочесть смерть в муках измене своей вере, своим убеждениям, как поступил уже в наши дни простой русский солдат Родионов…
Наша стать – это еще и скромность в самооценках, неприятие хвастовства. Дайте русскому умельцу какое-либо задание. Прежде чем взяться за него, он еще в затылке почешет, вроде бы посомневается в его выполнимости, изречет что-то вроде «да надо попробовать»… А потом возьмется и сотворит …чудо! И бахвальство у нас издревле осуждалось еще в былинах – и Василий Буслаев за его ухарство, и гусляр Садко за уверенность, что может всех перепеть-переиграть. Или вспомним лермонтовское «но тих был наш бивак открытый…» Это когда французы безудержно «ликовали» перед гибельным для них Бородинским сражением. Или вспомним марши наши военные. В иностранных – сплошная бравурность, а в русской музыке всегда слышится и суровость поступи, и грустинка – одно «Прощание славянки» чего стоит!
«Русский человек, – говорил Достоевский, – всечеловек. Ему доступны страдания всего человечества». Отсюда и наша незлобивость, та «милость к падшим», о которой упоминал Пушкин. В его же «Сказке о царе Салтане» находим мы удивительнейший тому пример. «Ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой» своим коварством загубили царской семье всю ее жизнь; какой-нибудь восточный шах собрал бы по такому поводу специальный «консилиум» – какую бы самую страшную казнь для них изобрести, а наш Салтан, когда все кончилось благополучно, «на радости такой отпустил их всех домой». Совсем как Александр Невский пленных тевтонов: «Идите и скажите всем в чужих краях, что Русь жива…» Или как Михаил Кутузов в отношении наполеоновских вояк, хотя это они у нас грабили и убивали, устраивали в церквах конюшни, жгли в храмах костры и рубили мясо на древних иконах.
Здесь уместно привести такую цитату. В беседе с генерал-полковником Г.Ф. Кривошеиным попавший к нам в плен будущий министр обороны ГДР Хайнц Гофман сказал, что, находясь в уральском лагере, он не понимал нас, русских «германских пленных кормили по норме советского солдата, а ваши голодные дети бегали около нас и просили кусочек хлеба. Мы, немцы, такого бы не позволили». Тяжко приводить такие признания. Но ведь на тех 57 тысяч немецких военнопленных, которых провели по Москве в 1944-м, наши люди не набрасывались с палками, не забрасывали гнилью, как это делали везде по отношению к фашистским выродкам, а молча смотрели… А тем, кто работал на стройках в нашей столице, сердобольные женщины русские даже приносили хлеб и картошку. Стоит ли здесь упоминать о той составляющей русской «стати», которая понуждала нас в 45-м ставить в германских городах полевые кухни вместо того, чтобы снова развести огонь в потухших гитлеровских крематориях.
Как же на фоне всего этого относится к нам мир? Не хочется в сотый, может быть, раз цитировать здесь русофобские выкладки Даллеса, Киссинджера, призывавших нас расчленить, разложить (что отчасти уже удалось), умствования Мадлены Олбрайт и Кондолизы Райс по поводу того, что у нас несоразмерно много богатств и лучше, если их разделить между «заинтересованными сторонами» (к чему они активно стремятся). Нет нужды ссылаться на наших доморощенных злопыхателей, для которых «самое страшное – это русский фашизм» (любимые сентенции Швыдкого, Познера и иже с ними, которых русские спасли от фашизма «настоящего», и теперь самое время поизгаляться насчет фашизма придуманного). Поэтому сошлемся на пример совсем простой, но от этого более убедительный.
Перед автором этих записок – увесистый том: «Всемирная история. Люди, события, даты. Иллюстрированная энциклопедия для всей семьи». Недавнее издание с выходными данными: «Лондон–Нью-Йорк–Сидней–Монреаль–Москва», т.е., по всем признакам, «партнерское», чуть ли не дружеское, совместное с Россией производство, справочный фолиант по цивилизациям стран и народов. Но вот что удивительно – в нем вы не увидите таких русских имен, как:
Менделеев и Тимирязев, Вернадский и Павлов, Суворов и Нахимов, Державин и Крылов, Чайковский и Рахманинов, Лермонтов и Тургенев, Чехов и Анна Павлова, Королев и Курчатов, Сеченов и Зелинский, Ушаков и Циолковский, Шаляпин и Шукшин, Чебышев и Капица, Попов и Шолохов, Гагарин и Терешкова… До чего же здорово, целеустремленно поработали российские соиздатели, чтобы не нашлось в Энциклопедии места для великих представителей русской (и мировой!) цивилизации? Зато «для семейного чтения» в ней с пиететом преподнесены Пилсудский и Зиновьев, Маркони (якобы изобретатель радио) и пресловутый Чомбе, модная когда-то романистка «Мадам де Сталь» и гангстер Аль Капоне, известный носитель клейма предателя Квислинг и секс-авантюрист Казанова…
Еще хлеще ситуация с историческими датами. Оказывается, в 1380 году не было никакой Куликовской битвы (возможно, спасшей Европу и мир), а была междоусобица между… Венецией и Генуей; 1812 год отмечен не Бородинским судьбоносным сражением, а тем, что к сей дате вышли «Сказки братьев Гримм». Ну и далее в том же духе. Это какими же невежественными должны были оказаться российские «соиздатели», как ненавидеть «эту страну», чтобы пойти на столь грубый подлог – предложив народу русскому эдакое «семейное чтиво»!
Может быть, у нас, русаков, со всей нашей «статью» уже нет никаких недостатков? Куда там! Таковых хватает на всех с избытком. Широко известна наша как бы национальная тяга к «Ивашке Хмельницкому, сиречь Бахусу», как говаривал Петр Великий. И не помогают здесь никакие оправдания и ссылки на причины «особливости» русских традиций, всяких «историй с географией». Неблагополучно у нас с отсутствием широкой законопослушности, с неизжитыми хамством и самодурством тех, кто наделен властью. Бисмарк очень польстил нам, утверждая, что «русские медленно запрягают, но быстро ездят». У нас порой так «запрягут», так медленно и с такой оглядкой будут принимать решения, что и сама езда потеряет какой-либо смысл. Наши беспечность, надежды на «авось» уже вошли в поговорки. До сих пор у меня не укладывается, почему Россию издревле сотрясал голод. Ведь и летописи, и посещавшие нас иностранцы в один голос утверждали, что леса наши были полны живности, грибов-ягод, а озера и реки изобиловали рыбой – засаливай, суши, готовь впрок бочками, мешками, вязанками, в случае беды с голоду с семьей уж никак не умрешь. Так нет же, мужик русский будет полагаться лишь на урожай житушка, полбы…
Туги у нас дела с чувством собственного достоинства, с той самой «национальной гордостью великороссов», о которой писал в свое время вождь. Что-то самоуничижительное глубоко и садняще засело в нас. Недаром же А.П. Чехов писал, что (даже он!) «всю жизнь выдавливал из себя раба». Как объяснить, что не так давно в Кондопоге какой-то десяток чеченцев фактически захватил власть, подмял всех под себя, творил произвол. Куда же смотрели при этом «хозяева тамошних мест», в большинстве своем русские люди? Правда, в подобной ситуации можно придумать для нас оправдание: мол, негоже представителям великой нации по каждому поводу сбиваться в хищные, шакальи стаи. Вот и глумятся над нами из-за несплоченности нашей, неумения постоять за себя. Дурные примеры всегда заразительны. Как для внутренних недоброжелателей («Россия – это страна, которая в будущее не ориентирована» – И.Бродский; «Как страна русских она бесперспективна» – Е.Гайдар), так и для внешних – пока мы «запрягаем», обнаглевшие правители Грузии могут часами сносить с лица земли город, в котором в большинстве своем проживают наши соотечественники; Польша не устает «драконить» Россию «за Катынь», не видя бревна в собственном глазу – преступного уничтожения десятков тысяч советских военнопленных в «пилсудской» войне; американцы могут позволить себе нагло ввести боевой корабль на рейд города-Героя Севастополя и на глазах у всех демонстративно вывалить в гавани контейнеры с нечистотами – русские, мол, всё стерпят…
Очевидно, что о нас в мире штампуются превратные представления: наша традиционная сдержанность воспринимается как недотёпство, излишняя доверчивость – как умственная неполноценность, а нерешительность в ответ на дерзкие против нас выходки – как банальная трусость. И наши СМИ, современный театр, кино эти представления порой усердно поддерживают: мы выглядим если не в виде Емель или Иванушек-дурачков, не помнящих ни родства своего, ни истории, то людей нравственно ущербных, никчёмных.
Добрались и до самого святого для нас, до патриотизма, любви к Отечеству. На Руси издревле защита его считалась делом чистым и праведным. И не было выше доли, чем положить жизнь за други своя. Теперь же молодежь усиленно отваживают от службы в армии, которую постоянно сокращают, реформируют, а пребывание в ее рядах преподносят как нечто излишнее, для жизни рисковое.
Зато стараются позабавить, побудоражить людей … «русской рулеткой» – лихой «игрой», когда на спор в барабан револьвера закладывается один патрон, вслепую его проворачивают, и дуло приставляют к виску: «повезет – не повезет». Вот как эти «странные русские» забавляются со смертью…
Так в чем же наш выбор? Будем носиться с нашей «особенной статью», оставаться, по-Пушкину, ленивыми и нелюбопытными ко всему, что вокруг нас происходит? Или, наконец, встряхнемся, пробудим задремавшее у нас чувство собственного достоинства, той национальной гордости, которая всегда вела соотечественников наших по пути великих свершений?
Ведь иного пути попросту нет.
Валентин НИКОЛАЕВ