ТЕПЛО КОНЕВЕЦКИХ МОЛИТВ

От Владимирской пристани всего семь километров до Коневца, около получаса езды на катере…
 Но хотя и рядом монастырь, а добраться не всегда получается.
 Когда морозы сковывают льдом Ладогу, иноки Коневецкого мужского монастыря Рождества Пресвятой Богородицы на долгие недели, пока не окрепнет лед, отрезаны от мира.
 Бессмысленно пытаться преодолеть ладожские километры и летом, если штормит озеро. Бывает, днями сидят паломники на пристани, ожидая погоды, а пути на остров все нет…
 Может быть, поэтому в паломнической службе и спрашивают всегда так настойчиво: «Вы получили благословение у батюшки?»
 Мы поехали по благословению…
 На монастырском подворье в Петербурге отец Борис водосвятный молебен отслужил, снаряжая наш автобус в дорогу…

 Когда подплываешь к монастырю с севера, кажется, что белые стены его встают почти у самой кромки воды. А над ними – маковки церквей, с развернутыми на озеро, ярко горящими на солнце крестами.
 Кресты и сами будто бы излучают свет, и нужно пообвыкнуть, чтобы научиться смотреть на них.
 Кто-то из паломников рассказывает, что однажды видел над островом видение. В небе, прямо над монастырем, возник огромный облачный крест правильной формы.
 Не знаю, насколько возможно такое, но если это было, то картина была замечательная – белый крест облаков в небе над белыми стенами монастыря…
 А мы, когда возвращались вечером из леса, видели монастырские кресты сбоку. Дивным было и это зрелище… Кресты горели в лучах заходящего солнца, будто свечки, спущенные с неба…

 Сегодня – память преподобного Арсения.
 Праздник – самое подходящее время, чтобы вспомнить и поразмышлять о житии святого, основавшего здешний монастырь.
 Родом он был из Новгорода. Приняв в Лисицкой обители близ Хутыня монашеский постриг и проведя здесь одиннадцать лет, уехал на Афон, где пробыл три года.
 На Афоне Арсений безмездно делал для святогорских старцев посуду и заслужил такую любовь, что, отпуская его на родину, игумен Иоанн Зидон благословил преподобного двойною иконой, на которой с одной стороны было изображение Богородицы, а с другой – Нерукотворного Спаса.
 Несколько лет Арсений провел на Валааме, а потом поставил в лодку Образ, которым его благословили, и отправился искать место, где бы мог далее подвизаться.
 Говорят, что когда Арсений плыл на лодке по озеру, случилась буря, и она вынесла преподобного на остров Коневец.
 Здесь он поставил крест и пять лет подвизался в скиту, пока Новгородский архиепископ Иоанн не благословил в 1398 году основать общежительный Рождества Пресвятой Богородицы монастырь…
 Потом он еще раз был на Афоне, и скончался, достигнув глубокой старости, на руках любящей братии.
 Вот, кажется, и все…
 Но каким высоким смыслом наполняется это Житие, каким небесным светом озаряется, когда прозреваешь истинное духовное содержание его.
 - Как мало известно нам о преподобном Арсении, - говорил в своей проповеди после праздничной литургии высокопреосвященный Владимир, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. – Но сколь о многом свидетельствует тот факт, что преподобный Арсений после одиннадцатилетнего служения в монастыре уходит на Афон, чтобы учиться там монашескому деланию…
 К сожалению, я не записал всю проповедь…
 Помню только впечатление, что с каждым словом владыки как бы рассеивалась темнота забвения, и в какой-то момент показалось вдруг, что я отчетливо увидел преподобного. И так точно, совпадая с этими ощущениями, прозвучали слова митрополита, что и мы, как преподобный Арсений, уезжавший в далекие края, чтобы научиться монашескому деланию, должны приезжать теперь на остров Коневец, чтобы научиться его деланию.

 На Коневце, когда на остров пришел преподобный Арсений, было языческое капище. К одиноко стоящей посреди елового леса гранитной скале чухонцы приносили жеребят в жертву своим богам.
 На самом деле боги эти были бесами и творили лишь ложные чудеса или, как говорили во времена преподобного Арсения, «мечты бесовские».
 Преподобный Арсений окропил Конь-камень святой водой, прочитал молитву, и духи со страшным громом вырвались из камня и, превратившись в стаю ворон, улетели на материк, в бухту, названную Чертовой лахтой.
 Конь-камень оседлали деревянной часовней, к которой ведет пристроенная к скале лестница в семьдесят пять ступеней.
 В часовне наверху почти всегда кто-нибудь молится.
 А скала удивительная…
 Приложишь руку к заросшему лишайником камню, и вот и в такую холодную погоду, а все равно чувствуешь исходящее изнутри тепло.
 Теперь это – тепло коневецких молитв.

 После вечерней службы фотограф Юрий Костыгов позвал нас на лодочную экскурсию. Ему нужно было сфотографировать монастырь со стороны воды, и игумен благословил воспользоваться монастырской моторкой.
 С лодки гораздо сильнее, чем с корабля, ощущается огромный простор распахнувшегося навстречу озера.
 Ощущение дивное, почти сказочное.
 Заходило солнце, и в его лучах так чудно чернели далеко-далеко от берега идущие по озеру «аки посуху» фигурки людей.
 Только когда подошли поближе, стало понятно, что люди идут не по воде, а по песчаной косе, так далеко уходящей от острова в озеро. Подошли еще ближе, и стало видно замытые в песок обломки барж, куски раскиданного по косе железа…
 - Очень наглядно все… - сказал я, обращаясь к сидящему на руле отцу Гедеону. – Как будто специально такое устроено. Это только издали можно обольститься, а подойдешь ближе и видишь, что никакое не чудо, а так игра природы…
Отец Гедеон внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Наверное, не услышал за шумом мотора.
 Я повторять не стал.
 Что говорить об этом…

 Когда на острове была военная база, все надгробья на Никольском кладбище снесли бульдозером и свалили в болото, а внутри кладбищенской каменной ограды разместили островной транспорт.
 Сейчас транспорта на острове нет и пусто на кладбище, только в уголке его несколько надгробий, которые удалось разыскать и вернуть сюда…
 И такое ощущение, словно и не умирал никто, словно только-только и начинается среди железных обломков военной базы жизнь шестисотлетнего монастыря.
 В этом году у Коневецкого мужского монастыря Рождества Пресвятой Богородицы сразу два юбилея – 610 лет со дня основания монастыря преподобным Арсением Коневским и 10 лет со дня его возрождения в девяностые годы уже прошлого, ХХ века.

 В 1421 году преподобный Арсений решил перенести монастырь на то место, где он и стоит сейчас.
 Здесь после 73-летних подвигов и преставился святой 12 июня 1447 года.
 Над его погребением и выстроили столетия спустя двухэтажный храм.
 Вверху разместилась церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, а внизу храм Сретения Господня, поскольку Коневская икона Божией Матери является Сретенской – Спаситель изображен на иконе с двумя птенцами голубиными в руке.
 Когда на острове хозяйничали военные, в верхнем храме размещался клуб, а в нижнем – склад. И вот, хотя и прошло уже целое десятилетие, до сих пор еще не может монастырь отойти от того разбоя. В Рождественской церкви и сейчас еще не служат, там ночуют паломники когда не хватает мест в гостиницах. Службы же идут в нижнем, Сретенском, храме, где лежат под спудом мощи преподобного Арсения.
 На месте его погребения раньше стояла серебряная рака с вычеканенным на верхней доске изображением преподобного, теперь – устроенная точно так же рака, но только из дерева.
 Возле нее почти всегда коленопреклоненные паломники.
А сам храм Арсения Коневского – в углу монастырского периметра.
Здесь хотя и отремонтировано помещение, но роспись не восстановлена и икон почти нет, пустые стены… Пока здесь главное украшение – дверь, раскрытая в заросший травою монастырский двор…
Смотришь на эту траву из храма Арсения Коневского и как-то не сразу и доходит, что это и есть самая подлинная древность древнего монастыря. Ведь эту траву и видел преподобный Арсений, когда, не прерывая молитвы, выглядывал в окно своей кельи…
 И еще понимаешь, что суровые условия жизни иноков не изменились и с наступлением третьего тысячелетия. Как мы и говорили, современная техника не слишком выручает монахов, на зиму они остаются с тем, что запасли в теплое время года.
 Но никакой натужной озабоченности предстоящей зимовкой не замечается в здешних насельниках. Ни в их занятиях хозяйственной деятельностью, ни в экономии.
 Напротив…
 Не во всех монастырях так радушно привечают паломников. За трапезу их усаживают вместе с братией.
 И это и есть настоящая монастырская жизнь.
 И разве не об этом говорил Высокопреосвященный Владимир, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, когда говорил о толстых стенах монастыря, об озере, которое не пускает на остров чужих людей?
 - Молитесь, братие, за нас, живущих в миру! – обращаясь к братии монастыря, взывал митрополит. – Молитесь за всех обманутых в миру, за всех мятущихся, чтобы укрепить нас!

Окно в нашем номере, чтобы хоть немного прогреть помещение, было открыто днем, да так и осталось незакрытым до ночи. Впрочем, и сейчас, ночью, в номере холодней, чем на улице.
 Разве только чтобы комары не летели…
 Подошел к окну, чтобы закрыть его, а там, за окном, разговор…
 - Нет, насчет бесов не знаю, но комары на Коневце ужасные. Ни «раптор», ни «москитол» не помогают…
 - Так это и не комары совсем…
 - А кто же?
 - Бесы… Такое поверье есть, что, когда преподобный Арсений изгонял их из Конь-камня, крупные бесы в воронов превратились и в Чертову лахту улетели, а мелкие - комарами стали.
 - И как же от них спасаться тогда?
 - Так ведь молиться надо…

 А вот святыня, намешанные в которую легенды и предания сами создают реальную, а не вымышленную историю.
 Когда Арсений Коневский во второй раз покинул остров, чтобы снова посетить Афон, в упадок пришла обитель, нечем стало питаться, среди малодушных открылся ропот. Видя, что на братию напало уныние, и она собирается расходиться, старец Иоаким удалился на соседнюю гору и здесь «в теплых молитвах взывал к Богородице о помощи и заступлении». И когда уснул он после долгой и теплой молитвы, явилась к нему сама Царица Небесная.
 - Не скорби, старче! – сказала она. – Но иди и скажи братии, да пребывают все во обители, ибо слуга мой Арсений со множеством потребных вскоре грядет к вам!
 И действительно, на следующий день прибыл на остров преподобный Арсений, привезя на двух больших лодках все нужное для пропитания.
 На том месте, где, охраняя свою обитель, явилась старцу Иоакиму Божия Матерь, была поставлена часовня. Рассказывают, что когда пришли на остров военные, они разобрали часовню и соорудили из этих бревен КПП на пристани. И получилось, что по-прежнему охраняла эта часовня остров, и ничего тут не могло поделать никакое советское и военное начальство…
 Так и была сбережена часовня.
 Потому что вернулись на остров монахи, возглавляемые нынешним наместником Александро-Невской лавры, архимандритом Назарием, и бережно разобрали КПП, а из сохранившегося материала снова восстановили часовню…

 Возле часовни сразу за монастырской оградой – несколько могил.
 Одна, из самых первых здесь, могила офицера Василия.
 Даты его жизни – 1922-1954 годы…
 Конечно же, разные люди рождались и в 1922 году, но судьба Василия вобрала в себя, кажется, всю страшную черноту и холод того страшного года, когда под предлогом помощи голодающим обирали большевики русские церкви, разоряли святые мощи великих православных угодников…
 На Коневце Василий появился в 1945 году, когда остров, отошедший к СССР, отдали под секретную военную часть и на долгие десятилетия наглухо закрыли, стерев даже само название его с ладожских карт.
 Монастырь был тогда цел.
 Уехавшие в Финляндию монахи увезли с собой только Коневскую икону Божией Матери,  и военным пришлось разорять монастырь самим.
 С задачей этой они справились.
 Сожгли монастырскую библиотеку и архив, бульдозером сгребли все надгробья с монастырского кладбища и устроили там, за каменной оградой, автостоянку.
 Удивляться этому жестокому, не знающему предела богохульству не следует. Новых хозяев острова всю их сознательную жизнь приучали к атеизму, богохульство сознательно воспитывалось в них, последовательно закреплялось всей системой образования.
 Следует удивляться другому.
 Вопреки стремлению разрушить и осквернить все святыни, заваленная каким-то хламом на складе, чудесным образом спряталась от богохульников могила преподобного Арсения…
 Более того…
 Некоторым военнослужащим начинало что-то мерещиться на святых ликах… Говорят, что охваченный то ли злобным исступлением, то ли диким страхом, офицер Василий, не помня себя, вначале метал в иконы ножи, а потом застрелился в алтаре…
 А почти рядом - другая могила.
 На фотографии – чистое детское лицо.
 Дима…
 9.10.1988 – 8.8.1993 годы…
 Мальчика привезли на Коневец из Севастополя.
 Здесь он первый раз причастился.
 А после литургии упал с пирса в озеро и, когда его вытащили, уже захлебнулся…
 Четыре года и девять месяцев ему было…
 И трудно сглотнуть вставший в горле комок, и только когда вспоминаешь – «Радуйся, житейских зол непричастный!» - слова из акафиста праведному отроку Артемию Веркольскому, становится легче на сердце. Отблеск жития праведного отрока ложится и на жизнь Димы.
 Такая короткая жизнь, но словно для того и была прожита она, чтобы причаститься Святых Даров перед жизнью вечной…
 И может ли быть в нашей земной жизни больший смысл?
 Об этом и думаешь, стоя у могилок возле Успенской часовни.
 И такое ощущение тут, какое бывает, когда краснеет в сумерках белой ночью над озером полоса то ли заката, то ли восхода…

 Коневецкий монастырь стоит в приграничье России и Финляндии, православия и лютеранства и, должно быть, потому рассказы о межконфессиональных отношениях пронизывают его историю.
 В начале второй половины девятнадцатого века жила в Керчи девочка-сирота, отец которой погиб под Севастополем, а мать умерла с горя. Горестной была судьба и самой девочки. Ноги у нее парализовало, и она не могла ходить. Она много молилась, и вот однажды во сне явился к ней седобородый монах.
 - Иди в монастырь на Коневец! – сказал он. – У гроба моего отслужи молебен Коневской Божией Матери.
 Девица была католического исповедания и не сразу смогла выяснить, кто являлся ей во сне, но когда православный священник сказал, что, должно быть, это приходил преподобный Арсений Коневский, немедленно отправилась в Петербург, а оттуда – на остров Коневец. Как только она отслужила молебен Божией Матери у раки преподобного Арсения, сразу почувствовала, что ноги ее стали здоровы.
 Спустя много лет женщина эта, снова увидев во сне того же Арсения, по указанию преподобного отстроила храм на том месте, где когда-то преподобный Арсений по приходе своем на Коневец поставил небольшую деревянную церковь…
 Историк Н.И. Костомаров, поведавший эту историю, свидетельствовал, что «церковь была заложена, и так как у самой строительницы недостало капитала, то церковь была достроена на пожертвования от доброхотных дателей. Место, где стоит эта только что отстроенная, но еще не освященная церковь, чрезвычайно неудобно: тотчас за стенами церкви идет такое болото, что, как говорят, может засосать каждого, кто будет иметь неосторожность ступить туда».
 Столетие миновало с тех пор, но по-прежнему можно услышать о Коневце подобные рассказы.
 Еще пока ехали в автобусе, зашел разговор о том, что на Коневец приезжают женщины, которые потеряли надежду иметь детей, и молятся здесь. Отец Яков, священник с Коневецкого подворья в Санкт-Петербурге, рассказал, что и из Финляндии приезжают сюда женщины, и не только православные, но и лютеранки.
 Несколько лет назад приезжала на Коневец бездетная финка, а теперь у нее – Слава Богу! – трое детей.
 - А она одна приезжала? – спросил кто-то. – Без мужа?
 - Одна… Она на Коневце и нашла себе супруга нынешнего…
 - Как это?! Что это еще за чудеса?!
 - Да тут и чудес никаких… Он из наркоманов сам был… Чтобы излечиться от наркомании, трудником работал в монастыре… Ну и вот, не только от наркомании излечился, а и жизнь свою устроил…

 В монастырский двор высыпался целый выводок котят.
 Разрезвились котята на солнышке, распрыгались…
 И все крепкие такие, как молодые боровички.
 Все белые с рыжими хвостами. И так похожи друг на друга, что и не отличишь.
 Как будто они все – особой коневецкой породы…