Тухчарская голгофа

 К пятилетию ваххабистской агрессии на землю Дагестана

На этом месте сейчас возвышается добротный деревянный крест, поставленный омоновцами из Сергиева Посада. У его основания – сложенные горкой камни, символизирующие Голгофу, на них лежат увядшие цветы. На одном из камней сиротливо стоит чуть погнутая, погасшая свеча - символ памяти. А еще к кресту прикреплена икона Спасителя с молитвой «О прощении забытых грехов». Прости нас, Господи, что мы еще не знаем, что это за место. Ровно пять лет назад здесь казнили шестерых военнослужащих Внутренних войск России. Еще семерым тогда чудом удалось спастись.
 … Сентябрь 1999 года. Дагестан. Уже месяц как полыхает пламя развязанной в горах Ботлихского, Цумадинского и Буйнакского районов республики «освободительной» войны, начатой «воинами Аллаха». Они нагрянули из соседней Чечни, как всегда неожиданно и коварно, как и их предки, абреки. Среди них, правда, подозрительно много арабов, есть даже негры. Но… Такова воля Всевышнего! Это значит, что сегодня лишь одни они хранят «истинную веру», обладая абсолютными знаниями священного Корана, изложенного их пророком и учителем Мухаммедом Аль-Ваххаби. А война с неверными, газават – это путь настоящего мусульманина, желающего стать свидетелем веры – «шахидом». Идти этим путем - священный долг каждого мусульманина перед братьями во всем мире, которым надо нести идею света: «Ла Иллахе Иллалах!» - «Нет Бога, кроме Аллаха!».
 Идея, которая к тому же материализуется в американской валюте, добротной экипировке и хорошем вооружении, – очень хорошая идея. Считают, что она способна свернуть даже горы. И не только Кавказские. «Аллаху акбар!»
 … Там в горах идет война, а здесь, севернее, в Новолакском районе еще относительно спокойно. Накануне, правда, командир местного ополчения поделился информацией, что на «той стороне» скопилось до трех тысяч боевиков, но как-то не верилось, что там, за зеленеющими мирными холмами, собраны такие огромные силы. Боевикам сейчас и без того туго, их и так повсюду громят: в Ботлихе и Карамахах, Анди и Харами. Скорее всего, просто активизировался отряд какого-нибудь местного полевого командира.
 Начальник маленькой заставы, занявшей всего пять дней назад господствующую высоту на юго-западной окраине селения Тухчар, старший лейтенант Василий Ташкин гадать не стал и, выйдя на связь с «Вершиной», так и обрисовал обстановку своему командованию, добавив, что за ними с «той стороны» ведется наблюдение.
 А в ответ получил указание утроить бдительность, выставить дополнительные наблюдательные пункты. За речкой Аксай - Чечня, большое село Ишхой-Юрт – бандитское гнездо. Впрочем, какое из них в мятежной Чечне не является таковым? Может быть, расположенное чуть южнее селение Галайты? Трудно сказать. В целом-то застава к бою готова. Позиция выбрана удачная. Окопы и позиции оборудованы, возможные цели в секторах ведения огня пристреляны: оттуда, с юга или юго-запада, они и попрут, если что. (Не дай, конечно, Бог!). Да и гарнизон заставы - не зеленая молодежь, а двенадцать проверенных бойцов. Плюс соседи - ополченцы слева и два поста дагестанской милиции внизу, на усиление которых и прибыли «калачевцы», военнослужащие оперативной бригады из города Калач-на-Дону. Хватило бы только боеприпасов. В случае чего обещали прислать подмогу: батальон стоит в Дучи, это недалеко.
 Впрочем, на войне, как на войне.
 - Тюленев, - вызвал Ташкин сержанта, - «Вершина» опять просит повысить бдительность. Сегодня ночью посты проверять буду сам!
 … Ночь была душной и лунной. В двух километрах светились зловещие огоньки чеченского села, сильно пахло мятой, а в траве до утра стрекотали неугомонные кузнечики, мешая вслушиваться в ночную тишину. Едва рассвело, Ташкин поднял отдыхающих бойцов и со снайпером перебрался на соседнюю горку, откуда, с позиций ополченцев, происходящее на сопредельной стороне было видно гораздо лучше даже без оптики. Четко просматривалось, как чеченцы, почти не таясь, переходят вброд мелководную речушку. Последние сомнения развеялись, это - война. Когда боевиков, идущих густой цепью, стало видно невооруженным глазом, Ташкин дал команду на открытие огня. Тишину разорвала пулеметная очередь, упали два впереди идущих боевика, а уже следом загромыхали, зататакали и другие стволы. Застава приняла бой, когда солнце едва показалось из-за гор. День обещал быть жарким.
Как оказалось, боевики все же по-своему перехитрили «калачей». Из тех же соображений, что в лоб заставу не взять, основными силами они ударили по ней с тыла, со стороны дагестанского села Гамиях. Сразу же пришлось забыть про все тщательно выверенные сектора обстрела и оставить оборудованную позицию для бээмпэшки. Она превратилась в кочующий, наносящий эффективный урон противнику «шайтан-арбу». Стало ясно, что сбить наших с высоты с ходу не удалось, а без этого входить в фактически беззащитное село было слишком рискованно. Закрепившись на его окраине, в районе поселкового кладбища, и прячась за надгробиями, боевики пытались достать солдат оттуда. Но сделать это им было нелегко. Меткие выстрелы снайпера рядового Василия Зоруна уложили прямо на кладбище не меньше трех боевиков. Ловко управлялся с пулеметом и рядовой Руслан Шиндин. Он отправил на тот свет еще пятерых «воинов Аллаха». Сам Ташкин, используя подствольник, посылал на головы боевиков гранаты, которые также находили цели. Храбро бились и другие наши воины. Не менее стойко, поддержанные с высотки огнем, дрались внизу и дагестанские милиционеры. А вот слабовооруженные ополченцы были вынуждены оставить свои позиции, которые тут же заняли боевики.
 … Полевой командир Умар, руководивший этой операций из соседнего Ишхой-Юрта, заметно нервничал. Уже второй час его отряд, входивший в состав так называемого исламского полка особого назначения Абдулмалика Меджидова и состоявший из более чем двухсот головорезов, значительное число которых составляли наемники, фактически топтался на месте. По радиостанции он ловил забившие эфир проклятия моджахедов в адрес русских и «дагов», не желающих сдаваться.
 - Амир, амир, у нас потери, - все чаще обращались к нему его подчиненные и просили дать им гранатометчиков. Но амир не спешил. Битый в приграничных боях с русскими в июле и августе, он опасался подвоха, придерживая гранатометчиков на путях вероятного подхода бронетехники.
 - Справляйтесь сами! - огрызался он, срываясь все чаще на крик. Чертыхаясь и прихрамывая (в августе под Ботлихом он получил ранение), командир вслушивался в эфир, расхаживая возле новенького черного «Ниссана», приобретенного недавно на выделенные его бойцам авансы щедрых зарубежных покровителей. Он смело их потратил, зная, что деньги получат не все, ведь мертвым они ни к чему, но первые понесенные потери перешли допустимый рубеж. За это с него спросят и Абдулмалик, и сам Шамиль.
 Но в этот раз осторожничал он зря, подмога русским так и не пришла. Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Просчеты руководства антитеррористической операцией были очевидны: в случае крупного боестолкновения, без своевременной поддержки маленький гарнизон заставы долго продержаться не мог и, по сути, был обречен. Может быть, в этом был какой-то стратегический замысел (ну, например, оттянуть на себя значительные силы противника), так как уж слишком тяжелые думы начинают одолевать, если это опять чья-то преступная безалаберность и халатность, граничащая с предательством. Ни Василий Ташкин, ни его подчиненные об этом не знали, до последнего надеясь на помощь. Не знали они и то, что на рабочих картах вышестоящих командиров Новолакское и Хасавюртовское направления, которые они прикрывали, теперь обозначались, как основные.
 Неравный бой не мог длиться бесконечно. Кончались боеприпасы, таяли силы, возрастало количество раненых. Вот боевиками уже захвачено одно КПП, а затем поселковый отдел милиции. Теперь они ворвались в селение и почти окружили горку. А вскоре подбили и БМП, которая лишь на минуту больше задержалась в поле зрения противника, выцеливая переезжающий речку "ЗИЛ" с боевиками. Экипаж героической машины успел выбраться наружу, однако огнем сильно обожгло наводчика-сибиряка рядового Алексея Полагаева. Вид горящей техники с взрывающимся боекомплектом вызвал ликование боевиков, отвлек на некоторое время их внимание от продолжавших удерживать высоту бойцов. Но командир, поняв, что теперь это не просто опасно, но и невозможно, а главное, нецелесообразно, решил отходить. Путь был один - вниз к держащим оборону милиционерам второго КПП. Под прикрытием дыма от чадящей машины, отстреливаясь, они смогли спуститься с горки, забрав с собой всех раненых. К восемнадцати защитникам единственного теперь пункта сопротивления в селении Тухчар добавилось еще тринадцать человек. Русский офицер сумел сохранить жизнь всех своих подчиненных, выведя их с горки. В 7.30 утра пятого сентября связь «Вершины» с заставой «Тухчар» прервалась.
 Поняв, что уничтожить федералов не удалось, а при очередном штурме будут потери, к засевшим за бетонными блоками последним защитникам селения руководителем операции были направлены старейшины:
 - Боевики велели сказать, чтобы без оружия выходили, гарантировали жизнь.
 - Передайте им: сдаваться не будем, - последовал категоричный ответ.
 Есть еще шанс, посчитали они, сохранить жизнь, оружие и честь. Пересчитав и разделив патроны, по-братски обнявшись напоследок, солдаты и милиционеры, прикрывая друг друга огнем, рванули к ближайшим домам. Раненых тащили на себе.
 Попав тут же под плотный огонь боевиков, старший лейтенант Ташкин и четыре бойца с ним заскочили в ближайшую постройку. За несколько секунд до этого здесь погиб сержант милиции Абдулкасим Магомедов, успевший уничтожить еще одного боевика. В тот же момент полуобвалившееся здание было окружено, уйти нашим парням не удалось. Наведя на дом автоматы и гранатометы, боевики снова и снова предлагают сдаться под гарантию сохранения жизни, дескать, мы, настоящие воины, и уважаем подобных себе. Однако, понеся значительные потери, они всей своей сворой уже не рисковали идти на штурм времянки, где засела лишь горстка вооруженных людей. Давят, сволочи, на психику. Обещают в случае отказа сжечь живьем, уже, дескать, и бензин приготовили, дают время на раздумье. В конце концов засылают парламентера, поседевшего за один день хозяина времянки сорокатрехлетнего Челави Гамзатова.
 Были ли колебания в тот момент среди наших ребят? Жить хочется всегда и всем. Особенно остро это ощущалось в эту минуту затишья, когда осознаешь, что жизнь так прекрасна! Да и солнце, такое ласковое, стоявшее теперь уже в зените, было особо яркое, как бы жизнеутверждающее.
 Ох, не верил сладким речам боевиков Василий Ташкин. Сердце-вещун, да и кое-какой опыт подсказывали офицеру, что не оставят их в живых эти нелюди, их наигранное благородство – лишь дешевый прием. Но, глядя на своих мальчишек, в глазах которых явно читалась надежда, офицер все же решился. Передав Челави конверт с дорогими сердцу снимками жены Светланы и крохи-дочурки Наташи, которые остались в далеком Анжеро-Судженске, он с солдатами вышел из укрытия…
Моментально разоружив их, грубо подталкивая прикладами в спины и горланя: «Аллаху акбар!», боевики погнали воинов в сторону дымящихся руин КПП. Сюда же вскоре привели и обожженного и израненного рядового наводчика БМП Алексея Полагаева, выданного боевикам местными пацанами-чеченцами. Солдата спрятала среди детей в своем доме, переодев в гражданское платье, Гурум Джапарова. Не помогло. Совещание об их дальнейшей судьбе было недолгим. Амир Умар по радиостанции приказал казнить «русских собак», слишком много его воинов они сегодня положили в бою! Челави Гамзатов и Гурум Джапарова, пораженные чудовищным попранием обычаев гор, кидаются к боевикам:
 - Вы же обещали им жизнь, Аллах свидетель!
 …Первым вывели на казнь рядового Бориса Эрдниева из Калмыкии, видимо, приняв его за единоверца, а значит, изменника. Наверное, к таким, как он, и шли «воины Аллаха» донести в первую очередь свет своей «истинной веры». Однако, являясь волками в овечьей шкуре, по своей сути они оставались посланниками сатаны-иблиса, которому спешили принести свои жертвы. Опрокинув сопротивлявшегося воина, они страшным клинком перерезали ему горло. Жители Тухчара, оцепенев от ужаса, наблюдали за расправой над своими защитниками, которые теперь, обманом попав в лапы к нелюдям, гордо называющими себя сторонниками «чистого ислама», были беззащитными, но несломленными. Они уходили из жизни непобежденными. Тяжело описывать эти чудовищные минуты. Выродки снимали казнь на видеокамеру, которая бесстрастно зафиксировала последние минуты жизни наших воинов. Кто-то принимает смерть молча, кто-то вырывается из рук палачей. Мужественно, подавая пример подчиненным, встретил смерть сам командир, вел себя дерзко, сопротивлялся. Пощады не просил никто. Опьянев от вида агонизирующих тел и свежей, дымящейся крови, двуногие звери собирают ее в банку, чтобы потом выпить, подражая черному ритуалу сатанистов. Именно этого требовали их черные души, продавшиеся дьяволу.
 Российское правосудие настигло пока лишь одного из участников той жуткой расправы, но от настоящего Правосудия, совершаемого на Небесах, не удастся уйти никому.
 … Сейчас недалеко от места казни снова располагается КПП дагестанской милиции, прикрывающей дорогу в чеченский поселок Галайты. Прошло пять лет, а многое ли изменилось в отношениях между соседними республиками? Пожалуй, что и нет. Так же с опаской и недоверием поглядывают жители Тухчара в сторону беспокойного и непредсказуемого соседа, так же живут в ожидании беды. Но только нет больше на высотке войсковой заставы. Вместо нее возвышается православный Крест - символ вечной победы Жизни над смертью. «Претерпевший же до конца, спасется!», - укреплял Спаситель колеблющихся, коих в наше время немало. Их было тринадцать, но лишь шестеро из них удостоились принятия мученической кончины, взойдя на Голгофу. Омывшись в кровавой бане, очистившись от всякого греха, предстоят, они, наверное, теперь в сонме светлых сил Господу, молясь за Россию, за нас с вами. Запомним и мы на молитвенную память имена мученически скончавшихся воинов:
 Василия Васильевича Ташкина, Алексея Ивановича Поранина, Алексея Анатольевича Липатова, Алексея Сергеевича Полагаева, Бориса Озиновича Эрдниева, Владимира Егоровича Кауфмана.
 Помяни их, Господи, во царствие Твоем!