Помолись и ты за нас, грешных
Скорбит русская земля. Еще совсем недавно мы отметили 80-летие великого русского писателя Василия Ивановича Белова. На мой взгляд, чересчур скромно, даже Большой зал Дома литераторов не смогли снять на юбилейный вечер. Что уж говорить про государство и телевидение, которые вообще не заметили эту дату.
И вот 4 декабря этого замечательного русского и советского человека не стало. Ушел в мир иной простой, кряжистый русский человек, очень похожий на своего героя Ивана Африкановича из «Привычного дела». Но его книги, его уже при жизни ставшие классическими романы, рассказы и повести о жизни русского крестьянина «Привычное дело», «Плотницкие рассказы», «Бухтины вологодские», «Кануны», не просто вошли в сокровищницу русской литературы, но и определили одно из её главных направлений. Его книга о народной эстетике «Лад» дает системное представление о самом укладе русской жизни. Лад – корневое слово в художественном мире Белова. И всю объёмность характера Ивана Африкановича можно понять, лишь исходя из системы крестьянского лада.
Василий Белов дал нам русскую крестьянскую вселенную. Я ценю его «Кануны», смеюсь над его завиральными «Бухтинами», вижу всю трагедию крестьянства во вроде бы неприхотливых «Плотницких рассказах». Удивляюсь его прозорливости в романе «Всё впереди».
Рядом с классической повестью «Привычное дело» я бы поставил всё-таки его книгу о народной эстетике – «Лад».
Когда наши интеллектуальные оппоненты задвигают её в угол, относя к этнографическим очеркам о северном быте, я их прекрасно понимаю. Они боятся этой книги, скрытой в ней фиксации системности народной русской жизни. «Лад» Василия Белова – это всё равно что «Дао Дэ Цзин» китайского народного мудреца Лао Цзы. Уверен, точно так же, пройдет две тысячи лет со дня его написания, и русский народ, подобно нынешнему китайскому, будет опираться в основах своей национальной жизни на всё тот же беловский «Лад».
Такие герои, которых вывел Василий Белов в своих книгах, в русской классической литературе были представлены лишь по касательной – Максим Максимыч у Лермонтова, пушкинский Савельич, толстовский капитан Тушин. Великая русская литература была литературой дворянской, по преимуществу.
И лишь во второй половине ХХ века впервые простой русский народ сам стал писать о себе. Василий Белов и был и останется навсегда первым в этом ряду.
Ему досталась тяжелая участь, он прикрывал веки уходящему русскому крестьянству, он и сам был как бы последним вздохом, мощным, но прощальным, былой крестьянской Руси.
Василию Белову и его соратникам Василию Шукшину, Валентину Распутину, Евгению Носову, Виктору Астафьеву, Федору Абрамову, Владимиру Личутину суждено было уже на века остаться и первооткрывателями всего крестьянского русского народного лада, первотворцами крестьянских характеров в русской литературе, им же и суждено было прочитать русскому крестьянству поминальную молитву. Они и не могли ни о чем другом так же мощно писать, ни о городе, ни о заморских странах. Даже и о войне они писали глазами русского крестьянина. Ибо и победа 1945 года – это была, прежде всего, победа русского крестьянства.
Уверен, будет впереди новое возрождение великой Руси, и русский народ сохранится, вновь станет мощным и дерзновенным. Но того былого крестьянства, сформировавшегося тысячелетие назад, уже никогда не будет. Тем более весом становится словесный памятник крестьянству, поставленный великим русским писателем Василием Беловым.
Родился он 23 октября 1932 года. Мальчишкой работал в колхозе. Учился в школе ФЗО на плотника и столяра. После армии работал в районной газете. По совету земляка, поэта Александра Яшина, поступил в Литинститут. Известность принесла ему повесть «Деревня Бердяйка». Потом были повести «Привычное дело», «Плотницкие рассказы», цикл юмористических миниатюр «Бухтины вологодские», роман «Кануны», сборник очерков «Лад» и «Дорога на Валаам».
Отец Иван Федорович погиб на фронте в 1943 году, где-то на Смоленщине, в Духовщинском районе. Мать Анфиса Ивановна растила пятерых детей одна – тяжело, но не жалуясь. Пройдут годы, и Василий Белов опишет всю свою деревенскую родню в воспоминаниях «Невозвратные годы».
Ушел Василий Иванович, и вдруг и по телевидению, и во всех либеральных газетах, по всем голосам и эхам стали дружно поминать писателя, втайне надеясь, что поминают и саму Россию. Воистину: «Они любить умеют только мертвых».
Думаю, возродившийся русский народ в основе своей будет более жестким, чем уходящее вдаль многотерпеливое русское крестьянство, они и отомстят всем нашим внешним и внутренним недругам за былые унижения, отомстят и за многолетнее замалчивание Василия Белова. Уверен, будет в этом новом русском народе и частичка от Василия Белова, который тоже никогда и ни перед кем не унижался, всегда дрался до последнего, был хорошим русским северным бунтарем.
При этом он, как мало кто другой, понимал значимость единства в борьбе за Россию, за русскую культуру и потому не стеснялся быть в одном окопе со всеми, кто сражался за Россию. «Проханов пишет совсем по-другому, чем я, – говорил Василий Иванович , – но когда он так мужественно защищает Россию и русский народ, я всегда с ним».
Он был с нами в августе 1991 года, был с нами в октябре 1993 года, был с нами в 1996 году, был с нами, с газетой «День» и газетой «Завтра», всегда, во всех сложных и трагических ситуациях. Думаю, не из-за смирения или добродушия. Характер у Василия Ивановича был таким же суровым и твердым, как и вся природа русского Севера. Бывало, и спорили, и даже ругались. Но когда наступал ответственный момент в борьбе за газету, за русскую культуру, за русский народ, мы всегда знали, что услышим от Василия Ивановича короткое слово «Да. Я с вами».
Он завещал похоронить себя в родной Тимонихе, рядом с могилой матери Анфисы Ивановны. Знаю, что местное начальство хотело его похоронить в Вологде – и ближе, и удобнее, и дешевле. Но, наверное, сам непокорный северный русский дух Василия Ивановича Белова вмешался в этот спор, и он нашел место упокоения в своем родном селе. Недалеко от построенной им церкви.
Рад этому, еще одно святое сакральное русское место появилось на земле, –рядом с Ясной Поляной, Михайловским, станицей Вешенской… Уверен, будут туда ездить во все времена русские люди, пока жива Россия. Будут в Тимонихе и ежегодные литературные беловские чтения. Будет и беловская литературная премия.
Смерть все ставит на свои места. Сразу всем, и левым, и правым стало ясно – ушел великий русский писатель. Хранитель русского Лада.
Царствие Небесное новопреставленному рабу Божию Василию, великому русскому писателю Василию Ивановичу Белову. Да не оскудеет Земля Русская подобными талантами. Будем молиться за тебя пред Господом Богом, дорогой Василий Иванович! Помолись и ты за нас, грешных, егда придеши в Царствие Небесное!
«Упокой, Господи, душу новопреставленного раба Твоего Василия, прости ему грехи вольные и невольные и даруй ему Вечную память!»
Владимир Бондаренко
Безвозвратны наши потери
Завершилась земная ходьба Василия Ивановича Белова по русскому полю жизни. И с её завершением в душах миллионов русских людей смешались чувства горечи утраты, печаль не свершившихся надежд русского крестьянства XX-XXI веков…
В продолжение мысли Вл. Одоевского на смерть А.С. Пушкина можно сказать об уходе Василия Ивановича Белова, что солнце нашей русской крестьянской жизни – фундамента и столпа России – закатилось! Почил в Бозе Василий Иванович Белов. Это умер не просто писатель, не просто классик, а это наше русское всё. Это смерть человека-великана, без которого, как нам всегда казалось, жизнь русского мира могла прерваться.
Василий Иванович своим могучим духом мог побивать и побивал легионы врагов России, русского человека, русской земли!
Вся его жизнь – сопротивление враждебному духу!
Василий Иванович никогда не шел в ногу с духом времени. Напротив, являясь плотью от плоти русского крестьянства, он вставал поперек всем противным ветрам безвременья. Это было и в советский период нашей истории, и в столь же трагический век нынешний, чему свидетельство его книги «Плотницкие рассказы», «Лад», «Кануны», «Все впереди»...
Будучи уже признанным, имея властные полномочия депутата Верховного Совета СССР, Василий Иванович открыто, без оглядки на ранги, обвинял руководство страны в измене и предательстве интересов народа. В 1993 году он вместе с коллегами-писателями восстал против ельцинского вооруженного переворота…
Даже в последний период земной жизни Василия Ивановича, когда его одолевали физические немощи, он оставался в силе духа, находил себя в новом для него направлении изобразительного творчества.
На протяжении всей жизни Василий дружил с лучшими писателями ХХ века Михаилом Шолоховым, Александром Яшиным, Николаем Рубцовым, Ольгой Фокиной, Василием Шукшиным, Валентином Распутиным, Виктором Астафьевым, Виктором Лихоносовым, Станиславом Куняевым, Виктором Коротаевым, Александром Романовым, Михаилом Лобановым, Валерием Ганичевым, Владимиром Крупиным, Анатолием Заболоцким, Виктором Потаниным, Николаем Палькиным…
Любовь к России, русской земле, к родной Тимонихе – это то главное, чем жил и чему служил Василий Иванович Белов.
Подлинный природный христианин и русский человек – Василий Белов любил людей. Его чуткое сердце принимало всех, кто хотел послужить Отечеству. Его доброй, широкой души хватало на каждого, кто обращался к нему. Его сосредоточенный взгляд и былинное героическое лицо с неподдельной искренностью внушали Любовь, Веру и Надежду.
Весть, облетевшая весь мир, о кончине Василия Ивановича вечером 4 декабря 2012 года обожгла каждое русское сердце. Невозможно представить, что наша народная слава может умереть, а Василий Иванович Белов – это ли не наше русская слава и радость?! И он, конечно же, не умер для русского мира – он есть и всегда будет!
Его знал, любил и всегда будет любить русский народ.
В этой земной жизни мы, писатели России, потеряли друга, соратника и наставника…
Прощай, дорогой наш человек, и прости нас, дорогой Василий Иванович…
Все мы молим Бога: «Упокой, Господи, душу новопреставленного раба Твоего Василия, прости ему грехи вольные и невольные и даруй ему Вечную память!»
Писатели России
Книги Белова будут жить
Более великого русского писателя во второй половине 20-го века, чем Василий Белов, нет. Во-первых, он от Господа Бога был наделён огромным талантом. И талант этот он считал не наградой, а обязанностью отблагодарить Господа за него. Во-вторых, в нём жил, как главная составная часть души, впитанный с детства настоящий русский язык. В русском языке есть тайна: он подчиняется только тому, кто любит Россию. А уж кто более любил Россию, чем раб Божий Василий. Он пережил с народом все страдания: войну, голод, нищету и во всём этом сохранил свою чистую душу. Родившись, он ничего не принёс в мир, уходя из мира, ничего не берёт с собой, но оставляет нам своё словесное богатство, своих героев, которые помогают нам жить. Сила беловской прозы в её светоносности, в её вере в безсмертие России. А герои его – наши кормильцы и поильцы, двигатели истории. Вера в Бога естественна для них, как дыхание, как и понимание того, что Господь и Божия Матерь не оставят России.
Навсегда теперь в моей жизни будет эта первая незабываемая полночная лития в Сретенском монастыре, когда друзья Василия Ивановича, промыслительно оказавшись вместе, стояли на ней. И гремел семинарский и монашеский хор, и вместе с кадильным дымом восходили к Престолу Божию наши молитвы. Низкий за это поклон архимандриту Тихону.
Какое счастье, что мы – православные. Горечь потери друга сменяется радостью за его душу. Все мы идём к последней земной черте. Но ведь эта черта не означает конца жизни, а это день рождения в жизнь вечную.
Пока люди читают на русском языке, книги Белова будут жить. А русский язык – дар Бога России. Он был доверен Василию Белову, и он лучше всех хранил его.
Владимир Крупин