Воюй, где стоишь!

В январе 2016 года в двадцати пяти странах мира у стен норвежских посольств и фондов прошёл Всемирный пикет против узаконенных насильственных изъятий у родителей детей (киднеппинга) в Норвегии. Против бесчеловечной антидетской политики по разрушению традиционных семей выступили сотни тысяч человек, граждане этих стран. Они потребовали от властей Норвегии прекратить воровство европейских, российских, американских, латино-американских, австралийских, азиатских, африканских детей находящихся в Норвегии, вернуть всех украденных, остановить террористические акции против семей.

Инициатором акции выступил депутат Европарламента Томаш Здеховски (Чехия). Поводом стало изъятие в ноябре 2015 года пятерых детей у христианской румынской семьи Боднариу в Норвегии. 10-летняя девочка в школе спела христианскую песню, за это ребенка и всех ее братьев и сестер забрали из семьи с формулировкой причины: «идеологическая обработка детей христианством». В Норвегии запрещено даже дома петь христианские песни, так как это расценивается властями как навязывание детям христианской идеологии. Родители уже проиграли суд низшей инстанции и не могут вернуть своих детей.

Сложившаяся практика киднеппинга в Норвегии не позволяет возвращать детей родным родителям. Дети практически пожизненно изолируются от своих семей государственной службой Норвегии «Барневарн», приюты которой по своей сути являются детскими тюрьмами.

Что же такое так называемый «норвежский стандарт»? Цель данного эксперимента: тотальный социальный контроль за семьями. Метод «уничтожения свободы семей и передачи детей государству». В Норвегии сложилась многовековая система тотального социального контроля над населением. На повестке дня норвежского правительства политика «обобществления» детей, направленная на разрушение института семьи. Норвегия намеревается стать первой в мире страной, являющейся «идеальным государством» путем легализации «обобществления» детей. Дети при этом объявляются собственностью государства, их естественные права игнорируются. По статистике каждый пятый ребенок, находящийся в Норвегии, «приватизируется» спецслужбой «Барневарн» и перепродается. В настоящее время под ее наблюдением находится свыше 52 000 детей из разных стран мира!

Ничего не напоминает? Например то, что провозглашалось после Октябрьской революции 1917 года: жены общие, дети общие, попытки создать качественно нового человека, полностью оторванного от вековых христианских традиций и устоев. Или чуть позже в нацистской Германии опыты по выведению «истинного арийца»? Сейчас это называется форматированием сознания. Нам предлагают тотальную глобализацию и, вдобавок, тотальный же контроль за каждым из нас. Удобно: отчипировать всех без исключения и иметь полный контроль над каждой личностью – дышать, когда дают, есть, когда «хозяева жизни» дают, получать образование, если дают… И мы не задумываемся о современном развитии науки и технологий, благодаря которым чип может оказаться не только паспортом и кредитной картой, но и средством воздействия на эмоциональное и физическое состояние человеческого организма. Можно заставить радоваться, впасть в депрессию, вызвать какие-то навязчивые состояния или просто выключить дыхание, сердце, мозг… Фантастика? Реальность!

Мы, христиане, помним слова Священного Писания из «Откровения святого Иоанна Богослова» о последних временах и печати «зверя», без которой нельзя будет ни продавать, ни покупать (Откр. 13, 16-17). Не потому ли христиане на сегодняшний день являются самыми преследуемыми в мире среди других религий? Мы знаем, как действует «тайна беззакония» и понимаем происходящее, к чему идет мир, что такое глобализация, ее детище и химера. Мы предупреждены и способны противостоять и не хотим принимать на чело или руку печать «зверя» и поклониться ему!

Но вернемся к нашей теме. В настоящее время в Европейском Парламенте разрабатывается новый международный договор, который будет европейским сообществом предложен Норвегии (Норвегия не входит в ЕС) для урегулирования в рамках международного права процедуры возвращения украденных на территории Норвегии детей родителям разных стран. Родители мира искренне надеются, что евродепутаты поспособствуют скорейшему воссоединению тысяч разлученных семей.

16 января митинги протестов с требованием к Норвегии вернуть всех детей, украденных у семей, прошли одновременно в России, в Чехии, в Литве, в Австрии и Румынии. В этих протестах приняли участие 15 тысяч родителей. Организаторами пикета в Москве выступила Ассоциация родительских комитетов и сообществ России (АРКС) и Общественная организация «Русские матери». Целью мероприятия в России явилась поддержка антиювенального движения Европы и мира. России не нужно «худшее» с Запада – ювенальный террор добропорядочных семей, против которого сегодня выступает не только Европа, но и весь просвещенный мир.
К сожалению, городскими властями был разрешен пикет у Норвежского посольства с участием всего пяти человек. И пришедшим поддержать эту акцию пришлось стоять рассеянно в стороне, так как иначе на организаторов был бы наложен большой штраф. Не смотря на это и на морозную погоду, пикет состоялся. Репортаж о нем был показан на Чешском телевидении. Наши телеканалы это событие явно не заинтересовало.

Вот что ответили участники пикета на мой вопрос: почему Вы пришли сегодня сюда?

Ирина Бергсет, координатор Международного общественного движения «Русские матери», правозащитник:
– У меня 30 мая 2011 года на территории Норвегии без предъявления каких бы то ни было официальных оснований забрали родного сына Мишу, которому на тот момент было четыре года. С тех пор уже пять лет официальные власти Норвегии запрещают мне все виды контактов с моим сыном. Я считаю это грубейшим нарушением норм международного права, моих и Миши.

России навязываются норвежские правила, противоречащие международному праву. Норвежское правительство финансирует российских социальных работников, так называемые соцдеревни, обучает на норвежские деньги, гранты. Мы выступаем против этого. Нужна ли на нашей земле эта норвежская ювенальная юстиция? Мы боремся против западных методов. Этот пикет как раз и показывает наше отношение к ним, если 25 стран выходят к норвежским посольствам и говорят: «Мы не хотим вашу ювенальную юстицию»! Зачем нам ее копировать?

Татьяна Александровна, активный участник Общественной организации «Русские матери»:
– Я не могу оставаться в стороне от того, что происходит, потому что у меня дети, внуки. Я понимаю, что ювенальная юстиция – эта чума и она расползается по всему миру и к нам движется. Я не хочу, чтобы наступил момент, когда мы будем как Ирина Бергсет лишены наших детей. У нее пять лет назад отобрали сына и не дают с ним видеться! Такие матери есть и еще. Дабы этого не случилось в наших русских семьях: воюй, где стоишь!

Я прекрасно понимаю, что если не поставить заслон такому произволу, это может придти и коснуться всех нас. Точно так же как сейчас о Сирии наш Президент сказал, что мы на дальних рубежах будем уничтожать то зло, которое хочет к нам придти. И не пропустить это зло к нам, потому что отъем детей несёт разрушение семей. Это чудовищно и этого не должно быть никогда!

Елена, 33 года, инженер:
– У меня трое детей и я хорошо знаю тему отношений в семье и о ювенальной юстиции, которая на Западе разрушает семьи. Я состою в организации «Ассоциации родительских комитетов и сообществ России» и насколько это возможно участвую в ее деятельности. Мы осенью 2014 года собирали подписи против ювенального произвола. Так же я разговариваю с родителями о том, что в России возможно введение ювенальной юстиции и чем это грозит семье. К сожалению не все родители осознают эту опасность.

Мария, мама:
– Я активистка Ассоциации родительских комитетов и сообществ России и мы занимаемся помощью семьям, которые попали в прицел опеки. Я просто не могла не прийти, потому что знаю, что творится в Норвегии в отношении семей. Просто сердце кровью обливается, когда об этом обо всём думаешь. Я пришла для того, чтобы протестовать против этих ювенальных фашистских технологий, которые применяются в Норвегии в отношении семей, разрушая их, делая несчастными тысячи людей».

Православная семья Сергей и Екатерина с детьми:
– Нас привело сюда, возмущение, которое возникает в душах людей, когда слышат о проблемах русских матерей, столкнувшихся в Норвегии с проблемой изъятия из семей детей службой «Барневарн». Мы не можем оставаться в стороне, не поделиться тем, что мы думаем по этому поводу и не можем не поддержать этот протест против их произвола.

Своим отношением к проблемам ювенальной юстиции поделилась и ответила на мои вопросы Ольга Владимировна Леткова, председатель Совета по защите семьи и традиционных семейных ценностей при Уполномоченном при Президенте РФ по правам ребенка, член Совета по вопросам семьи при Полномочном представителе Президента РФ в ЦФО, член Экспертного совета Государственной Думы РФ по вопросам семьи, женщин и детей, директор Общественного Центра правовых экспертиз и законопроектной деятельности, глава Ассоциации родительских комитетов и сообществ России (АРКС):

– Ольга Владимировна, одним из организаторов сегодняшнего пикета является возглавляемая Вами АРКС? С чем Ваша организация борется, каковы цели Вашей борьбы?

– Периодически возникают законодательные инициативы, которые направлены на внедрение в нашей стране ювенальной юстиции, секспросвета, то, что происходит в сфере образования (оно тоже начинено многими разрушительными западными элементами, что губительно для нашего государства). Мы предпринимаем усилия, что бы эти законодательные акты не были приняты.

– По этим вопросам Вы работаете с Государственной Думой, Советом Федерации?

– Да, мы работаем в государственных органах. Главное реально отражать такие попытки, и результативность нашей работы есть. Выдвигались проекты нормативных актов о ювенальных судах, социальном патронате, общественном контроле по обеспечению прав детей и т.д., и т.п. Эти инициативы удалось отклонить путем мобилизации общественного мнения. Но есть точечные акты, которые так или иначе внедряются в нашу жизнь – ювенальные технологии и, к сожалению, они мелкими шажками протаскиваются под разными благовидными предлогами, например под названием «помощь семье».

– У нас в стране детей могут забрать из семьи?

– Да, из семей по субъективному усмотрению чиновников. Это уже началось. На рассмотрении у Президента вопрос о внесении в Государственную Думу проекта федерального закона о профилактике и предупреждении семейно-бытового насилия. Под насилием понимается любое либеральное нарушение прав человека, не только когда дебоширят, но и повышают голос. Шлёпнуть – это уже уголовное правонарушение. А вот если денег ребёнку не дал – экономическое. Психологическое – когда критикуешь, делаешь замечание, если к компьютеру не пускаешь, если телевизор не даёшь смотреть. Физическое насилие, когда ты можешь не пустить гулять с кем-то, т.е. ограничиваешь свободу и т.д. Широчайшее понимание насилия. И опять же за каждое такое действие по субъективным основаниям и любому заявлению, любому сигналу или любой проверке, какому-то подозрению может любой чиновник привести к первой мере – это изъятию ребенка, естественно без всякого согласия семьи, родителей.

– То есть, нет чётких юридических норм, определяющих такие действия?

– Они настолько широки, просто безграничны, туда абсолютно всё можно подвести. Вот маленький человек не доволен как его в семье воспитывают, а он и будет недоволен, если его воспитывают. По другому быть не может, потому что воспитание – это всегда в какой-то мере насилие, ограничения, приучение к порядку, дисциплине и т.д. Не может быть только пряник, кнут тоже должен быть. Да, мера кнута зависит от адекватности. Если родители, которые не адекватно наказывают, то у нас есть статьи в Уголовном кодексе: истязание, побои. По ним можно привлечь к ответственности. Естественно лишение, ограничение родительских прав.

– Наши СМИ слабо освещают эту тему. Вы можете привести примеры таких случаев?

– Мама отшлёпала девочку подросткового возраста за кражу, причем не сильно. Очень серьёзное основание для наказания. Но в итоге маму осудили за жестокое обращение с ребёнком – и девочка в приюте. Таких случаев сейчас много.

Шестилетняя девочка в Тюменской области рассказала стихотворение с матом, родители не сильно, но наказали. В итоге их осудили, а девочку забрали в приют. Только усилиями общественности ее удалось вернуть. Тем не менее, родителей пытаются привлечь к суду и осудить по уголовной статье 156.

Эта практика действует по всей нашей стране. Многие родители просто не знают о том, что сегодня уже чревато наказывать детей. К сожалению у нас ситуация такая, что нет прямых чётких определений. За основу берется западная система, когда чиновник сам всё определяет. Это очень выгодно структурам, лоббирующим эти вопросы и им нужно, что бы было именно так. Поэтому мы никак не можем добиться того, чтобы формулировки были конкретными, чёткими, ясными и понятными.

Семья в социально опасном состоянии, если родители наркоманы, алкоголики и когда дети действительно подвергаются опасности. Тогда нужно применять меры, а у нас, к сожалению, семья в опасном положении, когда в бедности, люди потеряли работу, родители развелись или ещё что-то. Тогда можно отбирать ребенка из семьи по закону. И это происходит. В ряде случаев наша общественность сопротивляется и действительно ее голос слышан. И тогда ребёнка, как правило, удаётся, вернуть. Но это до поры до времени, пока законодательство не принято полностью. Мы должны объединяться и сопротивляться этому.

Сейчас бдительность наша усыпилась. Хорошо, что Президент выступил с этой темой на Съезде родителей России и везде с официальных трибун заявляется о том, что у нас нет и не будет ювенальной юстиции. Но на самом деле всё это протаскивается. Если мы сейчас не окажем сопротивления этому новому законопроекту и не будем протестовать против некоторых положений социального обслуживания граждан, когда социальная служба вторгается в семью по широким основаниям, то тогда мы получим то же самое, что на Западе.

– Что делать простому человеку, столкнувшемуся с такой проблемой?

– Самое главное на сегодняшний день это взаимопомощь родителей, потому что отбирают детей уже по всей стране и эта практика у нас уже введена. На сегодняшний день как раз родительское объединение очень актуально, потому что мы нужны друг другу, чтобы оказывать сопротивление системе, и только вместе можем возвращать детей, если они уже отобраны или отбивать атаки органов опеки и попечительства на наши семьи. Поэтому уже сидеть нельзя. Если кто-то думает, что отсидится, он ошибается.

Эта система как раз касается нормальных людей, тех, кто просто пытается воспитывать своих детей, пытается защитить свое право, чтобы дети росли здоровыми гражданами, патриотами нашей страны. Те, кто любит своих детей и вкладывается в это – вот они в первую очередь под угрозой. И нам вместе надо бороться с ней.


Роман Михайлович Степанов, адвокат, ответил на мои вопросы:

– Расскажите, пожалуйста, об обсуждаемой правовой коллизии?

– Я специализируюсь в области международного права. Когда стали нарастать социальные движения по вопросам ювенальной юстиции, в частности в Норвегии, странах Северной Европы, наши гражданки стали замечать, что в их споры с мужьями всё больше и чаще вмешиваются органы опеки и попечительства. Обоснованием их возвращений с детьми в Россию было то, что их начинали подвергать ювенальным действиям: у них собирались забирать ребенка. Из Норвегии бегут не только россиянки. Оттуда бегут норвежки, и американки, китаянки и другие. Это носит массовый характер.

Набор претензий там со стороны ювенальной юстиции не стандартный для нашей правовой культуры и, соответственно, это вызывает возмущение у наших граждан. По мере своих возможностей мы стараемся оказывать им помощь.

Норвегия выступает в роли лаборатории, где осуществляется эксперимент. Его целью является отрыв человека от культурных и религиозных корней, от патриархального образа жизни и создание нового человека, которого условно можно назвать бесконфликтным гражданином мира. Когда ребенка забирают из одной семьи и помещают в другую – это одна из форм достижения этой цели. Выходит, что из кровной семьи он не получает никаких культурных, исторических сведений. Приемная семья его воспитывает каким-то своим образом и в результате он подвержен не свойственной ему культуре.

Одновременно мы отметили, что ювенальное движение продвигается в России при помощи грантов.

– Кем даются гранты?

– Странами Северной Европы. В интернете можно прочитать о контактах наших органов опеки с этими странами, они консультируются и проводят учебу, есть ряд нормативных документов и всё это идет под соусом нашего окультуривания. Но история России длительнее, глубже и изумительнее нежели история Норвегии, и непонятно, каким образом эта страна учит страну с более богатой культурой на предмет того, как надо воспитывать детей. Это прямые поползновения к смене нашего патриархального образа жизни или его остатков для того, чтобы отформатировать совершенно нового человека.

– Почему именно в Норвегии наиболее успешно действует ювенальная юстиция?

– Они исходят из того, чтобы «переварить» нации и народы на в духе некой норвежской лаборатории. Сама Норвегия, как я понимаю, является жертвой этих лабораторных экспериментов.

Не случайно эти опыты проводятся в Норвегии. Обратите внимание, они не проводятся в католической Италии, Франции, в моноэтническом государстве Япония. Они осуществляются в стране, у которой нет глубоких традиционных корней. Мы нисколько не пытаемся вешать ярлык на Норвегию, мы просто разные. У нас есть свое мировоззрение, традиции, и мы с ними дожили до сегодняшней исторической действительности. Эти эксперименты вызывают отторжение у большей части населения.

– Вы можете привести примеры пострадавших семей из Норвегии?

– Россиянка, бывшая замужем за норвежцем, вернулась в Россию. Ее муж приехал сюда, принял российское гражданство. При этом имея два гражданства, ездил работать вахтовым методом в Норвегию. Они считают, что для сохранения семьи им нужно остаться в России. Это один из примеров.

Другие примеры, когда случается стандартный конфликт между матерью россиянкой и норвежским отцом, где речь возникает о расторжении брака и определении места жительства ребенка. В это активно вмешивались органы опеки, цель которых отобрать этого ребенка, лишить мать основных прав на воспитание. Затем ограничить в родительских правах норвежского отца и перевезти в приемную семью.

– Их не только в другие семьи отдают, но и забирают в приюты печально известной норвежской государственной службы «Барневарн»?

– Приюты, как правило, являются перевалочным пунктом. Из семьи в приют, потом в приёмную семью. Всех стараются перемешать и лишить ребенка корней.

Однажды газета «Метро» опубликовала интервью совершеннолетних граждан Норвегии, которые рассказывали о том, как их изымали из семей, и эти дети, выросшие в таких условиях, не смогли стать кем-то, не сумели построить свою человеческую жизнь или профессиональную карьеру, поскольку все они переживали от того, что их забрали из семьи и лишили корней. Все опрошенные относились к этому отрицательно. Поэтому возникает вопрос – как это расценивать? Как насилие? И где грань между попыткой спасти ребенка или силой изъять его из семьи?

– А этих детей отдают в однополые «семьи»?

– Это происходит в тех странах, где приняты однополые «браки». Удивляет то, как на Западе отвечают на вопросы, которые им задаёшь: а кто дает команды на забор детей, кому это нужно, почему так происходит? Они, как ни странно, начинают показывать пальцем куда-то в небо. Как это понимать, я не знаю. При более конкретном вопросе: а кто именно дал команду, начинают пожимать плечами и боятся ответить. Там гражданам внушают: если правительство будет защищать интересы большинства, и не будет защищать интересы меньшинства, то это якобы первая ступенька к диктатуре.

– Как у нас в стране решаются дела с изъятием детей по делам, заведенным в Норвегии относительно родителей наших граждан?

– Если российская гражданка приехала в Российскую Федерацию, на неё распространяется действие российского закона. Но, к сожалению, российское государство признало Конвенцию о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей (Гаага, 25 октября 1980 года), а по международному праву мы обязаны возвращать такого ребенка. У нас происходит глобализация законодательства. Хотя у этого ребенка российское гражданство или один родитель гражданин Российской Федерации, нам заявляют, что они просто исполняют иностранные судебные акты, ребёнка надо вернуть.

– Получается, можно не отстоять, не защитить ребёнка даже у нас?

– Да.