Вся Русь собралась у Царской Голгофы

Прошли Царские дни… Да разве могут они пройти в России? Разве могут окончиться Царские дни? Россия только и живет этими днями. И каждый день в Отечестве нашем для людей Боголюбивых – Царский. И сегодня есть у России Царь. Он незрим. Он свят. Он молится о нас, о своем народе русском, о своей Руси Державной. Молится Христу Богу нашему, ради Которого принес всего себя в жертву вместе со всей своей Семьей.

Как начались на Руси Царские дни с помазания на Царство Иоанна IV Грозного, так будут длиться они до скончания века. Стреляли в 1918 году силы ада в Русского Царя Николая II. Убили его телесно. Но жива и свята душа Царя Мученика. И каждый Божий день взывает наш народ православный к своему святому Государю. Каждый год собирается наш народ там, где совершилось кровавое злодеяние, где Русский Царь взошел на свою Голгофу. На Урале, на камне великом стоит народ русский в дни Царской Голгофы. Посреди Руси Великой, между Востоком и Западом. Минуло сто лет со дня убиения Царской Семьи. Возопила в покаянии Русь ко Господу. Все, кто любит Царя Мученика Николая Александровича, со всей России и со всего мира собрались во граде Екатеринбурге. Молились Богу, Пресвятой Богородице, святому Царю Мученику Николаю и всем Святым.

…Жара в гранитно-асфальтовом Екатеринбурге. Эта жара началась еще во Владивостоке, в день, когда наш самолет взял курс на запад. В тот волнительный день Владивосток в сиянии солнечных бликов океанской воды качнулся как корабль под широким крылом авиалайнера «Россия». Лайнер до московского аэропорта «Внуково». Небо синее, прозрачное. Сверкают голубыми лентами русские реки и великие просторы. Лена, Енисей, Обь… Наши казаки-первопроходцы – Ермак Тимофеевич, Семен Дежнев, Поярков, Хабаров… Истинные богатыри. Преодолеть зауральские просторы, которые и сегодня выглядят суровыми, дикими, непроходимыми – это богатырский подвиг. Былинный подвиг. Русь – страна богатырская. Без богатырей Руси не будет. Но сила богатырская дается Духом Святым. «Не в силе Бог, а в Правде» – говорил богатырь русский – Великий Князь Александр Невский. А правда – во Христе. И за эту правду стояли веками люди русские, богатырские. За эту правду прошли вдоль и поперек глухую тайгу и тундру зауральскую.

И наш Русский Царь Николай Александрович Романов, еще Цесаревичем, прошел всю Дальнюю Россию и Сибирь до самого Урала. До города Уральска, что на самом юге Уральского хребта. Теперь русский город Уральск, благословленный Цесаревичем, относится к Казахстану. Пешком, на лошадях, а где и по рекам на пароходиках, как по Уссури и Амуру, шел Цесаревич из Владивостока до Уральска. А оттуда до Санкт-Петербурга поездом по железной дороге. Весь этот путь был частью большого Восточного путешествия Цесаревича, совершенного в 1890-1891 годах.

Урал стал мистическим рубежом в жизни святого Царя и его Семьи. Будучи еще Наследником Престола, Царь Николай II благословил зауральские земли от Владивостока до южного склона Уральского хребта. И на Урале в Екатеринбурге Государь Николай Александрович взошел на свою Голгофу.

Мы летели над сине-зелеными просторами, по которым прошел в своей юности святой Царь Мученик Николай. Летели к его последнему земному пределу – в Екатеринбург.

Лайнер «Россия» до Москвы. Из Белокаменной столицы до Екатеринбурга – другой самолет с вдохновляющим именем «Победа» – по-гречески «Ника». Святой Царь Николай – Победитель. Он одержал величайшую в истории России Победу, с богатырским мужеством, непостижимым человеческому уму, он взошел на Крест.

…Дождь промочил воздух и дорожную пыль всего за три дня до начала Божественной Литургии. Той Литургии, которая совершалась в памятную ночь с шестнадцатого на семнадцатое июля 2018 года у екатеринбургского Храма-на-Крови. Величественный сияющий куполами Храм на Царской Крови. На том месте, где в подвале Ипатьевского дома был совершен адский ритуал, была пролита кровь невинная, кровь Царская…

…С аэропорта Екатеринбурга по пути в гостиницу водитель неожиданно предложил проехать мимо Храма-на-Крови. Машина, сбавив ход, тихо скользит по влажной утренней дороге. Поравнялись со стенами храма. И в это мгновение – дождь со светлеющего рассветного неба. Дождик пролился в минуту, стек чистыми слезами по лобовому стеклу. Дождь как слезы и слезы как дождь умыли сонный город и лица тех, кто видел это мгновение, это знамение…

Все дни до начала памятной Литургии мы ходили по Екатеринбургу между утренними и вечерними службами в городских храмах.

Всенощная в Храме-на-Крови. Там, где находился последний земной предел Царственных Страстотерпцев, комната в подвале Ипатьевского дома, там теперь алтарь. Там Горнее место, откуда возносится святая молитва Богу. Перед этим алтарем люди на коленях, в слезах… Умом не вместить то, что происходило в ту ночь столетней давности. В ту злодейскую и ту жертвенную ночь, у которой нет давности. Эта ночь в вечности. Тяжело стоять перед этим алтарем.

В сердце великая скорбь. В сердце страдание и чувство поруганной, простреленной, проколотой штыками Руси. Чувство того, что мы несем на себе то великое злодеяние, что мы – народ до сих пор не покаялись. И что до сих пор не оплакан наш святой Царь.

Потом, через две недели после этих минут в Храме-на-Крови, уже во Владивостоке на службе в Покровском соборе, мы слушали проповедь нашего митрополита Вениамина. Владыка сказал, что был на Царских днях, что стоял в алтаре, где находилась подвальная комната Ипатьевского дома. И что рассудком невозможно понять, объяснить то, что происходило в ту страшную июльскую ночь 1918 года.

– Сейчас в алтаре все украшено дорогими камнями… Я был в Екатеринбурге еще в те годы, когда стоял здесь дом инженера Ипатьева. Мне сказали, чтобы я долго не смотрел на этот дом, потому что за всеми тогда наблюдали, – рассказывал Владыка Вениамин. – Теперь, когда я оказался в этом алтаре, на Русской Голгофе, то испытал чувство, которое невозможно передать. Как будто слышались эти страшные выстрелы, доносящиеся через сто лет. Выстрелы в святую Царскую Семью, выстрелы в Бога и в Россию…

Вся Россия тогда была на Голгофе. А в том подвале была ее самая вершина…

Владыка поведал, что привез во Владивосток много земли с Ганиной Ямы. С того места, куда вывезли тела святых Царственных Мучеников.

– Мы эту землицу высыплем у Царской часовенки в женском монастыре под Уссурийском, – негромко произнес наш Владыка.

…Во время Царских дней в Екатеринбурге с нашим Владивостокским митрополитом Вениамином мы увиделись лишь однажды каким-то чудесным образом. Во второй день пребывания в городе, отправились на Всенощную в Ново-Тихвинский женский монастырь. Красивая обитель среди густой зелени уральской природы. Византийские распевы в храме святого князя Александра Невского и большие чудотворные иконы. Монахини и прихожане выстроились в ожидании архиереев, которые должны были посетить монастырь. Ждали долго. Наконец в распахнутые двери храма показались владыки. Впереди седой старец-митрополит с очень знакомым лицом. Да, это же наш Владыка Вениамин! Мы первыми подбежали под благословение. А Владыка еще издали негромко сказал: «Ну, вот и Владивосток здесь». Проходя мимо нас, вслед за Владыкой, матушка-игуменья строго и как-то назидательно произнесла: «Вы из Владивостока! – как бы окончательно подтвердила она наше происхождение – Вот и встретили своего Владыку!»

…Екатеринбург – масштабный, широкий город. Массивная, тяжелая архитектура. Внезапно оказавшись в этом городе, не сразу поймешь, в Питере ты или в Москве. Много в Екатеринбурге европейской затхлости, много советской угловатости и даже безжизненности. Много гигантских, по-американски вызывающих и демонстративных зданий. Много камня и металла – Урал все-таки.

Лежит на граде сем печать страшного греха цареубийства. На всем народе нашем лежит, и здесь, в Екатеринбурге, это особо чувствуется. Хоть и улицы просторные, бульвары ажурными ограждениями и резными лавками украшены. Хоть и трамвайчики, и метро, и архитектура столичная, помпезная, крикливая. А угрюмо отчего-то.

Но словно свежим ветром, живительной влагой и радостным светом вдохновляют и укрепляют духовно екатеринбургские храмы. И касается благодатью сердец все, что связано с Государем, с Царской Семьей, с их последними днями.

Мы видели Вознесенский храм. Мы видели его сквозь слезы. На купола этого храма с голубыми стенами взирали из окон Ипатьевского дома Царственные Мученики. Приходил священник, исповедовал и причащал святую Семью. Небесный колокольный звон Вознесенского храма разливался утешающей радостью в святых сердцах Царственных Мучеников.

Слезы… Слезы миллионов русских людей, православных всего мира пропитывают уральскую землю в Екатеринбурге. Эти слезы увлажняют и питают духовную почву, из которой прорастает Русское плодоносное древо. Плоды этого древа – сладкие плоды покаяния, политые горькими слезами раскаяния. Сколько слез будет пролито, пока не зацветет благоухающими цветами великое древо? Пока не переродится наш народ…
Наш народ очень разный. И в Екатеринбурге, в городе на Царской Крови, живет народ всякий. Всяких встречали мы.

Рядом с нашей гостиницей сквер. Там скульптурная композиция. Три человеческих скульптуры, как будто представители творческой интеллигенции, – из бронзы. Пока рассматривали, пытаясь догадаться о замысле скульптора, услышали рядом веселый голос:

– Всех этих художников я и моя собака знали. Двое уже скончались. Уважаемые люди…

– А Вы, тоже художник? – спрашиваю обратившегося к нам худощавого с очень бледным лицом человека.

– Да, я – художник. Я этому скульптору говорил, что надо было еще мою собаку отлить и в центре поставить. Эти трое беседуют, а она их слушает.

– А что Вы рисуете? Городской пейзаж?

– И городской пейзаж тоже. А вот, кстати, моя собака, – художник достал из кармана ключи с брелоком – бронзовой головой ушастого спаниэля.

– Вы – художник. У Вас талант, Богом данный. Наверное, воспеваете Урал в красках, – обращаюсь к художнику.

– Да, Урал уже давно воспет. Чего еще его воспевать?

– Но его же можно воспевать бесконечно. Воспевать в Боге.

– Послушайте, у меня свои мифы, и я в них верю. Я даже и некрещеный, да мне это и не нужно… – ответил худощавый художник, отливший из бронзы свою собаку.

Всякие люди в Екатеринбурге. В городе на Царской Крови. Многих местных жителей мы спрашивали, пойдут ли они на Царский Крестный ход. И многие равнодушно отвечали, что нет у них такой возможности. Так и стоит в Екатеринбурге каменный цветок-фонтан на месте разрушенного в 1930 году собора в честь покровительницы города святой Великомученицы Екатерины. Как воспротивилась часть горожан восстановлению этого собора! С какой-то дьявольской одержимостью тысяча атеистов, духовных наследников убийц святого Царя Мученика, восстали в 2010 году против инициативы Екатеринбургской епархии о возрождении старинного Екатерининского собора. А ведь по сей день и до скончания века стоит и будет стоять на месте этого безжизненного цветка Ангел Божий, хранитель святого алтаря. Но почему горстка воинствующих безбожников встает на многовековом христианском пути Святой Руси? Почему вместо покаяния – упорство противления воли Божией и вздернутые кулаки, грозящие Небу?

Встречали мы и совсем иных горожан. Бабушка, коренная жительница Екатеринбурга у Поклонного Креста перед Елизаветинской часовней у Храма-на-Крови. Читает молитвы. К Крестному ходу готовится. Она показала, что у основания Креста была молитвенная надпись, которую по каким-то причинам стерли к началу Царских дней. Бабушка еще из тех, кто молился на месте снесенного Ипатьевского дома задолго до появления здесь Храма. Сколько этих бабушек-молитвенниц на Руси. Дай им Господи сил и здравия! Их молитвами спасется Россия. Их молитвами даст Господь благодать нашим русским семьям.

Какие-то пожилые прихожанки екатеринбургских храмов услышали наши рассказы о православном Приморье, об истории Рождество-Богородицкого монастыря в Линевичах, и тут же засобирались во Владивосток. Помолиться в наших церквах и монастырях.

У кого-то из православных, кто узнавал, что мы из Владивостока, даже слезы выступали. Оттого, что вся Россия на Урале собирается, что даже с Тихого океана люди приехали.

– Вы ж там на переднем крае! Вас там совсем мало… – с чувством произносит Наталия в иконной лавке Храма-на-Крови.

– Да что Вы! – восклицаем мы. Приморье – самое благодатное место. Сам Государь наши места посещал и полюбил их на всю жизнь.

Рассказываем о том, что Российский Император Николай Александрович, еще в юности своей, произвел во Владивостоке закладку Великого Сибирского пути. О том, что учредил на берегах реки Уссури Свято-Троицкий Николаевский мужской монастырь и нашу Владивостокскую епархию. О том, как много жертвовали Царь и Царица на строительство храмов и школ в нашем Приморье, как заботились о миссионерской деятельности на берегах Океана и в Азии.

Владивосток приносит благодарение своих сердец Государю! Почитает и любит своего Царя! Владивосток, Дальняя Россия – любимые места нашего святого Царя Мученика. И эти места обязаны своим процветанием, всей своей благополучной жизнью Российскому Императору Николаю Александровичу Романову, который приложил свои державные силы к утверждению Руси и Церкви на берегу Океана.

Великий Сибирский рельсовый путь, построенный святым Царем Николаем стал твердой дорогой, по которой безжизненные дикие просторы дальневосточной тайги наполнились православными русскими людьми. Повелением Государя Николая Александровича, была проведена Амурская экспедиция, исследовавшая несколько лет Приамурье и Приморье. В экспедиции было задействовано более ста высококлассных специалистов самых разных профилей. Цель исследований – разработка масштабного столетнего плана освоения и заселения дальневосточных земель, утверждение Руси на границах с Китаем и другими азиатскими странами.

Во время правления Российского Императора Николая II Приморье и Приамурье покрылись сетью дорог, здесь появились новые морские и речные порты, новые города. Построены сотни церквей и школ. Крещены тысячи инородцев.

…На праздничную Всенощную 16 июля 2018 года собрались около ста тысяч паломников со всех уголков России, со всего мира. Здесь мы встретили вдохновленных величественной службой прихожан Никольского собора Владивостока. Они весь год собирали средства на эту дальнюю поездку. И вот Господь сподобил.
Мы знали, что среди тысяч молящихся есть еще наши земляки – отец Климент, игумен Свято-Серафимовского монастыря на Русском острове и кто-то из монастырской братии. В алтаре служит сейчас наш Владивостокский и Приморский митрополит Вениамин.

Но, есть ли кто еще? Среди стольких лиц трудно увидеть, узнать своих. Да, ведь и все здесь свои. Все подданные своего любимого Царя, все родные Царю и друг другу. Все мы – родные в великой соборной молитве Богу, Пречистой Божией Матери и святым Царственным Мученикам. Сколько городов и сел всей России собралось здесь! Под жарким вечерним солнцем града на Царской Крови, под розовеющим в уральских закатах небом Екатеринбурга. Множество священников исповедовали. К ним стояли большие очереди. Вся Русь стояла здесь на исповедь. Вся Русь исповедовалась. Ведь от всех областей и губерний земли Русской приехали молитвенники. От всех земель Отечества нашего приносилось покаяние. Великий Собор земли Русской…

И как вырос этот людской собор, когда началась Литургия. Теплой ночью, в свете больших фонарей и звезд. Молился Патриарх, молились архиереи и священники, молился весь русский народ. По всей Руси шли богослужения. По всей Руси разливался колокольный звон, возвещающий Русскую Пасху. Вся Русь стояла в эту святую ночь у Царской Голгофы. Вся Русь собралась у Камня Уральского.

Причастились Святых Даров. И пошли. Пришел в движение люд православный, развернулись большими рядами. С иконами, хоругвями, большими образами, которые несли по несколько человек, с флагами имперскими. Под звон колокольный пошел народ русский по Уралу. Крестным ходом пошел.

Крестный ход на Ганину Яму в Екатеринбурге. Сто лет спустя. Двадцать километров от Ипатьевского дома, где сейчас Храм-на-Крови. На Царской крови. От того места, где зверски расправились с Венценосной Семьей бесы, принявшие человеческие очертания.

Невиданная мощь духовная – необозримый строй православных с молитвой идет по ночным улицам Екатеринбурга. По дороге, которой вывозили святые тела Царственных Мучеников.

Крестный ход растянулся на несколько километров. Взрослые шестидесятилетние мужи, торопливые и запыхавшиеся подростки, сосредоточенно семенящие бабушки. Детишки семилетние и младенцы в колясках.
Уже ближе к Ганиной Яме поравнялись с мальчиком лет семи. Лицо у него красное, светлые волосы мокрые, слипшиеся. Рюкзак во его детскую спину. В серых глазах взрослая сосредоточенность, собранность, едва слышно молитву читает. Отец пытается взять у него рюкзак.

– Да, я же нормально иду, пап. Мне не тяжело, – отвечает, запыхавшись, мальчик. И не отдает свою нелегкую ношу. Так и прошел весь Крестный путь.

Все возрасты и вся Россия в Крестном ходе на столетие Царской Голгофы. Во главе бодро шагал святейший Патриарх Кирилл с архиереями и множеством духовенства. Он прошел весь путь, чем впечатлил многих бывалых крестоходцев…

Пять часов нескончаемой молитвы. – Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий! Помилуй нас! – поют мужские голоса. Их сменяют женские. Молитва призывает благодать. Молитва задает ритм.

То ли сербы, то ли еще какие-то славяне пели так, что молитвенная песнь летела на пару километров вперед. По-русски пели с акцентом, но от всего сердца.

Сколько богатырей собрал Крестный ход на Ганину Яму в столетие убиения Царской Семьи! Богатыри духа шли с молитвами, иконами и хоругвями.

Великая сила – Крестные ходы! Крестными ходами очищается Россия. Крестный ход – соборная молитва и подвижнический труд. В Крестном ходе люди идут плечом к плечу. Люди сплачиваются, чувствуют себя народом. Никакими учениями по гражданской обороне вы не научите людей преодолевать пешим ходом большие расстояния в стотысячном строю. Сто пятьдесят тысяч человек, малая, но великая часть православного народа, прошли двадцать километров без отдыха и привалов. Крестным ходом от Храма-на-Крови в Екатеринбурге до Ганиной Ямы.

Да весь многовековой путь России можно назвать великим Крестным ходом. Как Россия шла на восток! Казаки, солдаты, крестьяне – все с крестами на шеях. И по всему пути, от Балтики до Тихого океана, – кресты, часовни, церкви, монастыри. По всему пути святая молитва. Крестный ход через века, в Сибирь, к Океану Великому. Крестным ходом спасается Россия и помогает спастись другим.

Крестным ходом идет Русь, выбирается на путь Истины. Истина на Кресте. На Голгофе. Истина – Иисус Христос. Во Христе навеки пребывает наш Русский Царь, взошедший на свою Голгофу. Во Христе Русь Святая.
…Быстро пронеслась великая июльская ночь. Еще не доходя до леса, на окраине Екатеринбурга, рассвело.
Небо уральское сквозь темно-зеленые ветви сосен у Ганиной Ямы. Солнце на куполах монастырских храмов. Воздух прозрачный, хвоей и ладаном напитанный. Дошли крестоходцы. Всю ночь шли. Хоругви, иконы, знамена державные – развеваются под небом монастырским. Лица русские, усталые, счастливые, благодатью озаренные. Читают Акафист над Ганиной Ямой. – Святые Царственные Страстотерпцы, молите Бога о нас! – поют православные.


В этой соборной молитве у подножия Уральского хребта сердца сотен тысяч людей, души многих поколений сливаются в едином благодарственном возгласе.

Этот возглас прозвучал еще в 1891 году, когда молодого Цесаревича Николая Александровича Романова встречали во Владивостоке на берегах Океана Великого.

Этот молитвенный глас русского народа звучит в вечности:
«Россия любит своего Царя!»