Интервью полковника Юрия Кислого с архиепископом Ставропольским и Владикавказским Феофаном
"Все, что я увидел по дороге в столицу Южной Осетии, потрясло до глубины души. Бесконечной чередой идут беженцы. В основном старики, женщины, дети. Было такое ощущение, будто перед моими глазами - кинохроника Великой Отечественной войны...".
- Владыко, сегодня, как и при освобождении заложников в Беслане, вы снова на передовой, выполняете трудную миссию по оказанию помощи пострадавшим от грузинской агрессии, несете людям утешительное слово Божье. Скажите, а где застали вас трагические события в Южной Осетии?
- Нынешним летом Святейший Патриарх благословил меня на отдых, и в начале августа я отправился к себе на родину - в деревню под Курском, где через два дня и узнал о вторжении грузинской армии в Южную Осетию.
- Какой была ваша первая реакция на преступную акцию Саакашвили?
- Как только в ночь на 8 августа мне сообщили, что у наших братьев-осетин случилась беда, я, не раздумывая, сел за руль своей машины и, проехав 1300 километров, уже утром был в Ставрополе, а во второй половине дня прибыл во Владикавказ.
Пообщавшись с людьми, которые вырвались из Южной Осетии, услышав их горестные рассказы об ужасных бомбардировках Цхинвала и окрестных сел, я понял: необходимо действовать. У меня была мобильная связь, и я, как руководитель епархии, включающей в себя практически весь Северный Кавказ, принял решение сделать официальное заявление ряду информационных агентств. Ясно, что совершена агрессия. Ясно, что гибнут мирные жители. И об этом надо было чётко и недвусмысленно сказать во всеуслышание.
Чуть позже для осуждения агрессии был сделан еще один важный шаг. 12 августа по моему предложению во Владикавказе собрались религиозные лидеры Северного Кавказа, чтобы дать свою оценку случившейся трагедии. Все: и верховные муфтии Чечни, Ингушетии, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Северной Осетии, и лидеры еврейских общин, и буддистские лидеры из Калмыкии, и представители армянской диаспоры из Ростова - все заявили, что это был геноцид, что Российская армия выступила гарантом мира и прекратила варварскую агрессию. Это свидетельство того, что мы едины в своём стремлении сохранить мир на Кавказе.
- Расскажите, какую помощь оказала Ставропольская епархия беженцам?
- Первые беженцы из Южной Осетии появились за неделю до вторжения грузинской армии: Цхинвал стали обстреливать в самом начале августа. Оценив тогда сложившуюся ситуацию, я отдал распоряжение всем монастырям и храмам епархии открыть двери для беженцев и селить к себе людей без разбора пола, возраста и национальности, кормить из имеющихся запасов, одевать и согревать.
Женский монастырь в поселке Алагир, что находится рядом с Транскавказской магистралью, связывающей Южную и Северную Осетию, взял на себя основную роль по размещению беженцев. Несколько лет назад на его базе епархия создала реабилитационный центр для детей, пострадавших в Беслане, и за это время настоятельница монастыря матушка Нонна приняла у себя десятки маленьких гостей. Теперь же она радушно открыла двери обители для беженцев из братской республики.
Сколько на тот момент в монастыре было людей, никто сказать не может. Стационарных мест там около ста, но практически весь поток беженцев, а их было порядка 30 тысяч человек, прошел через него. Всех их не просто принимали, но и кормили, давали одежду. В монастыре всего 12 монахинь и несколько послушниц, и эти женщины, несмотря на усталость, несли круглосуточное дежурство. Когда через перевал на Цхинвал пошли войска 58-й армии, монахини успевали привечать и их: угощали солдат бутербродами, поили чаем.
Как только на местной пекарне возникли проблемы с мукой, я обратился за поддержкой в Ставрополь, и буквально на следующий день в Алагир доставили 20 тонн первосортной муки, из которой испекли тысячи буханок хлеба для беженцев и военнослужащих.
Но и это не все. Прихожанами из Ставропольской и Владикавказской епархии было собрано более 150 тонн продовольствия и предметов первой необходимости. Причем наша помощь поступала не на склады, как грузы МЧС, а раздавалась сразу в руки пострадавшим людям.
- А когда вы решили поехать в Цхинвал?
- Приехал я в Цхинвал 11 августа, в то время там еще шли бои. Для меня было очень важно лично оценить ситуацию в республике, чтобы затем аргументированно отстаивать российские интересы не только в нашей стране, но и за рубежом.
Все, что я увидел по дороге в столицу Южной Осетии, потрясло до глубины души. Бесконечной чередой идут беженцы. В основном старики, женщины, дети. Было такое ощущение, будто перед моими глазами - кинохроника Великой Отечественной войны.
Цхинвал встретил горящими домами, множеством убитых на улицах города, подбитыми грузинскими танками, разрушенным Домом правительства, разбитыми больницами и школами. Стало ясно, что на этой многострадальной земле совершено очередное чудовищное преступление.
- Народ Южной Осетии защитил от геноцида русский солдат. В те жаркие дни вам, наверное, не раз приходилось встречаться с воинами-защитниками. Как вы оцениваете моральный дух нашей армии?
- Отвечая на этот вопрос, расскажу лишь об одном эпизоде. Я побывал в военном госпитале во Владикавказе, где проходили лечение раненые миротворцы. В одной из палат увидел парня лет двадцати пяти. Он лежал, укрытый простыней, улыбался, пытался со мной поговорить. Спрашиваю, как у него дела, как самочувствие? Отвечает, что все нормально, только вот беда, недавно собирался жениться, но теперь, видимо, это сделает не скоро... Интересуюсь, почему? И тогда доктор откидывает простыню, и я вижу, что у солдата оторваны нога и рука. Оказывается, по подразделению миротворцев, где он проходил службу, прямой наводкой из танка ударили грузинские миротворцы. Как мог, утешал бойца, старался поддержать его добрыми словами. А он бодрился и все время повторял: "Ничего, прорвемся!". Я... когда вышел из палаты... не смог сдержать слез. Какая же несокрушимая сила духа у нашего русского солдата!
- Вы присутствовали на концерте оркестра Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева в разрушенном Цхинвале. О чем были ваши мысли, когда исполнялся фрагмент "Нашествие" Ленинградской симфонии Шостаковича?
- Больше всего тогда я думал о том ужасе, который перенесли находившиеся среди зрителей женщины и дети. С другой стороны, я почувствовал, что зло здесь побеждено. Побеждено русским солдатом. Я был горд за великую Россию и за маленький народ Южной Осетии, который в эти дни стал мне еще ближе. Выступление оркестра Валерия Гергиева на фоне городских руин стало большим событием в жизни всего осетинского народа. Низкий поклон за это великому маэстро и его оркестру.
- Ваше высокопреосвященство, как вы отстаивали позиции России за рубежом в качестве члена Общественной палаты?
- На следующее утро после концерта Гергиева я в составе делегации Общественной палаты полетел в Берлин, где состоялась пресс-конференция в связи с событиями в Южной Осетии. Собралось около 350 политиков, дипломатов, журналистов. Выступающие, особенно представители НАТО, в основном критиковали действия России. Когда дали слово мне, сказал следующее: "Я сюда приехал свидетельствовать перед Богом и отвечаю только перед Ним, потому что я - архиепископ. Всегда говорю только правду. Слушайте меня внимательно: с вечера Саакашвили, выступая по телевидению, поёт колыбельную песню, мол, спите спокойно, не будет никаких обстрелов, а в 12.30 - бомбардировки, танковая атака и обстрел "Градом" мирно спящего города. Так, глубокой ночью, нападают только воры и бандиты". С этими словами показал осколок от "Града", который подобрал в Цхинвале, грамм на 50, не меньше, с рваными краями, и пустил его по рядам. "А теперь, - говорю, - представьте, сидящие здесь умные головы, что вас вот такими посылками, спящих, угощает Саакашвили, и ответьте мне: это что, демократия или все же геноцид?". Мертвая тишина. А когда пошли на перерыв, в кулуарах начался острый разговор. Это очень хорошо. Значит, подействовал мой убедительный аргумент.
- Возможно ли в ближайшем будущем восстановление добрососедских отношений между нашими народами-единоверцами?
- Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы кровавый конфликт разорвал наши народы духовно. Ведь у Русской и Грузинской церквей -давние добрые связи. Уверен: это и поможет нам выйти из кризиса. Приведу сравнение. Когда по цветущему весеннему полю проедет танк, то кажется, что гусеницы изуродовали землю, нанесли ей незаживающую рану и на этой черной полосе больше ничего не вырастет. А на следующий год все зарубцевалось, покрылось травой и цветами. Так и здесь: хотя раны и тяжелые, все вернется на круги своя. Главное - не допускать никакой грузинофобии. Надо проявить наше русское благородство и великодушие!
Беседовал главный редактор журнала ВВ МВД России "На боевом посту" полковник Юрий КИСЛЫЙ,
специально для газеты
"Русь Державная"
Фото Александра КУЗНЕЦОВА