Юрий Михайлович Клепалов, заслуженный артист России, композитор, и его сын Евгений, лауреат премии правительства Москвы, - известные российские музыканты-балалаечники. Но этим сказано далеко не все: они снискали себе славу как замечательные мастера владения инструментом, который по «простоте» своей вроде бы не сравним со скрипкой либо с виолончелью. Но тот, кто прослушал – хоть раз – выступление дуэта Клепаловых, сразу же постигнет две поразительные вещи: душа его запоет, отзовется на поистине волшебные звуки, а сам он почувствует себя не каким-нибудь, а именно…русским.
Наш специальный корреспондент Валентин Николаев встретился с Юрием Клепаловым, чтобы выведать «удивительную тайну» долгого и плодотворного сотрудничества этой талантливейшей музыкальной пары отец – сын с японской музыкальной общественностью.
В.Н.: Нам известно, что Вы, Юрий Михайлович, уже с десяток лет бываете с концертами в Японии, стране весьма экзотической, со своей, не очень понятной для нас культурой…
Ю.К.: Всякая культура начинается с общения. Для нас она имеет признак взаимный – в уважении друг к другу. Что меня сразу же поразило в японцах – это их душевная открытость. Когда видишь улыбки, и они искренние, то от этого становится так легко…
В.Н.: А было ли в Вашем общении с японской аудиторией событие, которое Вы могли бы назвать «знаковым»?
Ю.К.: Был очень своеобразный случай. Много лет тому назад нас как начинающих «балалаечников» пригласили выступить на важной встрече наших чиновников с представителями каких-то японских общественных кругов. Так сказать, для «русской экзотики». Мы отыграли свое, нам вежливо поаплодировали, на том и уехали… И вот представьте: проходит много лет. Мы с Евгением на гастролях в Сибири получаем вдруг пакет из японского консульства. Нас приглашают на гастроли! Прилагаются билеты, программа пребывания. И представитель японской стороны, подписавший приглашение, просит позвонить в Москву своей дочери, учащайся там. Звоню. И девушка, хорошо говорящая по-русски, объясняет мне. Оказывается, ее отец ищет нас, Клепаловых, уже целых восемь лет. Звонил по множеству телефонов. И тут дошли наконец до меня ее объяснения: ее отец был на том давнем нашем выступлении! Запало оно ему в душу, и так захотелось вновь услышать настоящую русскую музыку, русские песни.
В.Н.: Может, в основе этого – близость наших духовных, даже религиозных культур?
Ю.К.: Безусловно! Наша православная покладистость, уважение к их образу жизни, традициям издавна импонировала жителям Страны восходящего солнца.
В.Н.: Выходит, они в чем-то похожи на нас? А как же тогда быть с «загадочной русской душой»?
Ю.К.: Как я уже говорил, японцы – народ очень открытый, я бы даже сказал – с распахнутой душой. А в музыке, которую мы им принесли, в наших песнях особенно, они как раз и распознают нашу открытость, нашу искренность, наше, если хотите, простодушие. Которое, кстати говоря, на Западе кое-кто принимает за наивность и готов на этом «сыграть». А японцы совсем не такие. Наши выступления они принимают с какой-то милой для нас детской непосредственностью…Это так трогательно – ведь Христос говорил: «Будьте, как дети!»
В.Н.: У Вас наверняка есть на тех концертах свой слушатель…
Ю.К.: О-о! В зале его всегда заметишь. Он – а чаще это она, японка – сидит, сложив ладони вместе и прижав их к лицу. Не шелохнется. А по окончании концерта тебя все окружают, вернее, нас, мы ведь всегда с Евгением выступаем, стараются взять за руку и долго ее не отпускают, как бы стремятся что-то впитать от тебя…
В.Н.: Скажите, Юрий Михайлович, а как сложился у вас этот союз – «тандем Клепаловых»?
Ю.К.: Наш инструментальный дуэт основан на творческой дружбе. А музыка – это как бы наша общая нервная система. Связывает нас. И получается та духовная слитность, «музыкальная семейственность», которую так тонко ощущают японские слушатели. Им это близко. У японцев главная ячейка нравственности – семья. Им претит бьющая по барабанным перепонкам так называемая «коммерческая музыка». Вот почему у них главные кумиры в этой области искусства – Чайковский, Рахманинов. Ведь сегодня – главная угроза обществу, нравственным вековым устоям – это родовой распад, разложение семьи. Эта волна с Запада Японию тоже задела, но она держится… В этот момент к нашей беседе с Юрием Михайловичем присоединился и его сын Евгений. Так что очередной вопрос мы обратили уже к нашим обоим интервьюерам.
В.Н.: Интересно, а с кем Вы наиболее тесно общаетесь в Японии? В плане творческом, человеческом…
Е.К.: Хочу заметить, что за время наших концертных выступлений мы подружились с очень многими японцами, среди которых прежде всего сотрудники международной ассоциации Российско-Японских обменных концертов во главе с нашим замечательным другом, в жилах которого течет кровь императорской семьи, Мото Ибусуки.
Именно отец Мото-сан г-н Мачио Ибусуки разыскал нас и включил в программу концертного тура – после того нашего давнего выступления на встрече с представителями японской общественности, о котором говорилось выше.
Ни для кого не секрет, что во всем мире очень интересуются русской балалайкой. Не стала исключением и Япония. В Токио есть достаточно большой оркестр русских народных инструментов, с музыкантами которого мы тоже встречались и подружились. В личном общении японцы сдержанны, но если с ними сдружиться, это замечательные ребята. Мой хороший товарищ и друг Томохико Таруми не раз рассказывал мне о Японии и ее традициях то, что с первого раза не увидишь и не поймешь.
В.Н.: Скажите, а что в общении с японцами для нас, русских, особенно бросается в глаза? Вы ведь общаетесь с нашими соседями, что называется, близко…
Ю.К.: Здесь есть очень интересные моменты. Как, скажем, в Японии влюбляются, объясняются, женятся. Мне рассказывали: живет, к примеру, в Москве в долгой разлуке с любимой японский супруг. Соскучился в командировке и звонит ей, говорит, что любит. Жену это страшно пугает – думает, с ним что-то случилось, потому что такое признание для нее звучит как подведение итогов всей жизни, как прощание. Такие признания делаются здесь очень редко – просто любящие живут в атмосфере взаимного обожания. Выходит, муж успел в разлуке сильно «европеизироваться», вот и высказался вопреки родным традициям – ведь понятие «любовь» в наши дни так девальвировалось! Два дня знакомы, а уже «люблю» говорят.
Е.К.: Мне хотелось бы добавить, что выступать перед японской публикой и просто и сложно. Японцы сразу чувствуют неискренность - и, если музыка льется не из души, успеха не будет. Они понимают музыку не на уровне нот и правильности исполнения, а видят тебя и то, что ты делаешь, насквозь.
Но это и приятно. Отсюда и созвучие наших душ.
В.Н.: Так пусть же клепаловские балалайки» остоянно звучат во всем мире! Большое Вам спасибо за Ваш талант, за согласие встретиться с нами.