«Ледяной поход» спас Честь и Достоинство Русского офицерства и всей Армии для Истории. Дойдя до Орла и Тулы, они на край гибели поставили «Республику Советов». Но опять сыграло свою роль предательство...
В связи с Днем защитника Отечества наш корреспондент встретился с Наказным атаманом Московского Казачьего Стана генерал-адъютантом и статс-секретарем Николаевского Имперского комитета в России, потомком царского адмирала А.Д.Бубнова А.А.Афанасьевым.
– Андриан Афанасьевич, в исторических исследованиях по Гражданской войне часто смешиваются, как бы переплетаются такие понятия, как «Белое движение», «Белое дело», «Белая идея». Самое важное в этом ряду, разумеется, идея. А было ли у противостоящих большевизму сил нечто их объединяющее, сплачивающее, ведущее?
– Все здесь, увы, очень не просто. Такой идеей мог бы стать известный девиз «За Веру, Царя и Отечество». Но Государя предали, как он сам записал в дневнике. А великий князь Александр Михайлович в своих «Мемуарах» даже отметил, что у Императора «за всю жизнь не было ни единого друга среди своих подданных». Отечество призывами к «суверенитетам» стремились разрушить большевики. Они же растоптали и Веру. Самым тяжелым ударом для России было, конечно, предательство нашего тогдашнего генералитета: верховного – М.В.Алексеева, командующего Северо-Западным фронтом Н.В.Рузского, Западным – А.Е.Эверта, штабного генерал-адъютанта М.И.Иванова и других. Особенно дерзко по отношению к Государю во время «миссии Шульгина-Гучкова» с требованием его отставки вел себя Рузский Н.В. Все они, как и масоны-думцы, уже давно были, как бы мы сказали сегодня, «агентами Запада», «агентами влияния». Кстати говоря, вопреки навязанному многим мнению, царь от престола не отрекался. Он лишь написал карандашом телеграмму в адрес Генштаба, что скорее было сигналом о нежелании командовать предателями, чем формальным, утвержденным Табелем о восшествии на трон и сошествии с трона, т.е. государственным актом. «Отречение Государя Императора» было проведено с грубейшими нарушениями Свода Законов Российской Империи, что подвигло генерала Ф.А.Келлера к известному заявлению. Вот его телеграмма Государю: «Третий конный корпус не верит, что ты, Царь, добровольно отрекся от престола. Прикажи, Государь, и мы придем и освободим тебя!»
Вот и получилось, что одни в «Белом движении» были за монархию, другие выступали за «конституционность», а третьи вообще именовали себя республиканцами – ведь Февраль как раз и объявил Российскую империю Республикой. Тогда, услышав об этом, даже лейб-гвардейцы, как пишет в своей книге «Заговор генералов» В.Понизовский, «надели на шапки красные банты».
– Но ведь и в этом случае в борьбе с «Совдепией» силы оказались слишком неравными. Ленин заявил, что к 1919 году будет создана 3-миллионная Красная Армия, и она была сформирована. А Добровольческая – даже в пору своего высшего подъема насчитывала не более 8 тысяч офицерских сабель-штыков. Остальное в ее рядах – добровольческий непостоянный состав.
– Это как раз можно понять. В Русско-германскую уже тогда смотрящие на Запад генералы Русскую Гвардию, верную опору самодержавия, фактически загубили, бросая в ненужные лобовые атаки в Мазурских болотах Восточной Пруссии, на фронте против австро-венгров. Кроме того, огромное количество русских кадровых офицеров погибли в окопах наших тысячекилометровых фронтов – ведь у нас, в отличие от западных армий, было традицией офицерства лично водить в наступление солдат. А павших при этом стали замещать выдвиженцы из «унтеров» и даже нижних чинов, которые потом с легкостью стали поддаваться большевистской агитации. Для многих (а большинство их было из крестьян!) весьма соблазнительными стали призывы «Долой войну!», «Все по домам!», «Грабь награбленное!», чтобы захватывать землю и воевать потом за передел всего и вся. И надо учесть: дворяне среди офицерства уже в конце XIX века составляли менее 20 процентов.
– Теперь хотелось бы переместиться поближе к казачеству. Почему, на Ваш взгляд, такие даже очень способные царские генералы, как Корнилов, Деникин, Лукомский, Марков, Эрдели и другие, смогли с легкостью, если не сказать бездарно, отдать в Питере власть кучке большевиков, позволить им распропагандировать солдат и матросов, а затем бросились на Юг. Чтобы оттуда, с «тихого Дона», из края казачьего, пытаться организовать своего рода «крестовый поход» против ленинцев и троцкистов? Не слишком ли далеко все это оказалось от мест, где решались судьбы России? Ведь именно Корнилов, как никто другой, боролся за наведение в армии дисциплины и порядка. Он решительно отверг предательский «Приказ №1» Петросовета, отменяющий в войсках Петроградского Военного округа служебную субординацию, звания, отдание чести. Кроме того боевой генерал ввел на фронте смертную казнь за воинские преступления, как это было принято в военное время во всех нормальных армиях. Он лично был полон отваги и мужества, очень авторитетен среди офицеров и в солдатской массе. Это была не вина его, а скорее беда, связанная с предательством А.Ф.Керенского. И такой провал с его стороны и со стороны других не менее преданных Отечеству генералов сказался закономерным?
– Во-первых, им ничего другого не оставалось. Это большевики, на мой взгляд, умышленно сочинили байку, будто все они, посаженные в Быховскую тюрьму русские офицеры дали слово не воевать с Советами и потому, якобы, были «с миром отпущены». На самом деле их освободил своим приказом генерал Н.Н.Духонин, исполнявший при Керенском обязанности Верховного. Поставленные для охраны генералов красные, не очень грамотные командиры, не смогли разобраться в подлинном смысле приказа и полномочиях самого Духонина. Спасителю это стоило жизни.
Во-вторых, Донской край был областью, мало затронутой войной, и в нем были сильны казачьи монархические традиции. К тому же над всеми как бы витал лозунг «С Дона выдачи нет!»
Несмотря на все трудности, созданная Л.Г.Корниловым Добровольческая армия совершила почти невозможное! Достаточно упомянуть, что 1-й Кубанский «Ледяной поход», который своим героизмом – восьмидесятидневным беспримерным рейдом от Ростова на Екатеринодар – не только поставил в затруднительное положение Красную Армию, но и во многом предрешил дальнейшие успехи деникинских войск, а по сути спас Честь и Достоинство Русского офицерства и всей Армии для Истории. Дойдя до Орла и Тулы, они на край гибели поставили «Республику Советов». Но опять сыграло свою роль предательство. На этот раз – со стороны «союзников» по Антанте. Советская историография всегда утверждала, что они якобы «до зубов» вооружали белые армии. Однако на Западе, как и сегодня, всё стремились просчитать заранее. Лозунг белых «За Единую и Неделимую Россию» их никак не устраивал: куда ближе оказался советский – «Мир без аннексий и контрибуций». Тем самым большевики сами отказывались от получения нашей страной той доли от победы над «странами Тройственного согласия», которую она заслужила своим главным вкладом в победу над германским блоком. Она, безусловно, получила бы и оговоренные заранее Константинополь, Босфор и Дарданеллы, план аннексии которых как раз и разрабатывал мой родич контр-адмирал Бубнов Александр Дмитриевич под руководством А.В. Колчака, командующего черноморским флотом России в 1916-1917 гг, да еще немалую контрибуцию и сохранение своей имперской государственной целостности. А это, ох, как не устраивало Запад! Поэтому помощь Белому движению была в основном на словах. Как отмечал в своих воспоминаниях А.И.Деникин, он получил от Атланты лишь несколько десятков тысяч рублей и бросовое, мало пригодное к бою вооружение. Щедрей она была лишь на френчи, кожаные куртки для летчиков, которых у Деникина фактически не было (в них потом щеголяли наши чекисты и комиссары) да на… обещания.
Больше того, когда деникинские войска подступали к Орлу и Туле и дни «молодой Советской республики», казалось, были уже сочтены (это признавали и большевики), западные союзники вдруг резко отвернулись от белых как главных врагов большевизма – в ставку Деникина пошли депеши о необходимости прекратить наступление на Москву, приступить к «переговорам» (ну совсем, как в свое время в Чечне!)… Вот что шифровкой сообщал об этом русский агент с Запада в штаб деникинских войск: «Антанта готова идти на любые компромиссы и уступки большевикам. В общем, все здесь указывает если не на признание большевиков правительством России, то на близкий мир с ними и признание их де-факто». (Исх. № док. 97/14. АБ. Из Ревеля через Стокгольм).
Причем, все это происходило на фоне громких заявлений о «мировой угрозе большевизма», целых гор оружия и боевого снаряжения, которые достались Антанте после поражения германского блока и позорного Брестского мира. Даже немцы, наши противники, более сочувственно отнеслись к «Белому движению», подбрасывая «Добровольческой армии» оружие через посредничество Войскового атамана Дона генерала П.Н.Краснова!
– А сегодня, к сожалению, от многих приходится слышать, что казачество – это настолько «отдельное» сословие, что они вроде бы уже и не русские. Будто образовалась некая новая национальность казаки… как некие укры, косаки и т.п.
– Вы правы, такие утверждения стали нередки подчас даже со стороны казачьих атаманов. Поговаривали даже о создании автономных казачьих краев-областей, об установлении «квот» от них по выборам в Госдуму. Вроде, как раньше, от «курий». Все это делается не спроста, а для внедрения в сознание казаков понятия о некоей своей исключительности, «особливости», отделенности от матери России. И деяния эти – от лукавого. Ведь если разобраться, то казачество зародилось на Рязанщине. На самой что ни есть русской почве. Это когда ватаги охотников-молодцов становились «ст?рожами» на границе Руси с «Диким полем» для несения охранно-пограничной службы… Вспомните героя Илью Муромца…
– Выходит, пушкинские «семь богатырей» из сказки – это и есть казачья застава? Помнится, как они «Выезжают погулять, / Серых уток пострелять, / Руку правую потешить, / Сорочина в поле спешить / иль башку с широких плеч у татарина отсечь, / Или вытравить из леса / Пятигорского черкеса»
– Вот именно! Начальным казачьим уделом как раз и было верное служение своей матери-России.
– Андриан Афанасьевич, можно ли считать, что становление казачества на сегодня уже состоялось как служивая военная общность? Мне довелось быть в станице Вешенской, на родине Михаила Шолохова, когда там провожали в армию призывников. Это впечатляло! Матери давали наказы ребятам преданно служить Отечеству, священник благословлял их на верность Христианскому Долгу. На фоне этого диким кажется постоянно пропагандируемое нашими СМИ «отмазывание» молодых людей от армии. Даже какого-то генерала-военкома судят ныне за взяточничество на этой почве. А главное – в чем состоит задача казачьего российского движения?
– Прежде всего – это объединение здоровых патриотических сил на основе традиционной «станишной» идеологии, возрождение казачьего братства тружеников-воинов. Разумеется, в атмосфере Православной Веры и верности Родине. Недаром говорят: если Армия объединится с Православной Верой, то она станет непобедимой. В казачестве этот процесс идет неуклонно. Воздвигаются и вступают в строй все новые храмы, усилиями казаков и прихожан реставрируют разрушенные храмы. Ни одно мероприятие в частях не обходится без богослужения, благословения священнослужителей и полковых батюшек. Иными словами, складывается подлинное Воинское Братство. Сплачивать, укреплять сообщества людей «профессии защищать Родину», учить и воспитывать молодежь – именно в этом видим мы главную задачу сегодняшнего казачьего движения. Для этого казаками Москвы с прошлого года основано Московское Казачье Юнкерское училище на Донской ул., дом 6, которое взяло на себя труд готовить в течение двух лет молодое казачье офицерство для Московского Казачьего Стана! Но еще с 1998 года офицерами и чинами Военно-исторической Ассоциации «Добровольческий корпус» на общественных началах были организованы II-й Московский Кадетский корпус Николая I-го Павловича, а с 2000 года усилиями Рудьева Константина Игоревича III-й Кадетский корпус Государя Александра II, которые действовали в Первопрестольной до 1917 года, а ныне готовят московских мальчишек к военной службе в России.
– Успехов Вам, Андриан Афанасьевич, в этом благородном, поистине подвижническом деле. И большое спасибо за эту беседу.
О встрече рассказал специальный корреспондент «Руси Державной» Валентин НИКОЛАЕВ.