Раннее утро. Ослепительное солнце. Бирюзовое небо. Мороз, несмотря на 22 день весны. И уносит меня по глади Ярославского шоссе вдаль, все ближе к горизонту… Равнины, замерзшие деревья за окном, спящие реки и озера, маленькие деревушки… И вот я уже в другом измерении, вне моей родной Москвы с ее суетой, цивилизованными проблемами, укладом «хочешь жить – умей крутиться»…Совершенно неожиданно оказалась я среди паломников, отправившихся к святыням г.Александрова хотя, случайно-то ничего в этой жизни не происходит… Да, мы хотели посетить Александровскую слободу, место, приобретшее особую актуальность в связи с последними спорами вокруг фигуры царя Ивана Грозного, но были ли мы к этому готовы или вообще пришла ли хоть одному из нас мысль, что это не просто экскурсия по древним памятникам Подмосковья? Уверена, что и по окончании поездки, мало кто бы прочувствовав объективную реальность, осознал смысл происшедшего, если бы не странное приветствие монаха Зосимовой пустыни (первого на нашем пути монастыря), повергшее всех в шоковое состояние.
Буквально ввалившись в Собор, все мы машинально начали прикладываться к мощам, кто-то побежал заказывать записки, покупать свечи. У входа же смиренно стоял и ждал прекращения "броуновского" движения монах, который, как выяснилось позднее, хотел рассказать нам о монастыре и даже открыть раку с мощами преподобного….. Наконец, не без участия руководителя, все успокоились. И каково же было наше удивление, когда вместо елейного голоска экскурсовода, столь привычного для каждого из нас, мы услышали следующее: «Моему сердцу больно, и мне тяжело находиться рядом с вами. Вы пришли к святыне, вы это осознаете? Не говоря о том, что мы находимся в доме Божьем и есть правила, которые обязан соблюдать каждый зашедший. Самое страшное, что может быть – осуждение Божье, неужели вы не понимаете, что заслуживаете его? Мне страшно подумать о том, что делается в душе обычных людей, если от вас, православных христиан, исходит такой холод! Мы живем в последние дни, времени на покаяние осталось очень мало. Задумайтесь! Я не могу открыть мощи людям, души которых пребывают в таком состоянии. Уходите и возвращайтесь, лишь приняв должное обличие. Пусть это будет вам урок…» Мы молча вышли. В Успенский монастырь Александровской слободы мы потихоньку проникали, оглядываясь с опаской. За проявленное смирение Господь послал нам матушку Веронику, от улыбки которой всем стало теплее. От нее мы узнали о создании монастыря, о его нелегком пути по советским просторам, чудесах, совершавшихся вплоть до настоящего времени. Говоря о разногласиях, бушующих вокруг «святости Ивана IV», мать Вероника, улыбаясь, несколько раз повторила: «Не нам, людям, судить, как было на самом деле - одному Богу известно. Также, вспомним, что Иван IV покинул навсегда Слободу, отправившись покаянно в Москву пешком за гробом для скончавшегося сына…» Последние же слова матушки защитные свойства мозга всеми силами пытались отфильтровать, да и я думаю, не надо объяснять, почему: «Все мы в монастыре уверены, что началась третья мировая, хорошо, что вы выбрались к нам…»
Дорога. Раздумье. В следующий мужской монастырь нас вносит буквально на крыльях. Простота и красота. Черная фигура монаха, читающего псалтирь на фоне белых стен. Аскетический дух, чувство полной оторванности от земной жизни. Трепет, боязнь вторгнуться, случайно побеспокоить. Желание остаться и никуда больше не показываться из этой уютной раковины, где ты чувствуешь себя полностью защищенной. Во дворе дровяная поленница среди сугробов, сено, обшарпанные сараи, странно, но даже обветшалые и забытые, не нужные никому остатки соцреализма: колеса, железо то там то здесь, покосившиеся теплицы я воспринимала как что-то необыкновенно художественное, неотъемлемое от нашей культурной традиции, истинно русское, наконец.
Выходим за ограду. Открывается столь необычная городскому глазу панорама сельской жизни. До горизонта неуклюже через холмы и овраги кучкуются слободские избушки. Что это - истинно русская жизнь или доживающие свой век остатки Средневековья? А вот, и в нескольких метрах от нас, бабуля тащит два ведра студеной воды из колодца на коромысле, мужик везет сани, полные дров. Дымка от печных труб кутает деревья…
Последний рывок уже в сумерках. Ничего, а главное, никуда уже не хочется. Вне холодно и уныло. А по обочине домики, сами по большей степени обшарпанные, но так уютно горит в окошках огонек, такой теплый… Все бы отдать сейчас, только оказаться там, внутри, где хорошо и тебя любят родные, поят чаем с малиной. Вспоминаю детство… Лежу я новогодней ночью одна в темной комнате и смотрю на красавицу елку, фонарики тихонько мерцают. Но взгляд мой прикован к любимой игрушке: домик с красным окошком, которое как будто горит теплым светом домашнего очага…и так мне хотелось туда попасть…
С трудом оправившись ото сна, вылезаю из автобуса. Ободряет же меня приветствие послушницы: « Здравствуйте! Какие же вы молодцы! Проходите» Попадаем на вечерю. Стройные фигуры монахинь, ангельское пение, маленькие детишки на деревянном полу. Опять чувство благодати, чувство пребывания на островке среди бушующего океана. С трепетом прикладываемся к мощам, но, как назло, неподконтрольно приходит сознание конца чудесного сна, близости пробуждения, а так хочется еще хотя бы недолго побыть под теплым одеялом…вдали от холода мирских проблем и обстоятельств. Делаю над собой усилие…и снова в бой.
Темень. Пустое шоссе, желтый свет фонарей, сумрачные тени деревьев- великанов уносятся в неизвестную даль… в душу прокрадывается такое привычное своей перманентностью робкое чувство страха. А вот уже и первые глашатаи столицы - нас весело встречают мытищинские огни. Круглосуточные супермаркеты, бары, рестораны, кричащая музыка – ночная жизнь уже в пути на бал... И ощущая все это даже через стекло, осязая запах гамбургера и шипение колы, понимаешь, что ты один из винтиков именно этой конструкции и что забыть свою привычную среду обитания ты не можешь, да, и надо ли? Если нам суждено здесь жить - это наше место, мы обязаны подчиниться. Выполнять Божьи заповеди, но, не забывая о долге перед мирским законом. Усердно рыхлить свой удел и взращивать деревцо. Заботиться о спасении души в экстремальных условиях всеобщего хаоса.
Такова воля Божья, не нам решать.
Александра ПЕЧЕРСКАЯ